Подоляк Л.Г., Юрченко В.І. 11 страница

Дата добавления: 2015-10-15; просмотров: 605

Артур Шопенгауэр (Schopenhauer, 1788—1860) — немецкий фи­лософ-идеалист, младший современник корифеев немецкого клас­сического идеализма Шеллинга и Гегеля. Преподавал философию в Берлинском университете одновременно с Гегелем, но успеха не имел и впоследствии оставил доцентуру. Главное произведение Шопенгауэра — «Мир как воля и представление» (I том в 1819 г., 11— в 1844 г.). Философия Шопенгауэра получила распростране­ние и стала оказывать влияние на буржуазную философию ряда европейских стран после революции 1848—1849 гг., в условиях нарастания реакционных настроений. Влиянию идей Шопен­гауэра содействовало его выдающееся литературное мастерство. Сам Шопенгауэр считал себя многим обязанным индийскому идеализму, учениям Платона и Канта. Влиял на него и Шеллинг. Свое учение Шопенгауэр противопоставил рационализму, исто­ризму и диалектике Гегеля. Примыкая к Канту в его метафизи­ческом противопоставлении «вещей в себе» явлениям и в уче­нии об априорности форм чувственности — пространства и

времени, а также категории причинности, Шопенгауэр в то же время вопреки Канту утверждал познаваемость «вещи в себе», которая есть, согласно Шопенгауэру, не что иное, как воля, не имеющее основания, слепо и бесцельно действующее начало. Непостижимым образом воля породила «представление». Вместе с представлением возникают соотносительные, друг друга пред­полагающие «объект» и «субъект». Мир делается объектом позна­ния последнего и становится его «представлением» со всеми своими формами: пространством и временем, множественностью вещей и их причинной связью. Тем самым Шопенгауэр стано­вится на позиции субъективного идеализма, хотя сам заявил,

что солипсизм — «философия сумасшедших».

Формой объекта оказыва­ется, по Шопенгауэру, «закон основания», выступающий как закон бытия — для простран­ства и времени, как закон причинности — для матери­ального мира, как закон ло­гического основания — для по­знания и как закон мотива­ции — для наших действий. В основе теории познания Шопенгауэра лежит утверж­дение, будто наука есть дея­тельность, направленная не на познание, а на служение воле, интересами которой она и определяется. Недоступное науке созерцательное позна­ние доступно, однако, художе­ственному постижению, опи­рающемуся не на интеллект, а на интуицию, которая есть достояние гения. Фи­лософия по сути тоже искус­ство и приближается к науке лишь в той мере, в какой свое художественное познание мира она выражает и систематизирует в понятиях.

Развитая Шопенгауэром критика научного познания и про­тивопоставление им знания — воле, теории — практике, интуи­ции искусства — понятиям науки оказали сильное влияние на ряд буржуазных философских учений эпохи империализма. Идеи Шопенгауэра проникли в учения Ф. Ницше, А. Бергсона, У. Джемса, Б. Кроче, а в эстетике — в воззрения Р. Вагнера и символистов.

Значительным оказалось в XX в. влияние этики Шопенга­уэра. Уже эстетическое созерцание уводит, по Шопенгауэру, от практических потребностей и освобождает духовную элиту от жизненных тягот. Взгляд Шопенгауэра на жизнь — пессими­стический. Человеческая жизнь неизменно колеблется между желанием и удовлетворением. Желание по своей природе есть страдание, удовлетворение желания скоро насыщает человека,

цель оказывается призрачной, обладание ею лишается прелести. Как только нужда удовлетворена, в жизнь приходят пресыщение и скука, а затем новые страдания. На деле человек всегда оди­нок и предоставлен самому себе. По Шопенгауэру, оптимизм — нелепое воззрение, горькая насмешка над невыразимыми стра­даниями человечества.

Но, открывая человеку неискоренимость мирового зла, со­знание в то же время указывает и путь избавления от него вместе с миром. Достигший познания самотождества воли ин-ди-вид отвращается от жизни, доходит до состояния отсутствия земных желаний, делается аскетом и стремится самоуничто­житься, что влечет за собой и самоуничтожение мира, ибо без субъекта будто бы нет и объекта. Реакционный социальный смысл пессимизма Шопенгауэра очевиден.

Этике Шопенгауэра соответствуют его реакционные полити­ческие взгляды. Предпосылка их — признание необходимости полицейского государства с его аппаратом насилия и устраше­ния, имеющего целью предупреждение и подавление любого вос­стания масс против института частной собственности и всего капиталистического строя.

Тематически построенную подборку извлечений из главного философского труда Шопенгауэра составил автор данного всту­пительного текста В. Ф. Асмус по изданию: А. Шопенгауэр. Мир как воля и представление, т. 1. Перевод Ю. И. Айхенвалъда. М., 1900.

[ИСТОЧНИКИ ФИЛОСОФСТВОВАНИЯ]

[...] Мой собственный ряд мыслей при всем его отли­чии от кантонского всецело стоит под его влиянием, непременно им обусловливается и из него вытекает, и я признаю, что лучшим в моем собственном развитии я обязан, после впечатлений наглядного мира, творениям Канта, равно как священному писанию индусов и Пла­тону (стр. 433).

[ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ И МЕТАФИЗИКИ]

[МИР]

[...] Нет истины более несомненной, более независимой от всех других, менее нуждающейся в доказательстве, чем та, что все существующее для познания, т. е. весь этот мир, является только объектом по отношению к субъ­екту, воззрением для взирающего — короче говоря, пред­ставлением. Естественно, это относится и к настоящему,

и ко всякому прошлому, и ко всякому будущему, отно­сится и к самому отдаленному, и к близкому: ибо это распространяется на самое время и пространство, в ко­торых только и находятся все такие различия. Все, что принадлежит и может принадлежать миру, неизбежно обречено этой обусловленности субъектом и существует только для субъекта. Мир — представление (стр. 3).

(МИР КАК ВОЛЯ]

Но что такой взгляд, без ущерба для его правиль­ности, все-таки односторонен и, следовательно, вызван каким-нибудь произвольным отвлечением, это подсказы­вает каждому то внутреннее противодействие, с которым он принимает мир только за свое представление; с дру­гой стороны, однако, он никогда не может уклониться от такого допущения. Но односторонность этого взгляда .вос­полнит следующая книга с помощью истины, которая не столь непосредственно достоверна, как служащая здесь нашим исходным пунктом, и к которой могут привести только глубокое исследование, трудная абстракция, раз­личие неодинакового и соединение божественного, — с помощью истины, которая очень серьезна и у всякого должна вызывать если не страх, то раздумье, — истины, что он также может сказать и должен сказать: «Мир — моя воля» (стр. 4).

[БЫТИЕ МАТЕРИИ В ЕЕ ДЕЙСТВИИ]

Бытие материи — это ее действие; иного бытия ее нельзя даже и помыслить. Только действуя, наполняет она пространство, наполняет она время: ее воздействие на непосредственный объект (который сам — материя) обусловливает собой воззрение, в котором она только и существует; результат воздействия каждого иного материального объекта на другой познается лишь потому, что последний теперь иначе, чем раньше, действует на непосредственный объект, — и только в этом названный результат и состоит. Таким образом, причина и дейст­вие·— в этом вся сущность материи: ее бытие — ее дей­ствие [...]. Поэтому в высшей степени удачно совокуп­ность всего материального названа действительностью (стр. 8-9).

(РАССУДОК СОЕДИНЯЕТ ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ В ПРЕДСТАВЛЕНИИ МАТЕРИИ]

То, что ощущает глаз, ухо, рука, это не воззрение: это — простые данные. Лишь когда рассудок переходит от действия к причине, перед ним, как воззрение в про­странстве, расстилается мир по своей форме изменчивый, по своей материи вовеки пребывающий; ибо рассудок соединяет пространство и время в представлении мате­рии, т. е. деятельности. Этот мир как представление, существуя только через рассудок, существует и только для рассудка (стр. 12).

[ВСЯКОЕ ВОЗЗРЕНИЕ ПРЕДПОЛАГАЕТ ЗАКОН ПРИЧИННОСТИ)

[...] Всякое воззрение не просто сенсуально, а интел­лектуально, т. е. является чистым рассудочным позна­нием причины из действия и, следовательно, предпола­гает закон причинности, от познания которого зависит всякое воззрение и потому всякий опыт в своей перво­начальной и всей возможности, а вовсе не наоборот, т. е. познание причинного закона не зависит от опыта, как утверждал скептицизм Юма, опровергаемый только этими соображениями.

[ПРИЧИННОЕ ОТНОШЕНИЕ СУЩЕСТВУЕТ ТОЛЬКО МЕЖДУ ОБЪЕКТАМИ, А НЕ МЕЖДУ ОБЪЕКТОМ И СУБЪЕКТОМ)

Но надо остерегаться великого недоразумения, будто бы ввиду того, что воззрение совершается при посред­стве познания причинности, между объектом и субъектом есть отношение причины и действия: наоборот, такое отношение существует всегда только между непосред­ственным и опосредствованным объектом, т. е. всегда только между объектами. Именно на этом неверном предположении основывается нелепый спор о реальности внешнего мира, спор, в котором выступают друг против друга догматизм и скептицизм, причем первый является то как реализм, то как идеализм. Реализм полагает объект как причину и переносит ее действие на субъект. Фихтевский идеализм считает объект действием субъ­екта. Но так как — чего нельзя достаточно повторять — между субъектом и объектом вовсе нет отношения по закону основания, то ни то ни другое утверждение ни­когда не могло быть доказано, и скептицизм делал на оба победоносные набеги.

[ЭМПИРИЧЕСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ ВНЕШНЕГО МИРА: ПРЕДСТАВЛЕНИЕ, СВЯЗАННОЕ ПО ЗАКОНУ ПРИЧИННОСТИ]

[...] Внешний мир в пространстве и времени, прояв­ляющий себя как чистую причинность, совершенно реа­лен; и он есть, безусловно, то, за что он себя выдает, а выдает он себя всецело и без остатка за представление, связанное по закону причинности. В этом его эмпириче­ская реальность. Но с другой стороны, всякая причинность существует только в рассудке и для рассудка, и, следо­вательно, весь этот действительный, т. е. действующий, мир, как таковой, всегда обусловлен рассудком и без него — ничто (стр. 13—15).

[«НЕТ ОБЪЕКТА БЕЗ СУБЪЕКТА» КАК ВОЗРАЖЕНИЕ ПРОТИВ МАТЕРИАЛИЗМА]

[...] «Нет объекта без субъекта» — вот положение, ко­торое навсегда делает невозможным всякий материализм. Солнца и планеты без глаза, который их видит, и рас­судка, который их познает, можно назвать словами; но эти слова для представления — кимвал звенящий. С дру­гой стороны, однако, закон причинности и идущие по его следам наблюдение и изыскание природы неизбежно при­водят нас к достоверной гипотезе, что каждое высоко­организованное состояние материи следовало во времени лишь за более грубым, что животные были раньше лю­дей, рыбы — раньше животных суши, растения — раньше последних, неорганическое существовало раньше всего органического; что, следовательно, первоначальная масса должна была пройти длинный ряд изменений, прежде чем мог раскрыться первый глаз. И все же от этого пер­вого раскрывшегося глаза, хотя бы он принадлежал насекомому, зависит бытие всего мира, как от необходи­мого посредника знания, — знания, для которого и в ко­тором мир только и существует и без которого его нельзя даже мыслить, ибо он всецело представление и в каче­стве такого нуждается в познающем субъекте как носи­теле своего бытия.

[МИР НЕ ТОЛЬКО ПРЕДСТАВЛЕНИЕ, НО И ВЕЩЬ В СЕБЕ]

[...] Мир как представление не единственная, а только одна, как бы внешняя сторона мира, который имеет еще и совсем другую сторону: она представляет собой его

внутреннее существо, его зерно, вещь в себе; ее мы и рас­смотрим в следующей книге, назвав ее по самой непо­средственной из ее объективации волей (стр. 31—32).

[ФИХТЕ НЕ ЗАМЕТИЛ, ЧТО УТВЕРЖДЕНИЕМ СУБЪЕКТА УЖЕ УТВЕРЖДАЕТСЯ И ОБЪЕКТ]

Подобно тому как материализм не замечал, что с самым простым объектом он сейчас же утверждает и субъект, так не замечал и Фихте, что не только вместе с субъектом (как бы он его ни титуловал) он утверждает уже и объект, ибо без последнего немыслим никакой субъект, но не замечал он и того, что всякий вывод a priori и всякое доказательство вообще опирается на необходимость, а всякая необходимость опирается толь­ко на закон основания, так как быть необходимым и сле­довать из данного основания — это понятия равно­значащие [...].

Вообще исхождение из субъекта и описанное выше исхождение из объекта сходятся между собой в общей ошибке: именно оба они заранее полагают то, что ду­мают лишь вывести, т. е. предполагают необходимый коррелят своего исходного пункта.

[ИСХОДНАЯ ТОЧКА НЕ ОБЪЕКТ И НЕ СУБЪЕКТ,