Александр петрович

(1717 или 1718—1777)—

писатель, критик, публицист. Родился в старинной дворянской семье. Долгое время был на военной службе. Директор первого русского театра в Петербурге (1756— 1761).

Как публицист Сумароков много выступал в печати со статьями по истории, философии, политической экономии, филологии. Убежденный сторонник «хорошей» самодержавной власти и крепостного права.

Политической проблематике Сумароков уделил не очень много внимания, но в ряде произведений («Разговор в царстве мертвых между Александром Великим и Геростратом», «О казни» и др.) он не просто определился в своей политической позиции, но по-новому, применительно к тогдашней российской действительности, подошел к решению одной из важнейших проблем политической теории — проблеме соотношения морали и политики.

Считал политику гражданской наукой познания человеческой премудрости и «временных» (в отличие от божественных) законов земного мира. Это наука, которая должна вести в конечном счете к добродетели и делать граждан полезными общему благу, оказывается неразрывно связанной с моралью. Позиция Сумарокова нашла выражение в его известном афоризме: «Мораль без политики бесполезна, а Политика без Морали бесславна». Сумароков фактически ратовал за преодоление панморализма, господствовавшего и в его время, за разграничение политики и морали. Свидетельством тому являются его вопрос: «Что только едина мораль миру потребна?» и ответ: «Потребны другие знания, без которых общества устоять не могут».

Благотворное влияние на общественное сознание имели едкие сатирические нападки Сумарокова на «крапивное семя» — чиновничество, а также осмеяние им других пороков и недостатков русского общества того времени.

==431

СУМАРОКОВ АЛЕКСАНДР ПЕТРОВИЧ

О ПРОИСХОЖДЕНИИ ПРИКАЗНЫХ КРЮЧКОВ

(Писано в 1759 году)

С некоторого времени в здешних областях начала появляться заразительная болезнь, которой у дедов наших было имя взятки, а мы, просветившись учением, дали ей латинское имя акциденция. В здешних областях скорбь сия началась подьячими. Когда столица была в Новеграде, в Киеве и во Владимире, скорбь сия уже была, однако еще весьма слаба. Усилилась она тогда, как на Каменном мосту в Москве началась винная продажа. [...]

Пошел подьячий за шапкою и нашел оную, нашел также и чертовы крючки. [...] Подьячий имел уже некоторые припадки той болезни, которая ныне под именем с^циденция распространилася, а тогда слыла еще шильничеством. Шильничество так мало перед акциденциею, как мошенничество перед грабительством. Как скоро подьячий эти крючки получил, тотчас шильничество стало жестокою заразительною болезнию, которая ныне акциденциею называется; а бред в сей болезни, по происхождению своему, назван крючками. Сими крючками черти у худых людей вытаскивают души, а подьячие — у добрых людей из карманов деньги. По происхождению крючков сих из-под Каменного моста, в память того выведывалыцики винной продажи называются крючками. По сей же причине подьячие литер никогда ровно не ставят, но всегда с крючками. От сего литера ρ; всегда ставится с большим крюком и в подьяческих названиях так употребляется, да и названия их без сей литеры не бывают: ибо это их герб. Подьячие литеры пишут всегда одним почерком, связывая их для того, чтобы и в том больше крючков было, и для умножения оных часто литеры вверх кидают. Точек и запятых не ставят они для того, чтобы слог их темнее был: ибо в мутной воде удобнее рыбу ловить. Язва акциденции день ото дня преужасно размножается, и число больных неописанно велико, и если не употребятся способы, чтобы оную болезнь истребить, то последует неизлечимое разорение.

Печатается по: Сумароков А. Сочинения.—2 изд.—М.: Типография Лазаревых Института Восточных языков, 1841.—С. 22—24.

Ϊ-

==432

СУМАРОКОВ АЛЕКСАНДР ПЕТРОВИЧ

РАЗГОВОР В ЦАРСТВИИ МЕРТВЫХ МЕЖДУ АЛЕКСАНДРОМ ВЕЛИКИМ И ГЕРОСТРАТОМ

Герострат Покойся по трудах своих, подражатель славы моей.

Александр

Если бы я видел некое величество в образе твоем, я бы тебя принял за Ахиллеса, но, не видя в лице твоем благородия, кто ты таков, не могу догадаться.

Герострат

Я в ту ночь прославился, в которую ты родился: еще ль меня не узнаешь? ·

Александр

Не помню, кто бы из смертных того времени толь славен был, чтоб я ему подражать мог.

Герострат Слыхал ли ты о Герострате?

Александр

Какое ж между нами сравнение? Я победитель вселенной, а ты человек самый презренный.

Герострат

Не будь так горд, Александр, царствование твое миновалось, и от всего твоего величества на свете только пустой звук остался: власть твоя прешла. Здесь все в одном почтении, и нет здесь никакова разделения между царя и невольника. Ты тамо страшен был, где тебе множество народа повиновалось и жертвовало страстям твоим, а здесь лишен ты скипетра, лишен окружавших тебя льстецов, лишен боящихся тебя, и больше гнев твой никому не вреден.

Александр О Боги! Герострат ругается Александру!

Герострат Я не знаю, для чего ты так много меня уничтожаешь?

43"5

==433

СУМАРОКОВ АЛЕКСАНДР ПЕТРОВИЧ

Александр

Разрушив чудо мира, храм Диянин, спрашиваешь меня, для чего я тебя уничтожаю?

Герострат

Та же причина понудила меня разорить Ефесский храм, которая понудила тебя опустошать вселенную.

Александр

Опустошением вселенной я показал мужество свое и подверг ея области своей, чтоб тот над нею царствовал, кто всех смертных достойнее был, а к сожжению великолепного здания Геройского духа не надобно.

Герострат

Тебе для сожжения Персеполя ' в угодность непотребной женщине Геройского духа было не надобно; твоя жизнь и по сожжении сего города была безопасна; а мне великая отважность была потребна; мне потом умереть надлежало; и так я всею жизнью жертвовал славе своей. А ты никогда в известную погибель не вдавался.

Александр

Сожжение Персеполя при прочих прехвальных делах моих есть так малый ущерб славе моей, что едва ущербом назваться может. Сверх того зажег я сей город откровенным образом, так как победил, а ты зажег Ефесский храм тайно и как бунтовщик.

Герострат

То истина, что я для славы своей сделался злодеем города Ефеса; но ты для славы своей сделался злодеем всего мира. Тебе Персеполь явно зажечь удобно было, когда тебе вся Азия повиновалась, и никто не дерзал тебе спорить; а я, если бы Диянин храм стал зажигать явно, не мог бы никак придти к исполнению своего намерения.

Александр

Мною имя Греков вознеслось паче чаяния их; а тобою твое собственное имя на веки посрамилось.

Герострат

Ежели бы я не сжег великолепного храма, то бы вся моя история смертию моей окончилась, а от того мое имя столько же известно и памятно свету, как и твое. Оба мы основанием дел наших имели тщеславие, и оба живем в истории, ты разорителем вселенныя, а я Ефесского храма.

==434

СУМАРОКОВ АЛЕКСАНДР ПЕТРОВИЧ

Александр

Я искоренил гордость Царей Персидских и привел Грецию в безопасность.

Герострат

Ты искоренил гордость Царей Персидских, а на место оныя свою восстановил, а опасающуюся ига Персидского Грецию себе под иго покорил, и освободив ее от чаямыя напасти, ввел ее в действительную напасть, которую она, тобою обманута, своею купила кровью.

Александр Победители никогда игоносцами не называются.

Герострат Но часто бывают.

Александр

Так по крайней мере я отечество свое, Македонию, возвысил.

Герострат

По смерти твоей Македония осталась равночестною другим греческой монархии провинциям, а во время твое, жертвуя ненасытному твоему тщеславию, всех больше стран беспокойства претерпела, для того только, чтоб Македоняна могли сказать: Александр, разоритель вселенной, рожден от нашего народа. И если сим тебя история возвышает, возвышает и меня, когда потомки наши читают: Герострат сжег великолепный Ефесский храм.

Александр Я пролитием крови своей приобрел себе великое имя.

Герострат

Скажи лучше: пролитием крови множества народа. А я единым своим животом вечную себе сделал славу.

Александр

Чтоб трон Персидский пал, того благополучие целой Греции требовало.

Герострат

Но что требовало завоевание Индии кроме того, чтоб ты, выплыв из устья реки Инда, мог сказать: я был на Океане?

Александр

Чтоб видел Нептун величество царей Греческих и мною всех трудностей преодоление.

4Й

==435

СУМАРОКОВ АЛЕКСАНДР ПЕТРОВИЧ

Герострат

• А я хотел показать, что великолепие света вдруг в ничто обращается и что все на свете суета.

Александр Мне свет и поныне удивляется.

Герострат

Удивляется твоим великим предприятиям; но моему великому предприятию еще и больше удивляется. И как ненавистники мои ни старались привесть имя мое в забвение, однако слава моя ненавистью моих неприятелей не остановлена; даром что я не имел Курция².

Александр

Я не Курцием прославлен, вся вселенная гремит о делах моих.

Герострат

И о сожжении Ефесского храма вся вселенная воспоминает.

Печатается по: Сумароков А. П. Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе [...]: В 10 ч./Изд. Н. Новиковым.— Ч. IX.— М.: Университетская типография, 1787.—С. 227— 232.

ПРИМЕЧАНИЯ

' Александр Великий (Македонский) сжег Персеполь, древнюю столицу Персидского царства, в качестве искупительной жертвы за вину персов перед греками.

² Курций, Квинт Руф (I в.) — римский историк, автор «Истории Александра Великого» в десяти книгах, из которых первые две не сохранились.

К ДОБРУ ИЛИ К ХУДУ ЧЕЛОВЕК РОЖДАЕТСЯ?

[...] Все наши действия происходят от любви к себе и от ненависти к другому. Не естеством, но Моралью и Политикою склонны мы к добродетели. Мораль есть познание премудрости Божией и вечного устава, покоящегося на неколебимой славе. Политика есть познание премудрости человеческой и временного устава, покоящегося на неколебимой пользе. Мораль без Политики бесполезна, Политика без

==436

СУМАРОКОВ АЛЕКСАНДР ПЕТРОВИЧ

Морали бесславна. Но оба сии познания толико между собою сопряженное, что ни каким образом одно без потеряния славы, а другое без потеряния пользы разделенное быть не могут; ибо угождение Божеству не может быть без угождения человечеству, а угождение человечеству не может быть без угождения Божеству. Не можно раздражити невинного человека, не нарушая истины, ни истины, не нерушая человечества. Ежели бы не было Бога, не было бы честности, и Мораль бы не надобна была, а была бы надобна одна Политика. А ежели бы не было на свете развращения, не было бы бесчестности, и не надобна бы была Политика. Но Бог есть и ко благу существует, а мы рождаемся к худу, а исправляемся Моралью и Политикою. Но и со всею нашею добродетелью мы еще худы, с тою только разностью, что один другого хуже. А добродетелью должны мы не естеству нашему, но сей искре Божества, которую мы Моралью именуем, и на ней основанной Политике Мораль и Политика делают нас по размеру просвещения разума и очищения сердец полезными общему благу. А без того бы человеки давно уже друг друга без остатка истребили.

Печатается по: Сумароков А. П. Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе [...]: В 1.0 ч./Изд. Н. Новиковым.— Ч. X.— М.: Университетская типография, 1787.—С. 130—133.

О ПРОИСХОЖДЕНИИ СЛОВА ЦАРЬ

Не сказали мы еще европейцам, от чего слово Царь происходит, ибо и у нас не многие это знают. Думают европейцы, что это слово испорчено, вместо Цесарь выговаривается, и будто оно значит Короля. Смешно бы это было, чтобы испорченное слово Цесарь Короля знаменовало, хотя слово Царь вместо Короля иногда и употреблялось; в переводе Священного Писания, вместо не имамы Короля токмо Кесаря, не имамы Царя токмо Кесаря, и поставлено. Сие слово не знаменует ни Цесаря, ни Короля, но Монарха. А происходит оно от слова отец, из которого сделано слово Отцарь. Греки называли Самодержцев своих Тиранами, которым титлом ныне мучители означиваются; и подлинно мучитель Самодержец, ежели он не премудр и не милостив, и действительно Отец, ежели он премудр и милостив. И должен сказать, что нет лучше на свете Самодержавной власти, 43~?

==437

СУМАРОКОВ АЛЕКСАНДР ПЕТРОВИЧ

ежели она хороша, и нет ничего пагубнее роду человеческому недостойного диядимы Самодержца. Ибо: Велики имена, коль нас не утешают, Великостью своей нас только устрашают.

Семира Трагедия. А ты, Екатерина, нам утеха и отрада, Мы знаем то, что мы тебе любезны чада.

Печатается по: Сумароков А. П. Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе [...]: В 10 ч./Изд. Н. Новиковым.— Ч. X.— М.: Университетская типография, 1787.—С. 140—141.

О КАЗНИ

Мораль печется о благе участном; политика о благе общем. — Спрос теперь; ибо я о том спорю всегда и всегда спорить буду, что бы кто ни говорил. Казни убийцов потребны только ради общества, говорят; дабы отстрастився другие от того удалялись: ето правда: политика права установляет, ради удержания общаго спокойства; но мораль не для образца казни убийц предписует. Читатель, вообрази себе убиение всех твоих любезнейших! Когда убийца благоденствен останется; не новое ли ето убиение твоих любезных; и не должна ли и ради единаго твоего удовлетворения быть казнь и ему? Благоденствие ево тебе мука; ибо ты будешь воображать; сей человек лишил меня всех моих любезнейших: я стражду, а он жив и благоденствует; не новая ли тебе ето мука? Убийца должен заплатить тебе такою же платою. Тебе ево казнию твои любезныя не возвратятся; но как добродетель должна быть награждаема, так беззаконие наказано, хотя бы то и не для образца было. Правосудие и тогда убийцы казни предписываши должно, когда бы сим правосудием и страха злодеям не приключалось. Кто меня бьет; бей ево ради того, что он меня бил; а не для того только, чтобы он других не бил. Он других бить не будет; но меня уже бил: когда он и накажется; побои им мне останутся побоями; но то отрада, что он и сам за то бит; да еще и больше бит быти должен; ибо он бил невиннаго, а он за меня бит винный. Блажен ли бы я был, когда бы убийца моих любезнейших не был казнен, или ежели бы убийство его требовалося только образцом казни, для общего блаженства: и не было ли бы тогда

Î-

==438

СУМАРОКОВ АЛЕКСАНДР ПЕТРОВИЧ

убиение моих любезных пользою общества; ибо приключение убиения моих любезных, когда казнятся за оное злодеи, могут отвратить еще более других убиения? Потому пострадали бы мои любезныя, дабы только возобновить образец казни, к большему отвращению убиения других. Сей странной системы принять не можно: а поверхно судя; так казни только по политике должны быть, а не по существу дела. Казни убийц ради образца нужны; но истина и человеколюбие не образца единаго, но и отомщения требуют. Отомщение есть грех, говорят; но и Бог беззакония мститель: а светский суд подражает божиему; так наказание и отомщение едино: я не говорю о насилии отомщения, но об отомщении по правосудию, не для образца только; но и для удовлетворения оставшим после убиеннаго, ради утоления их чувствительности. Положим мы, что бы не нужны были образцы: убийца, побив моих любезнейших, перестал бы в сем ремесле упражняться; следовательно, мог бы он остаться полезным членом общества, и жити благополучно; наблюла ли бы судьбина истину, оставив меня во все время блаженства убийцына во стенании: а убийца, хотя бы и не ругался учиненным от него мне злополучием; но столько как я жалостным стражду воспоминанием, он угрызением совести своея не мог бы терзаться, и был бы по исполнении своего беззакония, и по неполезном мне раскаянии, блаженняе меня стократно. Таковое неправосудие не существует во естестве. Существует Бог; существует и правосудие не для образца единаго; но и для награды добрым и для отомщения худым; ибо ни божество, ни человечество, хотя бы и образцы воздания и казни были не надобны, зла терпеть не могут: и всякое действие и доброе, и худое хотя бы и не простиралося далее, но пребывало во своих границах содержат и воздаяние и наказание в себе самих: пускай не будет ни доброму, ни худому действию подражания: ни образца от отдержания зла, ни образца к поощрению добра. Представим мы, что некто умертвил ково ни будь: друзья ево, родственники и свойственники, жена, дети, отец и мать любя ево возстенали бы: а сей убийца был бы единому полновластному начальнику известен: а начальник бы уверен был о убийце, что он ни кого впредь не умертвит, и оставил бы его безвредна; был ли бы сей начальствующий правосуден? Политика во многом превратилася вместо гражданской науки в лукавство; чего общее благо ни мало не требует; и так поражающия винных ради образца, тщатся показати излишнее свое человеколюбие, лукавствуя, что они не мстят, но запирают пути ко беззаконию; а ето объявляют они, входя в сердца людей несмысленных, 43"5

==439

СУМАРОКОВ АЛЕКСАНДР ПЕТРОВИЧ

как древния египетския жрецы, сокрывающия истинное любомудрие от простаго народа, представляя им божество по их неразумию в разных ложных, но черни угодных воображениях, которыми они все понятия о божестве перепортили и стали основатели заблуждения и суеверия; тако и ложная политика не приводит людей ко добродетели, но отводит от нея и, показывая человеколюбие, и человеколюбие и правосудие истребляет, ища доказательства общему благу, котораго без участнаго блага, и без отомщения каждаго невиннаго человека нет и быти не может. Воздаяние называется милостию: а я называю его следствием достоинству правосудия: а законное отмщение именую я законным наказанием; но и воздаяние и наказание принадлежит только вышшей власти: а в противном случае было бы оно своевольство и насилие, принадлежащее безначальству и разрушению всякаго порядка.

Печатается по: Сумароков А. П. Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе [...]: В 10 ч./Изд. И. Новиковым.— Ч. IX.— М.: Университетская типография, 1787.— С. 295—299.

К оглавлению

==440

00.htm - glava30