Юная любовь

Однажды на вечернем собрании в церкви я увидел самое прекрасное, на мой взгляд, зрелище в своей жизни - шестнадцатилет­нюю девушку по имени Робина, которая прошла мимо меня. У нее были длинные волосы, заплетен­ные в косы, закрученные вверх вокруг головы и за­крепленные с обеих сторон заколками с цветами. В ней было что-то особенное. Она выглядела хруп­кой, как фарфоровая статуэтка, и ее большие глаза просто сияли. Она была опрятно одета и являла собой образец приличия и сдержанности. Я с пер­вого взгляда был поражен ее внешним видом, а ког­да узнал о ее благородных и учтивых манерах, то просто безнадежно влюбился в нее.

Спустя некоторое время у нас с Робиной устано­вились серьезные отношения. Мы старались встре­чаться при каждой возможности - без согласия ее отца, который даже не знал об этом, но заручившись осторожным одобрением ее матери. Наша жизнь была полностью поглощена восторгом от влюблен­ности и возможности будущей совместной жизни. Мне особенно запомнился один вечер. Тогда Роби­не было шестнадцать, а мне - семнадцать лет. Ее отец работал в ночную смену, и мы с ней попроща­лись и пожелали друг другу спокойной ночи у ка­литки, через штакетник. Когда мы посмотрели друг другу в глаза, я спонтанно поцеловал ее, и был так этим восхищен, что целых две недели не умывался. Каждое мгновение наших встреч, когда мы были вместе, было полно невероятной радости.

Всякий раз, имея возможность встретиться, я пробегал две мили, чтобы быть с ней. Она ожидала меня на углу у мясной лавки (особенно по суббо­там), и мы либо отправлялись вместе гулять, либо шли в кино. Позже я познакомился с отцом Робины, и мы стали хорошими друзьями. Я приобрел кабри­олет "Шевроле" модели 1934 года - один из четы­рех автомобилей, которые я сменил за то время, и это дало нам с Робиной возможность чаще бывать Месте. Машина находилась в весьма сомнительном состоянии и была куплена в рассрочку. Я был первым в нашей семье, кто стал владельцем автомо­биля, но я был еще подростком и не умел водить машину.

К этому времени я усердно трудился и зарабатывал хорошие деньги, но был совершенно неподготовлен к тому, чтобы распоряжаться своими финансами. Это означало, что я постоянно был в долгах. К сожалению, меня мучили боли в суставах, и только сделав рентген, я обнаружил, что на моем сердце остался шрам из-за незамеченного приступа ревматизма, случившегося несколькими годами раньше.

Вскоре, когда моя мать рассталась со своим вторым мужем, я решил покинуть дом. Когда Робине было двадцать лет, а мне двадцать один год, мы поженились и стали жить в однокомнатной квартире маленькой кухонькой, попасть в которую можно было только через окно, а туалет и ванная были общими с соседями.

Через некоторое время после нашей свадьбы отец Робины решил уйти на пенсию, но у него не было собственного дома. Тогда мы приобрели заброшен­ный старый дом, в котором можно было бы жить как две отдельных семьи, если сделать там ремонт и кое-что пристроить. Я помню, как однажды в вос­кресенье, когда Робина готовила барашка, я импуль­сивно решил убрать кирпичную стену кухни, кото­рая опасно накренилась. Хватило одного удара ку­валдой, чтобы вся стена рухнула, подняв облако пыли. И Робина, и вся кухонная утварь оказались в пыли, но она молча навела порядок, и мы стали обедать, глядя на то место, где раньше была стена.

Прежде чем лечь спать в тот вечер, я заново воз­вел стену с новой дверью и окнами. Это было ти­пичным для меня в то время. Когда Робина была беременна Питером-младшим, я очень переживал, что не смогу вовремя доставить ее в больницу. Я делал пробные заезды на своем "Форде-V8-Клаб-мен-Седан" 1937 года, который три раза перевора­чивался вверх колесами и съедал больше двадцати литров топлива на сто километров пробега. По­скольку в этой машине не было стекла в боковой двери, я нашел чистый лист оргстекла и привинтил его к оконной раме, чтобы дождь не попадал внутрь кабины.

Когда родился Питер-младший, мы все очень ра­довались, но во многом я не был готов к этой ответственности. Однако в следующие несколько лет ситуация изменилась.

В экономическом плане нам определенно приходилось туго, поэтому я как каменщик начал заниматься сдельной работой, поскольку она приносила больше денег, если человек работал быстро, точно аккуратно. Услышав о больших возможностях заработка для каменщиков в городке под названием Калангаду, я отправился туда, но обнаружил, что ситуация там была совсем не похожа на то, что рассказывали, и работы там не было. Я продолжил свой путь до Маунт-Гэмблер, где нашел много работы. Я остался там и стал работать, живя в палатке вдали от моей жены и маленького сына. Робина по своей инициативе решила приехать ко мне на поезде и послала мне телеграмму, которая гласила: "Прибывает скоропортящийся товар, встречай на вокзале". По приезду жены с сыном, я подыскал подходящее жилье. Некоторое время мы прожили в двух провинциальных городках, где я работал по специальности, а затем вернулись в дом, в котором жили раньше вместе с родителями Робины.

Когда Робина снова забеременела, стало очевид­но, что нам нужно больше места, и после серии событий мы смогли приобрести участок земли. Я работал целями днями и построил маленький кир­пичный дом, в который мы въехали спустя всего лишь восемь недель и три дня. Когда на свет поя­вился наш второй сын Грэхем, нам казалось, что жить лучше просто невозможно. К сожалению, чем усерднее я трудился, тем больше мы погружались в долги. Однажды я работал над проектом, за кото­рый должны были особенно хорошо заплатить, но чтобы закончить работу в срок, мне пришлось про­работать почти семьдесят два часа с очень неболь­шими перерывами. Я заработал огромные деньги, но все потерял из-за того, что неправильно ими распоряжался.