Глава 20. Дорогие читатели, эта глава была для меня очень тяжелой

Дорогие читатели, эта глава была для меня очень тяжелой. Когда писала ее - рыдала, когда планшет стер ее - рыдала, и когда опять писала - опять рыдала. Первый вариант, наверное, был лучше, но я думаю, что я передала все, что было нужно. Мне снова кажется, что эмоций недостаточно, но на месте ребят я бы не была такой эмоциональной. Я бы просто была пустой. Надеюсь, все поймут.
The Glitch Mob – Between Two Points (feat. Swan) - ставьте ее на повтор и читайте.
С любовью, ваша Фрэнц

Pov Gerard

Мы так и сидели возле той стены. Алисия иногда посматривала на ту "охрану", что приставили к нам, но потом отворачивалась и разочарованно выдыхала. Ее голову заполняли не лучшие мысли, но в них я забывал все, что чувствую. Потому, что ее боль была немного сильнее.

- Если мы выберемся, то я сама все объясню Майки, хорошо? - она посмотрела на меня, заметив в моих глазах вопрос.

"Джи, он хороший. Я должна была держаться за такого друга, вместо того, чтобы использовать, хоть и не своих целях. А потом я попрошу прощения. И уйду..."

Я тяжело выдохнул, поднимая глаза в небо, а потом, закрывая их, в надежде, что звезды отпечатались на моей сетчатке и мне больше не придется их открывать.

"Боже, Джи, как же странно..."

Мысли Алисии - то, что забивало каждое мое чувство собственной волной эмоций. Мою боль заглушала ее безысходность. Мой страх забивало ее глухое отчаянье, которое она хотела побороть, но не могла. Мою ненависть к Крису топтала и загоняла в угол ее дикая ярость к нему.

Проблема Алисии в том, что она так сильно его ненавидит. Она готова вырвать ему сердце, и она поступит так же, как и он с ней.

Эмоции девушки, ее мысли… Чувствовать их лучше, чем свои, я понимаю, что это все не мое….мне так спокойней. Мне как воздух необходимо читать мысли. Хорошие мысли, его мысли.

То, что я не могу услышать внутренний голос Фрэнка, казалось ничтожным рядом с тем, что Алисия никогда не услышит настоящих голосов всех своих близких.

Я сам не могу понять, что я чувствую. Что бы вы делали на моем месте? Что бы вы чувствовали на моем месте?

Безвыходность, отчаянье, ненависть, злость…

Это, наверное, то, что я чувствую. Безвыходность.

Вы бы вызвали полицию, так ведь? Но перед тем, как мы попытаемся, нас изобьют до смерти эти амбалы. Вы бы начали защищаться, лезть в драку? Тот же самый исход. В любом случае нас прихлопнут, как мух. Это безвыходность. Мы не можем поговорить с Крисом, вразумить его.

Отчаянье.

Это мерзкое чувство какого-то мерзкого комка в области живота, будто что-то роется у тебя в душе, забирая всю надежду и даря туман страшного чувства того, что все кончено. Больше ничего нельзя сделать. Отчаянье окутало меня, и только поэтому я сейчас сижу спокойно. Не устраиваю истерики, потому что бесполезно.

Ненависть.

Еще одно мерзкое чувство. Оно обволакивает мозги, заставляя ненавидеть все, что находится вокруг, всех, чьи глаза попадаются вам на пути. Я видел вас всех на костре, где ваши противные душонки сгорают, моля о помощи, а я наблюдаю. Чего только стоит это чувство ненависти, оно отравляет рассудок, поэтому я пытаюсь сосредоточиться на других вещах, более важных. Но в голову лезет только злость – ответвление от ненависти.

Злость.

Я зол. Я злюсь на себя за то, что ничего не делаю, за то, что потопаю здесь в своем отчаянии. Я злюсь на Фрэнка, ведь все могло бы быть хорошо, если бы он вовремя сказал мне все, всю правду. Злюсь на Кристофера, ведь, если бы, как я понял, он любил Фрэнка, то не причинял бы ему столько боли.

Этот букет эмоций каждый раз крепчал во мне, я просто не показывал все физически. Если бы я мог, то закричал бы. Крикнул так громко, чтобы все услышали эти эмоции в одном моем крике.

Я пуст. Все чувства приглушены, а все это от отчаянья. Я просто знаю, что все бесполезно.

Я услышал стон рядом с собой и открыл глаза. лисия пыталась встать, но ее поломанная рука причиняла ей огромную боль. Я толкнул ее обратно, на что она грозно прошипела.

- Что ты творишь?

«Я хочу встать и врезать хоть одному из этих громил. Пусть меня за это убьют. Пусти. Лучше сейчас, Джи, он будет еще долго с нами играть, а я этого не выдержу»

Она или убьет себя сейчас, либо она уничтожит себя морально, иначе – естественная смерть через год-полтора. У нее есть выбор. Тогда я хочу, чтобы она умерла без моей вины. Я буду жалеть, что отпустил ее.

Я покачал головой, и она выдохнула, ей хватило моего взгляда. Отвернувшись от меня в противоположную сторону, она тихо зарыдала. Она достаточно терпела. Как бы я хотел точно, как она, порыдать. Но нет, отчаянье все похоронило. Даже слезы. Я сплел наши пальцы, хватая ее за здоровую руку.

Я бы хотел сейчас услышать его мысли. Чистые, добрые. Пусть даже он будет думать о мороженном, чтобы скрыть от меня все, но я хочу слышать его мысли. Любые.

Алисия встрепенулась, а я услышал голос одного из громил. Дейва, кажется. Он говорил по телефону, и я мог легко прочитать его мысли.

- Хорошо, я понял, - кивнул он, - Ребят, расходимся, - следом он поплелся к нам.

- Он нас отпускает. Крис дал приказ отпустить нас. Почему? – я встал и ударил кулаком в стену, отчего кожа на руке покраснела, а глухая боль заставила меня рычать. Он держал нас здесь столько, чтобы отпустить?

- Вы двое тоже расходитесь. Крис сказал, что вы можете жить, мол, сами скоро загнетесь, - он кинул презрительный взгляд на Алисию, а та закрыла рукой лицо, чтобы он не видел ее слез.

«Ненавижу тебя, ублюдок. Вот, оклемаюсь и найду тебя, тогда я тебе такую трепку задам – ни один амбал не оттащит. Каждый родственник – твоя оторванная конечность, мразь. Лучше бы сразу убил, подонок!»

 

Pov Frank

Я очнулся. Я сделал это? Я смог?

Я четко чувствую под собой ковер, значит я уже не в кухне. Голова раскалывается, а глаза, кроме темноты, ничего не видят. Может, стоит опять попытаться заснуть? Пока еще не поздно. Я чувствую себя двояко, от этого просыпается боль в душе, а этого я бы не хотел. Да, определенно, нужно заснуть.

Комната наполнилась запахом табака – это заставило меня открыть глаза и посмотреть туда, откуда он шел. В проходе стоял Крис, готовый войти, но его что-то остановило, так как он пошел в гостиную, спотыкаясь и ругая мой рост, который всю жизнь мешал ему спокойно передвигаться по дому. Он что-то бормотал, и я понял, что он выпил. Много выпил.

Я помню, как всю мою жизнь он издевался надо мной, а потом разрушал себя порцией алкоголя, твердя неизменное: «Прости, Фрэнки, я себя не контролировал». Он вчера, или сегодня, неважно. Он это опять сказал. Я помню, как он выбивал из меня жизнь, а потом отчаянно просил не засыпать, твердя, что-то про то, что не сможет без меня жить.

За всю мою жизнь он так много раз сказал это, что меня уже тошнит от этих слов.

Он убил отца? Прости, мам, я себя не контролировал. Он убил мать? И тогда тоже, когда я рыдал над телом мамы, он качался из стороны в сторону, словно псих и повторял «я случайно, я не контролировал…».

Я попытался встать. Мне было трудно даже лежать, все тело занемело. Пока я, опираясь о стену, поднялся на ноги, Крис все-таки зашел в комнату. Он придерживался о бетонную преграду, чтобы не упасть. Он прислонился к стене рядом со мной и пьяно мне улыбнулся, но это была грустная улыбка. Я хотел бы стереть с его лица любой признак изгиба губ. Только гримасу боли. Я хочу, чтобы ему было больно.

Мое лицо было словно опухшее, я чувствовал, что половина точно в синяках и ссадинах. Я коснулся скулы и почувствовал острую боль. Улыбка, пусть даже грустная, исчезла с его губ, а его пальцы провели по тому месту, где только что была моя рука. Я дернулся, а Крис зашипел.

- Это я сделал, да? – я прыснул смехом, хотя это больше было похоже на предсмертные стоны. Хрипота просачивалась, а я просто заткнулся и, закрыв глаза, опустил голову. Он тоже сделал это, но только в его движениях виднелось чувство вины. Неужели это чудовище может испытывать еще что-то, кроме наслаждения от боли других?
О чем ты думаешь, Фрэнк. Ты ведь знаешь, как он корит себя за все, что когда-либо творил со мной. Он избивал меня, насиловал, оставляя следы в виде огромных порезов и ссадин, он накачивал тебя наркотой, чтобы я подчинялся, а потом виновато залечивал раны, твердя те самые слова, от которых я готов был убить самого себя, только чтобы не слышать.

- Прости, Фрэнки, я не… - я не дал ему договорить.

- Только не говори, что ты не контролировал себя, Крис! – я хотел крикнуть это так громко, но получился тихий хрип. - Ты хоть понимаешь, как я тебя ненавижу? Как сильно на самом деле я тебя ненавижу? – я сказал это, потому что действительно ненавижу его. Ненавижу за то, что он не контролирует себя. Может, мне стоило бы сдать его в психушку после того, как он убил маму, может он уже тогда был сумасшедшим. Но нет, он разумен, он в сознании, он под контролем. Это только отговорки.

Но ты ведь так не считаешь Фрэнк?

Я разорвался на две части. Одна кричала о том, что ненавидит Кристофера, а другая искала оправдания его поступкам, так как любила его.

Я ожидал чего угодно. Он мог ударить меня сейчас, мог накричать, вбивая в меня то, что я должен его любить, что я ЕГО. Я приготовился к чему угодно, но то, что он сделал, а точнее, сказал, выбило меня из колеи.

- Ударь меня, Фрэнки. Ударь так сильно, как ненавидишь, пожалуйста, - попросил он и закрыл глаза. Я ошарашено уставился на него, а он точно приготовился к удару. Зажмурился, виновато опустив руки. Я бы хотел это сделать. Врезать ему, избить до смерти, как делал это он со мной, моя часть, что ненавидела его, ликовала такой возможности.

- Давай же, Фрэнк! Я ведь пытаюсь бороться с собой, я даже отпустил красавчика и Алисию. Они могут идти на все четыре стороны. Но я не могу отпустить тебя, не могу. Поэтому ударь меня, - я хотел это сделать. Я не мог. Он отпустил Джи. Я закрыл глаза, выдыхая воздух через ноздри, пытаясь успокоится.

- Сделай же это, - попросил он, жмурясь сильнее, а я проигнорировал все возможности отомстить ему сейчас. Я притянул его к себе, оседая на пол, при этом утягивая Криса за собой. Я чувствовал то, как он сжимает и разжимает мою футболку, рыдая. Он бился в истерике, а я судорожно хватал его за плечи, не давая ему встать и разнести к чертям дом.

Крис кричал, как он ненавидит себя, а я просто буравил взглядом стену, словно из меня высосали душу. Мой мозг упорно твердил одну вещь, которую сердце не понимало.

Теперь все будет хорошо…

Мой брат пытается бороться с собой, он отпустил Джи, все уже хорошо. Джи может жить спокойно, а на остальное мне плевать.

Все будет хорошо, не для меня, конечно, но зато у остальных все будет отлично…