ПунктовВсе безработные, имеющие опыт работы 100 8,1*** 0 в том числе по отраслям Промышленность 30,7 10 1,9 Сельское и лесное хозяйство 10 8,4 0,3 Транспорт 7,2 8,8 0,7 Связь 1 6,5 -1,6 Строительство 9,8 13,1 5 Оптовая и розничная торговля, общественное питание 16,4 10,9 2,8 ЖКХ, непроизводственные виды бытового обслуживания населения 3,8 9,1 1 Здравоохранение, физическая культура и социальное обеспечение 3,9 5,1 -3 Образование 6,8 6,7 -1,6 Культура и искусство 1,3 7,6 -0,5 Наука и научное обслуживание 0,6 4,5 -3,6 Финансы, кредит, страхование, пенсионное обеспечение 1,2 8,8 0,7 Управление 5,6 7,5 -0,6 Другие отрасли 1,7 7,1 -1 Источник: Обследование населения по проблемам занятости, ноябрь 2000 года, М., Госкомстат России, 2001 * Усредненные данные по четырем квартальным опросам ** Рассчитывался как отношение численности безработных, имеющих опыт работы, к численности всего экономически активного населения *** Средний уровень рассчитывался как среднеарифметическое групповых уровней безработицы Нетрудно заметить, что на протяжении всего переходного периода отклонения структуры регистрируемой безработицы от структуры общей безработицы были, как правило, невелики. В подавляющем большинстве случаев отдельные группы оказывались представлены в составе той и другой примерно в равных пропорциях (другими словами, "коэффициент регистрации" был близок к единице). Самое заметное отклонение — женщины, которые составляли почти две трети зарегистрированных безработных, но менее половины безработных по определению МОТ. Именно данные служб занятости послужили источником популярных в начале 90-х годов представлений о "женском лице" российской безработицы. В действительности, правомерно говорить лишь о том, что безработные женщины намного охотнее, чем мужчины, обращаются за помощью к государству (по-видимому, мужчины привыкли больше полагаться на собственные силы). Не исключено, что за их обращениями нередко может стоять заинтересованность не столько в получении трудоустройства, сколько в получении выплат и социальных гарантий, предоставляемых зарегистрированным безработным. В подобных случаях можно говорить о фактическом превращении пособий по безработице в специфическую форму социального вспомоществования. "Коэффициент регистрации" больше единицы имели также лица активного и предпенсионного возраста. В то же время среди зарегистрированных безработных была явно не представлена молодежь в возрасте 16-24 лет. Скорее всего, дело здесь в специфике российского законодательства: среди молодых людей много учащихся и студентов, занятых поисками временной работы, которые согласно Закону о занятости не имеют права претендовать на получение официального статуса безработного. К тому же материальные стимулы к регистрации должны быть слабее у лиц, не имеющих опыта трудовой деятельности, так как по существующему законодательству они могут рассчитывать лишь на минимальное пособие. Естественно было бы предполагать, что у сельских безработных возможности я регистрации будут сильно ограничены из-за территориальной отдаленности местных отделений ГСЗ. Однако вопреки ожиданиям в течение всего пореформенного периода коэффициент регистрации был у этой группы выше единицы. По-видимому, для жителей села, где экономические отношения до сих пор носят в значительной мере безденежный, натуральный характер, даже мизерное пособие по безработице представляло такую ценность, что они делали все возможное для его получения. По образовательным категориям регистрируемая безработица распределялась примерно в тех же пропорциях, что и общая. Одно из исключений — группа с неполным высшим образованием, о которой речь шла выше; другое — группа с профессиональным начальным образованием, у которой значение коэффициента регистрации достигало 1,5-2. Похоже, бывшие выпускники ПТУ прибегали к услугам государственных служб занятости намного охотнее, чем другие группы. Информация о профессиональной принадлежности собирается не по зарегистрированным безработным, а по всем, кто обращается к ним за содействием в трудоустройстве. Доля "синих воротничков" в составе их клиентуры примерно вдвое превосходила долю "белых воротничков". Отсюда можно заключить, что чаще всего в службы занятости обращались представители физического труда, тогда как представители нефизического труда предпочитали искать работу по иным каналам. Обращение к характеристикам временной протяженности безработицы позволяет выявить дополнительные источники ее дифференциации. Так, если по общему уровню безработицы между мужчинами и женщинами поддерживался примерный паритет, то по уровню долговременной безработицы (продолжительностью свыше года) женщины устойчиво лидировали: в 2000 году он составлял у них 4,5%, тогда как у мужчин 4%. Это было отражением того факта, что среди женщин длительно безработные встречались намного чаще (почти на 10 процентных пунктов), чем среди мужчин. Соответственно средняя продолжительность безработицы (завершенной) достигала у женщин 14,9 месяцев по сравнению с 10,7 месяцами у мужчин. Вместе с тем мужчины намного активнее пополняли ряды "лишних людей" (месячный коэффициент притока составлял у них 1,1% против 0,7% у женщин), что и обеспечивало примерное равенство между уровнями мужской и женской безработицы. Таким образом, если вероятность остаться без работы была относительно выше для мужчин, то вероятность надолго "застрять" в этом состоянии — для женщин. Распределение возрастных групп по уровню долговременной безработицы мало отличалось от их распределения по общему уровню безработицы. Самая высокая долговременная безработица была характерна для молодежи (аналогичная ситуация наблюдается в большинстве стран мира), самая низкая — для лиц предпенсионного возраста. Однако отсюда было бы неверно делать вывод, что риск длительной незанятости достигает максимума на начальных ступенях возрастной шкалы. Уровень долговременной безработицы у молодых людей выше только потому, что они имеют более высокий общий уровень безработицы. В то же время доля безработных с продолжительностью поиска свыше года была среди молодежи в полтора-два раза меньше, чем среди остальных групп: соответственно 29% против 46-62% (данные конца 2000 года). Средняя продолжительность молодежной безработицы (завершенной) составляла менее 9 месяцев, тогда как в активном возрасте поиск длился около 15, в предпенсионном растягивался на 17 месяцев, а в пенсионном превышал два года. Зато, как и следовало ожидать, среди молодежи приток в безработицу происходил в несколько раз активнее, чем среди лиц старшего возраста. Таким образом, молодежная безработица имела по преимуществу краткосрочный характер, с высокими темпами входа и выхода, тогда как застойная безработица являлась уделом, прежде всего, пожилых возрастов (особенно — пенсионеров). С уровнем образования долговременная безработица связана отрицательно. Ниже всего она оказывается в группе с высшим образованием, выше всего — в группе, которая не имела даже общего. Самая низкая доля длительно безработных была характерна для лиц с незаконченным высшим образованием, что объясняется присутствием среди них большого числа студентов, поисковая активность которых зачастую носит кратковременный характер. Соответственно эта группа имела самую короткую среднюю продолжительность безработицы (завершенной) — менее 9 месяцев, тогда как у большинства других групп она достигала 10-12 месяцев. Однако у тех, у кого не было даже общего образования, поиски растягивались почти на три года. Достаточно продолжительная безработица (около 15 месяцев) отмечалась и среди обладателей дипломов техникума, что, возможно, свидетельствует о чрезмерно специализированном характере полученной ими квалификации. Такая узкая специализация может делать ее носителей неспособными к быстрой и эффективной адаптации, снижая шансы на трудоустройство за рамками ограниченной профессиональной ниши. Среди профессиональных групп максимальный уровень долговременной безработицы наблюдался среди работников, занятых подготовкой информации, и неквалифицированных рабочих. Парадоксальное сочетание отмечалось у категории руководителей — уровень долговременной безработицы был у нее одним из самых низких, тогда как доля длительно безработных выше, чем во всех остальных группах, — более 50%. Возможно, это объяснялось завышенными притязаниями, которые выдвигались в ходе поиска представителями этой группы. Очевидно, что главным источником дифференциации безработицы выступал демографический фактор: дисперсия относительных уровней безработицы по возрасту достигала в большинстве случаев 50-60%. Аналогичные оценки для образовательных, профессиональных и отраслевых категорий, как правило, не превышали 20%.
|
