Частина І. ЗАГАЛЬНА ПАТОЛОГІЯ 20 страница

Дата добавления: 2015-09-15; просмотров: 618

Я вновь и вновь читаю его сообщение, пытаясь представить, в каком он был состоянии, когда отправлял его.

Злой. Это точно.

Значит, ему стало известно о фото. Интересно, как много Хоуп рассказала ему?

Опустив телефон, я прикусываю губу, потому что на короткое мгновение вдруг чувствую раскаянье. И тут же отдергиваю себя — это лишнее. В отмщении нет места жалости. Иначе не стоило ничего и начинать.

— Привет.

Я поднимаю голову, слыша мягкий, негромкий голос отца и улыбаюсь.

— Привет, пап.

— Какао?

Он протягивает мне большую расписную чашку, которую мама сделала собственноручно. Несколько лет назад она увлеклась гончарными работами и с тех пор добилась немалых успехов. На данный момент у нее был свой небольшой магазинчик, где мама продавала свои изделия, и они пользовались неплохим спросом.

— Пап, мне давно не восемь лет, — с улыбкой говорю я, но все же обхватываю горячую чашку ладонями и делаю глоток самого вкусного какао, которое может делать только мой отец.

— Я знаю, но зачем же отказывать себе в маленьких радостях. — Папа легонько сжимает мою руку и подмигивает.

Мы с отцом всегда были близки, с самого раннего детства я чувствовала крепкую, нерушимую связь между нами. Он был первым, к кому я бежала со своими тревогами и проблемами. Делилась с ним почти всем, что беспокоит девочку-подростка.

Как много раз я порывалась признаться ему в том, что случилось со мной той ужасной ночью. Порой все внутри меня разрывалось от желания рассказать ему, облегчить свою ношу. Я знала, что найду поддержку в его лице и успокоение. Но я так же знала, что он будет убит, уничтожен отвратительной правдой. Раздавлен знанием, что трое подонков сотворили с его дочерью. И я молчала, проглатывая горькие слова.

До сих пор молчу, и надеюсь, что он никогда не узнает.

— Твоя кузина Бет выходит замуж, — после непродолжительного молчания сообщает папа, а я перевожу взгляд с залива Тампа на него и удивленно приподнимаю брови.

— Стюарт все же сделал ей предложение?

Папа кивает.

— Тетя Луиза звонила на днях, и все уши прожужжала твоей маме о предстоящей свадьбе. Кажется, они намерены устроить настоящий королевский прием.

— Ну, ничего удивительного. Сколько Бет ждала этого предложения — лет восемь?

— Если не все десять.

Мы с папой смеемся, потому что моя заносчивая кузина Бет постоянный предмет для наших шуток. Бетани, а попросту Бет — на два года старше меня и еще когда мы учились в школе, считалась одной из самых красивых девчонок в Средней школе Рузвельта. И она пользовалась этим во всю, обращая людей вокруг себя в свой рабский персонал.

А потом я стала моделью, и фокус в кругу нашей семьи сместился на меня, что безумно раздражало Бет и, она затаила на меня злобу. И если в юности это пугало, то теперь просто забавляло. При встречах я не могла отказать себе в том, чтобы уколоть Бет и наблюдать, как она краснеет от злости.

— Возможно теперь, когда Стюарт надел кольцо ей на палец, она перестанет быть такой занозой в заднице, — красноречиво посмотрев на меня, предполагает папа.

Я фыркаю.

— Да уж, точно. Скорее наоборот, задерет свой нос еще выше от того, что стала невестой успешного адвоката по разводам.

Я строю рожицу, подражая Бет, а папа со смехом качает головой.

— Я соскучился по тебе. — Он обнимает меня одной рукой и слегка сжимает мое плечо. — Мы с мамой скучаем по вам с Сэм.

— Знаю, пап. Я тоже очень скучаю. Но ты же знаешь, что из-за работы так редко удается вырваться.

Я чувствую себя виноватой, что нечасто навещаю родителей. Не так часто, как хотелось бы. Но каждый раз, возвращаясь в родной дом, я чувствую, будто становлюсь свободной. Тут я просто Сара, средний ребенок Даны и Майкла Винтера.

Здесь я могу быть самой собой. Настоящей.

— Я рад, что вы здесь сейчас.

Папа с теплотой и любовью смотрит на меня.

Я киваю и кладу голову ему на плечо.

— Как ты, детка? — голос папы звучит обеспокоенно, и он протяжно вздыхает, как будто что-то не дает ему покоя.

— Нормально. — Я пожимаю плечами, и поднимаю голову, чтобы видеть его лицо. Улыбка все еще на моих губах, но теперь мне приходится прикладывать силы, чтобы удержать ее. — Почему ты спрашиваешь?

Папа вновь вздыхает, берет прядь моих волос и закладывает мне за ухо.

Он всегда медлит, прежде чем признаться, что именно его волнует.

— Мы с мамой беспокоимся. Все эти статьи в журналах не могут не расстраивать.

Папа рассеянно потирает наморщенный лоб. Я знаю, что родителей ранит грязь, которая появляется обо мне в газетах. Особенно тяжело приходится отцу — он вообще бывает слишком чувствителен, когда речь идет о его детях.

Я много раз просила их с мамой не читать эти желтушные статейки, но невозможно оградить их полностью.

— Пап, газетам просто нужно заполнять чем-то свою площадь, и когда ничего нет стоящего, они подключают воображение. — Я обхватываю шею отца руками и с нежностью обнимаю. — Не хочу, чтобы вы с мамой переживали из-за такой ерунды.

— Я знаю, знаю. — Папа как-то нервно усмехается, а я замечаю, что в последнее время морщин вокруг его глаз стало больше. — Но твои фотографии с этим парнем, гонщиком... У вас это серьезно?

Я не сразу нахожусь, что ответить. Всегда старалась держать отца с матерью подальше от своей личной жизни. Ни к чему им знать о моих сложных взаимоотношениях с мужчинами.

Меня передергивает при мысли, что родители узнают, как все обстоит на самом деле.

— Нет, не очень, — наконец честно отвечаю я. Бессмысленно лгать насчет Дэйва, когда между нами все кончено, толком и не начавшись. — Но вам с мамой, правда, не о чем беспокоиться. У меня все хорошо, и Сэм присматривает за мной.

Я округляю глаза, а на губах папы вновь появляется улыбка. Сэм вся в маму, такая же энергичная и собранная, никому не дающая спуску.

Я вновь прижимаюсь к плечу папы и сворачиваюсь калачиком у него под боком, совсем как в детстве. Мой взгляд блуждает по заливу Тампа, виднеющемуся вдалеке, но мысли мои обращены в далекое прошлое, когда я была просто Сара, а не Блисс Винтер, которую либо ненавидят, либо боготворят.

В такие моменты мне хочется повернуть время назад, и начать все с нуля.

Мне хочется никогда не идти на вечеринку, посвященную Джейсону Риду, не принимать приглашение в его спальню и не совершать ошибку, разделившую мою жизнь на «до» и «после».

***

Я не собираюсь трусливо бегать от Джейсона, а потому по возвращению в Чикаго еду к нему, хотя предполагаю, меня ждет не самый радужный прием.

Прошло несколько дней с момента его сообщения, но все время, пока я была у родителей, мой телефон был отключен. Все, кто хотел связаться со мной касательно работы, имели номер Сэм. Я устроила себе мини-отпуск в родном доме, потому что отчаянно нуждалась в этом.

Не думаю, что даже спустя неделю после нашего сбивающего с толку секса в спортзале я пришла в норму. Это не так. Я все еще в растерянности, и хаос внутри вернулся тут же, как самолет приземлился в аэропорту О’Хара.

Мне нужно столкнуться с последствиями лицом к лицу. Только трусы отступают. А я проявила самую настоящую трусость, когда сбежала от него тем вечером.

Я немного нервничаю, когда звоню в его дверь — правда, хорошо это скрываю — во всяком случае, надеюсь на это. Мои плечи расслаблены и одна из отработанных легких улыбок на губах, хотя мой желудок и сжался в ожидании того, пока он откроет.

Проходит две мучительные, тягостные минуты, прежде чем дверь передо мной распахивается и отнюдь не доброжелательный взгляд Рида впивается в меня.

— Полагаю, ты видел фото, — без приветствия, коротко произношу я.

Выглядит он довольно хреново — небольшая щетина, огромная ссадина на левой скуле и рассеченная нижняя губа, которая уже начала заживать.

И в тоже время, мне приходится подавлять вздох — потому что меня кидает в жар, стоит мне его увидеть. И я почти ненавижу себя за это.

— Проходи, — вместо ответа, он кивает и отходит, давая мне дорогу.

Я с подозрением приподнимаю брови, но все же вхожу в квартиру, чувствуя себя при этом так, будто попала в логово льва.

Он удивительно спокоен, только это ложное чувство и это буквально вибрирует в воздухе. Холодок пробегает по моей спине — я совершенно не представляю, чего от него ожидать, когда он такой.

— Хочешь что-нибудь выпить? — предлагает Джейсон, направляясь в кухонную зону, которую отделяет от основной комнаты белая перегородка.

Я качаю головой, настороженно наблюдая за ним.

Что он задумал?

Джейсон наливает себе виски, взяв початую бутылку из небольшого бара, и со стаканом в руках возвращается ко мне. Он делает глоток, не сводя с меня пристального взгляда, и когда между нами остается не больше десяти сантиметров расстояния, я начинаю нервничать по-настоящему.

— Что тебе с этого? — его голос звучит с ленивым любопытством, но по тому, какими темными кажутся его глаза, я понимаю — что спокойствие только ширма.

Если он хочет меня провести и лишить бдительности, то зря старается.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты знаешь. — Он зло улыбается и указывает на меня пальцем, будто говоря, что раскусил меня. — Что тебе с того, что ты «помогаешь» моей сестре. — Он делает кавычки в воздухе при слове «помогаешь», и немного виски проливается из стакана. Он игнорирует это.

— Ты, правда, думаешь, что я преследую какую-то выгоду? — Я скрещиваю руки на груди и усмехаюсь, показывая, насколько нелепо его предположение. — И какая выгода, по-твоему, у меня может быть с этого?

Он подступает ко мне еще ближе и на долю секунды его взгляд опускается на мои губы, но тут же возвращается к глазам.

— Не важно, что я думаю, Блисс. Важно то, что у тебя на уме. — Он стучит пальцем по своему виску, а потом внезапно спрашивает: — Ты хочешь досадить мне, да? За что ты ненавидишь меня?

Его прямой, поражающий вопрос бьет в самую цель, и я теряюсь, обескураженно моргая.

Такого я точно не ожидала.

— Разве у меня могут быть причины для этого?

Я с усилием справляюсь с голосом.

— Судя по тому, как ты все время уходишь от ответа — да, могут. — Он хмыкает, продолжая испытывать меня своим взглядом в упор.

Я чувствую себя так, будто он загнал меня в ловушку и это очень не нравится мне.

— Я просто помогла Хоуп с фотосессией. Это все. — Пожимая плечами, я иду на попятную. Он заставил меня отступить, но сейчас у меня нет другого выбора. Он слишком близко подобрался к правде.

— Нет, не просто. — Он качает головой. — Знаешь что, я тебе не верю.

— Это твоя проблема, не моя. И вообще, что плохого в том, что у Хоуп была фотосессия? Девочке не помешает немного радости, особенно сейчас.

— О чем ты? — Джейсон настораживается и его тело каменеет от напряжения.

— Я знаю о вашем отце, — признаюсь я. — Хоуп рассказала мне.

Он делает еще один шаг ко мне, и теперь наши тела касаются друг друга. Мужчина наклоняет голову и угрожающе цедит:

— Ты ни черта не знаешь, ни о моей семье, ни о моей сестре. Так что не трепись об этом, ясно?

Его глаза сверкают яростью, а грубые слова внезапно ранят. Я чувствую, как будто он ударил меня.

Это не должно задевать меня, но задевает.

Сильно.

— Просто держись подальше от Хоуп, и не забивай ей голову этой чепухой о том, что она может стать моделью. — Он брезгливо кривится, будто говорит о чем-то грязном и испорченном. — Я не хочу, чтобы она стала такой, как... — Он замолкает, окидывая меня пренебрежительным взглядом.

— Такой, как я? — с горьким смешком подсказываю я.

Ни один мускул не дергается на его лице.

— Да, такой, как ты. Этого достаточно, чтобы быть против стремления Хоуп.

Черт! Мое горло перехватывает, как перед тем, чтобы заплакать.

Вот еще! Ну, уж этого он точно не дождется. Хотя теперь я понимаю слова Хоуп о том, что только Джейсону удается довести Фиону до слез.

Мои собственные слезы просятся наружу.

Джейсон бесстрастно наблюдает за мной, пока я перевариваю его слова.

— Ты жестокий, — говорю я, просто озвучивая факт. — Я позволила себе забыть об этом.

Я отхожу от него, следуя к двери, держа голову прямо, а плечи развернутыми.

В задницу его!

— Блисс.

Он окликает меня, когда я берусь за дверную ручку. Долю секунды я медлю, поверив, что когда обернусь, увижу сожаление на его лице.

Но этого не происходит. Его глаза холодные, когда я вновь смотрю на него, и в них ни тени раскаянья.

— Я не шучу, говоря, чтобы ты оставила в покое Хоуп. Не думаю, что ты хочешь, чтобы мир узнал о небольших проблемах великолепной Блисс Винтер. — Его голос сухой и безэмоциональный.

Я не могу поверить, что он угрожает мне этим.

Я смотрю на него в поисках того мужчины, который переплел свои пальцы с моими, пока двигался во мне, но не нахожу его.

Я вижу равнодушного ублюдка, которого встретила много лет назад и ненавидела все эти годы.

— Ты угрожаешь мне? — с недоверием уточняю я.

Он пожимает плечами.

— Нет, я обещаю, Блисс. Если ты еще раз попробуешь связаться с Хоуп, все узнают о твоих проблемах с головой. Не слишком вяжется с твоим образом, верно?

— Ублюдок! — теряя самообладание, выплевываю я.

Меня бросает в холодный пот при мысли, что случится то, о чем он говорит. Если газеты начнут об этом писать, моим родителям станет известно о моих проблемах.

Ложь, выстроенная мной — разрушиться.

— Можешь не бояться, что модельный мир сломает твою сестру, — напоследок произношу я. — Это сделает кто-то похожий на тебя, если встретиться на ее пути.

Я выхожу за дверь, но успеваю заметить мелькнувшее на лице Джейсона недоумение.

Меня всю трясет с головы до ног, когда я вхожу в лифт и без сил прислоняюсь к задней стенке. Я чувствую подступающую панику, потому что все вышло из-под контроля. Потому что Джейсону Риду известен мой постыдный секрет, делающий меня слабой, и он собирается им воспользоваться против меня.

Даже при том, что у него нет доказательств, урон с его стороны может быть огромным.

Выйдя на подземной парковке, я бормочу проклятья в адрес Рида, как вдруг замираю на месте, превратившись в каменную статую.

Мои внутренности сковывает льдом, а сердце перестает биться.

В нескольких метрах от меня стоит Саймон Эванс и глумливо усмехается.