Мы обращаемся к прошлому, стремясь отыскать корни настоящего, и к настоящему – в стремлении понять, что может принести нам будущее. Фактически многие наши повседневные действия совершаются нами в ожидании будущего. Мы выполняем свои служебные обязанности в ожидании получения за это заработной платы в конце недели или месяца. Мы готовимся к будущим событиям, будь то футбольный матч, дискотека, весенние каникулы, последние экзамены или выпускной вечер. Мы вкладываем средства, энергию и время в получение образования, предполагая, что в будущем наши “затраты” окупятся и мы сможем получить хорошую, высокооплачиваемую работу. Поскольку будущее для нас столь значимо, мы обращаемся к специалистам, рассчитывая получить некоторое представление о том, чего мы можем ожидать в последующие недели, годы и десятилетия. Ученые-футурологи специализируются в изучении будущего, пытаясь его понять, прогнозировать и планировать.
Сложность общества чрезвычайно затрудняет точное прогнозирование отдаленного будущего, и даже не слишком далекое от нас будущее с трудом поддается предсказаниям. Несмотря на это одно представляется очевидным: мы не можем всю жизнь провести в мире, в котором мы были рождены, невозможно также умереть в том же самом мире, в котором мы достигли своего зрелого возраста. Футурологи выделяют два изменения, которые представляются основными в современной социальной жизни. Во-первых, высокоразвитые страны преобразуются из индустриальных в информационные. Во-вторых, современные общества переходят с уровня национальной экономики на глобальный экономический уровень. Футурологи использовали множество метафор для определения этих изменений: постиндустриальное общество (Дэниэла Белл), третья волна (Элвина Тоффлер), мегатренды (Джон Нэсбитт). Все эти метафоры объединяет одна мысль о том, что в промышленно развитых странах совершается переход от производства товаров к производству услуг и что они трансформируются из общества, основанного на координации людей и машин, к обществу, организованному вокруг знаний. Как утверждают эксперты, эти перемены способны предоставить людям мириады возможностей. “Вкус” жизни будет становиться все более насыщенным, это будет целый “букет”, а не просто вкус ванили или шоколада.
Многие социологи уверяют, что мы являются очевидцами исторических перемен и первого, главного воздействия перехода от энергетической к информационной экономике. В течение 3000 лет технология была “отлита в форме” механической модели, основанной на процессах сгорания, которые происходят в недрах такой звезды, как, например, Солнце. Паровой двигатель возвестил начало механической эры, достигшей своего зенита с открытием деления ядра и ядерного синтеза – процессов, являющихся воспроизведением процессов генерации энергии звездой. Однако в настоящее время мы, видимо, движемся в направлении биологической модели, основывающейся на информации и предполагающей интенсивное использование материалов. Хотя для биологических процессов необходимы физическая энергия и материалы, они стремятся заменить и то и другое информацией. Биологические процессы позволяют “миниатюризировать” размеры, энергию и материалы за счет “расширения” информации. Мозг человека примерно в 10 раз превосходит по размеру и весу мозг лемура (низшего примата). Однако человеческий мозг обрабатывает в миллиарды раз больше информации. Имеет место миниатюризация порядка 109, а это выходит далеко за пределы возможностей, доступных микрочипу. В результате высокоразвитые отрасли промышленности являются скорее “информационноемкими”, чем энерго- или материалоемкими.
