НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ ЯКОВЛЕВ. 11 страница

- Глазки мне строит, - улыбнулся довольный Федор, а я тем временем собирала челюсть с коленей и вытирала слюни с пола.

- Ты где так ловко научился надевать детям подгузники?!

- У меня сестренка младшая есть, у нас разница десять лет. Когда мама не успевала - я помогал переодевать сестренку.

- А что за спектакль ты тут устроил? С истерикой и совращением меня?! - от возмущения я напоминала закипающий чайник. Еще две секунды - и крышечку снесет паром.

- Спектакль устроила ты, - хитро улыбнулся Федор и взял Наташку на руки. Девочка положила парню ручонки на плечи, и туда же пристроила головку. Офигеть, против меня тут мировой заговор устроен! И когда Наташка так успела проникнуться симпатией к Федьке, что уже и глазки ему строит, и вон, вольготно разлегается у него на груди.

- Я?!

- Конечно. А кто насильно всовывал мне обкакавшегося ребенка с намерением заставить меня переодеть ему подгузник? - Федька рассмеялся, глядя на меня. По ходу, моя морда вытянулась от такой прозорливости. Или я просто плохая актриса?

- Ничего я не пыталась, - попробовала сдать назад мое величество. - Я просто сама запаниковала.

- Коралова, перестань строить из себя блондинку, твой мозг просвечивает аж в ушах. Не паниковала ты, ибо умеешь и какашки убрать, и переодеть ребенка, и все остальное. Иначе оставляла бы сестра тебе свое драгоценное чадо?

Вторичный хэдшот за последнюю неделю в мою голову. Чьорт! Я серьезно проигрываю ему по мозгам!!! Об этом я вообще не подумала.

- Ладно, уговорил-раскусил. Пойдем на кухню, я есть хочу, - пробурчала я и потянулась к двери, когда рука Федора остановила меня и притянула к себе.

- Ты забавная, Коралова, чокнутая и безбашенная, - прошептал Федька, глядя мне в глаза. Одной рукой он продолжал удерживать Наташку, а второй закрепил меня около себя. "Сейчас будет атас!" - запаниковали ожившие от прикосновения Федора ко мне мурашки, и снова устремили к спине устраивать внеплановый митинг.

- А ты.., - я судорожно придумывала обвинительное слово в адрес ботаника. - А ты невыносимый обманщик! Вот!

Как глупо и нелепо это прозвучало, а судя по лыбе Балдурина - ему так вообще понравилось. Ррррр, лопату мне, лопату!!! Почему я теряю контроль над ситуацией?! Почему весь мой план обернулся против меня?!

Поток мыслей сбился с ритма "агрессии" на судорожный "вдох-выдох", когда Федор нежно поцеловал меня в губы.

- Искуситель! - выдохнула я ему в губы и, вывернувшись из его захвата, убежала на кухню готовить чай и что-нибудь пожевать.

Как выяснилось, добрая Светка приготовила неплохой обед из двух блюд: супа и вермишели с котлетами. Проголодавшийся за время просмотра киносеанса и борьбы с детскими какульками, желудок довольно заурчал.

- Неплохо звучишь, - на кухню вошел Федор. Наташка продолжала возлежать у него на груди. Маленькая предательница!

- Да я вообще сплошной орган! Который в церкви, придурок, чего ржешь! - почти швырнула я в мойку контарку от супа. Сам суп медленно подогревался в кастрюле - Ты еще в меня пальцем потычь и по коленке себе постучи!

Федька реально ржал. Орган ему, видите ли, не понравился. А между прочим, это потрясающий музыкальный инструмент! Способный издавать такие звуки, что можно умереть за прослушиванием и не заметить!

- Есть будешь?

- Буду! - тут же водрузил Наташку на детский стульчик Федор и присел рядом за стол. Наталья Петровна хмуро оглядела кухню и тут же оглушительно завопила.

- Что ж ты, Лилия, о своем желудке подумала, а про ребенка забыла? - сквозь вой еле продрался голос Балдурина. Я чертыхнулась, достала из холодильника баночку с прикормом и поставила ту на три секунды в микроволновку. Как только микроволновка пикнула, я вынула баночку, открутила крышку, макнула туда маленькую детскую ложку и сунула ее в зев ребенку. Наступила долгожданная тишина. Кабачок Наташке нравился, а я никак не могла понять, как можно есть нечто зеленое, полужидкое, без соли и специй, и при этом еще издающее не самые прикольные запахи. Но ведь есть, причмокивает и еще добавки просит!!!

Баночку "милый" ребенок умял за пять минут. Едва ложка заскребла по дну баночки, как Наташка тут же потеряла всякий интерес к еде. Ну, можно было теперь и взрослым покушать. Я поставила баночку в мойку к скучающей контарке и поставила в микроволновку вермишель с котлетами. Суп за время Наташкиного перекуса уже согрелся, я выключила огонь и стала разливать его по тарелкам.

- Если ты сейчас скажешь, что я весьма естественно смотрюсь на кухне - есть суп будешь с пола, - предупредила я Федора, который явно замыслил сказать какую-то гадость в мой адрес.

- Да я просто хотел сказать, что очень вкусно пахнет, - хитро улыбнулся Федор. Наташка нашла среди игрушек, что кучковались на столике детского стульчика, длинную деревянную ложку и принялась тыкать ей в Федьку.

- Смотри, стремится обратить внимание людей на твое плохое поведение, - мстительно прокомментировала я действие ребенка и принялась есть суп.

- По-моему, я просто нравлюсь ей больше, чем ты, - философски раздалось из-за второй тарелки. Я чуть не подавилась от такой наглости, и следующие пять минут обдумывала ответ, шумно доедая суп. Суп Светка варила действительно вкусный, с копченостями, специями, кусочками теста, огурчиками и перловкой. Кажется, подобный назывался "рассольником", но что там делало тесто - я так и не поняла.

- Второе? - вопросительно посмотрел на меня Федька. Блин, он и суп съел быстрее меня! Я послала в сторону парня молнию, пожалела, что его не схватили корчи от природного явления, и сложила тарелки в мойку. Затем достала разогретую вермишель и котлеты.

- Твоя сестра вкусно готовит, муж, наверно, счастлив, - Федор углубился в изучение строения вермишели и котлеты.

- Наверно. Они вообще редко ссорятся. - Я задумчиво наматывала вермишель на вилку. Светке повезло с Петром. Не смотря на свою комплекцию, вес и рост, Петька был забавным, добродушным медведем. Он иногда приходил в состояние крайней агрессии, но предпочитал в этот момент отсидеться в спортзале или пробежаться с друзьями. Причем, основными причинами агрессии являлась вовсе не жена или ребенок, а скорее соседи, работа и "тупые паркователи своих недо-машин". Так Петр ласково называл тех, кто ездил на отечественных машинах и подержанных иномарках, и бросал последние "предметы кустарного искусства" где попало. Подобный держатель "ведра с болтами" мог расклячить свою тачку на два парковочных места, мог закрыть проезд другим или прижаться так, что Петру приходилось буквально изображать кольчатого червя при попытке пробраться на свое водительское место. После подобных упражнений с парковкой Петр, попадись ему подобный любитель "громыхающего кузова", мог заработать на пожизненное одиночное заключение. Больше Петр ни на что не сердился, чем весьма радовал мою семью, свою и окружающих людей.

- А ты?

- Что я? - я захлопнула дверь в свои раздумья.

- Ты любишь ссориться?

- Не очень, - я зверски разделила котлету на кусочки. - Мне кажется, что ссора - это конец отношениям. Потому что после нее появляется рубец на отношениях, который может и затянется, но осадок все равно останется. И потом, в процессе ссоры причина забывается через пять минут, и ор начинает плавно перетекать в разборки "кого что в друг друге не устраивает". Зачем ссориться, если можно просто сказать "Знаешь, я очень люблю когда носки лежат в определенном месте". Или, "ой, тараканы заведутся, надо мыть посуду обязательно". Что-то в таком роде. Это, конечно, из плана бытовой жизни, но ведь мы к ней в итоге и приходим?

Я вопросительно взглянула на Федора. Он задумчиво кусанил котлету, которую целиком насадил на вилку.

- Тут я с тобой согласен, многие вещи можно обговорить заранее. - Федька с тоской посмотрел на крохотный кусочек мяса, который остался от внушительной котлеты. - Только, почему-то, наши люди сначала воз икры намечут, а потом уже начинают планово списки составлять.

- Доешь уже его! - не выдержала я. - Хорош гипнотизировать несчастный кусок мяса, он обратно в котлету не превратиться!

- Ага, - Федька быстро сунул вилку с остатками котлеты в рот. Наташка в это время продолжала издеваться над плечом парня, тыкая и лупя его лопаточкой.

- У тебя там синяка нет еще? - я доела остатки вермишели и поставила тарелку в мойку.

- Не-а, я крепкий человек, - ухмыльнулся Федька, перехватил лопаточку и выдернул Наташку из детского стульчика. - Иди-ка сюда, егоза, дядя тебе сейчас покажет, как надо правильно бить мужчин.

- Не воспитывай из нее феминистку!

- Не, наоборот! Вырастет женщина, которая точно будет знать, на какие точки давить, - Федька усадил ребенка на колени и принялся с ней играть в "ладушки". Через две секунды на кухне раздался детский смех.

Пока полугодовалый "взрыватель мозга" был увлечен игрой, я быстро перемыла посуду и посмотрела на время. КАК!!!!!!!!! Прошло всего полчаса?! Мда, а сестра и зятек обещались быть только к восьми. А если Наташка спать захочет, и я останусь одна с Федькой?

- Пойдемте в зал, - промямлила я, все еще придумывая, чем и как занять ребенка и парня в оставшиеся полтора часа.

- И чего мы там будем делать? На, теперь твоя очередь, - Федька совершенно наглым образом вручил мне Наташку. Я устроила ребенка в удобную для меня позицию и потащилась в зал.

- Что мы будем делать? Что мы будем делать? - шепотом передразнивала я Федьку. - Не знаю, блин!

- Давай в карты сыграем? - Федька меня как будто услышал.

- Опять на желание?! - почти взвизгнула я.

- Кстати, о желании!!! - Чьорт! Он по ходу и забыл, что я ему желание должна!!! А я дура, напомнила! - Ты же мне должна одно за проигрыш в тир!

- Да-да-да, все, кому я должна - я прощаю, - я вошла в зал и уселась в кресло. Наташка тут же потянулась лопаточкой к Федьке. Этот нахал позволил ей немного настучать ему по плечам и голове и уселся рядом с креслом на пол.

- Что же мне такого загадать-то? - Федька это сказал с таким наглым видом, что я выхватила лопаточку у ребенка и замахнулась на парня.

- Только попробуй что-нибудь пошлое при ребенке загадать - швы придется накладывать!

- Тихо-тихо, отличница! - поднял руки в примирительном жесте Балдурин. - Такая девочка, а столько агрессии. Ты где так ругаться научилась?

- Книжки читала, - мстительно выдала я. - Просто знаю ваши "мужские" желания. Пошлятину какую-нибудь загадаешь!

- Хм, пошлятину, говоришь? - улыбнулся Федор. Коварно или нет, я так и не поняла. - Типа "станцевать на столе", или "покукарекать в 12 ночи у соседей на балконе"?

- Что-то примерно похожее, - нехотя ответила я, все еще находясь под впечатлением представленной картины "Кукарекнуть на балконе у соседей". Вот так фантазия, мне уже страшно представить, что он может придумать, когда захочет реального выполнения своего желания!!!

- Тогда придется оставить желание на потом, потому что сейчас, глядя на тебя с ребенком в руках, только пошлятина в голову и лезет, - расхохотался Федор, ловя лопаточку, которую я метнула в него, едва он сказал первую половину предложения. Это означало, что мне теперь придется мучиться неизвестностью и гадать, в какой же самый неудобный момент этот упырь очкастый загадает свое желание.

- Раскидывай карты, гадалка, - буркнула я, и переместилась на пол. - Играем в "дурака" без всех дополнительных правил!

- Окей, кто проиграет, тот...

- Целует партнера! - поспешила я опередить порывы Балдурина придумать что-нибудь пакостное.

- В то место, которое укажет партнер, договорились, - быстро проговорил Балдурин и стал тасовать карты. Я открыла рот, захлопнула его и снова открыла. Черт, мне кажется, или я начинаю терять последние мозги в присутствии этого ботаника?

- Ты все переиначиваешь на свой лад! Я начинаю подозревать в тебе мошенника! - я аккуратно усадила Наташку рядом с собой и принялась следить за тем, как Федька раздавал карты. Делал он это почти профессионально, карты легли к моим ногам аккуратным веером, при этом Федька ни разу не сбился с плавных движений раздачи.

- Приступим! - лицо парня тут же приобрело задумчивое выражение, я же растерянно пялилась на набор "мелочи" в виде шестерок, девяток, десяток и одинокого Вальта масти пик. С такими картами я уже заранее проигрываю!!!

- Что у нас за козырь? - мрачно глянула я в сторону колоды. Хм, призрачные шансы на победу стали маячить перед моими глазами: козырем были черви, - а у меня как раз болтались три карты этой масти.

- Я начинаю, - голосом диктора возвестил Федор и шлепнул на пол первую карту.

Я отбивалась аккуратно и осторожно, стараясь не расходовать понапрасну даже ту козырную мелочь, что была с самого начала игры. Федька же швырял и козыри, и крупные карты направо и налево.

- Торопишься выиграть? - я покрыла туза пик шестеркой черви и погладила Наташку по спине. Ребенок, цены ему нет, за время нашего карточного сражения даже слова не сказал. Точнее, не пискнул. Видать, выжидал момента, чтобы как можно громче возвестить о себе.

- Торопиться не тороплюсь, но выиграть хочется, - улыбнулся Федька. - Такой приз на кону: поцелуй от Кораловой! Туда, куда я покажу!

- Извращенец!! - зашипела я, не глядя отбивая короля бубей. Громко гнобить ботаника я не решалась, боясь разбудить спящее в Наташке лихо. Повторять подвиг у пеленального столика мне не улыбалось.

- Почему же сразу извращенец? - Федор сосредоточился на моей атаке. - Это ты сразу много плохих вещей подумала, а может, я попрошу поцеловать меня в нос?

- Куда? - я не сразу сообразила, какую карту бросать. В нос его поцеловать - что за бред! Не самое эстетичное место для поцелуев!

- В нос. Можно в ухо, - Федор улыбался все сильнее и сильнее. Я чего-то не знаю? Зачем кого-то целовать в ухо? Видимо, я была настолько озадачена, что произнесла это вслух.

- Потому что, - Федор отбил мою атаку и внезапно остался без карт. Он приблизился ко мне и интимно прошептал. - Потому что у многих мужчин там эрогенная зона.

- А? Чего? Какая зона? - мозг одновременно пытался обработать полученную, скорее всего, бесценную информацию, и то, что мне сейчас придется целовать Балдурина.

- Эрогенная, - Балдурин с видом человека, полностью удовлетворенного жизнью, откинулся на пол. - Целуй меня, Коралова, в ухо. Не бить, а целовать!!!

- Не кричи, не глухая. - Я расстроено смотрела на этого представителя мужского пола, который побеждал меня сегодня, не смотря ни на какие мои ухищрения. Даже Наташку настроил, как гитару, под себя. А теперь еще и целовать его надо. "Ой да ладно, как будто ты унитаз целовать собралась", - противно хихикнуло что-то внутри, "целуй и не выпендривайся, тебе все равно нравится это делать с Балудриным". Огрызаться было не на кого и я, прихватив с собой Наташку, переместилась поближе к голове ботаника.

- Ребенка зачем притащила? - недовольно осведомился Балдурин, когда я водрузила Наташу ему на грудь.

- А чтобы тебе скучно не было. И ко мне не приставал своими грязными ручонками. Наташка будет моей защитой от твоего негативного влияния, - злорадно объявила я. - Ну, давай, прими позу, сейчас я тебя буду в ухо целовать!

Федя приподнялся на локтях и с улыбкой посмотрел на меня. Наташка каким-то волшебным образом удерживалась на его груди.

- Тебе точно двадцать лет?

- А что? - надула я губы.

- Судя по разговорам - лет двенадцать-тринадцать. Ладно, если по паспорту двадцать - значит, срок за тебя не выпишут. Целуй давай.

И Федька подставил мне ухо. Я сделала страшное лицо, потому что никогда не делала подобного и до сих пор не понимала, зачем целовать человека в эрогенную зону. (????)

"Чмок" - оглушительный звук сопроводил мой поцелуй в ухо Федьки. Никто же не обговаривал, что это должен быть именно нежный поцелуй со всей страстью бразильской дивы. Вот я и чмокнула, как деревенская русская простушка. Парень нервно дернулся и выпустил Наташку из рук. Ребенок не ожидал подвоха и проворно вывалился кульком на пол. Тут же раздался громоподобный плач, а мы с Федькой застыли на месте.

- Черт! - я среагировала первая и ломанулась в ванную за полотенцем и холодной водой. За синяк Светка меня точно не полюбит.

Почему-то, когда ребенок начинает плакать, время замедляет свой ход, и все движения кажутся очень медленными. И как бы ты не пытался придать себе ускорения - быстрее шевелиться ты не начинал. Пока я добежала до ванной, выкрутила кран с холодной водой, намочила полотенце и вернулась обратно - рев Наташки громом звучал в моих ушах. Мне и самой хотелось плакать, так было жалко ребенка. Но когда я вернулась в зал, вой потихоньку начал спадать. Федька!!! И что же он смог придумать на этот раз???

Все оказалось просто: Федька стоял на голове и корчил Наташке рожи. Я застыла в дверях вместе с мокрым полотенцем и секунды две разглядывала плачущую, но уже не навзрыд Наташку и стоящего на голове Федьку. Не сразу до меня дошло, что Федька еще и ногами что-то выделывал в воздухе - настолько мозг был сбит с толку воплями ребенка. Я мотнула головой, подбежала к Наташе и приложила холодное полотенце к месту ушиба. От прикосновения холодного Наташка начала только еще больше стенать.

- Сядьте на кресло, - сказал вдруг Федор, - ей так больше видно будет.

Он легко вернулся в позу "голова наверху - ноги внизу" и достал из кармана джинс мобильный. Включил какую-то музыку и снова встал на голову. Наташка снова из плача перешла в "хнык-хнык", я массировала место ушиба, и мы обе с удивлением смотрели на танец Федора.

Из телефона раздавалась какая-то ритмичная музыка в стиле то ли "хип-хоп", то ли в стиле "r'n'b", то ли рэп. Федька четко ловил ритм и выделывал какие-то потрясающие штуки, я такие только по телевизору видела несколько раз. Почти все время Федька то стоял на руках, то на одной, то крутился на руках, то на одном локте, то повисал, стоя на локте, параллельно полу. Моя челюсть уже давно помогла проветрить все внутренности, а Наташка перестала плакать. "Хорошо, у сестры с мужем большой зал" - однажды промелькнула мысль, когда Федор начал крутиться на спине с широко расставленными ногами.

- Офигеть! - только и смогла выдохнуть я, когда Федор прекратил показывать трюки и выключил музыку. - Где ты этому научился?!

- Нигде, - улыбнулся парень, явно довольный собой, что смог произвести на меня впечатление. - Смотрел ролики в интернете, ходил, да и сейчас хожу на тренировки с более опытными ребятами, которые многому научили меня.

- У меня нет слов, - я все еще прокручивала перед глазами картинки с танцующим Федором. - Ты талант во всем!

- Не перехвали меня, - смущенно улыбнулся парень. Но было видно, что ему моя похвала пришлась по душе.

- Я хочу еще! - выдохнула я.

- Хм, - Федор задумался. - Тогда, может, ты придешь ко мне на тренировку? Я по понедельникам и средам занимаюсь в одном детском доме творчества, он находится чуть ниже пятого корпуса нефтяного университета.

- Я приду! Блин, я ведь подобное только в кино видела, а чтобы у нас в городе народ таким увлекался, - кажется, мои глаза напоминали две большие звезды: так они сверкали в предвкушении красивого представления.

- Договорились. Смотри, кажется, Наташа перестала печалиться по поводу своей шишки.

Я в панике оглядела лицо Наташки. Да, небольшой синячок на скуле все-таки выступил, проигнорировав "скорую" помощь в виде мокрого полотенца. Светка меня не просто убьет, она еще и покалечит сначала, чтобы смерть мне показалась просто счастьем. Надо что-то придумать!

Я стрелой метнулась в комнату сестры, к ее зеркалу с кучей косметики. Порыскав среди баночек и тюбиков, я нашла флакон с тональным кремом и побежала обратно в зал. Федор бродил по комнате с Наташкой наперевес, что-то рассказывал ребенку и периодически перекладывал девочку с одной руки на другую.

- Большой там синяк? - я стала искать место ушиба. Федя повернул Наташу ко мне синяком, и я, тяжко вздохнув, принялась аккуратно намазывать место "ранения" ребенка. Попутно придумывала, куда бы смыться на вечер, и где бы потерять телефон на время, когда начнет звонить-долбиться обозленная Светка.

- Да нет, - Федор внимательно посмотрел на место ушиба. - За три дня точно пройдет.

- Лучше бы - за три минуты. Светка меня убьет! И больше никогда не доверит Наташку.

- Радуйся, подгузники менять больше не придется, - подколол меня Балдурин.

- Я люблю свою племяшку!! - надула я губы. Все, кажется, первые полчаса синяк будет очень сложно заметить. Ровно до того момента, как Наташку поволокут мыться. Тогда соседи станут свидетелями потрясающего концерта на тему "убить сестру нельзя помиловать". Запятые расставьте сами.

- Не сомневаюсь, и именно поэтому ты сегодня притащила ей такого великолепного няньк, как я.

- Балдурин, нарываешься, - отмахнулась я от парня, осматривая ребенка на предмет лишнего тонального крема. Тут Наташка неожиданно зевнула.

- Это что? - озадаченно посмотрел на меня Федор. - Такое действие есть по расписанию?

- Э.. я не знаю. Про режим племяшки имею довольно смутное представление. Да и Светка ничего не говорила.

Наташка зевнула еще шире и потерла кулачками глаза. Я затравленно посмотрела на Федора. Чьорт, вечер перестает быть томным! Наташа сегодня жжет не "по децки"! Сначала подгузник, потом этот несчастный "кабачок", синяк, а теперь еще и спать? Она, сто пудово, заранее готовилась к нашествию двух студентов. Чтобы тем совсем скучно не было.

- Пойдем укладывать? - вопросительно посмотрел на меня Федор.

- Пойдем, - вздохнула я, - как будто есть другие варианты. Э!

Вариантов, как оказалось, могло быть великое множество. Федька, снова удерживая ребенка одной рукой, притянул меня к себе и принялся целовать. В ухо! Ладно, его умение одновременно балансировать ребенка и меня уже показало, откуда растут корни данной опции. Но чтобы целовать при этом в ухо! Фу, как неэстетич... Ммммм!!

"Что там про эрогенные зоны говорил этот папуас?" - некстати подумалось мне, когда от простых прикосновений губ парня к моим мочкам, на спине реактивировалось движение против: наркомании, табакокурения, абортов, выборов президента США, погромов во Франции, взрывов в метро Лондона - вообщем, все те мурашки, которые могли придумать достойное объяснение своему появлению не только на моей спине, но и на участках от шеи до копчика, от плеч до локтей, от носа до низа живота, все они пришли потоптаться на моей коже, тем самым заставляя переживать незнакомые эмоции и ощущения. Я правда не знала, что есть еще какие-то ощущения помимо тех, что приходят вместе с поцелуем в губы. Мои глаза закрылись помимо моей воли, в коленках появилась мелкая дрожь, а руки ухватились за Федора, как за спасительный круг.

- Что-то потянуло пошлости говорить, но при ребенке не буду распускать свой язык, - тихо усмехнулся мне в ухо Федор. Я очумело смотрела на него, пытаясь одновременно обмозговать две вещи: зачем он перестал меня целовать и почему так ехидно говорит и улыбается.

- Ты просто так интересно реагируешь на мои поцелуи, - Федор, видимо, решил прервать мои бесплодные попытки найти логическое объяснение происходящему

- У меня, что, на лице все написано? - закусила я губу. Наташка тем временем старательно изображала засыпающего бегемота.

- Не только. Я чувствую твое тело под своей рукой. Как оно дрожит...

- А толпы мурашек, которые уже всю спину мне испахали - ты не чувствуешь? - обиделась я. Еще никто себе не позволял подобных откровенностей в мою сторону. Только поцелуи, объятия и разговоры о том, какая я классная. А Федька... он позволяет себе не только целовать меня когда и куда ему захочется, но еще и комментировать мое состояние!!!

- А как же, это же мои диверсанты. Каждого знаю лично в лицо, - у меня дико зачесались руки врезать Федьке сковородкой по морде. Наглой очкастой морде!

- Пойдем Наташку уложим, ботаник несчастный, - буркнула я, и потянула парня с ребенком наперевес к спальне Светки и Петра. - Будешь ей песни петь и танцевать. Хотя, нет, танцевать не стоит, она тогда точно спать не ляжет.

- Обиделась?

- Было бы на что, - фыркнула я, и полезла в шкаф-купе за детским одеялом и подушкой. Федор покачивал Наташку из стороны в сторону и что-то ей шептал на ухо. Маленькая шкодница посасывала палец и умиротворенно моргала. Очень медленно моргала. Я постелила под простыню клеенку, так, на всякий пожарный. "Памперсы", они, конечно, крутые подгузники, но наши русские дети горазды на разные пакости, поэтому лучше перебдеть, чем дополнительно огребать от сестры.

- Клади! - шепотом возвестила я, поправляя подушку и одеяло. Федька осторожно, словно держал в руках бесценную хрустальную вазу, уложил Наташку в кроватку, и тут же стал тихонько покачивать последнюю. Наташка пару раз сонно хлопнула ресницами и окончательно уснула. Да, по ходу, к нашему приходу Светка и Петр основательно уморили ребенка, если тот так быстро уснул. Или это Федька так положительно повлиял на племяшку?

- Уснула, - лицо парня озарила добрая улыбка. Странный он все-таки. Вроде бы такой же как и все вокруг, но что-то было в нем особенное, что постоянно ускользало от меня. Я знаю его всего ничего, а чувствую себя рядом с ним абсолютно комфортно и местами даже уютно. Могу говорить и делать любую лабуду, что придет мне в голову. Могу тыкать в него пальцем и спрашивать "живой или мертвый?", могу целовать его, могу бегать от него. Мне было с ним хорошо. И только в те моменты, когда он обнимал меня и начинал целовать - я теряла контроль не только над миром, но и над собой в первую очередь. Едва его губы касались моих, мне начинало казаться, что вокруг расцветает дурацкая картина из сказок: начинали петь птицы, под ногами распускались цветы, солнце пускало солнечных зайчиков нам в волосы, а за спиной вырастали крылья.

Я смотрела на улыбающегося Федора, и мне до боли в пальцах захотелось взъерошить его зачесанные назад волосы, прижаться к его груди и спрятаться там. "Почему мне кажется, что за его спиной будет все хорошо? Что не будет никаких проблем? Неужели?!" - и я на секунду застыла. Влюбилась!!! Я в него влюбилась!!!!! Дурааааааааааа!

- Лиля? Эй? - Федя помахал перед моим лицом рукой. Я хлопнула ресницами и стряхнула с себя оцепенение.

- Я тут, я с вами, - заторопилась я показать, что все хорошо.

- Тс, не разбуди бесенка, - Федька прижал палец к губам.

- Выйдем? - кивком головы я показала на дверь.

- Давай, - Федя взял меня за руку, и мы на цыпочках покинули уютную спальню с мирно сопящим ребенком в детской кроватке.

- Все, теперь осталось дождаться сестру и сматываться, пока старшая не заметила "боевого ранения" Наташки, - я плюхнулась в кресло и с блаженной миной на лице вытянула ноги.

- Это единственное, за что ты переживаешь? - усмехнулся Федор.

- Поверь мне, мамаша, узревшая на своем чаде синяк, которого раньше не было - это страшнее атомной войны. Вопли "на пять минут доверить ребенка нельзя " - фигня по сравнению с тем, что выдает моя сестрица. Ты-то сестру мою видел первый и последний раз, а мне с этим злопамятным чудовищем жить всю жизнь.

- Ты еще слезу пусти, - изобразил "дикий ржач" Балдурин.

- Не издевайся, а то сейчас как пожелаю такого же родственника, обремененного ребенком, - для виду сжала я кулаки.

- Ладно-ладно, мир, - Федька поднял руки в жесте "сдаюсь-сдаюсь". - Может, еще раз в карты?

- Опять целовать тебя в ухо? - нахмурилась я, но тем не менее сползла на пол и уселась напротив Федора.

- Нет, - кажется, парня передернуло, - у меня слишком нежная и чувствительная эрогенная зона за ухом, подобного хамства она более не переживет. Поэтому, потренируемся на чем-нибудь другом.

- Хамства?! - тут же вскипела я. - Да целовать в ухо, равно как и за ухом - бред! И не гигиенично!

- Целовать в губы - вот это не гигиенично, ты ими что только не делаешь, - невозмутимо и с пафосом в голосе отозвался парень. Он быстро перетасовал карты и раскидал партию. Я развернула свои карты веером, пересчитала козыри и мелочь, и тихо пообещала Федору оторвать обе руки за их криворукость.

- Я хожу под тебя.

- Почему это? - у меня на руках была козырная шестерка, и мое возмущение было вполне закономерно.

- В прошлый раз ты осталась в "дураках".

- Но..!

- Семерка треф, отбивайся.

Я огляделась в поисках кирпича, желательно потяжелее, чтобы метнуть его в оборзевшего Балдурина. Он сейчас опять выиграет, а мне целовать этого наглеца?! "Но ты же влюблена в него, целовать же в кайф его", - съехидничал кто-то внутри. Полагаю, что мое второе "я". "Заткнись, пожалуйста", - посоветовала я, - "я не в настроении парировать твои колкости". Ага, отлично, разговариваю сама с собой, а ведь на улице не осень!

Партия продвигалась с переменным успехом: то я собирала карты, то Федор оставался "сидеть". Под конец достаточно напряженной партии мы остались каждый с двумя картами. Козырной туз и король вышли еще в начале, где-то в середине слилась дама, и вот у кого-то сидел козырный валет, точнее, он был у меня. Правда, вторая карта была хуже, паршивая девятка треф, и если Балдурин мне не подмастит, то я опять буду играть в "рабу любви". Тьфу, блин!