НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ ЯКОВЛЕВ. 10 страница

Часы показывали без трех минут три, когда я подошла к месту свидания. Федька уже был там. Я еще раз покосилась на свой наряд и бодро зацокала к парню. Денек сегодня выдался плаксиво-пасмурным, поэтому я сменила туфли на высокие сапожки из лакированной кожи. Неброская юбка до колена и теплая куртка с мехом. Джинсы натягивать не хотелось, хоть и не люблю в дождь ходить в колготках. Почему-то у меня, стоит пройти два-три метра в дождливую погоду по улице, сразу же появляются "леопардовые" пятна на колготках. Бесит страшно.

- Привет, ботаник!!! - помахала я Федьке. - Кстати, я рассказывала тебе, что твой фан-клуб тебя "охраняет" от таких как я?

- Привет, нет, не рассказывала. С чего ты так решила? - кажется, я слегка ошарашила Федьку подобной сменой темы разговора, который еще и не начинался. Но, честно говоря, я немного нервничала, когда подходила к парню.

- А я слышала их разговор, - беспечно махнула я рукой. - Я даже удивилась, ведь уверена была, что ты у них там за секс-символ. А на самом деле - просто царь и бог, который недоступен для простых смертных.

- Тогда, получается, что ты не простая смертная? - хитро посмотрел на меня Балдурин.

- Конечно, нет, - парировала я его выпад, - я даже выше чем ты нахожусь, господин ботаник! Ладно, идем в твой безумный кинотеатр.

 

Кинотеатр действительно был безумным. Холл, или по нашему, предбанник, был отделан старым мрамором, на полу нагло "подмигивали" темные пятна жвачек. Окна скрывались за потемневшими тюлями, по стеночкам жались потрепанные стулья. Федор галантно придержал для меня дверь. Я осторожно вошла, исподтишка ожидая падения какой-нибудь прохудившейся балки на череп.

- Идем, там гардероб, разденемся. - Федор кивнул направо.

- А что, здесь и такие услуги есть? - деланно удивилась я, все еще озираясь по сторонам. И как еще этот кинотеатр держится на плаву, тут же ремонта не делали со времен динозавров. Ковры истерты, в кадках чахлые кустики растений, которые при ближнем рассмотрении оказались геранью. Или тем, что от нее осталось. Федор помог снять мне куртку, при этом я успела заметить его плохо скрываемую усмешку. Вот неандерталец, ведь задумал что-то! Ничего, ничего, жить тебе осталось один час, потом тебя настигнет маленький разбойник по имени Наталья!!! "Муха-ха" - хотелось громко крикнуть мне в воздух, но я чинно воздержалась от данного непотребства, решив не выдавать себя раньше времени.

- Идем, я билеты взял заранее, - Федор взял меня за руку и потянул куда-то вглубь кинотеатра. Мы подошли к невыразительной коричневой двери, парень толкнул ее и перед нами во всей красе предстал самый беспантовый кинотеатр нашего города. Ряды коричневых деревянных стульев напоминали унылые 90-ые годы, экран напоминал пожелтевшую от времени большую простыню, стены были отделаны какой-то архаичной лепниной, что творилось на потолке, я решила не разглядывать. Пока я круглыми глазами оглядывала убранство единственного кинозала, Федька тащил меня вглубь зала, явно к первым рядам.

- Садись, - торжественно предложил парень, указывая на стулья в третьем ряду.

- А что, подушечки там для удобства постелены? - ехидно спросила я, тыкая пальцем в плюшевые подушки, что уютно расположились на двух стульях. - Или здесь услуга такая?

- Услуга такая, - улыбнулся Федор, - держатели кинотеатра понимают, что сейчас зрителя к ним можно заманить чем-то необыкновенным, поэтому и фантазируют, как только могут.

В подтверждение Федькиных слов, в зал вплыла красивая девочка с подносом в руках. Я озадаченно смотрела на две красивые чашки с дымящимся чаем, заваренным явно не из пакетика. Рядом с чашками на подносе стояло блюдце с красивым, и, наверно, очень вкусным печеньем.

- Это что? - только и смогла выдавить я.

- Это - сервис, - с серьезным видом объяснил "дурочке" очевидные вещи Федя. - Чай, кстати, очень вкусный, с разными полезными травками. Я сколько не допытывал у них рецепт - не сдаются!

Девочка, принесшая чай, улыбнулась и поставила поднос рядом с нами.

- Можно начинать? - спросила она у Федора. Так, я не поняла, она ему глазки что ли строит?! Это что за улыбочка? Что за взгляд?! У меня помимо воли сжались кулаки.

- Да, запускайте.

Весь следующий час, вплоть до звонка сестры, я безотрывно пялилась на экран. Федька заказал нам полвыпуска "Ну, погоди" и несколько серий "Деревня дураков". Я хохотала как сумасшедшая, даже и не предполагала, что простые детские мультики и дурацкие клоуны способны так рассмешить. В титрах я теребила Федьку и требовала выдать мне секрет, как он прознал, что здесь показывают такие вещи. Федька улыбался и кивал на экран. Чай нам приносили раза три, и каждый раз он был свежезаваренным, вкусным и, как ни странно, освежающим.

- Федька, ты же откуда-то все это знаешь?! - не отставала я от парня. - Ведь это все такое детство - я даже и не помнила, что смотрела когда-то такое!

- Я помнил. Когда был маленьким - всегда удивлялся, как это самолет падает и никак упасть не может. И почему капитан всегда ржет, как обкуренная лошадь.

Я заулыбалась, вспоминая сюжеты данного абсолютно безбашенного "сериала". Мне он тогда тоже очень нравился.

- Или эта "Деревня дураков" - всегда удивлялся, как они так напиваются быстро и с медведем в прятки играют, - продолжил Федька. - Появился интернет - и я все это нашел на торренте. Ей-богу, рыдал, когда все пересматривал. А потом тебе решил показать. Прелесть этого кинотеатра, что ты можешь прийти со своим фильмом и посмотреть его на большом экране со "звуком-вокруг", и при этом тебя еще и чаем шикарным напоят.

В подтверждение своих слов Федька громко отхлебнул из чашки, что снова была полна горячего свежего чая. Я тоже потянулась к своей чашке, и в это время зазвонил телефон. "Кто, мля, говорит, - Слон" - пронеслось у меня в голове, когда я стала копаться в сумке, выискивая крикливого жильца. "Неужели четыре", - я мельком глянула на экран телефона и нажала кнопку приема.

- Привет сестра.

- Привет, копушенок, как и договаривались, - в голосе Светы слышался смех, а где-то на заднем плане громко гукала Наташа.- Слушай, копушенок, помощь твоя нужна, здесь и сейчас. Мы с мужем на день рождения уезжаем, а Наташу оставить не с кем.

- А чего родители? - деланно нахмурилась я.

- Родители тоже не могут.

- Блин, Света, мне сейчас очень неудобно!

Федька глазами спросил в чем дело. Я как могла, показала, что надо посидеть с маленьким ребенком.

- Лильчек, очень надо! - заныла в трубку сестра. Хорошо играет, талант!!!

- Чьорт! Сейчас, - я прикрыла ладонью микрофон и обратилась к Федьке, - сестра звонит, помощь просит. С ребенком надо посидеть - может потусить часа полтора у них дома, а?

На мгновение ботаникус растерялся. Потом почесал переносицу и медленно кивнул. Есть, попался!!!

- Хорошо, Свет, мы приедем. Да, через час будем. Вы там оставьте, чтобы мы особо по квартире не шастали. Ага, окей.

Я отключила вызов и улыбнулась Федору. Золотой мужчина, прям цены ему нет. Еще ребенку подгузник сменит - и вообще никому не отдам. Я хлопнула глазами, испугавшись собственной мысли, и тут же снова посмотрела на парня. Вдруг он слышал мою мысль?

Но Федька, казалось, был поглощен своими раздумьями. Я осторожно тронула его за руку, и его пальцы тут же переплелись с моими. Вообще-то, я не это имела в виду, но отнимать руки я не стала.

- Федь, извини, у нас в семье иногда бывает кипиш, - я постаралась придать голосу самый извиняющийся тон. - Посидишь ведь со мной? У нас все-таки свидание, чего его прерывать из-за такого.

- Да, конечно, - Федор словно сбросил некоторое оцепенение с себя. - нет проблем. Куда ехать?

- Далековато, в старую часть города, - я встала с подушки, отодвинув поднос с чашками подальше, чтобы не разбить красивую посуду. Мне понравилось тут, не смотря на убогость обстановки. Все-таки приятно сидеть в кинозале и понимать, что сейчас он работает только для тебя. Никто рядом не толкнет тебя в локоть, в спину не прилетит пинок от сидящего сверху, и никто вокруг не шуршит попкорном, колой, обертками и прочим мусором. Только ты, чай и фильм. А, ну еще Федька.

Мы покинули кинозал, оделись в гардеробе и вышли на улицу. Как же там было неуютно. Природа словно забыла, что уже весна, и птицы должны пиликать трели, греясь в теплых лучах весеннего солнышка. А вместо этого хлесткий ветер метал в прохожих сырые капли дождя, зарывался к ним под воротники и холодил тела. Я вздрогнула от смены температуры и невольно прижалась к Федору, который был одет куда теплее и практичнее, чем я.

- Холодно? - два внимательных серых глаза посмотрели на меня сквозь стекла очков. Я коротко кивнула головой и зарылась носом в мех воротника на куртке. Федор обнял меня за талию одной рукой, прижал к себе в слабой попытке укрыть меня от ветра и повел на остановку. Чуть-чуть теплее все же стало. Может, потому что меня кто-то обнимал, а может, потому что этот кто-то был очень теплым, я бы даже сказала горячим. Или потому что мне становилось жарко от его прикосновений?

Маршрутка пришла только через десять минут. За это время я прочно обосновалась в объятиях Федора, который с каждым порывом ветра все крепче обнимал меня.

- Ты меня только не задуши, - буркнула я, когда объятия мне показались чересчур интимными.

- Постараюсь, - усмехнулся мне в макушку Балдурин.

- Слушай, а ты всех своих девушек водишь в такие вот, - я задумалась над правильным определением, - необычные места?

- Эм, не совсем понял?

- Я имела в виду, ты всех своих девушек водишь по таким странно-необычным для свиданий местам? Конюшня, знаешь ли, отнюдь не стандартное место для свиданий.

- Нет, не всех. Только тебя.

Пахнет дешевой бульварщиной. Я поморщилась.

- Да ладно, я не такая уж и особенная. Признавайся давай, всех так любишь удивлять?

- Я серьезно, Лиль, ты первая, кого я привел к своим лошадям. Да и девушек у меня было не так много, - посмотрел куда-то в сторону Федя. Стесняется?

- Немного? Но откуда-то же должен был у тебя появиться опыт проведения нестандартных свиданий, - меня прям заело.

- Кажется, там наша маршрутка, - мягко прервал меня Федор. Я высунула нос из пушистого воротника, посмотрела на номер маршрутки и согласно кивнула. Непрекращающийся ветер опалил привыкший к теплу нос, и я дернулась снова укутаться в мех, но рука Федьки остановила мое лицо.

- Ты такая красивая, Лиль, - с легкой хрипотцой в голосе произнес парень. Волнуется, что ли? - И ты мне очень нравишься.

С этими словами он нежно поцеловал меня, развернул и почти внес в теплое нутро уже остановившейся маршрутки. Я же едва успевала запоминать и записывать происходящие события. Итак, пункт первый: ботаник все-таки в меня влюбился. Чьорт!!! Пункт второй: он очень необычный, нестандартный, прикольный, забавный. С ним хорошо - это как резюме. Пункт третий: он заставляет меня иногда застыть соляным столбом, чего с другими почти никогда не случалось. И пункт четвертый, самый, пожалуй, неутешительный: кажется, я несколько неоднозначно реагирую на этого молодого человека. Или не я, а мое тело под влиянием весны?

- Федя! - шепотом позвала я парня, когда маршрутка проехала уже три остановки, а я соизволила вернуться из своих мыслей. Парень позаботился о наших местах расположения, и мы очень удобно расположились на заднем сиденье, отгороженные ото всех поручнем.

- Что? - так же шепотом спросил Балдурин, слегка наклоняясь ко мне. В поле моего зрения появилось его ухо, и я, поддавшись порыву, лизнула его. Парень дернулся, словно потрогал провод под напряжением в 220 вольт, чуть не встретился лбом с поручнем и удивленно посмотрел на меня. Я же спешно думала, как оправдать свое поведение, но не нашла ничего умнее, как нахмуриться и спросить:

- Ты зачем сказал, что я тебе нравлюсь?

- Очень нравишься, - поправил меня Федор. - Не знаю, мне показалось, что момент какой-то волшебный, самый подходящий для признания. А ты зачем это сделала?

- Не знаю, момент показался подходящим, - я отвела глаза, - ты же знаешь, что наши отношения не настоящие. И летом после диплома все закончится.

- Может быть, - как-то подозрительно спокойно ответил Федор, - только вот целуешься ты со мной очень даже по-настоящему.

- А, это, - отмахнулась я, внутренне холодея. Тут он тысячу раз прав, в последнее время мне постоянно хотелось целовать Балдурина. - Весна, гормоны, не обращай внимания.

- А, да, точно! Весна же, - улыбнулся Федька и притянул меня к себе. - Списывай происходящее на весну. И то, что ты мне нравишься, и то, что мне постоянно хочется тебя целовать.

Я реально столб! Я ничего не могу сделать с собой, когда он вот так берет инициативу в свои руки. Мысли беспокойно затолпились на макушке, шевеля кудряшки, а мозг поплыл по волнам удовольствия от нежных поцелуев Балдурина. Я совсем расслабилась, обняла пальчиками лицо парня и забила на всю маршрутку. Благо мы сидели на последних рядах, над которыми на потолке красовалась надпись "места для поцелуев", и вполне оправдывали ее смысл. Федька с упоением нацеловывал мои губы, а я с каким-то умилением следила за его лицом сквозь ресницы. Да, немножко нечестно подглядывать за ним, но я все еще мечтала видеть его без очков. Боже, как хорошо, как приятно, как нежно, как удивительно! Федька словно целовал крылья бабочки, словно прикасался к тонким лепесткам цветков орхидеи, настолько невесомыми казались его поцелуи. Весна, будь вечной, я таю от этих моментов! Еще никто не держал меня так, словно я фарфоровая китайская ваза династии Мин за баснословные миллионы долларов. Как это прекрасно, и как это опасно! Сердце на миг сжалось в болезненном предчувствии, что все это сон, что стоит только неловко взмахнуть рукой - и ваза бумкнется на пол. Не хочу!!!

- Все хорошо? - выдохнул куда-то в район моей шеи Федька.

- Ты главное мех не жуй, а так все отлично, - пробормотала я, утыкая лбом в куртку парня.

- Нам скоро выходить?

- Нам... - я перевела взгляд на окно и поняла, что мир как-то подозрительно нечеток. Слезы? Или пелена блаженства танцует в моих глазах? - сейчас Федь, момент.

Я пригляделась к протекающему за окном пейзажу.

- Еще две остановки, - это ж сколько мы целовались!!! Проехали ведь основную часть дороги! Я покачала головой и посмотрела на Федора. Он что-то делает со мной, раз я так бесстыдно теряю ощущение времени.

- Тогда надо немного подготовиться, - Федька полез в карман, видимо за деньгами. На свет был извлечен портмоне, который, кажется, был старше, чем я. Я тактично отвернулась в окно, а мозг в черепе тем временем лабал очередную гениальную идею.

- Лиль, задумалась? - парень тронул меня за рукав. - Пойдем, наша остановка после светофора.

Я бодро стала проталкиваться вслед за Балдуриным, который аккуратно раздвигал впереди стоящих людей. Маршрутка шумно затормозила, и мы вышли на улицу.

- Куда теперь? - Федор взял меня за руку, и я потянула его к красным кирпичным домам. Время приближалось к пятнадцати минутам шестого.

- Ребенка зовут Наташкой, милейший "киндер", - стала вещать я, дабы отогнать мысли о том, что было в маршрутке. Неужели я попалась в сети весны? - не дерется, не ругается, жрать, то есть кушать, просит только по часам. С ней даже особо играться не надо...

- Так, я не понял, - внезапно остановился Федор, - Наташа - младенец?

- Ну, - я отвела глаза и стыдливо улыбнулась, - да. Ей около полугода.

- Фьорт, - вырвалось у доселе вежливого ботаника. Я, как лягушка, вылупилась на Федьку. Надо же, а он умеет выражаться!

- Федька, ну прости, сестре помочь надо и тебя отпускать не хочется, - я тут же пожалела, что сказала это. Федька по-хозяйски обнял меня за талию и с довольной улыбкой спросил:

- Отпускать не хотела?

- Ты только перья не распускай, павлин ощипанный! - тут же забыла я про всякое благочестье. Терпеть не могу, когда мужчина начинает строить из себя Казанову.

- Да ладно, ладно, я пошутил, - с той же довольной улыбкой Федька чмокнул меня в губы и тоном повелителя приказал, - веди, будем смотреть за Наташей!

Пофыркивая и придумывая, как незаметнее подложить Балдурину обкаканный подгузник, я набрала номер квартиры сестры на домофоне. Пиликающие гудки быстро сменились басом:

- Да!

- Петрович, здаровеньки буллы, зятек! - гаркнула я в микрофон. Дверь тут же услужливо распахнулась.

- Нос не ушибла, родственница? - все тот же бас насмешливо пророкотал в домофоне.

- Твоими молитвами, Петенька, я все еще жива и здорова, - пропела я в ответ, прежде чем втолкнуть в подъезд ошалевшего Федьку и войти самой.

- Извини, у нас ритуал такой, - смущенно пробормотала я уже в лифте. Федя задумчиво рассматривал рекламу на щите.

- Все нормально, я просто не всегда успеваю адекватно среагировать. Иногда ты вышибаешь ум в самый неожиданный момент.

- Спасибо за откровенность, - хохотнула я.

Лифт остановился на выбранном этаже и мы вышли на площадку. До нас тут же донесся рев несогласной Наташки.

- Я так полагаю, нам сюда? - потыкал пальцем в дверь, из-за которой доносился плач ребенка и бас Петра, догадливый Федька. Я кивнула и нажала на звонок.

- Ой, слава богу, - дверь едва не распахнулась мне в лоб. Второй раз за последние пять минут, между прочим! - Заходи..те быстрее!

Светка не сразу разглядела за моей спиной Балдурина, поэтому и последовала подобная заминочка. В глазах сестры тут же засверкали хитринки, и я поняла, что мне придется платить за ее молчание в особо крупных размерах.

- Молодцы, что пораньше пришли, нам тут за цветами надо заехать, - затараторила Светка, накидывая на плечи короткую шубку. Петр уже был одет в пальто и держал на руках ревущую Наташку. Кто-то мне обещал, что младенец будет спать крепким сном!!!

- Да-да, валите, благочестивые родители, - проворчала я и протянула руки к Наташке. Маленький сорванец в свои шесть месяцев выделял меня среди родни и даже немного любил. Наташка перестала реветь, посмотрела на меня покрасневшими глазами и пустила слюну на мой меховой воротник.

- Еда готова, грей аккуратно, памперсы на пеленальном столике, салфетки там же, телефон знаешь, - донеслось из почти захлопнувшейся двери. Мы с Федькой остались одни.

- Думаю, для начала надо раздеться. - Федя скинул ботинки, снял куртку и забрал у меня ребенка. Наташа подозрительно примолкла у него на руках, пока я снимала куртку и оттирала детские слюни с меха.

- Лицо попроще сделай, - донеслось из-за плеча. Я и забыла, что когда вижу какую-то пакость, делаю на лице маску "Буэээ".

- Что, думаешь, Наташка меня испугается? - я повесила куртку в шкаф и повернулась к Балдурину и ребенку. Наташка сосредоточено тыкала пальцем в линзу балдуринских очков, видимо, пыталась проковырять "окно в Европу". - Давай киндера, все-таки меня попросили за ним присмотреть.

- Да мы вроде как прошли уже процесс обнюхивания и приступили к стадии привыкания, - тем не менее, Федор вручил мне младенца.

- Идем, - я примостила Наташку на бедре и прошла в зал. Сестра с зятем жили в неплохой трехкомнатной квартире с большой кухней, теплой лоджией и приличным залом. Две спальни были небольшими, основное место после перепланировки отдали залу. Теперь там можно было устраивать сборище родственников человек так на тридцать без каких-либо проблем с размещением. А спальни (это мое мнение) должны быть небольшими и уютными. Каковыми они и были у моей сестры и зятя. Во второй спальне пока никто не жил, она была гостевой. А Наташкина кроватка прочно обосновалась рядом с двуспальной кроватью родителей.

- Ого, какая площадь, - восхитился Федька, когда вслед за мной зашел в главное помещение этой квартиры. Отделку зала Петр отдал на поруки жене, и Света проявила здесь свою любовь к светлым и золотистым тонам. Обои были бежевого оттенка с золотистыми цветами, люстра была с молочными рожками, на которых посверкивали золотистые витки. Диваны, кресла, мягкие стулья - все это было из гобелена кофейного цвета с обязательным тиснением чего-нибудь золотистого. Я потом долго доводила сестру до белого каления дурацкой шуткой "Золотистая херня по всему залу расцвела!!! Ля-ля-ля!". На что Светка сердито бурчала, что мне медведь оба глаза оттоптал, и ни черта я не понимаю в дизайне и интерьере. Петр тихо рыдал в кулак и басил, что жена у него умница и у нее замечательный вкус. Конечно, после трех лет встреч, Петр уяснил, что со Светкой иногда лучше не спорить. Я через пару недель заткнулась, особенно, когда к нам приехали как-то родители Петра, которые пели дифирамбы на тему того, как Светка оформила зал. Что ж, если им понравилось, значит действительно классно.

- Да, зал у них шикарный, - я села в кресло, усадила Наташку на колени, взяла ее за ручки и начала слегка раскачивать.

- Перепланировка? - Федор медленно прошелся вдоль зала. Развернулся и подошел ко мне. - Круто смотришься!

- Только попробуй! - попробовала я пресечь попытку задавания глупого вопроса, но Федька оказался быстрее.

- Не думала своего завести? - брякнул Федор и засмеялся. Я краснела, качала Наташку и придумывала ответ.

- Маленькая я еще киндера своего заводить, - пискнула я, ловя съезжающую с колен Наташку. Федор метнулся мне под ноги, и мы больно стукнулись лбами.

- Е...- я вовремя вспомнила, что при ребенке никто не материться, и прикусила язык. Федор зажмурил глаза и тер лоб.

- Хорошо ты меня приложила.

- Хорошее начало отличного дня. Кофе Якобс, - процитировала я рекламу, пытаясь одновременно вернуть Наташку в исходное положение на моих коленях и потирать лоб. Федька легко поднялся на ноги и ушел куда-то вглубь квартиры. Вот так! Сразу сбежал от ребенка, как только появилась возможность!!!

Прикосновение чего-то мокрого и холодного к моему пострадавшему лбу заставило меня перестать мысленно четвертовать Федьку. Парень нашел ванную в квартире, смочил полотенце холодной водой и принес мне.

- Чтобы не было синяка, - тихо пояснил Федя, глядя мне в глаза. Сейчас он стоял передо мной на коленях и прижимал полотенце к моему лбу. Я почти с умилением посмотрела в ответ и едва не рассмеялась.

- Что? - наморщил лоб Балдурин.

- Картина маслом! - все-таки захихикала я. - Я с ребенком, ты на коленях - и феерия-феерия - мокрое полотенце на моем лбу. И чем это мы тут занимаемся!!!

- Действительно, - парень улыбнулся в ответ.

Наташка подозрительно тихо сидела у меня на руках, что-то разглядывая на розовых носочках, что были надеты на ее ножки.

- Тебе идет сидеть с ребенком на коленях, - на губах парня появилась хитрая улыбка. - Давай сфотографирую?

- Сейчас, разбежался, - шепотом рявкнула я, стараясь не потревожить замершего ребенка. Как говорится, не буди лихо, пока оно тихо. - Ты ж потом не удержишься, и по всему факультету фотки распространишь!!! Тиранить меня будешь, шантажировать!!!

- Ты за кого меня принимаешь! - сделал попытку оскорбиться Федька. Но тут он поймал какой-то чересчур внимательный взгляд Наташки и потянулся носом к ребенку.

- Лиля, - каким-то замогильным голосом позвал меня Балдурин. Я же пальцами поглаживала приятный пушок на вязанной кофточке Наташки, явно мамина работа.

- Чего? Ты оторвал меня от астрала, неверный! - театрально ткнула я пальцем в Федьку. - И если твоя просьба ничтожна - гореть тебе в аду.

- Кажется, она покакала.

Я сделала большие глаза и принюхалась к затихшей Наташке. Она по-прежнему увлеченно рассматривала свои носочки. От ребенка ощутимо несло узнаваемым запахом.

- Атас! - возопила я и сунула ребенка Федьке. Федька секунду посмотрел на очутившуюся у него в руках девочку и тут же всунул ее обратно мне. Я снова насильно передала Наташку Федьке. Он - мне. "Передай какашку" закончилась в тот момент, когда Наталье Петровне надоело изображать мяч, и она громко разревелась. На руках у Федора. "Попался!!" - злорадно поерничала я про себя, размышляя, как аккуратно и без потерь переодеть укаканую Наталью Петровну. Решать надо было быстро, пока на Наташкины вопли не сбежались соседи.

- Почему она плачет? - услышала я за спиной голос ботаника, полный страданий. Обернувшись на секунду, я вынуждена была с позором ретироваться из зала, потому как ошарашенно-тоскливый вид Федора ничего, кроме как нездорового смеха не вызывал. Я нырнула в спальню Светки и Петра, быстро расстелила на пеленальном столике клеенку, достала свежий памперс, влажные салфетки и чистое боди. Плач Наташи все еще раздавался в зале.

- Федь, неси ее сюда!!! - крикнула я в коридор. Тут же послышался топот слонов и в спальню вбежал взъерошенный Федор с орущим ребенком на вытянутых руках. В глазах парня читалась "Паника! Паника! Мы все умрем!!", а тело и руки судорожно придумывали, куда девать орущее нечто. Мозг в процессе не участвовал. Властной рукой я остановила готовящегося упасть в обморок (мне так показалось) Федьку и направила его к пеленальному столику.

- Клади! - раздалась зычная команда, и Наташка аккуратно, словно драгоценная корона английской королевской семьи была уложена на расстеленной на клеенке пеленке.

- Раздевай! - снова раздалась зычная команда, но тут заработал мозг ботаника. Как, блин, не вовремя!!!

- Я не буду! - судорожно отдернул руки Федька от пускающей пузыри Наташки. Кажется, этого ребенка забавлял мега-растерянный вид ботаника. Я же беззвучно хихикала за спиной несчастного.

- Чего это не будешь?! Поторопись, а то эта вертлявая егоза все какашки по попе размажет. Мыть ее еще придется! - мой тон не терпел никаких возражений.

- Почему я-то?! Ребенка тебе доверили!

- Но он же у тебя в руках оказался после того, как сделал приятственное дело! Тебе и убирать! - не отступала я. Честно говоря, подобные подгузники я терпеть не могла менять Наташке. Все остальное - пожалуйста, но какашки?!

- Нет! - почти с мольбой в голосе выкрикнул Федька. - Я никогда этого не делал! Я боюсь сделать ей больно!!

- Ничего, пацан, сейчас ты всему научишься! - проговорила я басом и похлопала ботаника по плечу. - Курс молодого папаши никому еще не вредил. И не переживай, от одного неумелого переодевания подгузника мазохистка из Наташки не вырастет. Приготовились!!!

Внезапно Федор оказался у меня за спиной, подтолкнул к пеленальному столику и прижался сзади. Очень сильно прижался. У меня перехватило дыхание, а из головы вылетела спитч размером на А4 с содержанием инструкции по переодеванию ребенка.

- Ты что делаешь, ирод? - из моего пересохшего вмиг горла вырвалось почти что воронье карканье.

- Курс молодого папаши собираюсь проходить, - шепотом проговорил мне в шею Федор. "Ах ты змей-искуситель!!!" - возопили толпы мурашек, пробежавшие с транспарантами на митинг, который организовался ими на моей спине.

- И как ты себе это представляешь? - я почувствовала, как горячие ладони Федьки прижались к моему животу. Кажется, я начала терять сознание. Что за бред!!! Ну-ка приди в себя, не хватало тут еще соплей растекаться от каких-то там прикосновений! У тебя тут ребенок обкаканный лежит!

- Чьорт! - я попыталась спиной отодвинуть от себя Федьку, но сделала только хуже: Федька провел правой рукой по животу наверх, а левой - вниз. Я оказалась в тисках и еще сильнее прижатой к мужскому телу.

- Слышь, упырь очкастый! - бросилось мне на выручку мое глубоко запрятываемое трамвайное хамство. - Тут ребенок вообще-то!!! Прекрати ко мне приставать! Руки убери, крокодил!

Парень словно и не слышал всего ушата оскорблений, что я попыталась на него выплеснуть. Он там под зонтиком что ли?

- Медленно подними руки и расстегни боди на ребенке, - скорее почувствовала, чем услышала я шепот Федора снова мне в шею. Мурашек на митинге прибавилось.

- А то что? - сделала я попытку отвертеться от неприятной процедуры. Теперь, под напором увеличившегося количества мурашек, на голове зашевелились волосы. Причиной стали поцелуи Федора моей шеи. Я на миг закрыла глаза, переводя дыхание от нахлынувших ощущений - меня как будто на серфере волна тридцатиметровая перевернула.

Едва я стала расстегивать кнопки на боди Наташки, как поцелуи в шею прекратились, а количество мурашек значительно сократилось. Штуки так на три. Но стоило мне остановиться, как левая рука Федора пошла гулять по моим бедрам. Я тут же оголила Наташку, расстегнула подгузник, задрала ребенку ноги и стала влажными салфетками вытирать экскременты. Наташка сунула палец в рот и одним глазам глядела куда-то мне за спину.

- И что ты там увидела? - проворчала я. - Противную наглую морду, которой надо настучать кирпичом, чтобы не повадно было руки распускать?

Пока я вытирала попку младенца, руки Федора перестали бродить по моему телу и четко зафиксировались на талии. Зато я почувствовала тяжесть на правом плече: вконец обнаглевший Федяка положил свою голову мне на плечо.

- Так, ботаникус! Прекращай свои пошлые телодвижения, мне это абсолютно не нравится! - я возмущалась, не забывая при этом переодевать Наташку. Попка была суха и чиста, посыпана присыпкой, теперь настал черед подгузника. Я расстегнула подгузник, опять задрала ноги ребенку и аккуратно под попкой расстелила предмет детского нижнего белья. - Не видишь, я почти закончила, так что отепляйся от меня, хватит, согрелся уже после улицы!

Федор оттеснил меня от пелинального столика и в мгновение ока одел Наташку не только в подгузник, но и в боди. Наташка заулыбалась и смущенно прикрыла глаза ладошками. Потом выглянула из-под них, опять спряталась. Снова выглянула.