В западной общественной мысли XX в.

В историю человечества XX в. вошел как период коренных изменений во всех сферах бытия, как время перемен, затронувших базисные структуры человеческого существования. В эти сто лет произошли две мировые войны, совершилась победоносная социалистическая революция в России, образовалась и через пять десятилетий распалась мировая система социализма, произошло крушение мировой системы колониализма, завершилось международное разделение труда и возник феномен, который Валлерстайн называет «мир-экономикой». В это время началась научно-техническая революция, набирающая темпы с каяздым годом, в результате которой наиболее развитые в экономическом отношении страны Западной Европы, Северной Америки и Дальневосточного региона перешли с индустриальной на постиндустриальную стадию развития. Во второй половине века в результате быстрого развития компьютерной техники и СМИ была разрушена государственная монополия на информацию и началось постепенное вхождение в так называемое «информационное общество». Символом качественных изменений в духовной сфере стала мировая компьютерная сеть Интернет, позволяющая в считанные минуты устанавливать контакты с пользователями, находящимися на другом конце земного шара, и обмениваться информацией с ними. Коренным образом изменился процесс создания, распространения и потребления духовных ценностей. Массовая культура постепенно вытеснила «высокую культуру» с позиций, которые она занимала несколько столетий. Появился социальный тип «человека с одномерным сознанием и запрограммированным поведением».

Не менее существенные перемены происходили в эти годы и в области общественных наук. XX в. — это время появления многочисленных философских школ и направлений, время критики «просвещенческого проекта», усиления субъективно-идеалистических и иррационалистических тенденций во всех сферах духовной жизни. Как отмечает И. С. Нарский,

характерными чертами философии XX в. являются ярко выраженный агностицизм, неприятие существования объективных законов общественного развития, отрицание социального прогресса, ценностный нигилизм и теоретико-методологический плюрализм, мифологизация теоретического мышления¹.

В эти годы возникли и конституировались как отдельные направления философской мысли марксизм-ленинизм, «философия жизни», экзистенциализм, философская антропология, феноменология, постпозитивизм, «критический рационализм», неофрейдизм, структурализм, герменевтика, наконец, постмодернизм, к которому в настоящее время тяготеет большинство как западных, так и отечественных ученых-обществоведов.

Однако XX в. отличается от всех предыдущих исторических эпох не только вышеотмеченными моментами. Будущими историками европейской общественной мысли он будет восприниматься как время резкого изменения приоритетов в исследовательской философской проблематике, как время поворота лицом к культуре. Как показывает анализ, подавляющее большинство представителей перечисленных направлений в той или иной степени касаются проблемы культуры, которая к концу века явно перемещается в центр их теоретических изысканий. Не будет большим преувеличением сказать, что сегодня эта тема занимает главное место в размышлениях философов различных школ, большинство из которых с полным основанием могут быть отнесены к числу плодотворно работающих культурологов, сделавших весьма немало для развития теории культуры.

Не греша против истины, можно сказать, что если XVIII в. был веком философии, XIX — веком истории, то XX в. по праву может считаться веком культурологии.

Проблемами теории культуры в XX в. занимались ученые, принадлежащие к самым разным научным направлениям и школам, но наиболее весомую лепту в возведение здания теоретической культурологии в этот период внесли представители марксизма (в том его варианте, который разрабатывался такими неортодоксально мыслящими отечественными философами, как Э.В. Ильенков, В.М. Межуев, Н.С. Злобин, М.Б. Туровский, В.Ж. Келле; венгерским исследователем Д. Лукачом, румынскими культурологами А. Тэнасе и Дж. Раду, польским мыслителем Т. Ярошевским, французским философом-марксистом Л. Сэвом и итальянским марксистом Антонио Грамши, «философии жизни», атеистического экзистенциализма, «философии науки», неофрейдизма, персонализма, секуляризированного и религиозного эволюционизма, культурной антропологии. К тем, кто разрабатывал проблемы теоретической культурологии вне рамок перечисленных выше философских направлений, следует отнести голландского ученого Йохана Хейзингу, англичанина Арнольда Тойнби, немца Альберта Швейцера, каждый из которых создал свою собственную концепцию культуры, весьма существенным образом отличающуюся от тех, которые были рождены усилиями их предшественников или современников.

Рассмотрение вклада вышеперечисленных философских направлений и отдельных исследователей XX века в создание базиса современной теории культуры целесообразно начать с выяснения того, что сделали на данном поприще представители «философии жизни». Необходимость такого шага определяется, по меньшей мере, двумя обстоятельствами: во-первых, тем, что именно в лоне «философии жизни» сформировались научные взгляды как минимум трех выдающихся мыслителей — Фридриха Ницше, Оствалъда Шпенглера и Хосе Ортеги-и-Гассета, занимающих далеко не последние места на культурологическом Олимпе, а, во-вторых, тем, что рассмотрение идей исследователей-марксистов, внесших, возможно, самый весомый вклад в разработку теоретических проблем современного культурологического знания, будет осуществлено в разделе, посвященном раскрытию роли отечественных ученых в создании и развитии культурологической науки, ибо подавляющее большинство из них принадлежали к советской философской школе.

8.1. Понимание культуры в «философии жизни»

«Философия жизни» как особое направление европейской философской мысли сложилась в последней четверти XIX в. Не будет большим преувеличением утверждать, что ее появление было естественной реакцией на тот идейный голод, который начал ощущаться в европейской философской мысли после краха великих идеалистических систем XIX в. и развеявшихся надежд на выход из методологического тупика, который связывали прежде всего с позитивизмом О. Конта.

Общепризнанно, что у истоков «философии жизни» стояли В. Дильтей и А. Шопенгауэр, хотя исследования последних лет говорят о том, что еще в XVIII в. анонимным автором был написан трактат «О морально прекрасном и философии жизни», который может рассматриваться как первая работа, созданная в соответствии с концептуальными установками «философии жизни». Несколько позже в данной парадигме работал один из крупнейших представителей немецкого романтизма Ф. Шлегелъ, который считал, что философия, «созданная из самой жизни», обращающаяся к «силам и свойствам души», является противовесом, с одной стороны, абстрактному гегельянству, а с другой — вульгарному материализму с примесью механицизма, которым в середине XIX в. увлекались широкие слои европейской интеллигенции. Шлегель стремился в своих работах примирить рассудок и волю, разум и фантазию. Он восставал против рационализма как научного метода, считая, что постичь истину возможно только отказавшись от блуждания в «пустом пространстве абсолютной мысли» и обратившись к «духовной внутренней жизни». Им был выдвинут тезис о «переживании» как акте познания, в котором в нерасторжимом единстве слиты субъект и объект, что позволяет проникнуть в самую сущность исследуемого феномена. Приблизительно из таких же теоретических посылок исходили и представители «философии жизни», которые в господстве науки над жизнью видели «выражения духа прошлого века». По их представлениям, эвристические возможности объективного идеализма и вульгарного материализма оказались весьма ограниченными, а посему необходимо искать новые подходы для постижения истины. «Философия жизни» утверждает принцип, согласно которому жизнь не может быть постигнута таким же образом, как и неживая природа. Ее представители считают, что жизнь сопротивляется рациональному истолкованию, а в силу этого обстоятельства, как писал В. Дильтей, «жизнь должна постигаться жизнью». Средством же, с помощью которого совершается акт постижения, по их мнению, выступает «вживание» (у А. Бергсона — интуиция), делающее события прошлого снова настоящими — живыми — для познающего субъекта. Дильтей и другие представители «философии жизни» стараются оградить жизнь от чрезмерного сциентизма, порабощающей мощи естествознания, претендующего на тотальность применения своих средств и методов.

Почему же именно представители «философии жизни» внесли наиболее существенный вклад (кроме марксистов) в создание теоретического базиса современной культурологии, почему именно в ее лоне сформировались как минимум три нетривиальные культурологические теории, вызывающие интерес у исследователей и сегодня, хотя с момента их создания прошло несколько десятков лет? Ответ на этот вопрос достаточно прост. Дело в том, что изначально авторы, создававшие «философию жизни», ставили перед собой цель создать собственную философию истории, которая в их понимании была ничем иным, как философией культуры. Именно отсюда проистекает интерес как отцов-основателей «философии жизни», так и их последователей к культурологической проблематике, именно здесь необходимо искать корни того пристального внимания к вопросам сущности культуры и ее генезиса, который просматривается невооруженным глазом в их работах.