Лекция 2. Уголовно-процессуальное право 3 страница

Возможно, это последствия реализации других принципов? Если да, то каких?

2. Охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном процессе относится законодателем к числу принципов уголовного процесса. Его суть заключается в гарантированности реализации прав и свобод в уголовном судопроизводстве. Гарант – органы предварительного расследования, прокуратуры и суда. Гарантии – обязанность не только разъяснять подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику (равно как и другим субъектам уголовно-процессуальных отношений) их права, обязанности и ответственность, но и обеспечивать возможность их реализации (ч. 1 ст. 11 УПК РФ). Если же по каким-то причинам участник процесса не пользуется предоставленной ему возможностью, но это важно для защиты его интересов и интересов правосудия – обязанность органов государства своими действиями защитить его законные интересы. Особая гарантированность провозглашается для права на свидетельский иммунитет (ч. 2 ст. 11 УПК РФ), права на безопасность субъектов уголовно-процессуальных отношений, их близких родственников, родственников, иных близких лиц (ч. 3 ст. 11 УПК РФ) и права на возмещение вреда, причиненного лицу в результате нарушения его прав и свобод органами уголовного преследования и судом (ч. 4 ст. 11 УПК РФ). Причем право на безопасность (применение мер безопасности) и право на возмещение вреда реализуется с помощью, как УПК РФ, так и других законов и подзаконных актов (ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» 2004 года, Положение о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда 1981 года и др.).

3. Осуществление правосудия только судом – важнейший принцип уголовного судопроизводства. Его содержание заключено в трех положениях:

– правосудие по уголовному делу в Российской Федерации осуществляется только судом (ч. 1 ст. 8 УПК РФ);

– никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в порядке, установленном законом (ч. 2 ст. 8 УПК РФ);

– подсудимый не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено (ч. 3 ст. 8 УПК РФ).

Первое из них указывает на особую форму, в которой может быть разрешено уголовное дело – правосудие, а также на особый орган, который его осуществляет – суд.

Уголовное правосудие - это строго регламентированная законом деятельность, которая проявляется во всем порядке судебного производства. Этот принцип наиболее тесно связан с такими как непосредственность исследования доказательств и устность судебного разбирательства, гласность (открытости) судебных слушаний и неизменность состава суда (ст. 240-242 УПК РФ), равенства прав (процессуальных возможностей) участников судебного разбирательства (ст. 243-260 УПК РФ).

Никто не может осуществлять уголовное правосудие, кроме суда, занимающего конституционно-правовое положение органа судебной власти в стране (ст. 118 Конституции РФ). Только те органы являются судами, которые специально созданы (учреждены) государством для осуществления судебной власти (ст. 1 ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации»). Только те лица являются судьями, которые в установленном законом порядке наделены соответствующими полномочиями и обладают государственными гарантиями независимости, несменяемости и неприкосновенности (ст. 12, 122 Конституции РФ, ст. 11, 13-16, 19 Закона «О статусе судей в РФ» и др.).

Второе положение указывает на исключительную компетенцию суда в уголовном процессе. Осуждение (порицание) виновного от имени государства происходит только при постановлении судом приговора, лишь после провозглашения которого (и на основе которого) возможно применение мер уголовного наказания.

Третье положение отражает необходимость обеспечения права подсудимого на законный суд и законного судью не только вообще, как это вытекает из первого положения, но и конкретно, как это следует из правил о подсудности уголовных дел (ст. 31-36 УПК РФ). Это гарантирует управляемость судебной системой (что важно с точки зрения законности правосудия) и непосредственную связь судебной власти с населением (что важно с точки зрения демократичности правосудия).

Таким образом, принцип осуществления правосудия только судом объективно определяет положение суда в уголовном процессе.

4. Выше уже неоднократно писалось о состязательности, в этой части обратим внимание на то, каким образом отдельные авторы пытаются примирить состязательность с принципом всесторонности, полноты и объективности исследования. Полагают, что принцип состязательности (состязательность сторон) включает в себя ряд положений, отражающих особенности российского судопроизводства.

Во-первых, он указывает на один из методов, с помощью которого достигаются цели уголовного процесса – состязание или противоборство сторон (ч. 1 ст. 15 УПК РФ). Этот метод не определяет суть уголовного судопроизводства, но является взаимодополняющим по отношению к методу всестороннего, полного и объективного исследования уголовного дела. Его можно назвать методом правового спора, возникающего потому, что защита должна в силу своего общественного предназначения оспаривать обвинение (каким бы оно ни было обоснованным), а обвинение – опровергать доводы защиты (если оно убеждено в обратном) (В.З.Лукашевич).

Следовательно, состязательность это уже не принцип, а метод правового спора, который не определяет суть уголовного судопроизводства, является взаимодополняющим по отношению к методу (метод и принцип – одно и то же?) всесторонности, полноты, объективности исследования. Как Вы полагаете, можно ли исходя из приведенного утверждения сделать вывод, что в российском уголовном процессе существует принцип состязательности? К анализу привлеките свое решение о соотношении начала процесса и принципа.

Состязательный метод в его классической интерпретации (англо-американской)заключается в оспаривании сторонами обвинения и защиты позиций друг друга путем представления доказательств и их исследования непосредственно перед судом, причем обе стороны собирают и представляют только те доказательства, которые требует суд. Поскольку судебный процесс проходит в форме спора и каждая из сторон излагает свою версию событий и стремится опровергнуть версию противоположной стороны по определенным правилам, то выбор одной единственно верной версии остается за судом. «Слабые» доказательства, доводы и аргументы отвергаются, «сильные» — остаются. На их основе суд и должен разрешить дело по существу, руководствуясь критерием отсутствия разумных сомнений. Считается, что, если суд и стороны пользуются общими строгими правилами и критериями доказывания, действуя в пользу истины (и справедливости), а суд к тому же еще и следит за их соблюдением (как в ходе разбирательства, так и до него, осуществляя судебный контроль и обеспечивая принцип «равенства исходных возможностей»), то и результат будет истинным. Такой результат в силу высокой степени авторитетности судебного решения оказывает влияние на весь уголовный процесс, побуждая сторону обвинения не выдвигать «слабые» обвинения, прекращать уголовные преследования, идти на соглашения с обвиняемым, а сторону защиты — не рисковать непризнанием вины при отсутствии серьезных контрдоводов и аргументов (Боботов С.В. и др.).

Следовательно, в англо-американском суде состязательность ничего не дополняет, это сама суть судебного разбирательства. Так ли это в российском суде?

Поскольку правовой спор в российском уголовном процессе предполагается, по крайней мере, по причине заранее заданной (законом) позиции защиты и процедуры судебных прений (не возможных без противоборства), то состязательность как метод нельзя исключать из российского судопроизводства. Судья должен поощрять активность сторон и спор между ними даже при наличии у него собственных следственных полномочий, обусловленных необходимостью всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств уголовного дела и ответственностью за вынесение законного, обоснованного и мотивированного приговора.

Судя по приведенной выдержке, состязательность в российском процессе занимает совершенно иное место, нежели в англо-американском судопроизводстве. Если в последнем это основа судебного разбирательства, то в российском – это содержание части судебного разбирательства (судебных прений). Если это так, то может ли метод, который применяется в одной части судебного разбирательства, претендовать на статус принципа российского уголовного процесса? Вам следует разобраться в том, когда и почему необходимо прибегать к состязательности в процессе, основанном на публичном начале.

Во-вторых, считается, принцип состязательности устанавливает недопустимость совмещения функций обвинения, защиты и разрешения уголовного дела в деятельности одного органа или одного лица (ч.2 ст. 15 УПК РФ). Речь идет, прежде всего, о функциональном разделении институтов уголовного преследования (органы предварительного расследования и прокуратуры), адвокатуры (профессиональной защиты) и суда. Хотя то, что они делают, может содержательно совпадать (к примеру, законный интерес обвиняемого в одинаковой мере поддерживается всеми институтами), никто из них не может одновременно обвинять, защищать и осуществлять правосудие. Совмещение названных функций грозит произволом или, в лучшем случае, непреднамеренным уклоном в пользу тех или иных интересов. Напротив, разделение функций и их институционализация способствует минимизации риска такого уклона.

А теперь, исходя из Вашего понимания функции, соотнесите выше сказанное с тем каким образом законодатель решает вопрос о том какие обстоятельства, из подлежащих доказывания (ст. 73 УПК РФ), и кто должен устанавливать. Прямого ответа на этот вопрос в ст. 73 мы не найдем. Но исходя из того, что функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо (ч.2 ст. 15 УПК), следует вывод – обстоятельства, уличающие лицо в совершении преступления, отягчающие его ответственность должны устанавливать органы уголовного преследования (органы расследования, прокурор), а обстоятельства оправдывающие обвиняемого, смягчающие его вины – защита, суд же, на основе более убедительных доводов, примет решение. Ну, чуть ниже, в ст. 74 УПК РФ, находим решение, которое полностью противоречит только что приведенному. В ней законодатель возлагает обязанность устанавливать все обстоятельства, подлежащие доказыванию на суд, прокурора, следователя, дознавателя. Что в этом случае остается от запрета совмещения функций? Какой принцип должен быть реализован исходя из предписаний ст. 74 – состязательность или всесторонность, полнота и объективность исследования?

Третий аргумент в пользу состязательности - состязательность предполагает уравновешивающую роль суда. Суд не является ни органов обвинения, ни органом защиты и в правовом споре не должен стоять ни на чьей стороне (ч. 3 ст. 15 УПК РФ).

Предоставляя монополию на обвинение (по общему правилу) органам предварительного расследования и прокуратуры, законодатель стремится обеспечить эффективность уголовного преследования. Однако он не исключает при этом ошибок и обвинительного уклона. Предоставляя монополию на представление интересов обвиняемого адвокатуре (по общему правилу), законодатель стремится обеспечить эффективность защиты. Причем оправдательный уклон не только не исключается, но и предполагается, в целях уменьшения риска совершения следственных ошибок и злоупотребления властью органами уголовного преследования.

Отсюда становится очевидной уравновешивающая роль суда, который создает необходимые условия для исполнения сторонами возложенных на них процессуальных обязанностей и использования им предоставленных прав (ч. 3 ст. 15 УПК РФ), а также компенсирует их недостаточную активность и эффективность путем самостоятельного исследования доказательств.

Если бы у российского суда была уравновешивающая роль, исполняя которую он должен был обеспечить равенство прав сторон – это один из признаков состязательного процесса, но обратимся к концовке приведенного высказывания. Компенсирую недостаточную активность сторон путем самостоятельного исследования доказательств, не принимает ли на себя суд в одном случае функцию обвинения, в другом – защиты, а то и ту и другую вместе? Напомним, что активность суда в плане установления всех обстоятельств, подлежащих доказыванию, предписана ст. 74 УПК.

Приводя четвертый аргумент в пользу состязательности как принципа российского уголовного процесса указывают, что она требует равноправия сторон перед судом (ч. 4 ст. 15 УПК РФ). Важно подчеркнуть, что имеется в виду не фактическое, а юридическое равенство. Оно выражается не в равенстве правовых возможностей субъектов правоотношений или правового положения (статуса), а во взаимообусловленности их прав и обязанностей (Л.И. Спиридонов). Причем обеспечивается это равенство судом, который не только уравновешивает стороны, но и в юридическом смысле централизирует весь уголовный процесс (является единым центром принятия окончательных решений).

В таком понимание равенство прав не является чем-то новым для российского законодательства. В ст. 245 УПК РСФСР, которая называлась «Равенство прав участников судебного разбирательства», говорилось о том, что все участвующие в процессе пользуются равными правами по представлению доказательств, участию в исследовании доказательств и заявлению ходатайств. Возможность использования, равенство этих прав обеспечивалось и контролировалось судом, должностное положение участника судебного разбирательства при этом не имело по закону никакого значения. До принятия УПК РФ в литературе высказывались аргументированные суждения в пользу того, что равенство прав участников судебного разбирательства следует рассматривать в качестве принципа уголовного процесса. Теперь судите сами – можно ли рассматривать равенство прав как веский аргумент того, что в российском процессе реализуется принцип состязательности.

Принципы уважения чести и достоинства личности (ст. 9 УПК РФ), неприкосновенности личности (ст. 10 УПК РФ), неприкосновенности жилища (ст. 12 УПК РФ), тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений (ст. 13 УПК РФ), обеспечения подозреваемому и обвиняемому права на защиту (ст. 16 УПК РФ), языка уголовного судопроизводства (ст. 18 УПК РФ) и права на обжалование процессуальных действий и решений (ст. 19 УПК РФ) прямо корреспондируют и обеспечивают широкий спектр фундаментальных прав и свобод человека и гражданина.

Перечисленное оцените с позиций того, можно ли все указанное относить к принципам уголовного процесса. Принцип и право – одно и тоже? К решению этого вопроса привлеките Ваше понимание того, что такое уголовный процесс и что следует понимать под принципом процесса.

Речь идет о следующих правах: праве на достоинство личности и недопустимости его умаления, запрете пыток, насилия, жестокого или унижающего обращения (ст. 21 Конституции РФ); праве на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени, тайну сообщений (ст. 23 Конституции РФ); запрете сбора, хранения, использования и распространения информации о частной жизни лица без его согласия (ст. 24 Конституции РФ); праве на свободу и личную неприкосновенность (ст. 22 Конституции РФ); праве на неприкосновенность жилища (ст. 25 Конституции РФ); праве на получение юридической помощи (ст. 48 Конституции РФ); праве пользоваться родным языком и свободный выбор языка общения (ст. 26 Конституции РФ) и праве на судебную защиту (ст. 46 Конституции РФ).

Некоторые из вышеперечисленных принципов почти дословно воспроизводят соответствующее конституционное право (например, принцип уважения чести и достоинства) и не имеют специфически процессуальных признаков. Другие (например, принцип обеспечения подозреваемому и обвиняемому права на защиту) – более или менее, процессуально конкретизированы. Нередко в юридической литературе их именуют конституционными принципами (В.З. Лукашевич и др.), а иногда отождествляют с субъективным конституционным правом, на реализацию которого в уголовном судопроизводстве они направлены.

В данной связи необходимо подчеркнуть, что все указанные принципы – это принципы обеспечения конституционных прав и свобод в уголовном процессе. Их содержание раскрывается и конкретизируется через процессуальные обязанности органов предварительного расследования, прокуратуры и суда, реализация которых является условием осуществления процессуальных прав, соответствующих охраняемому конституционному праву.

 

Контрольные вопросы:

· Можно ли презумпцию невиновности рассматривать в качестве принципа уголовного процесса?

· Каково конкретное ценностно-правовое содержание презумпции невиновности?

· В чем состоит суть охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном процессе?

· Относится ли охрана прав и свобод человека и гражданина к числу максимально общих для уголовного процесса положений?

· Является ли осуществление правосудия только судом принципом уголовного процесса?

· В каком соотношении осуществление правосудия только судом находится с презумпцией невиновности?

· Можно ли считать состязательность сторон принципом уголовного процесса и распространять его действие на все стадии уголовного производства по делу?

· Как соотносится состязательность сторон с разделением уголовно-процессуальных функций?

· Существуют ли противоречия, и какие между состязательностью сторон и публичным началом уголовного процесса?

· Чем отличаются такие процессуально-правовые положения как уважение чести и достоинства личности, неприкосновенность личности, неприкосновенность жилища, тайна переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, от соответствующих им конституционно-правовых положений?

· Является ли обеспечение обвиняемому права на защиту самостоятельным принципом уголовного процесса?

· В каком соотношении обеспечение обвиняемому права на защиту находится с правом обвиняемого на защиту, презумпцией невиновности и охраной прав и свобод человека и гражданина в уголовном процессе?

· Относятся ли такие процессуально-правовые положения, как язык уголовного судопроизводства и право на обжалование процессуальных действий и решений, к числу максимально общих для уголовного процесса положений?

 

Раздел 3. Субъекты уголовно-процессуальных отношений

Лекционных часов – 6. Самостоятельная работа – 12 часов.

 

Лекция 7. Определение субъектов уголовно-процессуальных отношений

 

1. Понятие и соотношение субъектов уголовно-процессуальных отношений и субъектов уголовного процесса. Участники процесса и участвующие в процессе лица.

2. Классификация субъектов уголовно-процессуальных отношений. Критерии разграничения.

1. До принятия УПК РФ в литературе велись дискуссии о соотношении понятий “участник процесса”, “субъект уголовно-процессуальной деятельности (уголовного процесса)”, “субъект процессу­альных отношений”. Принятый закон, на первый взгляд снял эту проблему. В Разделе II все субъекты уголовно-процессуальных отношений названы участниками уголовного судопроизводства. Допустимо ли с содержательной стороны такое решение, когда на один уровень ставится суд и, положим, понятой?

Есть мнение, что участники уголовного процесса — это лица, защищающие свои права и интересы в уголовном деле, и что недопустимо объединять этим понятием всех участвующих в судопроизводстве лиц, поскольку их отдельные группы харак­теризуются различным объемом прав и обязанностей, раз­личным назначением в процессе. Обращалось в юридичес­кой литературе внимание и на то, что указанные различия носят частный характер и могут быть использованы для той или иной классификации участников процесса.

И раньше и теперь уголовно-процессуальное законодательство не использует термин «субъект уголовного процесса». В гл. 3 УПК 1960 г. говорилось об участниках процесса, но перечислялись далеко не все лица, деятельность которых в рамках процесса являлась необходимой для реализации его целей, а об органах государства вообще не говорилось. Выделе­ние отдельной главы об участниках было вполне оправданно, практическим работникам это позволяло быстро сориентироваться в правах и обязанностях участников, да и последним это было необходимо, чтобы без долгих поисков понять, что они могут, а что – нет, но, чтобы успешно защищать свои инте­ресы от произвола органов государства, чтобы знать, каким образом взаимодействовать с другими лицами и органами, им пришлось бы стать профес­сиональными юристами, – так как права и обязанности государственных органов были раз­бросаны по разным главам и разделам кодекса. Указанный недостаток за­кона был преодолен в УПК РФ, где в разделе 2 законодатель со­брал тех, кого он считает участниками уголовного судопроизводства. Начинается раздел с главы 5, где речь идет о суде, в следующих главах обознача­ются участники со стороны обвинения и защиты, в главе 8 речь идет об иных участниках уголовного судопроизводства: свидетелях, экспертах, специали­стах, переводчиках, понятых.

Представляется, что подобное отношение к содержанию понятия «участник процесса» – не только результат несовершенства законодательной техники, это следствие неразработанности ба­зовых понятий, позволяющих дифференцировать лиц и органы, деятельность которых предусмотрена уголовно-процессуальным законодательством.

Рассмотрим соот­ношение следующих понятий: «субъект уголовного процесса», «субъект уголовно-процессуальных отношений», «участник уголовного процесса». В процессуальной литературе используются и иные обозначения – «субъект права», «участник уголовно-процессуальных отношений», «участник уго­ловно-процессуальной деятельности».

Анализ уголовно-процессуальной литературы позволяет выделить следующие позиции по этому вопросу: под субъектами уголовного процесса понимают лиц, наделенных уголовно-процессуальными правами и обязанностями, которые позволяют им осуществлять уголовно-процессуальную деятельность, вступать в уголовно-процессуальные отношения с другими субъектами уголовного процесса (А.П. Рыжаков, А.И. Сергеев). К участникам же процесса относят государственные органы, должностных лиц, граждан, представителей обществен­ных организаций и трудовых коллективов, которые принимают участие в уголовно-процессуальной деятельности. Таково понимание участников в широ­ком, теоретико-правовом смысле. В узком, уголовно-процессуальном, – это те, кто заинтересован в исходе дела. Из их числа выпадают органы госу­дарства и должностные лица, а также участники процессуальных действий, которые служат источниками доказательственной информации, и лица, вы­полняющие вспомогательную роль.

Т. е. субъ­екты уголовного процесса в широком смысле – это участ­ники уголовно-процессуальной деятельности. Насколько правомерно подоб­ное отождествление? Не подменяется ли здесь понятие «субъекта уголовного процесса» понятием «субъекта уголовно-процессуального права»? Субъект уголовно-процессуального права – абстрактная фигура, субъект уголовного процесса – конкретная, как конкретна любая деятельность, любое отношение. Отказываясь от подобного понимания участников процесса в широком смысле, нельзя согласиться с их трактовкой в узком, так как за ее рамками осталось большое число органов, должностных лиц и граждан, и нет ответа на вопрос о том, кто же они в уголовном процессе. В целом же существенным пробелом рассматриваемого подхода является попытка решения проблемы вне рамок анализа уголовно-процессуальных отношений.

Но и те, кто рассматривал анализируемые понятия под приз­мой уголовно-процессуальных отношений, неоднозначны в их обозначе­нии. Так, например, М. С. Строгович отождествлял субъектов уголовно-процессуальных отношений с субъектами уголовно-процессуальной деятельно­сти, т. е. с субъектами процесса, и с участниками уголовного процесса. И к их числу он относит практически всех, в том числе и должностных лиц органов государства, на основе наличия у них интереса, а так как у свидетелей, экспертов, понятых, переводчиков, специалистов не должно быть заинтересованности в деле, то они не субъекты-участники уголовного процесса, хотя «и являются субъектами отдельных уголовно-процессуальных отношений». В данном случае намечен подход к дифференциации понятий. Субъектами уго­ловно-процессуальных отношений являются все, кто имеет права и обязанно­сти и реализует их в рамках уголовно-процессуальных отношений, а субъек­тами-участниками процесса - только те, у кого есть определенный интерес в исходе дела.

Но обозначенный подход к дифференциации не был принят. Все большее распространение получила точка зрения, в силу которой субъекты уголовного процесса – все участвующие в уголовном процессе государственные органы и лица, так как они имеют уголовно-процессуальные права и обязанности (Н.С. Алексеев., В.З. Лукашевич и др.) Или же, что по сути то же самое, «субъектом уголовно-процессуальной деятельности может быть любое лицо, принимающее то или иное участие в уголовном судопроизводстве…» (Л.И. Малахова).Определенное несовершенство этой формулировки преодолевается следующим высказыванием, в основу которого кладется положение учения о правоотношении: «Любой субъект уголовно-процессуального права, независимо от его процессуального положения, в конкретном правоотношении вы­ступает как участник правоотношения, как участник уголовно-процессуаль­ной деятельности, иначе говоря, - участник процесса» (Л.М. Володина). Следовательно, ука­занные понятия могут использоваться как равнозначные, так как они совпадают по объему и сводятся к одному - «участ­ник процесса». Именно этот подход был усвоен законодателем и реализован им в УПК РФ.

Другое понимание соотношения рассматриваемых понятий. Среди них выделяют определяющее - «участник правоотношения». Принимать участие – значит включаться в уже осуществляемое кем-то. В рамках же правоотношений результат возникает в силу взаимодействия субъектов права как сторон правоотношения.Правоотношение – совместная деятельность субъектов прав и обязанностей, поэтому стороны правоотношений правильней было бы обозначать субъек­тами, а не участниками.

Исходя из данного подхода, делают следующие выводы: 1. Все органы, должностные и иные лица являются субъектами уголовно-процессуальных отношений; 2. Уго­ловно-процессуальные действия и правоотношения – суть неразрывное един­ство. И если, отправляясь от этого, задать вопрос, в чем суть уголов­ного процесса, то вывод напрашивается один: уголовный процесс – чере­дующаяся система правоотношений, направленных на достижение опреде­ленных целей. Можно ли при таком понимании отличить уголовный процесс от гражданского? Безусловно, субъектами уголовно-процессуальных отношений являются все предусмотренные уголовно-процессуальным законом органы и лица, имеющие права и обязанности и вступающие во взаимодействие с другими в процессе их реализации. Данное понятие должно остаться в теории уголовного процесса, но не оно определяет его специфику. Специфика в определении содержания другого понятия – уголовно-процессуальная деятель­ность. Деятельность и правоотношения – понятия взаимосвязанные, но упор на правоотношение нивелирует специфику деятельности и, наоборот, рас­крытие этого понятия позволяет сделать более предметными соответствую­щие правоотношения. После этого у нас появится возможность ответить еще на один вопрос – все ли уголовно-процессуальные действия совершаются в рамках конкретных правоотношений.

В силу публичности российского уголовного процесса у органов государства, осуществляющих процессуальную деятельность, две группы обязанностей – обязанности по отношению к обществу и государству и обязанности по отношению к конкретному участнику процесса. Общество и государство ставят перед органами конкретные цели и требуют их исполнения, а для этого наделяют органы властными полномочиями, делая их субъектами деятельности. Реализация целей уголовно-процессуальной деятельности – обязанность органов государства. Существо­вание этой обязанности обуславливает необходимость предоставления им та­ких прав, которых нет и не может быть, в силу публичности уголовного про­цесса России, у других субъектов уголовно-процессуальных отношений. Именно органы государства определяют ход уголовно-процессуальной дея­тельности, от них зависит результат, они и ответственны за него. Они хозяева, субъекты этой деятельности, осуществляя которую, при наличии оснований, включают в нее других лиц, которые и являются участниками уголовно-процессу­альной деятельности или уголовного процесса.

То, что субъекты уголовно-процессуальной деятельности являются и субъектами уголовно-процессуаль­ных отношений, не делает их равными участникам уголовного процесса. В рамках этих отношений органы государства, опять же в целях реализации публичного начала процесса, должны реализовать свои обязанности, но уже по отношению к участникам процесса, а именно обеспечить участникам процесса реальную возможность реализовать в процессе свои права и защитить законные интересы.

Деятельность субъектов не может быть ограничена только рамками конкрет­ных правоотношений. В отдельных случаях в их деятельности напрямую реализуется публичность, например, когда следователь выносит по­становление о привлечении в качестве обвиняемого, составляет обвинитель­ное заключение и т.п. Подобная деятельность осуществляется вне рамок пра­воотношений с участниками процесса. После совершения ее и появляются основания для конкретных правоотношений. Ни одно правоотношение в рамках уголовного процесса не обходится без субъекта уголовного процесса.