Развитие римского права в его источниках

Развитие римского права в его источниках прослеживается по следующим периодам: архаический, предклассический, классический и постклассический.

В архаический период (VI в. – середина III вв. до н. э.) римское право складывалось и развивалось в виде так называемого гражданского (квиритского) или цивильного права. Оно регулировало не только имущественные отношения. Слово «гражданское» в его названии предполагало тот смысл, что оно распространялось только на римских граждан, равнозначно тому, как «цивильное» обслуживало интересы исключительно членов общины свободных жителей города-государства, а квириты было их древнейшим самоназванием.

Наиболее ранними формами права выступали обычаи – неписаные нормы поведения, выработанные длительной жизненной практикой. У римлян упоминались обычаи предков, жрецов, магистратов. До конца VI в. до н. э. к правовым источникам относились царские законы, в реальном существовании которых некоторые ученые сомневаются. Во всяком случае, законодательная деятельность рексов, одобряемая по куриям, вряд ли имела самостоятельное значение. Главным образом она подкрепляла уже сложившиеся обычаи авторитетом вождя и волей народа. С изгнанием царей законодательная инициатива перешла к консулам и сенаторам. Законы стали приниматься с одобрения сената, но должны были обязательно вотироваться (голосоваться) комициями.

Правовые обычаи характеризовались невысокой степенью обобщения и не охватывали регулированием большинство сходных ситуаций. Реализация содержащихся в них представлений о должном и правильном облекалась ограниченным набором ритуалов, включавших произнесение точных фраз, совершение определенных действий. За чистотой ритуальных форм и соблюдением освященных традицией обрядов следила коллегия жрецов-понтификов. Понтифики не были жрецами в точном значении слова. Они не отправляли религиозный культ, а будучи знатоками божественного и человеческого права, контролировали правильность проведения общественных процедур в религиозной, семейной жизни, государственном управлении, давая консультации служителям культа, простым людям, царям, а позже – консулам. Понтифики хранили правила разрешения споров, вели записи юридических прецедентов, вырабатывали приемы толкования, составляли судебный календарь (для процессуальных действий различались пригодные и непригодные дни в зависимости от фаз Луны), сами являлись третейскими судьями.

Понтифики, которыми были только патриции, манипулировали неписаными обычаями, произвольно толковали их, пренебрегая интересами плебеев. Под давлением последних в 450 г. до н. э. специальная комиссия привела в систему обычаи и царские законы и, записав на досках, выставила для всеобщего обозрения. После вотирования комициями эта запись приобрела известность как Законы XII таблиц. Их значение состояло не в урегулировании новых отношений (хотя отдельные нововведения не исключаются), а в том, чтобы дать всем свободным гражданам знание правовых обычаев и поднять их авторитет всеобщим согласием.

В Законах XII таблиц имелось важное указание на то, что законом следует считать только решение народного собрания. Законодательной инициативой обладали исключительно высшие магистраты и народные трибуны. Автор законопроекта заранее вывешивал его, чтобы в течение не менее трех недель граждане могли обсудить нормативные положения и предложить изменения. В народном собрании магистрат зачитывал проект закона и предлагал голосовать обычным способом: за проект или против него. Если собрание принимало новый закон, магистрат повелевал торжественно огласить его. Обязательным условием было утверждение закона сенатом, которое впоследствии стало даваться заранее. Текст закона поступал в государственный архив.

То обстоятельство, что официальная защита притязаний любого рода осуществлялась только гражданами и в строго контролируемых знатоками права процедурах, предопределило исковой характер римского права. Далеко не всякий интерес гражданина защищался судом, а лишь такой, для которого имелись нормативные основания, причем казуальные, а притязания истца могли облекаться в узкие по содержанию процессуальные формулы. Иск – это не только заявление о материальном праве, которое человек требует признать, восстановить, но и процессуальное средство, позволяющее правовую защиту в установленных формах.

С принятием Законов XII таблиц римляне только на их основе могли отстаивать свои интересы. Перечень допускаемых Законами исков был ограниченным: об оскорблении, о размере земельного участка, разделе наследства и несколько других, в том числе, иск о порубке чужого дерева. Для того чтобы состоялось судебное разбирательство, волеизъявление истца должно было облекаться в точные, не допускающие пропуска даже одного слова, формулы устного заявления. Например, при использовании последнего из перечисленных исков, словом «дерево» следовало называть срубленные ветви, сломанные лозы винограда, в противном случае сторона, использовавшая неофициальный термин, проигрывала дело.

Фиксированные языковые конструкции и условия их применения до конца IV в. до н. э. были секретными знаниями понтификов. После опубликования в 302 г. до н. э. судебного календаря, форм исков, толкования положенных в их основу норм материального права возникла светская (не понтификальная) юриспруденция. Исковая защита нарушенного права предполагала наличие не только судьи, разрешающего дела по существу, но и должностного лица, следящего за тем, может ли спор быть предметом судебного разбирательства в имеющихся узких процессуальных рамках. С ликвидацией монополии понтификов на знание права к таким лицам стали относиться судебные магистраты, в первую очередь, преторы. Их деятельность положила начало предклассическому периоду (середина III–I вв. до н. э.) истории римского права и дала новые правовые источники.

Потребность в новых формах права накапливалась по мере того, как римляне все более активно включались в торговлю на обширной территории Италии и Средиземноморья. Торговцы разных народностей полагались только на взаимную честность. Споры между ними не регулировались цивильным правом. Оно было дискриминационным к чужеземцам: приобретенный ими у римских граждан товар юридически оставался в квиритской собственности, а значит, гражданин мог потребовать возврата уже проданных вещей с оставлением у себя полученных за них денег. Заслоном на пути реализации законных, но не справедливых требований и выступили преторы. Руководствуясь тем, что отношения между всеми людьми строятся на началах верности данному слову, нравственного долга выполнять взятые на себя обязательства, они стали давать исковую защиту чужеземцам, отказывая в ней недобросовестным гражданам.

Из деятельности преторов, прежде всего, из перегринского, рядом с гражданским правом появилось преторское право, из которого выделилось право народов, регулировавшее отношения между римскими гражданами и чужеземцами, а также между самими чужеземцами, проживавшими на территории Римского государства. Право народов было свободным от племенных и культовых традиций, выросло на базе коммерческих отношений и стало универсальным правом в том смысле, что применялось ко всем участникам торгового оборота, независимо от национальной принадлежности. Под влиянием этой системы права создавались новые типы договоров, которые, в отличие от строгостей и ритуальных форм квиритского права, заключались на началах свободного соглашения сторон без каких-либо обрядовых процедур.

Практика судебных магистратов дала развитие такому важному источнику права, как их эдикты. Эдиктами назывались программные заявления, которые они делали при вступлении в должность. Преторы объявляли, какими правилами будут пользоваться в своей деятельности; в каких случаях они будут давать иски, в каких – нет; какие материально-правовые притязания они будут признавать как имеющие исковую форму. Вот примеры дошедших до нас фрагментов преторских эдиктов: «я дам защиту тому, кто заключил договор без обмана, насилия или иных неправильных действий»; «если капитан корабля или хозяин гостиницы, взявши у путешественника вещи на сохранение, не возвратит их, то я дам против них иск»; «если кто-нибудь даст вещь в ссуду (безвозмездное пользование), то я дам ему иск (для возврата вещи)» [3]. Формально эдикт действовал в течение года, т. е. срока полномочий объявившего его должностного лица. Но фактически те пункты эдикта, которые оказывались удачными, получали общую поддержку, повторялись и в эдикте вновь избранного магистрата и приобретали устойчивое значение.

Правотворчество судебных магистратов усиливалось постепенно. Сначала претор, не посягая на квиритское право, дополнительно подкреплял ряд его положений своей защитой: например, наследникам, признанным по закону, давал защиту и в эдикте. Далее претор своим эдиктом стал заполнять пробелы цивильного права: например, при отсутствии цивильных наследников вводил во владение наследственной массой иных лиц. Наконец, эдикт претора стал даже изменять цивильное право: например, эдиктом объявлялось, что в известных случаях наследство будет закреплено не за цивильным наследником, а за другим лицом. При этом цивильный наследник как бы и не терял своего права, но только оно не получало судебной защиты и становилось голым правом. Надо заметить, что претор никогда формально не отменял норм гражданского права; он лишь указывал пути для признания новых отношений, давал средства их защиты в виде новых формул исков и таким образом нередко обходил нормы квиритского права.

Важной заслугой судебных магистратов явилась поддержка справедливых интересов, действительных намерений людей, пусть даже их волеизъявление не облекалось в установленные архаическим правом способы выражения мнений. По соображениям целесообразности судебный магистрат мог лишить кого-либо «законной» защиты. Например, XII таблиц требовали строгого соблюдения формальностей при купле-продаже, а при совершении конкретной сделки стороны их не соблюли. Если в таком случае недобросовестный продавец, получив деньги от покупателя, требовал возвращения вещи, ссылаясь на закон, то претор отказывал ему в иске по тому мотиву, что он использовал изъятие из закона ввиду недобросовестности продавца.

Рождение новых средств исковой защиты, менее заформализованных и предоставляющих известный простор и суду, и спорящим сторонам, вызвало к жизни практическую и теоретическую юриспруденцию, ставшую важным атрибутом классического периода (I–III вв.). Постепенное возвышение авторитета юристов возвело их деятельность в самостоятельный источник права.

Еще в предшествующий период юридическими вопросами занимались лица, принадлежавшие к состоятельным слоям общества, а также занимавшие высокое служебное положение. Обратившимся к ним гражданам юристы давали советы по возбуждавшим сомнение вопросам, писали для них формулы договоров, другие деловые документы, руководили действиями сторон в суде, а главное, юристы помогали сторонам при составлении надлежащей процессуальной формулы для обращения к судебному магистрату. В I в. до н. э. стороны получили возможность излагать свои требования любыми словами, тогда как обязанность облечь содержание спора в соответствующую формулу была возложена на претора. Перед магистратом встала трудная задача: обобщать разнообразные жизненные ситуации типовыми формулами. К ее решению он стал привлекать юристов, уже обладавших навыками выражать существо спора точными по смыслу и краткими по содержанию фразами. В результате деятельность юристов приобрела творческую направленность: они не только разъясняли поставленную юридическую проблему, но зачастую и заново решали ее, приспосабливая к меняющейся жизни общества. Особый вклад в юриспруденцию внесли Квинт Муций Сцевола, попытавшийся построить полную систему цивильного права, и Сервий Сульпиций Руф, составивший первый комментарий преторского права. Не имея еще никакой правотворческой власти, римские юристы своей консультационной практикой, помощью в составлении преторских указаний фактически влияли на судопроизводство, а формулируемые ими правила граничили с обязательным применением.

Деятельность юристов получила официальное значение источника права при принципате. Учитывая уже сложившуюся практику, при которой преторы и судьи часто следовали советам юристов, Октавиан Август и его преемники разрешили лишь наиболее квалифицированным из них (обычно тем юристам, которым принцепс сам доверял отвечать на запросы, обращавшиеся к императору) самостоятельно составлять исковые формулы, давать заключения по делу, обязательные для судьи. Опираясь на авторитет римского правителя, правотворческая деятельность приобрела легитимный характер. Новый порядок получил подтверждение при императоре Адриане, указавшем, что при вынесении решения суд имел право ссылаться на мнение определенных юристов, причем уже высказанное в свободной, не обязательно исковой, форме.

При принципате произошел подлинный расцвет правовой доктрины и практики. Римские юристы создают замечательные труды, предназначенные для практического использования и в учебных целях. Наиболее крупные по объему произведения назывались дигестами (от лат. – приводить в систему) или пандектами (от греч. – охватывать все). Популярностью пользовались дигесты Цельса, Сальвия Юлиана; пандекты Модестина, Ульпиана. Творческим подходом к решению юридических проблем отличались труды Папиниана, написанные в виде вопросов и ответов на правовые ситуации. Среди учебников приобрели известность так называемые Институции – пособия по основам права, разработанные Флорентином, Гаем, Павлом, Ульпианом.

Начало классического периода совпало с установлением империи, что не могло не отразиться на других источниках римского права.

Из-за падения роли народных собраний, а особенно после того, как граждане перестали собираться в центуриатных комициях, возросло значение постановлений сената. И если в первой половине I в. сенатус-консульты еще оставались рекомендациями, приобретавшими обязательную силу посредством эдикта претора, то император Адриан придал им статус полноценного закона. Однако следует помнить, что теперь инициатором постановления был не сенат, а принцепс, полностью контролировавший его деятельность.

Одновременно укрепилась самостоятельная правотворческая деятельность лиц, стоящих во главе Римского государства, прежде всего, в сфере управления. Этому способствовали юристы, обосновавшие положение, согласно которому римский народ передал свою законодательную власть императорам. Их акты, называвшиеся императорскими конституциями, существовали четырех видов: эдикты, т. е. решения императора, всенародно публикуемые наподобие магистратских эдиктов; мандаты, т. е. инструкции, которые давались провинциальным чиновникам и республиканским магистратам; декреты, т. е. судебные решения, которые были вынесены императором по делам, поступившим на его рассмотрение; рескрипты, т. е. ответы императора на юридические вопросы частных лиц и магистратов, запрашивающим консультации. Эдикты и мандаты не теряли силу со смертью издавшего их императора, пока их не отменял кто-либо из его преемников, тогда как декреты и рескрипты рассматривались как толкование законов и изначально сохраняли силу независимо от смены императоров.

Важным событием для истории римского права стал эдикт Каракаллы 212 г. Он распространил римское гражданство на все свободное население Империи. Практически всем стали доступны институты и формы цивильного права, а это означало преодоление дуализма права, исчезновение его деления на гражданское и преторское.

Растущее самовластие императоров не могло уживаться с активным правотворчеством преторов. Последним пришлось уступить. Преторы перестали создавать новые исковые формы, а при вступлении в должность просто копировали эдикты предшественников. Содержание эдикта стабилизировалось, что позволило юристу Юлиану, выполняя поручение Адриана, выработать в 130 г. его окончательный вариант. Одобренный сенатом он получил название «вечного эдикта». Впредь его запрещалось менять без согласия императора, а разрешалось только изучать и комментировать.

Политические перемены, вызванные становлением домината, обусловили черты постклассического периода (IV–VI вв.). Правовое развитие отвечает усилению бюрократизма и упадку автономии личности.

Основным источником позитивного права становятся императорские конституции. В форме эдиктов они носят имена императоров и не упоминают имен юристов, участвовавших в их составлении. Над новыми поколениями юристов довлеет авторитет их классических предшественников. Теряется творческая самостоятельность, а научная работа ограничивается изучением и унификацией правового наследия. Последнее рассматривается избирательно в объеме трудов одних и тех же авторов, распространяя среди властей и судей представление о том, что суждения лишь ограниченного числа выдающихся представителей римской юриспруденции следует учитывать при вынесении судебных решений.

Закон о цитировании 426 г. признал юридическую силу только за высказываниями Гая, Павла, Папиниана, Модестина и Ульпиана, а также других юристов, на которых ссылались в своих трудах перечисленные авторы. При расхождении суждений пяти юристов предписывалось руководствоваться мнением большинства из них, а при равенстве голосов – придерживаться точки зрения Папиниана.

Утрата римским правом былого динамизма способствовала проведению кодификационных работ.

С конца III в. предпринимались попытки систематизации обильного и разнохарактерного нормативного материала. Это вызывалось стремлением судебных чиновников при вынесении решения опираться на единые законодательные правила. Первые кодификационные работы, например кодексы Грегориана и Гермогениана, составленные частными лицами в начале VI в., имели существенные недостатки: объединяли конституции, изданные разными императорами, без учета того, что их содержание носило противоречивый характер, а некоторые из них уже считались отмененными. Этого постарались избежать при императоре Феодосии, но и кодекс 438 г., названный его именем, не использовал богатого наследия римских юристов.

Наиболее законченную форму кодификация римского права получила в Восточной империи при правлении византийского императора Юстиниана в 30-х гг. VI в. Она имела несколько редакций и в средневековой Западной Европе получила название «Свод гражданского права». Юстиниановская кодификация охватывала три основные и одну дополнительную части:

1) Институции – компилированный учебный курс римского права, получивший официальную юридическую силу. В основе его лежало одноименное сочинение Гая, которое построено по принципу деления права на относящееся к лицам, к вещам (включая обязательства как бестелесные вещи) и к искам. Сам порядок изложения материала по названным разделам получил название институционного;

2) Дигесты – антология сочинений классиков в 50 книгах, объединяющая в определенном порядке произведения римских юристов, подвергшихся редакционной обработке с целью устранения устаревших понятий и противоречий. 1–4-я книги посвящены общим вопросам права и правам лиц; 5–11-я – вещному праву; 12–27-я – обязательственному праву; 28–36-я – наследственному праву; 37–46-я – разным вопросам, относящимся к судейскому усмотрению; 47–48-я – уголовному праву; 49-я – апелляциям, фискальному и военному праву; 50-я – административному праву, юридическим дефинициям и правилам. В Дигестах цитируются фрагменты из 275 произведений 39 юристов. Из общего числа 9132 фрагментов 1/3 взяты из сочинений Ульпиана, а 1/6 – из сочинений Павла. Юстиниан строго запретил любые комментарии к Дигестам, имеющие полемический или критический характер;

3) Кодекс – собрание действующих императорских конституций, начиная с императора Адриана и до Юстиниана (по 534 г. включительно). Он делился на 12 книг, систематизировавших нормы, относящиеся к государственному и церковному управлению, финансам. Кроме того, в книгах со 2-й по 8-ю кодифицировались акты императоров о гражданских правах и судопроизводстве, в 9-й – по уголовному праву;

4) Новеллы (Новые конституции) – примыкающая к основной кодификации часть, объединяющая конституции Юстиниана, изданные после 534 г.

Первые две части «Свода» иллюстрируют юридическую доктрину в качестве источника права, а две последних – императорские конституции как разновидность нормативного правового акта, имеющего статус закона.