Чего, Панева?

Чаек побереги...

Несколько человек улыбнулось - видимо, Саня подъебку заслужил. На другом конце стола никак не отреагировали, продолжая тихую беседу. Хлопнула дверь, завершая отсчет последних мгновений перед локальным армагеддоном. Беду почуял лишь один из присутствующих, что достаточно удивительно - собравшиеся за этим столом до сих пор были живы во многом благодаря отточенному чутью, которое принято именовать "звериным".

Но все, что он успел предпринять - поставить уже поднесенную ко рту кружку с водкой, и рефлекторно схватить со стола пику. На его движение отреагировал один хозяин, подняв взгляд, упершийся в недозадвинутый оконный намордник. Сталь намордника с неуловимой стремительностью покрывалась пулевыми отверстиями, разбрасывая снопы крохотных искорок. Может, он даже успел заметить рой бронебойных пуль, ворвавшийся в помещение, кто знает... Подумать он точно ничего не успел - его голова брызнула в стороны, внеся свою лепту в облако над столом, состоящее из водки, взметенной шквалом свинца, крови, выбитой из множества продырявленных тел, капустного рассола, щепок, штукатурки, стекла, частичек ткани, костей и мозга...

Две секунды спустя все находившиеся в помещении были мертвы, из-под восьми стволов куда там денешься. Но атакующая сторона желала гарантий, а потому сменила магазины, продолжив крошить мебель и развозя трупы в совсем уже непотребное месиво. Затем в развороченное длинными очередями окно полетели гранаты, окончательно превратившие содержимое комнаты в смердящий тротилом и парными внутренностями фарш из дерева, мяса и костей.

Снова хлопнули гранаты - в здание с трех сторон ворвалась зачистка, не обнаружившая ни тени сопротивления. Ахмет освободил притянутый ремнем к оконной раме ствол, осторожно, стараясь не давить гильзы, вышел из комнаты и спустился вниз, дрожащими руками раскуривая трубку.

У подъезда уже собирался народ. Немец метался, пытаясь одновременно организовать и сбор трофеев, и отправить людей на брошенный под недостаточной охраной Дом, и проследить, чтоб уходящие ничего не забыли. Витек разложил лыжи, пытаясь отобрать парные, Жирик что-то втолковывал главному трофею, мрачному долговязому мужику под полтинник. Ахмет подошел, протянул руку:

Ахмет.

Паневин, Анатолий.

Анатолий, извини конечно, но ты покороче никак не отзываешься?

Кратко - хоть по фамилии, хоть Толян, Толя, как угодно, лишь бы не Толик.

Усвоил. - Ахмет отошел, не вмешиваясь в беседу.

Наконец, Жириковы парни ушли, сгибаясь под тюками награбленного, оставив одного сторожить свежевзятый Дом.

Ну че, мужики. Присядем на дорожку. Следующий привал нескоро, за ночь надо до Тайгинки дойти.

Как решил идти, Кирюхин? - поинтересовался Паневин.

Щас по Подольского, до блока цехов, там спускаемся на лед, и идем по Малухе, через Булдым; у заставы, что у Пыштымского КП, поворачиваем и идем лесом до Каолинового. Потом справа от железки на Тайгинку. Там осмотримся, решим, че дальше за маршрут.

Ага. Не много ты кинул, всю ночь-то? Тут по прямой...

Около двадцатки. Но по целине, да и полежать, думаю, придется.

Полежать пришлось. Сначала между Пыштымом и Каолиновым за группой кто-то увязался. Ахмет почувствовал, маякнул - давайте сделаем вид, что типа останавливались, груз там поправить, или еще зачем. Народ щедро вытоптал подходящий просвет между деревьями, пользуясь оказией, поссали. Ахмет натянул растяжку между деревьями, и торопливо замаскировал, насколько возможно. Снялись, прошли метров двести - сзади бахнула РГОшка. Вроде отстали - или зацепило кого, потащили; или намек усвоился. Дошли до Каолинового. За Каолиновым снова та же хрень. Не ломая лыжни, закинули Витька с Ахметовым РПК на дерево, сами рассредоточились полудугой. Бесполезно, не провести лесных людей. Те тоже встали, пришлось, во избежание закрутки, снова сниматься и бежать, высматривая место для броска через железку.

Эх, СВДеху бы с ночником... Отстрелить колено одному-другому, ишь, увязались, пидарасы. - едва выговорил запыхавшийся Ахмет, остановившись возле Паневина.