Глава II. Россия и ЕС на современном этапе

В последние годы очевидным внешнеполитическим приоритетом России являлось утверждение себя как глобальной и региональной державы,

при этом экономическое и политическое усиление сопровождалось выдвижением задач геополитического характера. Россия предпринимала и предпринимает попытки показать миру свою растущую силу как по-настоящему великой державы. В силу этого ключевой проблемой становится формирование эффективной внешнеполитической стратегии, в том числе в отношениях с Западом. В рамках же этой общей проблемы возникает значимый вопрос: почему сотрудничество между Россией и Европейским союзом остается столь ограниченным во многих сферах, представляющих взаимный интерес? Важность этого вопроса определяется прежде всего высокой степенью экономической взаимозависимости, которая отличает эти отношения.

Действительно, в последние годы отношения между Россией и Евросоюзом складывались парадоксальным образом: в то время как зависимость от торговли друг с другом неуклонно росла с обеих сторон, сотрудничество в политической сфере не только не развивалось, но даже сворачивалось.

Наиболее существенная линия напряжения между ЕС и Россией пролегла в сфере энергетической безопасности. Проблематичность отношений в Москве и Брюсселе видят уже как устойчивый тренд.

Сегодня, видимо, ни одна страна мира не тревожит ЕС так, как географически близкая к нему Россия[13]. Критика в адрес России относится прежде всего к непредсказуемости российского режима, в том числе в сфере внешней политики, чреватой негативными последствиями для инвесторов, а также к распространению коррупции как системного явления, чрезмерной централизации и наличию так называемой вертикали власти.

Российская позиция носит не менее критический характер, при этом

основные упреки связаны со стремлением Евросоюза распространить на партнеров не только рыночные механизмы, но и свои правовые и ценностные нормы. Причем эти нормы вовсе не обязательно гарантируют наиболее эффективное решение проблем.

В результате ЕС оказывается в положении ведущего, а его партнеры становятся ведомыми, к тому же не учитывается их специфика. Все это противоречит принципу равенства партнеров, ключевому для внешней политики России. Связывающие обе стороны институты (в частности, проходящие два раза в год саммиты) превращаются в рутину и ничего не решают. Любой потенциально конфликтный вопрос, даже чисто практического характера, немедленно политизируется. Усиливается тенденция к «виртуализации» отношений. Все это может свидетельствовать о том, что у России и Европейского союза совершенно разные траектории и логики развития и что они живут в разных системах координат и все сильнее отдаляются друг от друга. Неопределенности отношениям добавил и мировой финансово-экономический кризис[14]. Таким образом, налицо усталость от завышенных ожиданий и разочарование с обеих сторон.

Мы не будем опровергать эти пессимистические утверждения и укажем лишь на то, что базироваться на них контрпродуктивно. Объективно существующая высокая экономическая взаимозависимость между Россией и Евросоюзом, географическая близость и сам характер системы международных отношений в эпоху глобализации служат императивами для продолжения строительства и развития отношений между сторонами. В этом нет сомнений.

К настоящему времени российской дипломатией сделано очень много.

Однако ключевой вопрос сейчас заключается в том, чтобы придать сотрудничеству новый импульс, совершить прорыв в отношениях.

§1. Конфликт между РФ и ЕС в связи с кризисом на Украине
(2013-2014 гг.)

Политический кризис, возникший на Украине в начале 2014 года, ознаменовал собой завершение конструктивных отношений России и Запада, сложившихся после падения Берлинской стены в 1989 году. Он открывает новый период усиления соперничества и даже конфронтации между бывшими противниками в холодной войне.

Это противостояние напоминает холодную войну, но во многом от нее отличается. В современной ситуации ценностный компонент представлен в меньшей степени, чем в конфликте между коммунизмом и либеральной демократией. Присутствующее традиционное военное измерение не стало преобладающим, по крайней мере пока. Украинский кризис чреват глобальными последствиями, однако сам по себе он не имеет центрального значения для международной системы и не становится организующим принципом мировой политики и внешнеполитического курса главных участников конфликта, прежде всего США.
Серьезность кризиса стала неожиданностью для многих на самой Украине, в России, Евросоюзе (ЕС) и США. Конечно, речь не идет о том, что назревание кризиса и ухудшение атмосферы в отношениях России с Западом оставались без внимания. Однако многие специалисты по Украине, считавшие, что «чем больше эта страна меняется, тем больше она остается неизменной», были застигнуты врасплох динамичным развитием событий. В конце февраля 2014 года Украина слишком сильно и слишком резко «качнулась» в сторону Запада и потеряла равновесие. Незадолго до этого поддержка Соединенными Штатами демократических перемен на Украине вышла за привычные границы. Ответная реакция России, посчитавшей, что ее загоняют в угол, удивила многих россиян, не говоря уже об украинцах и жителях Запада.
Новый этап борьбы за влияние вполне реален, и сегодня мы не можем четко спрогнозировать ни его продолжительность, ни результат. Очевидно одно: для Евроатлантического региона началась новая эпоха.