Автор: marlu (http://ficbook.net/authors/marlu)
Беты (редакторы): Marbius
Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Повседневность
Размер: Мини, 5 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
Решив для себя, что жизнь проста и понятна, что он точно знает, что плохо и что хорошо и к чему нужно стремиться, в какой-то момент Дин понял, что не все так просто.
Публикация на других ресурсах:
Запрещена
Примечания автора:
Написано на весенний фест "Черное и белое" у Святы.
Иллюстрация от helencapricorne
http://s8.znimg.ru/1397381520/ehin28ntmt.gif
Он всегда считал себя убежденным гетеросексуалом. В самом деле, никогда даже и мысли не возникало о том, чтобы рассматривать ноги или задницы своих одногруппников в плане оценки привлекательности, разве что взгляд в общей душевой иногда падал на член того или иного приятеля, но это только в целях сравнения. Нормальное такое пацанское желание убедиться, что у самого если и не больше, то уж точно не меньше!
Первый курс, второй, третий – дружное студенческое братство, совместные попойки, встречи Нового Года, их курс оказался на редкость сплоченным. Единственное, что несколько огорчало – девчонок на их сугубо техническом факультете было немного, и порой гулянки превращались в типичные мальчишники. И разговоры в таких компаниях велись откровенные и порой похабные. Обсуждалось все, вплоть до ориентации. Дин искренне не понимал, что тут обсуждать, но тема всплывала почему-то регулярно, несмотря на то, что в компании вроде бы и не было никого из представителей голубой братии.
В какой-то момент он, всегда державший свое мнение при себе, на одной из попоек на даче одного из приятелей не выдержал:
– Не понимаю, о чем тут спорить. Каждому же свое, у меня проверять ваши теории о всеобщей бисексуальности и мыслей нет, какое сравнение может быть между хорошенькой телочкой с третьим номером и волосатой мужицкой задницей? Да в жизни не встанет!
– Уверен? – негромкий голос почти в самое ухо заставил обернуться на говорившего: Влад, это конечно был он, мечта всех девушек на потоке.
– Уверен! – запальчиво ответил Дин, и в общем гаме, который поднялся после такой длинной речи, совсем не свойственной молчуну-Дину, диалог остался незамеченным.
– На что спорим? – заговорщицки поинтересовался Влад.
– Ни на что, не буду я с тобой спорить, – даже принятый на грудь алкоголь не сделал Дина авантюристом.
– Я так и знал, слова, просто слова, – Влад казался удовлетворенным и разочарованным одновременно.
– Ну и на что ты хочешь спорить? На желание? – подозрительно спросил Дин и дождался ответа только после небольшой паузы:
– Можно и на желание.
Не сговариваясь, они вышли из прокуренной кухни-гостиной щитового домика на участок. По ранней еще весне в садовом товариществе соседей не было, сезон начинался гораздо позже, когда горожане совершали массовый исход из душных тесных квартир и устремлялись косяками на свежий воздух с чадами и домочадцами.
Дин хотел было сказать что-то и открыл рот, но Влад, оглядевшись, увлек его в сторону дровяного навеса, где за высокой поленницей и забором оставалось довольно места для укромного разговора. Дин почти приготовил речь, готовясь использовать аргументы и известные ему факты из попадавшихся публикаций. Только оказался совершенно не готов к тому, что сильные руки главного красавчика курса прижмут его к плотно подогнанным доскам забора и лишат возможности не то чтобы сопротивляться, но даже и дернуться.
– М-м-м, – замычал Дин, мотая головой и пытаясь уйти от властных губ.
– Не дергайся и веди себя тихо, – посоветовал Влад и добавил со смешком, – никто тебя не насилует. Проводим эксперимент. На желание.
Можно было сколько угодно корить себя за глупость и за то, что так легко поддался на провокацию, но в голове слегка шумело и от выпитого спиртного, и от абсурдности ситуации: целоваться с парнем было непривычно, неправильно и стыдно.
Умелые губы и наглый язык творили, что хотели. Дин попытался игнорировать старания однокурсника, раз уж вырываться и отбиваться не имело смысла, да и глупо – эксперимент-то он вроде бы одобрил. Или нет? Мысли путались от жара, который медленно распространялся по коже, заливая пунцовым румянцем щеки и шею. «Это от стыда и общей неловкости ситуации», – беспомощно подумал он, внезапно понимая, что в джинсах стоять стало ужасно неудобно, и что к его «неудобству» прижимается и потирается сквозь слои одежды чужое крепко стоящее достоинство.
От понимания ситуации ноги враз ослабели, и Дин дернулся, в шоке распахивая глаза, которые, оказывается, успел зажмурить. Его отпустили, но выход из узкого промежутка между забором и сложенными дровами был надежно перекрыт. Дин молчал. Влад тоже. Только частое дыхание обоих нарушало тишину весеннего вечера.
– Ну что, кажется, я оказался прав, – наконец произнес Влад, – только предрассудки и привычка делить мир на хорошее и плохое, правильное и неправильное. Черное никогда не бывает достаточно черно, а белое – смесь очень многих оттенков, сам знаешь, ведь только у тебя из группы пятерка была по колориметрии. Ты должен мне желание.
– Какое? – Дин чувствовал безнадежность и злость на себя, на свое тело, которое предало так легко. И в то же время в глубине души была смутная радость, оттого, что отделался легко, – Влад мог бы и продолжить. К вящему ужасу, Дин внезапно понял, что не уверен, что возражал бы так уж сильно: мозги в тот момент были в отключке, и все разумение сосредоточилось исключительно в нижней части тела.
– Какое? – повторил Влад. – Дай-ка подумать. – Из-под полуприкрытых век влажно блестели светлые глаза.
– Эй, вы где там застряли? – кто-то из оставшихся в комнате вдруг заметил их отсутствие.
– Ты завтра дома? Я зайду часов в одиннадцать, – быстро сказал Влад и вышел наружу.
Дин бессильно сполз по забору вниз и остался сидеть на корточках: в том, что Влад придет, сомневаться не приходилось, и адрес был ему хорошо известен – частенько зависали в однушке, доставшейся от бабушки. Дин всегда считал, что ему крупно повезло: когда бабушка сочла, что одной жить уже здоровье не позволяет, и перебралась к его родителям, он с радостью обменял комнату в родительской квартире в центре на свободу на окраине.
Дома Дином овладело странное чувство неверия в происходящее. Он послонялся по квартире, поставил чайник, понял, что не хочет ни чая, ни растворимого кофе, и ушел в комнату. Включенный комп манил просторами интернета, возможностями сетевых игр, где его – он знал – уже ждут, но ничего не хотелось. Отстраненно окинув взором привычный беспорядок, решил немного прибраться. В результате провозился почти до двух ночи, а вся уборка свелась в основном к распихиванию лежащего на виду хлама по углам, уборки чашек и смахиванию пыли. Зайдет Влад или не зайдет было непонятно. Ожидание утра грозило вылиться в проблему, потому что внутреннее состояние нервозной суетливости вряд ли бы позволило заснуть нормально и грозило перерасти в бессонницу.
С чего он так разнервничался, Дин, конечно, понимал. Не понимал только, как себя вести, если Влад снова полезет целоваться. При воспоминании о настойчивых губах и весьма умелом языке внутренности прошило как иглой. Дин чертыхнулся, усиленно игнорируя внезапное уменьшение джинсов в размере, и пошел в срочном порядке принимать душ: расслабляющие водные процедуры перед сном, как подсказывал опыт, весьма благотворно влияют на нервную систему.
Разумеется, приход Влада Дин проспал. Подхватился, услышав звонок в дверь, кинулся в прихожую, открыл дверь, находясь еще в состоянии полусна, не соображая, что перед гостем стоит в одних серых трусах, демонстрируя утренний стояк. Все это не имело бы значения, не будь цель визита столь щекотлива.
Влад кивком поздоровался и протиснулся в прихожую, вопросительно глядя на хозяина: мол, куда идти? И делал вид, что вот такая встреча, вернее приветствие по утрам для него самое обычное дело.
– Проходи на кухню, – предложил Дин и метнулся в комнату за спортивными штанами, в которых обычно ходил дома.
Сердце колотилось в груди и мешало дышать. И пусть кто угодно говорит, что так не бывает, но Дин-то чувствовал себя именно так: возможности вдохнуть глубоко просто не было. Он разозлился на себя за эту глупую реакцию. Ну не кисейная барышня же, чего довел себя до полуобморочного состояния? Причина? Мужик в доме, который вчера поцеловал? Ну пусть попробует сегодня рискнуть здоровьем, когда на трезвую голову можно и схлопотать. Эта мысль внезапно успокоила и придала сил. На кухню Дин вышел уже внешне собранным и уверенным в себе.
Влад времени зря не терял. Понятие «чувствуй себя как дома» для него было по всей видимости основным, и ограничивать себя рамками гостя он не стал. Поэтому Дина встретила чашка чая, бутерброды, выложенные на тарелку, и Влад, который спокойно жевал хлеб с сыром и запивал все это кофе.
– Ну – недружелюбно спросил Дин, покосившись на остывающий чай: почему, собственно, не кофе – сам-то пьет. Или кефир?
– Я гей, – произнес Влад и выжидающе уставился на Дина. Внешне он был спокоен, но подрагивающие крылья носа выдавали напряжение.
– Я понял, – Дин заставил себя ответить нейтрально, хотя с языка так и норовил сорваться язвительный комментарий.
– И ты мне должен желание.
– Помню, – согласился Дин и с тоской посмотрел в окно, – но экспериментировать со своей ориентацией…
– Давай не будем ханжами, – поморщился Влад, – вчера ты особо не задумывался о том, чьи руки тебя ласкают и кто целует.
– Это неправильно!
– Кто сказал? – поднял бровь Влад. – У тебя сейчас есть девушка?
– Сейчас нет, но это не значит, что я готов заменить ее парнем, – Дин начал злиться.
– А если попробовать? Слушай, тебя же никто насиловать не собирается. Все только по взаимному согласию! И ты все равно должен мне желание.
– Вот зачем тебе это надо? – Дин не понимал настойчивости.
Вадим молчал. Это молчание не было уютным или многозначительным, оно было скорее вынужденным, когда собеседники не знают, что сказать друг другу.
– Ладно, – Влад встал, – я понял: ты сдрейфил. Не уверен в себе, боишься, что понравится. Понимаю. Воспитание, окружение и все такое.
– Не бери на слабо!
– Да чего тебя брать, – презрение в голосе послышалось явственнее, – даже проигрыш в споре… В общем, я тебе дарю твой проигрыш. Наслаждайся своей правильностью.
Влад аккуратно поставил в мойку грязную чашку и встал напротив Дина, загораживающего проход в коридор.
– Ну?
– Не понукай, не запряг, – огрызнулся Дин. Он понимал, что его скорее всего разводят, вынуждают поступить так, как он изначально не желал, но уязвлённое самолюбие не давало мыслить рационально, и проигрыш еще этот… Вбитые с детства правила, что слово нужно держать, а долги отдавать, толкали на несвойственные поступки.
– Дай пройти, – тихо произнес Влад.
– Черт с тобой, – выдохнул Дин, подспудно ожидая резкого захвата и повторения вчерашнего сумасшествия, – проигрыш есть проигрыш. Но имей ввиду, снизу не буду!
Как-то незаметно они съехались. Дин так и не понял, в какой момент это произошло: то ли когда Влад поссорился с родителями, отказавшись представить им невесту, то ли когда того выперли из общаги. Непринципиально это было, на самом деле. Просто в один прекрасный момент в ванной в стаканчике появилась еще одна зубная щетка, а на полочке под зеркалом второй бритвенный станок.
Влад при всей своей кажущейся навязчивости умел был незаметным и отличался внимательностью: даже в самый первый раз сделал чай, заметив, что в компаниях Дин никогда не пьет кофе. Как-то само собой повелось, что приготовлением пищи стал заниматься тоже он, уж больно у Дина выходило малосъедобное, а питаться одними полуфабрикатами быстро обрыдло.
С сексом проблем тоже не было: Влад на задницу Дина не покушался, что вселило в последнего долю здорового оптимизма и уверенности. Хотя к сексу как к таковому они перешли не так чтобы сразу. Сначала Влад действовал осторожно, приучая партнера к ласкам да минетам, которые выходили у него на порядок лучше самой умелой девушки.
Дин, уже переставший искать в постели некие округлости и мягкости, свойственные женскому телу, и получавший несомненное удовольствие от секса с парнем, тем не менее временами маялся. Нет, не дурью, скорее невозможностью изменить ситуацию. И мысли, забредающие в светлую голову все чаще, отравляли существование и заставляли мысленно проговаривать прощальную речь. Раз от раза она получалась жёстче и резче, и потому произнести все заготовленные слова вслух так и не получалось.
«Нам надо расстаться, – вел он один из мысленных диалогов с Владом, шагая в направлении гипермаркета, потому что была его очередь закупать продукты, – так не может дальше продолжаться, мы живем как давно женатая пара, а это неправильно. Мужчина должен жить с женщиной, так положено природой, а наши отношения – они ничто. Пшик. Ни к чему не приводят. И не говори, что у нас семья! Цель семьи, кроме взаимного уважения, секса и совместного проживания, – дети. А ты не родишь! Да и я тоже. Чем дольше мы с тобой тянем, тем сложнее мне будет жениться, наверное. Но я хочу семью, хочу, чтобы милая женушка готовила обеды, провожала на работу, а по выходным мы бы водили нашего сына в зоопарк. Или дочку. С бантами и в платьице в оборочках…».
Привычный диалог прервал детский визг. Дин вздрогнул и огляделся. Немного впереди, почти у самого входа перед автоматическими дверями молодая женщина лупила одетого в красный комбинезончик ребенка.
– Лизка! – визгливо прикрикивала она. – Дрянь! Я тебе сказала рядом стоять, опять в лужу влезла, зараза, а мне стирай!
– Ты охренела! – вмешался в разборки поддатый и одетый в тренировочные штаны мужчина. – Не лупи ребенка-то, ишь разошлась!
– Заткнись, алконавт! – заорала женщина. – Всю жизнь мне испортил! Рожай, рожай, что с этой мелкой дрянью делать теперь? Твоя мамаша разбаловала, а мне отдувайся!
– Дура! Люди смотрят!
– Да пусть посмотрят на такое уебище, как ты!
У мужика сдали нервы, и он попытался двинуть подруге в челюсть. Забытый ребенок, Лиза, предоставленная сама себе, кинулась прочь. Дин в последний момент перехватил ее перед дорогой, где вроде бы и не было сейчас машин и скорости у магазина невелики, но все же не дело там детям бегать.
Пара чуть ли не дралась, и что делать с ребенком, Дин не знал.
Уловив небольшую паузу в ссоре, он довольно резко высказался по поводу присмотра за детьми, сунул девочку ее папаше, стараясь не смотреть в водянистые и злые глаза ее матери. Дин быстро вошел сквозь стеклянные двери внутрь; увиденная сценка испортила настроение совершенно. Как можно было жениться, если даже взаимной симпатии не испытывали? По залету? По пьяни? Бр-р-р!
Он шел по рядам, разглядывая выставленные на полках товары, и изредка клал что-нибудь в красную пластиковую корзину, висящую на локте. Отвратительная сцена, увиденная недавно, так и стояла перед глазами, отравляя идеальную картинку с милой улыбчивой женушкой в переднике, хлопотавшей на кухне, и упитанным малышом, играющим в железную дорогу рядом. Как-то и жена выходила не такая добрая, сверкая из-под длинной черной челки холодными глазами, и ребенок не выглядел счастливым, и кухня вдруг оказалась не такой уютной, как представлялось еще совсем недавно.
– Нет, это мы точно покупать не будем, – раздался из-за невысокого стеллажа голос, – достаточно вспомнить тот китайский миксер, который сгорел через день. Если покупать, то нормальные вещи, известных производителей. Так надежнее.
Дин не сразу понял, что эти слова обращены к парню. Он остановился, и внутренне чутье подсказало, что вот эти двое – пара, это было видно по тому, как они приглядывались, как передавали друг другу какую-то мелкую бытовую технику типа тостера или мясорубки.
– Как скажешь. Я просто хотел сэкономить, но готовить-то все равно тебе. Выбирай, – пожал плечами другой, отступая на шаг и хмурясь. Судя по ставшему настороженным поведению, внимание со стороны парочке не понравилось.
Дин прикусил губу, чтобы не улыбнуться – настолько похоже они выглядели на них с Владом.
– Пойдем, – первый увлек второго в проход, заставляя идти быстрее. Да, и это тоже было знакомо – опасение по поводу реакции окружающих. И все равно: было видно, что эти двое не просто приятели или любовники. Осторожные и откровенно ласковые прикосновения друг к другу, почти незаметные для окружающих, выдавали гораздо более глубокие чувства.
Дин развернулся и медленно пошел в другую сторону, мимо рядов с крупной бытовой техникой, мимо посуды… Картинка в голове медленно, но верно трансформировалась, на полу в кухне не было железной дороги и карапуза, у плиты стоял весело напевающий себе под нос навязчивую песенку Влад, который никогда за два года не повысил голос, не страдал от месячных колебаний настроения, неплохо готовил и ничем не попрекал…
Дин зажмурился, помотал головой, нечаянно налетел на дородную матрону, извинился и юркнул за ближайший стеллаж с принадлежностями для кухни: полотенцами, прихватками, скатертями и фартуками. Один из них был как нарочно точь– в-точь таким, как в недавних фантазиях: ярко-красный в горох, с широкими завязками и отделкой в виде рюшей. Дин неприлично хрюкнул, зажал себе рот свободной рукой и до боли прикусил губу – воображение подкинуло картину: пышный бант чуть выше обнаженной Владовой задницы. Провокационная вещь немедленно перекочевала в корзинку, и Дин, едва удерживаясь, чтобы не перейти на бег или не начать насвистывать, скорым шагом направился в сторону касс, не забыв по дороге прихватить пару пакетов молока – на ужин планировались блинчики.
НАГОРНАЯ ПРОПОВЕДЬ ХРИСТА
