Эрих Фромм и воевода Дракула.

В "Анатомии человеческой деструктивности" Фромм, среди прочего, развил весьма глубокую по своему содержанию концепцию некрофилии и проиллюстрировал ее рядом клинических примеров, а также подробным анализом некрофильского характера Адольфа Гитлера [695, с. 280-372]. Вкратце суть концепции Фромма такова. Если человеку очень сильно не дает покоя воля к власти, то есть садизм (которого он, впрочем, может почти совершенно не осознавать), но при этом он очень сильно (хотя опять-таки зачастую неосознанно) боится отпора со стороны тех людей, которыми он хотел бы командовать (в результате чего у такого

Патриотизм повстанцев означает, что они ищут себе заботливых пап и мам, заботливых начальников

- вместо прежних, недостаточно заботливых. А кто ищет себе начальника, тот обязательно его найдет

- другое дело, что нет никакой гарантии того, что новый начальник будет по-родительски заботливым...

человека весьма усиливается стремление дистанцироваться от других людей), то у него развивается стремление превратить живых людей в неодушевленные вещи, которыми можно манипулировать, не боясь отпора с их стороны. Со временем обнаруживается, что такой человек проявляет больший интерес не к живым людям и животным, а к неодушевленным вещам. Иногда этот интерес направлен на трупы, экскременты, продукты разложения органической материи (это и есть "классическая" некрофилия) - а иногда на машины, здания и прочие неодушевленные орудия и продукты человеческой деятельности, которыми люди манипулируют, как хотят. Последнее, впрочем, не означает, что всякий, кто испытывает интерес к технике, является некрофилом: только тогда, когда этот интерес сочетается с понижением интереса к другим людям, к их чувствам и переживаниям, появляется повод заподозрить здесь некрофилию.

Как видим, фроммова концепция некрофилии очень органично вписывается в наше понимание индивидуальной личности как порождаемого и определяемого отношениями индивидуального и авторитарного управления (и, тем самым, отношениями индивидуальной и авторитарной собственности) клубка из пяти влечений (потребности в других людях, стремления дистанцироваться от других людей, воли к власти, воли к подчинению, воли к бунту), непримиримо борющихся друг с другом. Таким образом, доказательства истинности фроммовой концепции некрофилии в ее основных и существенных чертах есть в то же время доказательства истинности изложенных выше воззрений автора этих строк на природу цивилизованного человека.

Лучшим доказательством фроммовой концепции некрофилии была бы история болезни реально жившего некрофила, изложенная людьми, не имеющими никакого понятия о концепции Фромма и вообще о современной психологии - и в то же время подтверждающая эту концепцию во всех ее существенных деталях и внутренних взаимосвязях. И автору этих строк действительно посчастливилось разыскать такую историю болезни. Это "Повесть о мунтьянском воеводе Дракуле", созданная на Руси в последней четверти XV в. и дошедшая до наших дней в рукописном списке известного переписчика второй половины XV в., монаха Кирилло-Белозерского монастыря Ефросина [520].

Валашский господарь В лад IV Цепеш, правивший в 50-60-е гг. XV в. в Мунтении (Восточная Валахия, входящая в современную Румынию), уже при своей жизни приобрел всеевропейскую известность. Его биография имеет довольно мало общего с литературно-киношными страшилками о графе Дракуле, явившимися на свет более ста лет назад с легкой руки писателя Брэма Стокера и пользующимися с тех пор неизменной популярностью чуть ли не во всем мире. Реальный, всамделишный Влад Цепеш был гораздо более страшной и отвратительной личностью, чем выдуманный Стокером вампир - граф Дракула.

"Бысь в Мунтьянской земли греческыя веры христианин воевода именем Дракула влашеским языком, а нашим диавол. Толико зломудр, яко же по имени его, тако и житие его.

Приидоша к нему некогда от турьскаго поклисарие и, егда внидоша к нему и поклонишась по своему обычаю, а кап своих з глав не сняша, он же вопроси их: "Что ради тако учинисте, ко государю велику приидосте и такову срамоту ми

Именно такой комплекс лежит в основе очень многих случаев аутизма и шизофрении. При этом следует отметить, что опровержение каких-то мелких деталей концепции Фромма, не затрагивающее ее изложенные выше основы, не затрагивает и основы концепции автора этих строк. Поклисарие, апоклисаръ - посол (греч.). Шапок, головных уборов.

учинисте?" Они же отвещаша: "Таков обычай нашь, государь, и земля наша имеет". Он же глагола им: "И аз хощу вашего закона потвердити, да крепко стоите". И повеле им гвоздием малым железным ко главам прибити капы и отпусти их, рек им: "Шедше скажите государю вашему: он навык от вас ту срамоту терпети, мы же не навыкохом, да не посылает своего обычая ко иным государем, кои не хотят его имети, но у себе его да держит".

Царь же велми разсердити себе о том и поиде воинством на него и прииде на него со многими силами. Он же, собрав елико имеаше у себе войска, и удари на турков нощию, и множьство изби их. И не возможе противу великого войска малыми людьми и възратися. И кои с ним з бою того приидоша, и начат их сам смотрити; кой ранен спреди, тому честь велию подаваше и витязем его учиняше, коих же сзади, того на кол повеле всажати проходом, глаголя: "Ты еси не муж, но жена"".

Запомним это сочетание активно-гомосексуальных влечений и садизма, воли к власти. Нам еще придется вспомнить об этом сочетании, когда мы будем говорить о происхождении гомосексуальности.

"А тогда, коли поиде на туркы, тако глагола всему войску своему: "Кто хощет смерть помышляти, той не ходи со мною, остани зде". Царь же, слышав то, поиде прочь с великою срамотою, безчислено изгуби войска, не сме на него пойти.

Царь же поклисаря посла к нему, да ему дась дань. Дракула же велми почести поклисаря оного, и показа ему все свое имение, и рече ему: "Аз не токмо хощу дань давати царю, но со всем своим воинством и со всею казною хощу к нему ити на службу, да како ми повелит, тако ему служу. И ты возвести царю, как пойду к нему, да не велить царь по своей земли никоего зла учинити мне и моим людем, а яз скоро хощу по тебе ко царю ити, и дань принесу и сам к нему прииду". Царь же, услышав то от посла своего, что Дракула хощет прийти к нему на службу, и посла его почести и одари много. И велми рад бысь, бе бо тогда ратуяся со восточными. И посла скоро по всем градом и по земли, да когда Дракула пойдет, никоего ж зла никто дабы Дракуле не учинил, но еще и честь ему воздавали. Дракула же поиде, събрався с всем воиньством, и приставове царствии с ним и велию честь ему воздаваху. Он же преиде по земли его яко 5 дни, и внезапу вернуся, и начат пленити градове и села, и множьство много поплени и изсече, овых на колие сажаху турков, а иных на полы

*

пресекая и жжигая, и до ссущих младенець. Ничто ж остави, всю землю ту пусту учини, прочих же, иже суть християне, на свою землю прегна и насели. И множьство много користи взем, возвратись, приставов тех почтив, отпусти, рек: "Шедше повеете царю вашему, яко же видесте; сколко могох, толико еемь ему послужил. И будет ему угодна моя служба, и аз еще хощу ему тако служити, какова ми есть сила". Царь же ничто ж ему не може учинити, но срамом побежен бысь".

А вот теперь, уважаемые читатели, начинается, пожалуй, самое интересное.

"И толико ненавидя во своей земли зла, яко хто учинит кое зло, татбу, или разбой, или кую лжу, или неправду, той никако не будет жив. Аще ль велики болярин, иль священник, иль инок, или просты, аще и велико богатьство имел бы кто, не может искупитись от смерти, и толико грозен бысь. Источник его и кладязь на едином месте, и к тому кладязу и источнику пришли путие мнози от многых стран, и прихождаху людие мнозии, пияху от кладязя и источника воду, студена бо бе и сладка. Он же у того кладезя на пустом месте постави чару велию и дивну злату; и хто хотяще воду пити, да тою чарою пиет, на том месте да поставит, и елико оно время пребысь, никто ж смеаше ту чару взяти".

Сосущих, т. е. еще не отлученных от груди.

Перед нами - прототип всех "строгих, но справедливых государей", "настоящих хозяев своей земли", "отцов народа", "устанавливающих порядок железной рукой". В биографии воеводы Дракулы мы открываем разоблаченную психологическую тайну всех "любителей закона и порядка": за их любовью к авторитарным "порядку и законности" скрывается такой же самый садизм, как и у тех воров и разбойников, которых они хотят карать жесточайшими казнями. Именно таким любителем закона и порядка был и Гитлер (как о том свидетельствует его биография, проанализированная Фроммом).

Облекая свой садизм в форму любви к иерархическому порядку и дисциплине, всевозможные дракулы, гитлеры и прочие Сталины добиваются двоякой цели. Во-первых, они завоевывают себе почтение в сердцах обывателей, запуганных и обозленных разгулом бандитизма и коррупции - и тем самым достигают власти, а достигнув, укрепляют ее. А во-вторых, они заслоняют свой садизм от своего собственного сознания, представляя его себе в виде суровой, но необходимой заботы о законопослушных гражданах - и тем самым приукрашивая себя в собственных глазах. Точно такую же психодинамику мы можем наблюдать не только у политиков, боссов и директоров, армейских начальников и полицейских, но и у воровских "авторитетов", строго следящих за тем, чтобы подчиненные им преступники соблюдали воровской кодекс чести - делали все "по понятиям" (разумеется, лишь в той мере, в какой это не противоречит интересам самих "авторитетов").

То, что за "суровой справедливостью" кровопийцы Дракулы скрывался именно садизм, хорошо видно по тому, как он "боролся с бедностью":

"Единою же пусти по всей земли свое веление, да кто стар, иль немощен, иль чим вреден, иль нищ, вси да приидут к нему. И собрашась бесчисленое множьство нищих и странных к нему, чающе от него великиа милости. Он же повеле собрати всех во едину храмину велику, на то устроену, и повеле дати им ясти и пити доволно; они ж ядше и возвеселишась. Он же сам приде к ним и глагола им: "Что еще требуете?" Они же вси отвещаша: "Ведает, государю, бог и твое величество, как тя бог вразумит". Он же глагола к ним: "Хощете ли, да сотворю вас беспечалны на сем свете, и ничим же нужни будете?" Они же чающе от него велико нечто и глаголаша вси: "Хощем, государю". Он же повеле заперети храм и зажещи огнем, и вси ту изгореша. И глаголаше к боляром своим: "Да весте, что учиних тако: первое, да не стужают людем и никто ж да не будет нищь в моей земли, но вси богатии; второе, свободих их, да не страждут никто ж от них на сем свете от нищеты иль от недуга"".

Примеры подобной "заботы о благосостоянии граждан" (не всегда столь вопиющие, но по сути дела - такие же; впрочем, прогресс очевиден - сегодня, когда "монетизируют льготы" пенсионерам, их не сжигают, а предоставляют каждому из

Вот весьма характерный пример. 19 декабря 2004 г. по телеканалу НТВ, в программе "Чистосердечное признание", был показан документальный фильм о дальневосточном воре в законе (ныне покойном) Васине, по кличке "Джем". Этот Васин был прелюбопытнейшей личностью: например, заслуживает удивления то, что ему, сыну и племяннику кадровых сотрудников НКВД, удалось стать вором в законе (кстати, родословная Васина наводит на разнообразнейшие размышления на тему о единстве и взаимопревращении борющихся друг с другом противоположностей - садистов-воров и садистов-полицейских, воспитывающих друг друга. Об обеих этих противоположностях и их взаимосвязи см., напр., в "Колымских рассказах" Варлама Шаламова [729]). Так вот, Васин славился среди воров своей "справедливостью". Однажды какие-то бандиты убили ребенка - свидетеля совершенного ими преступления; Васин разъяснил этим бандитам, как они будут наказаны за убийство ребенка, и те предпочли застрелиться сами. Однако когда хозяин одного кафе для детей отказался платить Васину дань, по приказу "справедливого" вора кафе подожгли - и в пламени погибло несколько детей.

них свободу самому погибать от голода и болезней) можно найти во всех цивилизациях, на протяжении всей истории классового общества...

"Единою ж приидоша к нему от Угорскыя земли два латинска мниха милостыни ради. Он же повеле их развести разно, и призва к себе единого от них, и показа ему округ двора множьство бесчисленое людей на колех и на колесех, и вопроси его: "Добро ли тако сътворих, и како ти суть, иже на колии?" Он же глагола: "Ни, государю, зло чиниши, без милости казниши; подобает государю милостиву быти. А ти же на кольи мученици суть". Призвав же и другаго и вопроси его тако же. Он же отвеща: "Ты, государь, от бога поставлен еси лихо творящих казнити, а добро творящих жаловати. А ти лихо творили, по своим делом въсприали". Он же призвав перваго и глагола к нему: "Да почто ты из монастыря и ис келий своея ходиши по великым государем, не зная ничто ж? А ныне сам еси глаголал, яко ти мученици суть. Аз и тебе хощу мученика учинити, да и ты с ними будеши мученик". И повеле его на кол посадити проходом, а другому повеле дати 50 дукат злата, глаголя: "Ты еси разумен муж". И повеле его на возе с почестием отвести и до Угорскыя земли.

Некогда ж прииде купець гость некы от Угорскыя земли в его град. И по его заповеди остави воз свой на улици града пред полатою и товар свой на возе, а сам спаше в полате. И пришед некто, украде с воза 160 дукат злата. Купец же иде к Дракуле, поведа ему изгубление злата. Дракула же глагола ему: "Пойди, в сию нощь обрящеши злато". И повеле по всему граду искати татя, глаголя: "Аще не обрящется тать, то весь град погублю". И повеле свое злато, нес, положити на возе в нощи и приложи един златой. Купец же въстав, и обрете злато, и прочет единою и дващи, обреташесь един лишний златой, и шед к Дракуле, глагола: "Государю, обретох злато, и се есть един златой не мой, лишний". Тогда же приведоша и татя оного и с златом. И глагола купцю: "Иди с миром; аще бы ми еси не поведал злато, готов бых и тебе с сим татем на кол посадити".

Аще жена кая от мужа прелюбы сътворит, он же веляше срам ей вырезати, и

кожю содрати, и привязати ея нагу, и кожю ту на столпе среди града и торга

повесити, и девицам, кои девьства не сохранят, и вдовам також, а иным сосца

** отрезаху, овым же кожу содравше со срама ея, и рожен железен разжегши, вонзаху

в срам ей, и усты исхожаше. И тако привязана стояше у столпа нага, дондеже плоть

и кости ей распадутся иль птицам в снедь будет.

Единою же яздящу ему путем и узре на некоем сиромахе срачицю издрану худу и въпроси его: "Имаши ли жену?" Он же отвеща: "Имам, государю". Он же глагола: "Веди мя в дом твой, да вижю". И узре жену его младу сущу и здраву и глагола мужу ея: "Неси ли лен сеял?" Он же отвеща: "Господи, много имам лну". И показа ему много лну. И глагола жене его: "Да почто ты леность имееши к мужу своему? Он должен есть сеяти и орати, тебе хранити, а ты должна еси на мужа своего одежю светлу и лепу чинити, а ты и срачици не хощеши ему учинити, а здрава сущи телом. Ты еси повинна, а не мужь твой: аще ль бы муж не сеял лну, то бы муж твой повинен был". И повеле ей руце отсещи и труп ея на кол всадити".

А сейчас мы увидим самые что ни на есть откровенные некрофильские проявления:

"Некогда ж обедоваше под трупием мертвых человек, иже на колие саженых, множьство бо округ стола его; он же среди их ядяше и тем услажашесь. Слуга ж его, иже пред ним ясти ставляше, смраду оного не моги терпети и заткну нос и на

Дважды.

Синоним слова "кол". Бедняке. *"* Сорочку, рубаху.

страну главу свою склони. Он же вопроси его: "Что ради тако чинишь?" Он же отвеща: "Государю, не могу смрада сего терпети". Дракула же ту и повеле его на кол всадити, глаголя: "Тамо ти есть высоко жити, смрад не можеть тебе дойти"".

Подобные примеры любви некрофилов не просто к трупам, но к разложению, гнили, вони, грязи (как к атрибутам неживой, разлагающейся органической материи, безропотно поддающейся манипулированию) приводят многие психотерапевты, в том числе и Фромм. Зачастую некрофил стыдится таких своих наклонностей, стремится забыть о них, вытеснить их из сознания преувеличенной чистоплотностью и аккуратностью. И тогда мы видим перед собой чрезмерно аккуратного, до болезненной брезгливости чистоплотного человека. Когда видишь подобного чиновника или политика, то и не угадаешь, что перед тобой - замаскированный Дракула. Именно таким был и Гитлер, согласно свидетельствам, проанализированным Фроммом.

"Иногда ж прииде от угорскаго короля Маттеашя апоклисарь до него, человек не мал болярин, в лясех родом. И повеле ему сести с собою на обеде среди трупия того. И пред ним лежаше один кол велми дебел и высок, весь позлащен, и вопроси апоклисаря Дракула: "Что ради учиних сей кол тако? Повеж ми". Посол же той велми убояся и глагола: "Государю, мнит ми ся тако: неки великий человек пред тобою согреши, и хощеши ему почтену смерть учинити паче иных". Дракула же глагола: "Право рекл еси; ты еси велика государя посол кралевьскы, тебе учиних сей кол". Он же отвеща: "Государю, аще достойное смерти соделал буду, твори еже хощеши. Праведный бо еси судия; не ты повинен моей смерти, но аз сам". Дракула ж расмияся и рече: "Аще бы ми еси не тако отвещал, воистину бы был еси на сем коле". И почти его велми и, одарив, отпусти, глаголя: "Ты в правду ходи на поклисарство от великых государей к великым государем, научен бо еси с государьми великыми говорити, прочий же да не дерзнуть, но первое учими будуть, как им с государьми великыми беседовати". Таков обычай имеаше Дракула: отколе к нему прихождаше посол от царя или от короля неизящен и не умеаше против кознем кто отвещати, то на кол его всажаше, глаголя: "Не аз повинен твоей смерти - иль государь твой, иль ты сам. На мене ничто же рци зла. Аще государь твой, ведая тебе малоумна и не научена, послал тя есть ко мне, к великоумну государю, то государь твой убил тя есть; аще ль сам дерзнул еси, не научився, то сам убил еси себя". Тако поклисарю учиняше кол высок и позлащен весь, и на него всаждаше, и государю его те речи отписоваше с прочими, да не шлет к великоумну государю малоумна и ненаучена мужа в посольство.

Учиниша же ему мастери бочкы железны; он же насыпа их злата, в реку положи. А мастеров тех посещи повеле, да никто ж увесть съделаннаго им окаанства, токмо тезоимениты ему диавол".

Удивительно: средневековые люди, не знакомые с достижениями сегодняшней психологии, прекрасно разглядели дьявола в "гаранте законности и порядка", суровом блюстителе справедливости Дракуле - а современные, просвещенные люди сплошь и рядом оказываются неспособны разглядеть дьявола в современных дракулах. И приводят их к власти с удручающей регулярностью...

"Некогда же поиде на него воинством король угорскы Маттеашь; он же поиде против ему, и сретеся с ним, и ударишась обои, и ухватиша Дракулу жива, от своих издан по крамоле. И приведен бысь Дракула ко кралю, и повеле его метнути в

Сторону.

Маттеаш - венгерский король Матвей Корвин (1458-1490). Из поляков.

темницю. И седе в Вышеграде на Дунай выше Будина 12 лет. А на Мунтьянской земли посади иного воеводу.

Умершу же тому воеводе, и краль пусти к нему в темницю, да аще восхощет быти воевода на Мунтианской земли, яко же и первие, то да латиньскую веру прииметь, аще ль же ни, то умрети в темници хощеть. Дракула же возлюби паче временнаго света сладость, нежели вечнаго и бесконечнаго, и отпаде православия, и отступи от истинны, и остави свет, и приа тму. Увы, не возможе темничныя временныя тяготы понести, и уготовася на бесконечное мучение, и остави православную нашу веру, и приат латыньскую прелесть".

Как видим, грозный Дракула оказался обыкновенным слабаком и трусом. Это подтверждает концепцию Фромма, согласно которой, как мы уже отметили выше, некрофилом становится тот, кто одновременно очень сильно хочет манипулировать людьми и очень боится их (не всегда осознанно). Становится понятным, почему Дракула изо всех сил доказывал себе свою "мужественность" (то есть способность быть властителем, в том числе и в области секса), сажая других мужчин на кол и тем самым уподобляя их женщинам: он был совсем не уверен в своей "мужественности" - и подсознательно всю жизнь боялся, что другие одержат над ним верх, подчинив его себе и тем самым уподобив его "жене". А когда это действительно произошло, то "сверхмужчина" Дракула вдруг и правда оказался покорным, как баба-мазохистка, готовым отречься от своей веры по приказу своего победителя.

"Крал же не токмо дасть ему воеводство на Мунтьянской земли, но и сестру свою родную дасть ему в жену, от нея же роди два сына. Пожив же мало яко 10 лет, и тако скончася в той прельсти.

Глаголют же о немь, яко, и в темници седя, не остася своего злаго обычая, но мыши ловя и птици на торгу покупая, и тако казняше их: ову на кол посажаше, а иной главу отсекаше, а со иныя перие ощипав, пускаше".

Ох, много потенциальных дракул появляется в каждом поколении среди детей цивилизованного общества...

"И научися шити и тем в темници кормляшесь.

Егда ж краль изведе его ис темници, и приведе его на Будин, и дасть ему дом в Пещи противу Будина, и еще у краля не был, случися некоему злодею уйти на его двор и съхранися. Гонящий же приидоша и начаша искати и найдоша его. Дракула же востав, взем мечь свой, и скочи с полаты, и отсече главу приставу оному, держащему злодея, а злодея отпусти; прочий же бежаша и приидоша к биреву и поведаша ему бывшее. Бирев же с всеми посадникы иде ко кралю, жалуяся на Дракулу. Корол же посла к нему, вопрашая: "Что ради таково зло учини?" Он же тако отвеща: "Зло никое ж учиних, но он сам себе убил; находя разбойническы на великаго государя дом, всяк так погибнеть. Аще ли то ко мне пришел бы явил, и аз во своем дому нашел бы того злодея, или бы выдал, или просил его от смерти". Кралю же поведаша. Корол же нача смеятися и дивитись его сердцю".

Очень типично для трусливых садистов: еще вчера пресмыкался под пятой своего покорителя, а как только тот выпустил его из-под пяты, вновь обрел всю свою прежнюю наглость. Но интересна реакция короля на садизм Дракулы: монарх смеялся... Дракула не был чем-то чужеродным среди себе подобных аристократов:

Вышеград - резиденция венгерских королей недалеко от Будапешта, на правом берегу Дуная, где находился королевский замок.

Пещь и Будин - Пешт и Буда, две части города Будапешта, расположенные на противоположных берегах Дуная.

Бирев - господарь, судебный пристав, староста.

он просто был наиболее ярким экземпляром в том скопище садистов, которое представлял собой класс феодалов.

"Конец же его сице: живяше на Мунтианской земли, и приидоша на землю его турци, начата пленити. Он же удари на них, и побегоша турци. Дракулино же войско без милости начата их сещи и гнаша их. Дракула же от радости възгнав на гору, да видить, како секуть турков, и отторгъся от войска; ближний его, мнящись яко турчин, и удари его един копием. Он же видев, яко от своих убиваем, и ту уби своих убийць мечем своим 5, его же мнозими копии сбодоша, и тако убиен бысь".

Собаке - собачья смерть. Тот, кто хочет манипулировать людьми, как оловянными солдатиками, не должен удивляться, если однажды обнаружит себя погибающим от рук своих же, живых - а потому способных на бунт - солдат.

"Корол же сестру свою взят, и со двема сынми, в Угорскую землю на Будин. Един при кралеве сыне живет, а другий был у Варадинского бископа и при нас умре, а третьяго сына, старейшаго Михаила, тут же на Будину видехом, от царя турскаго прибег ко кралю; еще не женився, прижил его Дракула с единою девкою. Стефан же молдовскый з кралевы воли посади на Мунтьянской земли некоего воеводскаго сына, Влада именем. Бысь бо той Влад от младенства инок, потом и священник и игумен в монастыри, потом ростригся и сел на воеводство и женился, понял воеводскую жену, иже после Дракулы мало побил и убил его Стефан волосьскы, того жену понял. И ныне воевода на Мунтьянской земли Влад, иже бывы чернець и игумен".

Как видим, Дракуле были не чужды как гомосексуальное, так и гетеросексуальное влечение. В дальнейшем, говоря о гомосексуальности, мы еще будем иметь возможность показать, что гомосексуальность и гетеросексуальность -это не биологически детерминированные постоянные состояния, но социально обусловленные роли, которые каждый отдельный индивид зачастую может менять, как перчатки, и даже играть обе роли практически одновременно.

"В лето 6994 февраля 13 прежь писал, та же в лето 6998 генваря 28 вдругье преписах, аз грешны Ефросин"

И правда, кто поручится, что солдаты Дракулы действительно приняли своего полководца за турка, а не придумали эту версию для следователей?

Стефан Великий - молдавский князь. Влад, или Влад Монах - валашский князь с 1481 г., сын Влада Цепеша (Дракулы).

Сравнив реальную биографию Влада Цепеша со сказками Брэма Стокера, мы можем видеть, насколько последний одновременно обеднил и приукрасил образ Дракулы. Современный киношный вампир выглядит, с одной стороны, гораздо более привлекательным, а с другой стороны, гораздо более плоским, картонным, чем реальный Дракула - достаточно сложная, многосторонняя (впрочем, не более сложная и многосторонняя, чем многие другие), но при этом омерзительная со всех своих сторон (и совсем не похожая на романтического литературного злодея, которому авторы придают демоническое очарование и шарм порока) личность.

Кстати говоря, в XVI в. враждебные Ивану Грозному бояре использовали повесть о Дракуле как памфлет против царя. Памфлет попадал точно в цель: Иван Грозный был точной копией Дракулы -такой же любящий закон и порядок садист и трус [см. 92, с. 326-330, 334-335, 343-349, 352-353, 392-394]. Проявления собственно некрофилии у Ивана Васильевича были не столь демонстративны, как у Влада Цепеша, любившего нюхать запах разлагающихся трупов во время трапезы - однако гипотеза о том, что русский царь тоже был некрофилом (может быть, в несколько меньшей степени, чем прославленный валашский господарь), заслуживает тщательной проверки (при этой проверке следует, в частности, учесть, что Иван Грозный заставлял своих опричников привязывать к седлам отрубленные собачьи головы: можно себе представить, как воняло опричное воинство - и как этот запах радовал сердца людей, подобных Дракуле, любившему трапезовать среди разлагающихся трупов). А вот по проявлениям своих гомосексуальных наклонностей Иван Грозный очевидно превзошел Влада Дракулу: если последний ограничивался (по крайней мере, насколько нам известно) сравнением посаженных им на кол мужиков с женщинами, то царь-батюшка Иван Васильевич был самым настоящим бисексуалом. Об одном из его любовников А. К. Толстой писал так:

Вот так на примере В лад а Дракулы мы можем подтвердить истинность концепций Эриха Фромма и Влада Бугеры.

* * *

В лице Дракулы мы имеем пример такого садиста, действия которого направлены на сохранение и укрепление классового общества - того самого общества, которое порождает и закрепляет в психике своих членов садизм, мазохизм и стремление дистанцироваться от других людей. Имя таким, как Дракула, - легион (хотя у большинства из них проявления садизма и некрофилии не столь выражены). Однако немало встречается и противоположных примеров - таких, когда социальная ситуация, с детства формирующая человека, формирует в нем не только волю к власти, но и стыд по поводу этой воли к власти. Такие люди, стыдящиеся своего садизма, не могут искоренить его в себе - это, пожалуй, вообще невозможно, что бы там ни рассказывали нам жрецы разных религий про святых, которым это якобы удавалось, - но могут перенаправить его либо на себя самих (и тогда их садизм оборачивается мазохизмом), либо (если в них сильна еще и воля к бунту) обратить его против той общественной системы, которая и породила в них садизм, против господствующих при этой системе и охраняющих ее господ, начальников, служащих им полицейских и т. п. В первом случае из людей, стыдящихся своего садизма, получаются монахи, аскеты, самобичеватели; во втором - лучшие, наиболее честные и последовательные из бунтарей, повстанцев и революционеров, такие, как Олекса Довбуш, Марат, Робеспьер, Маркс и Энгельс, Бакунин, Нечаев, Ткачев, Ленин, Махно, Троцкий. Именно последние всегда, во все периоды истории классового общества, выполняли грязную, но такую необходимую работу по расчистке завалов на пути движения общества вперед, от простого к сложному, от однообразного к многообразному, от более бедных форм социальной жизни к более богатым жизнью социальным формам - одним словом, на пути прогресса.

Что выбирает человек, мучимый волей к власти, из трех вариантов жизненного пути - путь господина, путь монаха или путь революционера, - непосредственно определяется, понятное дело, его свободной волей. То, что его воля более или менее свободна - то есть более или менее способна делать выбор в данный момент в данной ситуации, - ничуть не отменяется тем фактом, что она социально детерминирована (прежде всего детерминирована той конкретной социальной микроситуацией, в которую данный член классового общества был погружен еще в раннем детстве и которая задала определенную комбинацию из пяти борющихся друг с другом влечений, составившую основу его характера) и что, тем самым, социально детерминирован ее выбор. Единство свободы воли и ее детерминированности, причинной обусловленности ее выбора прекрасно понимают не только приверженцы исторического материализма, но и такие мыслители, вполне чуждые марксистской традиции, как, скажем, Рудольф Карнап:

"Позиция, которую я отвергаю - этой позиции придерживаются Рейхенбах и другие, - может быть резюмирована следующим образом. Если Лаплас прав - то есть если все прошлое и будущее мира определяется посредством любого заданного временного сечения, - тогда "выбор" лишается смысла. Свобода воли будет

"И тут же, гордяся своею красой,

С девичьей улыбкой, с змеиной душой,

Любимец звонит Иоаннов,

Отверженный богом Басманов" [644, с. 185].

иллюзией. Мы считаем, что мы делаем выбор, что мы на что-то решились. Фактически же каждое событие предопределено тем, что произошло раньше, даже прежде, чем мы родились. Следовательно, чтобы сохранить значение "выбора", необходимо обратиться к индетерминизму новой физики.

Я возражаю против этого рассуждения, потому что считаю, что оно приводит к путанице между детерминизмом в теоретическом смысле и принуждением. Детерминизм предполагает, что всякое событие определяется предшествующим событием согласно некоторым законам (что означает не больше, чем предсказуемость на основе наблюдения определенной регулярности). Забудем на минуту, что в современной физике детерминизм в сильном смысле слова не осуществляется. Будем думать исключительно о точке зрения девятнадцатого века. Общепринятый в физике того времени взгляд был выражен Лапласом. Если известно состояние Вселенной в данный момент времени, то человек, обладающий полным описанием этого состояния, вместе с соответствующими законами (конечно, такого человека нет, но его существование предполагается) смог бы вычислить любое событие прошлого или будущего. Даже если придерживаться такого сильного детерминистического взгляда, из него не следует, что законы принуждают кого-либо действовать так, как он действует. Предсказание и принуждение являются двумя совершенно разными вещами.

Чтобы объяснить это, рассмотрим узника в тюремной камере. Ему хотелось бы бежать из тюрьмы, но он окружен толстыми стенами, а двери закрыты. Это действительное принуждение, которое можно назвать отрицательным принуждением, потому что оно удерживает узника от того, что он хочет сделать. Существует также положительное принуждение. Я сильнее вас, но у вас в руках пистолет. Вы не хотите воспользоваться им, но, если я схвачу вашу руку, направив пистолет на кого-нибудь, и сильно надавлю на ваш палец, пока он не нажмет на спусковой крючок, тогда я заставлю вас выстрелить, сделать то, что вы не хотели. По закону я, а не вы, буду нести ответственность за стрельбу. Это положительное принуждение в узком физическом смысле. В более широком смысле одно лицо может принудить другое посредством всех видов нефизических средств, таких, как угрозы ужасными последствиями.

Теперь сравним принуждение в этих различных формах с детерминацией в смысле регулярностей, встречающихся в природе. Известно, что человеческие существа обладают некоторыми характерными чертами, которые обусловливают регулярность их поведения. У меня есть друг, который очень любит некоторые музыкальные произведения Баха, редко исполняющиеся. Я узнаю, что группа блестящих музыкантов выступит на частном концерте с исполнением музыки Баха, в том числе и произведений, которые нравятся моему другу. Меня пригласили на концерт, и я сказал, что приведу с собой друга. Я приглашаю его, но, прежде чем это сделать, я почти уверен, что он захочет пойти на концерт. На каком основании я делаю такое предсказание? Я делаю такое предсказание, конечно, потому, что знаю его характер и некоторые законы психологии. Предположим, что он действительно приходит со мной, как я и ожидал. Кто принуждает его пойти? Никто. Он идет по своей воле. Фактически он никогда не был свободнее, чем когда делал выбор такого рода.

Кто-то может спросить его: "Вас заставили пойти на этот концерт? Не оказал ли кто-либо морального давления на вас, сообщив, что хозяин или музыканты обидятся, если вы не придете?"

"Ничего подобного, - ответит он, - никто не оказывал на меня ни малейшего давления. Я очень люблю Баха. Я очень хотел пойти. Вот причина, почему я пошел на концерт".

Свободный выбор этого человека, очевидно, согласуется с точкой зрения Лапласа. Даже если полная информация о мире до принятия решения этим человеком позволила бы предсказать, что он посетит концерт, все же нельзя было бы сказать, что он пошел туда по принуждению. Принуждение существовало бы только тогда, когда посторонние лица заставили бы его сделать нечто такое, что противоречило бы его желанию. Но если действие вытекает из его собственного характера в соответствии с законами психологии, тогда мы говорим, что он действовал свободно. Конечно, характер человека формируется его воспитанием, всем его жизненным опытом, но это не запрещает нам говорить о свободном выборе, если он вытекает из его характера. Возможно, что человек, любящий музыку Баха, любит также совершать вечерние прогулки. Но в этот вечер он с большим удовольствием послушал бы Баха, чем пошел бы на прогулку. Он действует согласно своей системе предпочтений и делает свободный выбор. Это - негативная сторона вопроса, отрицание мнения, что классический детерминизм делает будто бы невозможным осмысленно говорить о свободе человеческого выбора.

В одинаковой степени важна и позитивная сторона вопроса. Если бы не существовало причинной регулярности, которая не обязана быть детерминистической в сильном смысле, а может быть более слабого типа, если бы не существовало какой-либо причинной регулярности, тогда свободный выбор был бы невозможен вообще. Выбор предполагает обдуманное предпочтение одного способа действий другому. Как можно делать свободный выбор, если нельзя предвидеть последствия различных способов действия? Даже простейшие случаи выбора зависят от знания возможных последствий. Воду пьют потому, что, согласно некоторым законам физиологии, известно, что она утоляет жажду. Следствия известны, конечно, только с различной степенью вероятности. Даже если бы Вселенная была бы детерминистической в классическом смысле, все это оставалось бы верным, потому что никогда мы не будем располагать достаточной информацией, чтобы с достоверностью предсказывать события. Воображаемый человек в лапласовском представлении может делать совершенные предсказания, но никакого такого человека в де