Глава III. Воробей не тронулся с места, когда все племя, словно обезумев, с возбужденными воплями носилось по поляне.
Воробей не тронулся с места, когда все племя, словно обезумев, с возбужденными воплями носилось по поляне. — Я боюсь! — донесся до него писклявый голос Шмелика. — А вдруг этот Сол придет в лагерь и унесет нас? Он услышал, как мать лизнула малыша в макушку и проурчала: — Не бойся, мой маленький. Сол сейчас отсюда далеко-далеко. — А еще нас день и ночь охраняют сильные и храбрые воители, — добавила Ромашка. — Неужели ты думаешь, что твой папа позволит кому- нибудь тебя тронуть? Заметно повеселевший Шмелик радостно завопил: — Нет! Крутобок самый сильный! Воробей вздохнул. Порой жаль, что он распрощался с детством и слепой верой в могущество Грозовых воинов! С каждым днем Воробей все сильнее ощущал ледяное дыхание приближающейся беды. Его соплеменники были охвачены страхом, злобой и подозрениями; их чувства со всех сторон накатывали на юного целителя, заставляя его вздрагивать, словно от ударов. У Воробья кружилась голова, словно еще недавно твердая земля предательски убегала у него из-под лап. Он услышал, как Кисточка тяжело поднялась с земли и, покряхтывая, проскрипела: — Если убийца Уголька искал неприятностей, он своего добился. Я вам так скажу — этот кот сунул нос в осиное гнездо, когда поднял лапу на одного из наших воинов! «И рано или поздно он будет больно укушен...» Впрочем, Воробью сейчас не хотелось думать о судье убийцы. Принюхавшись, он уловил запах проходившего мимо Львиносвета, однако брат даже не остановился, чтобы перекинуться с ним парой слов. — Эй! — окликнул его Воробей. — Идешь искать Сола? — Да, — коротко бросил брат. Воробью мучительно хотелось с ним поговорить как раньше: начистоту, без всяких недомолвок. Но с той страшной ночи, когда они узнали тайну Белки, это стало невозможным. Неловкое молчание было прервано появлением Остролистой. — Ты не рассказывала нам, что видела Сола, — холодно заметил Воробей. Он был слеп, но ясно представил, как сестра пренебрежительно дернула плечом. — Я не придала этому значения! — Все равно, — печально вздохнул Львиносвет. — Ты должна была сказать. Ты же знала, что Сол должен помочь нам исполнить пророчество. — Какое пророчество? — зло фыркнула Остролистая. — Нас это больше не касается — и никогда не касалось! — Но когда ты встретила Сола, ты этого еще не знала! Воробей поморщился, слушая их перебранку. Какой смысл спорить о пустяках, когда сейчас важнее всего один-единственный вопрос: верят ли они в то, что Уголька убил Сол? «Хорошо, что я не иду с ними. Не желаю всю дорогу выслушивать препирательства!» Голос Листвички прервал его невеселые мысли. — Воробей, вот ты где! Помоги мне собрать травы для патрульных. — Иду. Он встал и направился прочь, оставив Львиносвета и Остролистую продолжать свою глупую перепалку. Протиснувшись сквозь ежевичный полог, Воробей почувствовал резкий запах трав путников. — Я уже достала все необходимое, осталось только по кучкам разложить, — сказала Листвичка. Воробей был рад возможности отвлечься, но работа не заняла много времени, поэтому вскоре он снова вышел на поляну со свертком трав для Ежевики. К этому времени коты немного успокоились и начали разбредаться по своим палаткам. Сильный аромат трав заглушал все остальные запахи, поэтому Воробей не сразу нашел Ежевику, сидевшего вместе с Белкой возле кучи с добычей. - Мне так жаль, что тебя не будет с нами, — услышал он негромкий голос кота, которого еще совсем недавно считал своим отцом. — С тем давним походом у нас обоих связано столько воспоминаний! В голосе Ежевики слышалась какая-то скрытая тоска, словно он грустил об ушедших счастливых днях и сожалел о чем-то невозвратном. — Мне бы тоже очень хотелось пойти, — еле слышно вздохнула Белка. — Но я еще не готова к долгому путешествию. Если бы не эта рана... — Ни о чем не тревожься, — ласково перебил ее Ежевика. — И не думай о Соле. Ты же знаешь, что я всегда буду с тобой и сумею тебя защитить. — Я знаю, — вздохнула Белка. Воробей насторожил уши. Можно подумать, Белка когда-нибудь нуждалась в защите! Да раньше она бы уши оторвала тому, кто посмел такое предположить... Но теперь в ее голосе не было и следа былой уверенности. От Белки исходили волны такой мучительной вины и безысходного отчаяния, что Воробью на миг стало ее жалко. Протиснувшись между Белкой и Ежевикой, он положил перед глашатаем сверток с травами. — Вот, — буркнул он. — Травы путников. Съешь нее и как следует отдохни. — Спасибо, Воробей. — Вот ты где, Ежевика, а я повсюду тебя ищу! — раздался бас Крутобока, и крупный кот в два прыжка очутился возле кучи. — Огнезвезд поручил мне вы поднять обязанности глашатая, пока тебя не будет. Вот хотел посоветоваться с тобой насчет пограничных патрулей. — Конечно, — с готовностью отозвался Ежевика, поспешно проглатывая травы. — Что тебя интересует? — Видишь ли, мне кажется, некоторые коты все еще тревожатся насчет племени Ветра... Голоса Крутобока и Ежевики стихли в отдалении. Воробей повернулся, чтобы направиться в свою палатку, но Белка его остановила. — Воробей, я хотела бы поговорить с тобой... — Нам не о чем разговаривать, — резко ответил он. «И я не желаю знать, что ты хочешь мне сказать!» Резко обогнув воительницу, которую еще совсем недавно любил как мать, он вернулся в свою палатку. На душе было пусто, словно у него в груди открылась зияющая яма. Слишком долго он верил в то, что пророчество обещает ему великую судьбу и делает особенным, а теперь ему предстояло до конца дней оставаться обычным целителем. «Кто же все-таки наша мать? И что с ней стало?» Хуже всего было ощущение собственной беспомощности. Впервые от Воробья ничто не зависело, и он ничего не мог с этим поделать. Злой и расстроенный, он начал протискиваться в пещеру сквозь заросли ежевики. Разумеется, он тут же запутался в колючих ветках, расцарапал нос и набрал полную шерсть колючек. Не выдержав, Воробей громко взвыл от бешенства и досады. — Воробей! — со всех лап бросилась к нему Листвичка. — Стой спокойно, не шевелись. Сейчас я тебя распутаю. — Все в порядке! — проворчал слепой кот. Он никогда не запутывался в ежевике — даже когда был несмышленым котенком! Рванувшись, Воробей вырвался на свободу, оставив на колючих ветках клочья серой шерсти. Ты здоров? — взволнованно спросила Листвичка. — Великие предки, да у тебя нос в крови! Пoстой, я сейчас принесу паутину. — Я же сказал — все в порядке! — теряя терпение, з аорал Воробей и отошел в сторонку. Облизав лапу, он осторожно дотронулся до своего расцарапанного носа. Щипало сильно, но его с детства бесило, когда над ним причитают. «Что она ко мне привязалась? Вечно лезет, никакого покоя от нее! Кто она вообще такая? Мы с ней даже не родственники!» Раздав травы, Воробей пошел к куче, чтобы немного подкрепиться. Но не успел он впиться зубами в полевку, как услышал неподалеку самоуверенный голос Ягодника: — Как хотите, а я подозреваю племя Теней! После всей этой некрасивой истории с Солом Чернозвезд пойдет на что угодно, лишь бы доказать, что его племя по-прежнему сильно! Послышалось раздраженное шипение, и Дым сварливо фыркнул: — Ты совсем мышеголовый? Уж не думаешь ли ты, что какой-то воин из племени Теней мог незамеченным пройти через всю нашу территорию, чтобы убить Уголька около ручья? - Все может быть, — пробурчал Ягодник. - Ну конечно! Порой и ежи летают, — усмехнулся Дым. Проглотив последний кусочек дичи, Воробей облизнулся и поплелся в свою палатку. «Как мне надоело выслушивать предположения о смерти Уголька!» Потом он отнес немного пижмы Милли и Колючке, поправлявшимся после Зеленого Кашля, и случайно подслушал разговор Белохвоста, Яролики и Ромашки, сидевших у входа в детскую. — Не волнуйся ты так, Ромашка, — успокаивал перепуганную кошку Белохвост. — Что с того, что часть наших воинов ненадолго покинет лагерь? Посмотри, сколько нас остается! Уж поверь, мы сумеем защитить тебя и твоих детей. — Крутобок сказал, что мы удвоим охрану лагеря, — подтвердила Яролика. — Я знаю, что вы нас не оставите, — встревоженно воскликнула Ромашка. — Но скажите мне, зачем приводить этого убийцу в лагерь? И тут то же самое! Кипя от негодования, Воробей едва не наступил на котят, носившихся по детской, словно муравьи в потревоженном муравейнике. — Теперь ты будешь убийца, а я воительница! — завизжала Шиповничек и ударила Цветочек лапой по уху. — Сейчас мы тебя поймаем! Цветочек восторженно завизжала, а Воробей чуть не грохнулся на копошащуюся у его лап кучу. — А ну прекратите! — резко крикнула Милли. — Это не смешно, и совсем не игра! Храбрый Грозовой кот погиб, и нам всем сейчас очень грустно. «Похоже, после смерти все стали уважать Уголька гораздо больше, чем при жизни!» Котята притихли, и Воробей без помех выбрался из детской. По пути в свою палатку он прошел мимо Огнезвезда, Песчаной Бури, Крутобока и Бурого. — Верно, — басил Крутобок, — так и сделаем! Не хватало только найти в ручье еще одно тело! Воробей с трудом подавил вздох. «Какой прок от ваших патрулей? Да хоть выставляйте стражу под каждым кустом, все равно ничего не найдете. Убийца здесь, в этом самом лагере, а вы просто не хотите в это поверить». Ночная прохлада уже спустилась в овраг, когда Воробей подошел к куче с добычей, где ужинали когы, избранные для путешествия. Львиносвет и Остролистая тоже были здесь. Утром Воробей не знал, что им сказать на прощание, а теперь стало еще хуже. Даже не верилось, но когда-то они были близки и неразлучны. — Привет, — выдавил он. — Готовы? — Как всегда, — хмыкнула Остролистая. — А мне непривычно уходить без тебя, — при- шался Львиносвет, прижимаясь щекой к плечу Воробья. — Мы ведь впервые расстаемся так надолго. Воробей кивнул. Он даже в горы ходил вместе с сестрой и братом, а вот теперь оставался в лагере. Дa, он все еще сердился на Львиносвета и Остролистую, однако ему была невыносима мысль о разлуке с ними, особенно теперь, когда цепкий побег вины связал их воедино. — Ну... До скорой встречи, — пробормотал он. — Надеюсь, — кивнул Львиносвет. Воробей дотронулся носом до носа брата, потом подошел к Остролистой. — Пока, Воробей, — шепнула она. Неужели это все, что они могут сказать друг другу? Откуда это странное напряжение, повисшее между ними, подобно натянутым нитям паутины? Воробей кивнул и еле слышно выдавил из себя: - Пусть Звездное племя освещает ваш путь. Потом он развернулся и побрел в свою палатку. Воробей открыл глаза и заметил бледные очертания гор, протянувшихся от края до края горизонта, и зияющую пропасть прямо под своими лапами. Он испуганно попятился. Ветер свистел в горах, пробирался под шерсть. Оправившись от изумления, Воробей понял, что очутился в том самом месте, где когда-то встретился с барсучихой по имени Полночь. Задрав голову, он увидел, что звезды бешеным водоворотом кружатся по небу, сливаясь в сплошные вихри сияющего света. У Воробья даже голова закружилась, и он крепче впился когтями в землю, чтобы не свалиться в бездонную пропасть. И тут он услышал скрежет когтей по камням. Оторвав взгляд от кружащихся звезд, Воробей обернулся и заметил массивные плечи и черно-белую морду Полночи. — Чего тебе надо? — грубо спросил он, пытаясь спрятать свой страх. — Сол не убивал Уголька, — прогудела Полночь. — Ты это знаешь. Эти коты гоняются за диким гусем, — она подошла к Воробью, и звездный свет засверкал в ее маленьких черных глазках. — Нужно открыть правду. — Зачем? — На этот раз Воробей ничего не смог поделать со своим дрожащим голосом. Слова Полночь показались ему камнями, падающими в глубокое озеро. — Правда спасет. Все остальное навсегда погубит твое племя. — Но... — запротестовал Воробей, но поднявшийся ветер отнес его слова, ответ Полночи и ее призрачную фигуру, в сторону, так что вскоре Воробью показалось, будто они с барсучихой кружатся вместе со звездами в гигантском небесном вихре. Он рухнул на землю — и очнулся в окружении привычной слепоты, на полу пещеры целителей. В морозном воздухе чувствовалось приближение рассвета. Накануне Воробей уже простился с сестрой и бpaтом, однако теперь снова вышел на поляну. Почти все путешественники уже собрались возле выхода. Огнезвезд, Крутобок и Белка тоже были здесь. В нескольких хвостах от них Воробей учуял замахи Березовика и Белолапы. — Береги себя и, главное, отдыхай побольше, — торопливо говорил подруге Березовик. — Ешь хорошо, и если что-то почувствуешь, сразу зови Листвичку... — Конечно, конечно, — ласково проурчала Белолапа. — Все будет хорошо, вот увидишь. В конце концов, я не первая кошка, у которой будут котята! Воробей прошел мимо них и остановился возле Белки, прощавшейся с Ежевикой. В отличие от Белолапы, она держала свои чувства при себе, и даже Воробей не мог бы сказать, что она испытывает. — Буль осторожен, — предупредила Белка глашатая. — Не подходи к краю утесов, вдруг опять поскользнешься? — Я все помню и не испытываю желания окунуться в соленую воду! — с напускной веселостью ответил Ежевика. — Ежевика, еще один вопрос по поводу охотничьих патрулей, — перебил их Крутобок. — Я правильно понял, что лучше всего охотиться возле Заброшенного гнезда Двуногих и под сухим деревом? Правильно, — кивнул Ежевика. — Только напомни охотникам, чтобы, охотясь под сухим деревом, они случайно не перешли границу племени Теней! — Ты справишься, Крутобок, — успокоил старого друга Огнезвезд. — Теперь ты знаешь нашу территорию не хуже любого Грозового кота. Провожающие отошли в сторонку, пропуская патрульных. Над поляной воцарилось хмурое молчание. Воробей шкурой чувствовал сгустившееся напряжение — до сих пор Грозовое племя никогда не отправляло своих воителей в такую непростую экспедицию. — Пусть Звездное племя озаряет ваш путь, — сказал Огнезвезд. — Вы должны найти правду. «Как бы не так! Правда здесь!» Воробей крепко сжал зубы, чтобы не выкрикнуть это вслух. Полночь сказала ему то, что он и без нее знал: Сол не убивал Уголька. Эти коты напрасно отправлялись в опасный и долгий путь. Почему Грозовые коты не хотят поискать правду ближе? Он не знал, найдут ли патрульные Сола, и что случится, если все-таки найдут. Лапы у Воробья начинали зудеть при мысли о том, что именно может рассказать им Сол. «Ведь он все знает о пророчестве...»
|
