Зрелое чувство любви, зрелое чувство вины

Пока вы остаетесь для ребенка источником, из которого он черпает правду жизни, он не задается вопросами нрав­ственного характера — что такое хорошо и что такое плохо, — а идет вперед и растет под влиянием высшей движущей силы человеческой жизни — любви. Все больше и больше общаясь с другими людьми, он начинает задумываться об этих отвле­ченных понятиях в рамках своей привязанности.

По своей сути ваш ребенок создан для установления определенных отношений с окружающими. Качество этих от­ношений и является самой главной движущей силой его жиз­ни. Весь свод библейских правил Иисус свел в один осново­полагающий принцип: возлюби Бога и ближнего твоего всем сердцем твоим (см. Матфея 22:37). Что такое хорошо и что та­кое плохо — очень важные вопросы, но получить на них отве­ты ребенок сможет лишь на основе опыта общения с людьми.

Вы, конечно, хотите, чтобы он понимал любовь — эту главнейшую побудительную причину — как умение поставить себя на место другого: поступайте с людьми так, как хо­тите, чтобы поступали с вами (см. Матфея 7:12).

Умение поставить себя на место другого — высшая форма любви. Это способность ощущать свои обязательства перед другим человеком. Именно она побудила Бога сотворить че­ловека, поддержать его и искупить его грехи. В основе уме­ния поставить себя на место другого лежит стремление сде­лать так, чтобы близкому человеку было хорошо, т.е. про­явить о нем заботу.

Ребенок с формирующимися границами должен руко­водствоваться в своем поведении понятием не только «Это хорошо или плохо», но и «Это причинит боль другому чело­веку или Богу». И создавать подобную мотивацию должны вы. Когда ребенок не слушается, говорите ему о том, как это может повлиять на его отношения с вами или с другими людьми. Например, вместо «Нехорошо подшучивать над полным мальчиком из класса» надо говорить «Что, по-твое­му, может чувствовать человек, которого унижают?»

Таким образом вы поможете ребенку самому стать актив­ным проводником своих внутренних границ, ведомым и дви­жимым состраданием к другим.

Не стоит излишне критиковать ребенка или лишать его своей любви. Чрезмерная критика либо отчуждение в тот пе­риод, когда ребенок нарушает границу, заставляют его усту­пать, а не действовать по велению души. Идущий на уступки ребенок руководствуется страхом, а не любовью. Он не сво­боден в своем выборе, кого и как любить, так как им движет лишь желание не лишиться вашей любви и прекратить испы­тывать причиняемую вашими нападками боль. Помогите сы­ну (дочери) делать свой выбор и любить свободно.

Заключение

Мы с вами обсудили три побудительные причины пра­вильного поведения ребенка. Ошибочно недооценивать лю­бую из них в процессе формирования его границ. Он должен знать, насколько болезненны последствия безответственно­сти, какое поведение является хорошим и какое плохим, ка­кую боль он может причинить своими поступками близким людям и Богу. Будьте родителями, в основе поступков кото­рых лежат именно эти побудительные причины. Делайте все возможное для того, чтобы ваш ребенок усвоил их, чтобы они вошли в его плоть и кровь. Все родители должны признать тот факт, что границы причиняют ребенку боль. Об этом мы поговорим в следующей главе.

Боль может быть даром

Рассказывает доктор Клауд ТУ^о мне на консультации ходила мама, которая никак не JX^Moma добиться послушания от своей двенадцатилетней дочери. Когда я говорил ей о том. что необходимо устанав­ливать для девочки определенные ограничения, создавалось ощущение, будто я пытаюсь прошибить лбом каменную стену. Какую бы границу или последствие я ни предложил, по той или иной причине это отвергалось: то у мамы не бы­ло никакой возможности довести дело до конца, то это ока­зывалось слишком обременительным для остальных членов семьи, то вызывало враждебное отношение со стороны брата или сестры. И т.д. и т.п. Мама просто великолепно владе­ла искусством объяснения, почему мои предложения ее не устраивали.

— Почему вы разрешаете дочери пойти в гости к подруж­ке, если перед этим она не сделала уроки? — спрашивал я.

— Иначе нам с мужем пришлось бы нарушить свои пла­ны, а мы хотели провести вечер вне дома.

— Тогда пусть она сама объясняется перед учительницей, почему пришла на урок неподготовленной. Ведь это же ее проблема,

— Не думаю, что она сможет найти правильное объясне­ние. Скорее всего учительнице не понравится то, что она ска­жет.

Поначалу я думал, что мама ведет себя со мной вполне откровенно. Но по мере того, как отвергались одно за другим все мои предложения, мне стало казаться, что у меня сложи­лось не совсем верное представление о происходящем в этой семье. Слова женщины звучали неискренне, поэтому я пре­кратил поиск «правильного» ограничителя для ее дочери. А ей сказал:

— Честно говоря, не думаю, что вы сможете с этим спра­виться. Вы не сумеете занять твердую позицию в отношении дочери, а без этого ничего не получится. Вам не под силу ли­шить дочь возможности развлекаться, как ей вздумается, непод силу ограничить ее денежные траты. — Сказав это, я посмотрел ей в глаза.

Сначала она пролепетала:

— Да нет, что вы, я смогу, — и затем: — Я понимаю, что это необходимо, и я добьюсь этого.

Но эти слова были всего лишь защитой от выдвинутых мною обвинений. Я молча смотрел на нее и ждал.

И дождался. Женщина разрыдалась, да так сильно, что не могла говорить. Потом, немного успокоившись, наконец рассказала всю правду:

— Я просто не в состоянии причинить дочери боль. Это невыносимо — видеть, как она страдает. Я не могу просто взять и лишить ее всего, что ей нравится.

Из дальнейшей беседы выяснилось, что мама слишком сильно страдает от причиняемой дочери боли. Однако про­блема была в том, что она не понимала сущности этой боли.

— Почему вы думаете, что мои советы причинят вашей дочери вред? — спросил я.

— Вы никогда не видели, что с ней происходит, когда я говорю ей «нет». Это что-то ужасное. Она плачет и не разго­варивает со мной — и это может продолжаться бесконечно. В такие моменты девочка чувствует себя отверженной, ей ка­жется, что я больше не люблю ее.

— Вы не ответили на мой вопрос. Почему вы думаете, что мои советы причинят вашей дочери вред?

— Я же только что ответила. Я уже пробовала, но это сильно ранит девочку.

— Во-первых, вы еще толком не пробовали, — сказал я. — Вы лишь начинали и никогда не доводили дело до конца. А не доводили потому, что не знаете, как объективно оценить дочкину боль. Вам кажется, что вы причиняете ей вред, лишь потому, что она начинает плакать. А я считаю, что вы вообще не причиняете ей никакого вреда. Наоборот, вы помогаете ей, хотя это не добавляет ей приятных ощущений.

Все сказанное мной было абсолютной правдой. Эта мама не понимала разницы между болью и вредом. Предлагаемые мной границы, безусловно, оказались бы для ее дочери бо­лезненными, но ни в коем случае не причинили бы ей вреда. Боль возникает, когда под воздействием дисциплины ребен­ка одолевает грусть, его самолюбие ущемляется, он лишается чего-то стоящего; вред же — это настоящая душевная травма, которую ты получаешь, когда тебя клеймят позором, устраи­вают скандал, отвергают, не предоставляют то, в чем ты дей­ствительно нуждаешься. Задача родителей — научиться чувствовать разницу между одним и другим. Только так можно вырастить человека со сформированными границами.