Глава 13. Последствия драки были тяжелы и печальны

 

Последствия драки были тяжелы и печальны. Думаю, правильнее назвать ее битвой суперов. Теперь раненых предстояло лечить, кровь – оттирать со стен и пола, тела – хоронить. Чтобы убить разом несколько зайцев, Пэм решила сжечь всю лавочку вместе с вражескими мертвецами – колдуньями Халлоу.

Не все они нашли смерть в этой схватке. Халлоу была сохранена жизнь с известными целями. Еще одна ее последовательница осталась в живых, хотя и потеряла много крови в результате тяжелого ранения. С нашей стороны потери оказались не столь тяжелыми. Вервольфы потеряли Португальца, убитого Марком Стоунбруком. Полковник Флад был серьезно ранен, остальные пострадали в большей или меньшей степени. Из вампиров погиб только Чжоу, другие зализывали раны, надо признать, порой ужасные. Но их брат лечится быстро.

К моему удивлению, приспешницы Халлоу проявили себя не с лучшей стороны.

– Возможно, они неплохие колдуньи, – вынесла свой вердикт Пэм, – но бойцы из них никудышные. Похоже, Халлоу полностью полагалась на их преданность и магические способности, пренебрегая боевыми навыками. С такими последователями Шривпорта она бы не завоевала.

– А почему именно Шривпорт? – спросила я.

– Как раз это я и собираюсь выяснить, – улыбнулась Пэм, и улыбка ее не сулила ничего хорошего.

Я содрогнулась. Вот уж чего мне не надо – так это вникать в методы Пэм.

– Но как ты помешаешь ей воспользоваться чарами во время допроса?

– Что‑нибудь придумаем, – пообещала моя собеседница.

– Прими соболезнования по поводу Чжоу, – помолчав, сказала я.

– Работенка бармена в «Клыкочущем веселье» – не самая безопасная, – пожала плечами Пэм. – Уж и не знаю, найду ли замену Чжоу… На поверку и он, и его предшественник Длинная Тень погибли в течение года после устройства на работу.

– Что ты собираешься предпринять по поводу реабилитации Эрика?

Лишившись своего неизменного спутника, Пэм была не прочь поболтать со мной, простой смертной. Так мне, во всяком случае, показалось.

– Рано или поздно мы заставим Халлоу расколдовать его, – заверила она меня. – И объяснить причины, по которым наш шеф пострадал.

– Если она выдаст вам только общую схему заклятия, этого будет достаточно? Или необходимо, чтобы она собственноручно расколдовала Эрика? – Мне хотелось как можно точнее выразить свои сомнения. Но, похоже, Пэм и так ухватила мысль.

– Пока не знаю. Надо проконсультироваться у наших дружественных виккан. Сегодня ты спасла жизнь некоторым из них. Думаю, в благодарность они будут рады помочь нам. – Пэм говорила, расплескивая по комнате бензин. Все, что ей показалось ценным, уже было вынесено. Магические артефакты собрали местные колдуньи, так что расследование, произведенное полицией, вряд ли даст какие‑то ниточки.

Я бросила взгляд на свои часики. Надеюсь, Холли успела добраться домой. Надо позвонить ей и предупредить, чтобы не беспокоилась о своем ребенке.

Все это время я старалась не смотреть, что один из самых молодых колдунов проделывал с ногой полковника Флада. У бедняги зияла глубокая рана в районе четырехглавой мышцы. Выглядела она отвратительно – похоже, без последствий не обойдется. Полковник не желал признавать очевидного: он обрядился в одежду, которую принес Олси, и, прихрамывая, разгуливал по комнате с бодрой улыбкой на лице. Однако сил хватило ненадолго. Когда кровь начала проступать сквозь наложенную повязку, вервольфы увезли своего вожака к доктору. Тот тоже был оборотнем, а посему охотно помогал своим собратьям. Причем, что важно, делал это без всякой регистрации. И впрямь – трудно было правдоподобно объяснить происхождение подобного ранения. Прежде чем покинуть поле боя, полковник церемонно обменялся рукопожатием с Пэм, а также с главой колдовского ковена. Очевидно, это стоило ему немалых усилий. Я видела, как бисеринки пота выступили у него на лбу, несмотря на морозный воздух в здании. Но вожак держался молодцом.

Я поинтересовалась у Эрика, не изменилось ли что‑нибудь в его мировосприятии, но мой друг по‑прежнему находился в состоянии амнезии и упрямо не вспоминал своего прошлого. Он выглядел расстроенным и почти испуганным. Увы, смерть Марка Стоунбрука не уничтожила заклятия, так что Халлоу предстояло провести несколько тяжелых часов в обществе своей поработительницы Пэм. Что ж, так тому и быть. Я старалась особо не думать об этом. А лучше – вообще не думать.

Тем более, что мне хватало и своих хлопот. После окончания схватки я совсем растерялась: следовало ли мне возвращаться вместе с Эриком в Бон Темпс? Или, возможно, надобность в моей опеке уже отпала? А может, лучше никуда не ехать, а приткнуться на остаток ночи где‑нибудь в городе? По сути, только я и Билл жили вне Шривпорта, но мой бывший приятель уже получил приглашение от Пэм переночевать (вернее, передневать) в пустующей кровати Чжоу, или где там они отлеживаются.

Я продолжала топтаться в нерешительности. Никто не проявлял ко мне особого интереса, не рвался вести со мной долгие содержательные беседы. Поэтому когда Пэм принялась обсуждать со своими товарищами проблему транспортировки Халлоу, я тихонько вышла из здания. На улице было все так же темно и тихо, хотя несколько собак залаяло, когда я проходила мимо. Мне показалось, что запах магии заметно поуменьшился. Чего нельзя было сказать о морозе… Я чувствовала, что силы мои на исходе: еще минута – и упаду. Или разревусь. К тому же я совершенно не представляла себе, какие объяснения давать полицейским, буде таковые остановят меня на улице. Боюсь, моя одежда – оборванная и забрызганная кровью – возбудила бы подозрения. По крайней мере, я ничего не могла придумать в свое оправдание. Да и не хотела…

Я почти дошла до конца квартала, когда меня нагнал взволнованный Эрик. Смешно: он выглядел напуганным ребенком.

– Ты ушла, – обиженно произнес он. – Я оглянулся, а тебя нигде нет! Куда ты идешь? И почему ничего не сказала мне?

– О, Эрик, ради Бога! – вскинула я руку. Мне так хотелось, чтобы он помолчал. – Я тебя умоляю!

У меня не было сил утешать и защищать этого верзилу! Кто бы помог мне справиться с захлестнувшим отчаянием! Это было внезапное и необъяснимое чувство – в конце концов, со мной все в порядке, я уцелела. Отчего же мне так тяжело? Все вроде идет по плану. Халлоу повержена и пленена. Теперь восстановление Эрика в прежних правах – лишь вопрос времени, я в этом нимало не сомневалась. Уж что‑что, а уговорить Халлоу Пэм сумеет. На свой вампирский лад – чрезвычайно мучительный и определенно бесповоротный.

И, уж конечно, ей удастся выяснить, что же подвигло Халлоу к вторжению на нашу территорию. Тем временем «Клыкочущее веселье» обзаведется новым барменом, таким же клыкастым шкафом. Туристские денежки по‑прежнему будут течь рекой. Наверняка Пэм вместе с Эриком откроют свой стрип‑клуб, или круглосуточную химчистку, или охранное агентство.

А мой брат по‑прежнему будет числиться в списках пропавших.

– Можно я поеду с тобой? Я никого там не знаю, – тихо и жалобно попросил Эрик. У меня сердце сжималось, когда он говорил или делал что‑то совершенно несовместимое с его прежним имиджем. Хотя, подумала я, был ли прежний Эрик столь уж истинным? Возможно, привычный блеск и самоуверенность служили лишь маской, за которой шериф вампиров прятался долгие годы?

– Ну конечно, можно, – ответила я, чуть не плача. Ей‑богу, я была в таком же отчаянии, как и Эрик. Хоть и по другому поводу. Я хотела, чтобы он был сейчас сильным и молчаливым.

На худой конец просто молчаливым.

По крайней мере, рядом будет сильное плечо. И впрямь: Эрик подхватил меня на руки и понес к тому месту, где мы оставили машину. По дороге я с удивлением обнаружила, что щеки у меня мокры от слез.

– Ты вся в крови, – пробормотал он у моего уха.

– Неважно, это не моя кровь. Мне просто требуется хороший душ. – Я уже плакала взахлеб, еще чуток – и начнется икота. Красота!

– Ну вот, теперь тебе придется избавиться от этого пальто, – с некоторым удовлетворением констатировал тем временем Эрик.

– Просто почищу его, – слабо возразила я. Кто бы знал, как мне надоели эти тонкие намеки по поводу моего старого пальто!

Мы потихоньку двинулись в обратный путь, и я вздохнула с облегчением. Выбраться из‑под давящего груза магической атмосферы было так же здорово, как глотнуть кислорода после переполненного сабвея или выпить хорошую чашку кофе. К тому времени, когда мы добрались до Бон Темпс, я чувствовала себя уже не такой растерзанной. Спокойно поднялась я по ступенькам заднего крыльца и вошла в дом. Эрик шел сзади и, оказавшись на кухне, двинулся вправо от меня, чтобы обогнуть стол. Я тем временем потянулась влево и щелкнула выключателем.

Вспыхнул свет, и глазам моим предстала неожиданная картина: на кухонном столе сидела Дебби Пелт и улыбалась мне. В руке у нее был револьвер.

Ни слова не говоря, она выстрелила в меня.

Отличный план: дождаться меня в темноте и пальнуть в упор. Однако Дебби не приняла в расчет Эрика. Эрика и скорость его реакций – столь молниеносную, что обычному человеку ее не представить. Он шагнул в сторону и принял пулю, предназначавшуюся мне. Она угодила ему прямиком в грудь.

На мое счастье, Дебби не успела как следует обыскать дом. Я выхватила из‑за водогрея джейсоновский дробовик и в свою очередь выстрелила в незваную гостью. Раздался ужасающий грохот – пальцы Дебби разжались, в то время как глаза все еще недоуменно глядели на невесть откуда взявшегося Эрика. Вампир стоял на коленях между мной и Дебби, кашляя кровью. Я лихорадочно перезарядила дробовик, хотя в этом уже не было нужды. Дебби выронила револьвер и рухнула на пол.

Ноги мои подкосились. Они просто отказывались поддерживать меня в вертикальном положении.

Эрик лежал в луже крови и судорожно пытался вздохнуть. Это удавалось ему не очень хорошо.

В сторону Дебби я старалась не смотреть: от верхней части торса и шеи у нее мало что осталось.

Кухня выглядела так, будто я разделывала на ней свиней. Причем сильно сопротивлявшихся свиней. Рука сама потянулась к телефонной трубке, но тут же бессильно упала. Интересно, кому я могу позвонить?

В полицию? Ха‑ха.

Сэму? Ну да, и еще глубже втянуть его в свои проблемы! Вряд ли честное решение.

Может, Пэм? Пусть приедет, полюбуется, как хорошо я защищаю своего подопечного. Вон он лежит с пулей в груди. Чур меня!

А если Олси? Да уж, он будет рад увидеть, что я сделала с его пассией, пусть и бывшей.

Тогда, может, Арлене? Побойся Бога, Сью! У нее двое малых детей. Ей надо устраивать свою жизнь, а не впутываться в криминальные истории.

Ну, хоть Таре‑то можно? Тоже нет – слишком слабый желудок у моей подруги.

Имел место как раз тот случай, когда я позвонила бы своему брату. Если б знала, где он. Отчищать пятна крови на кухне – сугубо семейное дело.

Увы, теперь мне придется проделать это самостоятельно.

Однако сначала – Эрик. Я подползла ближе, и, опершись на локоть, попыталась заглянуть ему в лицо.

– Эрик, – громко позвала я. Яркие голубые глаза распахнулись; в них плескалась боль.

Дырка у него на груди была большой и пузырилась кровью. Я боялась даже представить, на что похоже выходное отверстие. Должно быть, двадцать второй калибр. И пуля, возможно, все еще внутри. Я бросила взгляд на стену, перед которой стоял Эрик. Ни брызг крови, ни следа от пули там не было. «Ну разумеется, – прониклась с опозданием я. – Пройди пуля навылет, она угодила бы не в стенку, а в меня». Это было довольно глупо, но я стащила пальто и осмотрела свою собственную грудь. Свежих пятен не прибавилось.

Тем временем с Эриком происходили определенные изменения – он выглядел уже не так ужасно.

– Пить, – простонал он, и я поднесла к его губам свое запястье. Но затем передумала. Вместо этого достала бутылочку «Настоящей Крови» из холодильника и поставила греться в микроволновку, чей вид, кстати, оставлял желать лучшего.

Опустившись на колени, я протянула бутылку Эрику.

– Почему не ты? – с трудом проговорил он.

– Прости, милый. – Мне действительно было совестно. – Знаю: ты заслужил это, но я не могу. Впереди куча неприятной работы, и мне понадобятся все силы.

В несколько больших глотков мой друг осушил бутылочку. После этого я расстегнула его пальто и рубашку, чтобы посмотреть, как выглядит рана. И как раз вовремя: на моих глазах произошла удивительная вещь – показалась из раны и упала на пол пуля, поразившая Эрика. В последующие три минуты дыра на груди затянулась. Остался едва заметный след, вокруг которого запеклась склеившая волосы кровь.

– Можно еще? – спросил Эрик.

– Конечно, – промолвила я, едва оправившись от потрясения. – Что ты чувствуешь?

– Слабость, – криво усмехнулся Эрик.

– Я знаю: то, что я сделала – ужасно. – Моему отчаянию и впрямь не было предела. – Господи, мне так жаль!

Я почувствовала, как слезы (в который раз за этот вечер!) поползли по щекам. У меня было ощущение полной катастрофы. Я совершила страшную вещь – убила человека. Я провалила свое задание. Более того: теперь мне полночи предстоит драить полы и стены на кухне. И вдобавок я ужасно выглядела!

Кажется, моя вспышка слегка удивила Эрика.

– Но ведь ты же могла умереть, – возразил он. – В отличие от меня. Я уберег тебя от пули самым целесообразным образом. А потом ты весьма действенно защитила меня.

Довольно своеобразный взгляд на события – однако, странное дело, от его слов мне полегчало.

– Я убила человека! – всхлипнула я. Двоих за ночь, если быть точной, но я продолжала считать, что смерть колдуна со впалыми щеками – на его собственной совести. Я просто случайно держала в руке нож, на который он напоролся.

Но вот из дробовика выстрелила именно я, и никто другой.

– А вот и нет, – резко возразил Эрик. – Ты убила не человека, а оборотня. Вероломную опасную сучку, которая до того дважды покушалась на твою жизнь.

Ага, так это был Эрик! Именно его рука вынырнула из тумана, придержав Дебби за горло и дав мне шанс спастись.

– Мне следовало бы тогда же и покончить с ней, – жестко сказал он. – Это сэкономило бы нам обоим кучу здоровья. В моем случае – буквально.

Вот уж не думаю, что пастор Фулленвалдер согласился бы с подобной мыслью! Я пробурчала что‑то неразборчивое на этот счет.

– А я никогда и не притворялся христианином, – возразил Эрик (да уж, пожалуй!) – Я не могу принять религию, которая велит сидеть смирно и терпеть, когда тебя избивают!

Я попыталась сообразить, насколько точно мой друг трактует дух христианства. Но поскольку никогда не была сильна в теологии, да и Библия, честно говоря, не является моей настольной книгой, то предоставила судить свои поступки непосредственно Всевышнему. Который тоже, кстати сказать, не был богословом.

Тем не менее я почувствовала себя лучше. Все же чертовски хорошо быть живой!

– Спасибо тебе, милый, – сказала я и чмокнула Эрика в щеку. – Отправляйся в душ, а я пока начну здесь прибираться.

Однако, благодарение Богу, мой друг не оставил меня в одиночку разгребать это грязное (в прямом и переносном смысле) дело. Он рьяно включился в уборку, а поскольку нервы (и желудок) у него были покрепче моих, то взял на себя самую неприятную часть работы.

Вряд ли вам интересны детали, но скажем так: мы собрали Дебби в кучу, упаковали в сумки, и Эрик вывез их подальше в лес. Он клятвенно уверял меня, что закопал все в таком мете, где никто вовек не найдет. А я тем временем занималась уборкой. Мне пришлось снять занавески над раковиной и застирать их в машинке в холодной воде. Туда же я запустила и свое перепачканное пальто, хоть и без особой надежды на его реанимацию. Затем, натянув резиновые перчатки, я принялась оттирать салфеткой с хлорной пропиткой стул, стол, пол и все, что было поблизости. Я терла и терла, пока у меня не потемнело в глазах. А еще ведь надо было очистить забрызганные дверцы шкафчиков…

Вы даже не представляете себе, в каких неожиданных местах могут оказаться брызги крови после хорошего выстрела из дробовика.

Зато все эти рутинные дела позволили мне отвлечься от мыслей о главном – об убийстве Дебби. Вместо этих тягостных дум я так и эдак прокручивала в уме слова Эрика, и они нравились мне все больше. И все лучше я чувствовала себя в результате. В конце концов, сделанного не воротишь. И не исправишь. В ту минуту, когда на кухне вспыхнул свет, мне пришлось быстро решать, что делать, и выбор у меня был небогатый. Теперь мне до конца жизни придется жить с результатом этого выбора. Помнится, бабушка всегда говорила мне, что женщина – любая мало‑мальски стоящая женщина – может сделать ровно столько, сколько должна. Бедная бабушка, она бы яростно бранилась, назови ее кто‑нибудь «свободной женщиной». Но она, безусловно, была одной из самых сильных женщин, каких я когда‑либо знала. И раз моя бабушка верила, что вся эта ужасная работа мне по силам – значит, я действительно обязана с ней справиться.

Когда я завершила уборку, моя кухня насквозь пропиталась запахом моющих средств и буквально сверкала – ни единого пятнышка. Не сомневаюсь: эксперты из убойного отдела смогли бы отыскать какие‑нибудь улики (отдельная благодарность Образовательному Каналу), но скажите на милость: что делать криминалистам на кухне Сьюки Стакхаус?

Как выяснилось, Дебби вломилась в парадную дверь. А мне и в голову не пришло проверить ее, прежде чем направиться к черному ходу. Да уж, знатный из меня телохранитель! Я просунула в дверную ручку ножку стула, чтобы хоть как‑то блокировать до утра эту чертову дверь.

Эрик, успешно справившийся со своей похоронной миссией, на мой взгляд, еще не валился с ног от усталости. Поэтому я попросила его поискать «Мазду Миату» – машину Дебби. Она обнаружилась внутри четырехколесного трейлера, стоявшего на повороте с моей шоссейки на окружную дорогу. Слава Богу, у Эрика хватило ума достать ключи от машины из кармана хозяйки – теперь он мог отогнать ее куда подальше. Мне, конечно, следовало бы поехать за ним на своей машине, чтобы затем доставить его домой, но… Эрик настаивал, что справится сам, а у меня уже не было сил спорить с ним. Так что я осталась дома и пошла под душ. Я была рада, что наконец одна. Стоя с закрытыми газами под струями горячей воды, я с остервенением терла себя мочалкой. Бесконечно долго. Когда наконец появилось ощущение чистоты, я вышла из душа, натянула розовую ночную сорочку и рухнула в постель. Близился рассвет, и я надеялась, что Эрик скоро вернется. Я открыла для него шкаф и заготовила дополнительную подушку, чтобы мой друг смог как следует отдохнуть завтра днем.

Уже проваливаясь в сон, я услышала в спальне его шаги.

– Все сделано, – сказал он и поцеловал меня в щечку.

– Спасибо, малыш.

– Не за что, – ласково промурлыкал Эрик. – Ради тебя я готов на все. Спокойной ночи, дружочек.

Прежде чем заснуть окончательно, я успела подумать о своей фатальной роли в судьбе экс‑подруг моих мужчин. Прах самой большой любви в жизни Билла (а также его мамочки) – на моих руках. Теперь к ней добавилась и надоедливая возлюбленная Олси. У меня сотни знакомых мужчин, и я никогда не замышляла ничего дурного в отношении их «бывших». Однако с мужчинами, которые мне дороги, похоже, все по‑другому. Уже засыпая, я подумала: а много ли таких подружек у Эрика? Наверное, сотня или около того. Надо бы им держаться от меня подальше.

Это была моя последняя мысль. После меня засосало в черную дыру с красивой табличкой «Изнеможение».