ДУХОВНЫЕ ПЕРЕЖИВАНИЯ

 

Конечно же все, кто пережил духовное откровение, заявляют, что оно было реальным.

Лучшим свидетельством этой реальности

являются последующие плоды. Те, кто получает

эти дары благодати, сильно изменяются,

и почти всегда — к лучшему.

Билл У.,

Выступление, I960 г.

 

!

ОН СЛУШАЛ

В ранней молодости я оказался перед выбором: либо, как казалось, жизнь скучная, основанная на моральных ценностях, либо увлекательная, полная приключений, — после нескольких рюмок спиртного. Я был воспитан в традициях сурового и мстительного Бога, который следит за каждым моим шагом. Я не питал особой любви к такому божеству, и чувствовал себя из-за этого виноватым. Но после нескольких глотков алкоголя я забывал о своей вине. Вот такая жизнь нужна мне, решил я!

Начало было довольно приятным, оно навевало мечты об удаче и славе. Но постепенно жизнь превратилась в постоянный кошмар стра­хов и угрызений совести, связанных с моим состоянием. Одновре­менно росло чувством обиды и злости к нормальной жизни, которая шла вокруг меня и в которую я, как мне казалось, не мог включить­ся. Правда же заключалась в том, что от общества я сам отгородил себя пристрастием к алкоголю, переходя постепенно в такое состоя­ние ума, которое закрывало возможность какого бы то ни было со­циального или морального контакта с окружающими. Однако в то время я не мог понять, что причина всех моих бед — в неумеренном потреблении спиртного. У меня сложилось твердое убеждение, что Ног и общество отвергли меня, лишили права на удачу. Я потерял смысл жизни, но у меня не хватало мужества покончить с собой. Я думаю, что отчаяние, которое владело мной, могло бы разрушить этот барьер трусости, если бы не одно чрезвычайное событие, полно­стью изменившее мое состояние.

Этот было связано со смертью отца в Шотландии. Он вел добро­порядочную жизнь в местной общине и пользовался уважением всех, кто его знал. В газетах я прочитал статьи о его похоронах. В тот вечер я сидел за столиком в переполненном кабаке, был пьян и предавался размышлениям по поводу прочитанного. Я не испытывал огорчения в связи со смертью отца. Ненависть и зависть переполняли меня, и я (бормотал: «Почему он и другие получают все в этой жизни, а такие замечательные люди, как я, лишены даже малейшего шанса? Ну по­чему мне так не везет! Люди любили бы и уважали меня так же, имей я такие же возможности, как у него».

В кабаке стоял оглушительный шум. Но неожиданно я услышал громкий и отчетливый голос: «Как ты собираешься отчитываться пе­ред Богом за свою жизнь?» Я огляделся с удивлением, так как это был голос моей бабушки. Она ушла из жизни и из моей памяти двадцать лет назад. Это было ее любимое выражение. В молодости я часто слышал его, и вот теперь снова услышал его в кабаке.

Как только прозвучал этот голос, в моей голове словно просветлело, и мне стало абсолютно ясно, что не кто-то другой, не какие-то обстоятельства являются причиной моего нынешнего состояния. Причина только во мне.

Эффект был потрясающим. Во-первых, от того, что я услышал этот голос, и затем от того, что все мои оправдания жизненных невзгод и неудач, которые я объяснял отсутствием благоприятных возможностей, рассеялись как дым. Пришла мысль, что если бы я убил себя, как того хотел, то, возможно, встретился бы с Богом, и пришлось бы отчитаться перед Ним за прожитую жизнь, и не­кого было бы обвинять в том, как я ее прожил. Мне не понрави­лась такая перспектива, и идея покончить с собой исчезла тут же и навсегда. Но мысль о том, что я в любой момент могу умереть, осталась и преследовала меня.

«Что за бред», — подумал я. Но сколько бы я ни убеждал себя, что это галлюцинации, я не мог избавиться от послед­ствий происшедшего. Я представлял себя стоящим перед строги­ми очами Божества, которое холодно, с полным презрением смотрело на меня сверху вниз и мрачно приказывало: «Говори!» Когда мое воображение дошло до этого момента, я напился до бесчувствия, чтобы вычеркнуть из памяти весь этот эпизод. Но когда я пришел в себя на следующее утро, то случившееся вос­становилось в моем сознании столь же явственно, как и на­кануне вечером.

Я подумал, что мне надо хотя бы на время прекратить пить и попытаться как-то по-новому организовать свою жизнь. Следстви­ем этого решения был шок! До сего момента я никогда не связы­вал все свои беды с алкоголем. Я сознавал, что пью слишком много, но всегда считал, что на это есть веские причины. Теперь же, к моему удивлению и ужасу, оказалось, что я не могу бросить пить. Выпивка стала такой неотъемлемой частью моей жизни, что я не мог без нее существовать.

Я не знал, куда обратиться за помощью. Убежденный, что люди думают обо мне так же, как я о них, я был уверен, что не могу обратиться к ним. Оставался только Бог. Но если и Он питает ко мне такие же чувства, какие и я к Нему, то мои надежды и здесь весьма и весьма призрачны. В таком состоянии провел я три чер­ных месяца. Все это время, как мне казалось, я пил гораздо боль­ше, чем когда бы то ни было, и «безадресно» молил о помощи, чтобы прекратить пить.

Однажды утром я встал с постели в ужасном состоянии, уве­ренный, что Бог не хочет слушать меня. Скорее автоматически, чем осознанно, я начал работать в то утро и попытался заполнить счет, хотя руки тряслись, и я не мог писать. После долгих муче­ний я наконец закончил работу. Облегченно вздохнув, я посмот­рел в окно и увидел мужчину, который шел к дому, в котором я работал. Я узнал его, и чувство ненависти пронзило меня. Семь месяцев назад он имел наглость в присутствии других людей спро­сить, нет ли у меня проблем с алкоголем. Его вопрос глубоко

оскорбил меня. Я не встречал его в течение нескольких месяцев, но ненависть к нему оставалась, и была столь же сильна, как и прежде.

Затем произошло что-то, чему я до сих пор не перестаю удивляться. Когда он исчез из моего поля зрения, я отключился. Следу­ющее, что я помню, так это то, что я стою перед ним недалеко от дома и слышу, как спрашиваю его, не мог бы он помочь мне бросить пить. Если бы я осознанно решил обратиться к кому-либо за помощью, то он был бы последним из всех в этом ряду! Он улыбнулся и сказал, что постарается помочь мне, и привел меня в Программу выздоровления АА.

Размышляя над всем этим, я, наконец, пришел к убеждению, что Бог не осудил и не проклял меня, как мне все время казалось. Он все время слушал, и в определенное Им время я получил Его ответ. В нем оказались три составляющие: возможность трезвой жизни; работа по Двенадцати Шагам, с тем чтобы обрести и поддержи­вать трезвый образ жизни; товарищеские отношения в Програм­ме, когда каждый человек готов поддержать меня и оказать мне помощь в любое время суток.

Я не питаю никаких иллюзий относительно того, что будто бы я сам привнес Программу выздоровления АА в свою жизнь. Я всегда должен рассматривать это как подарок судьбы. Мой долг — воспользоваться этим подарком.

Сент Джон, Ньюфаундленд

■

 

НЕЧТО

 

Я работаю радистом на танкере. Твердое и окончательное осоз­нание того, в каком состоянии я нахожусь, и выход из него, пришли ко мне, когда я в одиночестве сидел в каюте с любимой бутылкой. Я вслух попросил у Бога помощи, хотя и говорил тихо, как бы только для себя. Неожиданно в помещении оказалось Не­что, принесшее особое тепло, изменившийся приглушенный свет и огромное чувство облегчения. Хотя я был не слишком пьян, я все же сказал себе: «Ты опять напился», и пошел спать.

Тем не менее, утром, при свете дня, это Нечто оставалось со мной. Похмелья у меня почему-то не было. Я понял, что я просил и получил. С тех пор я не пью спиртного. Когда бы у меня ни появлялось желание выпить, я начинаю думать о том, что со мной произошло, и все встает на свои места.

Интернационалист АА

СВЕЖИЙ СНЕГ

 

За шесть лет пребывания в Содружестве АА у меня было три срыва — грубых и зловещих. Каждый из них усиливал мое самоуни­чижение и беспомощность. Обретя в очередной раз трезвость и устро­ившись на работу, я обнаружил, что можно получить удовлетворе­ние при достижении поставленных перед собой даже самых незначительных целей. Я узнал также, что смирение, используемое для само­обучения и поиска правды, может стать воплощением Высшей Силы.

Затем неожиданно мне предложили руководящую работу, связан­ную с большой ответственностью. Я сказал: «Мне надо подумать».

Способен ли я оставаться трезвым? Встал ли я на путь трезво­сти, или это только временное воздержание? Смогу ли я спра­виться с предполагаемыми обязанностями и быть на высоте поло­жения? Или же Бог снова позволит мне наказать себя?

Я позвонил одной своей знакомой, у которой был наставником. Мы обсудили сложившееся положение, и она высказала мнение, что я справлюсь и что должен дать согласие. Ее вера вселила уверен­ность и в меня; я понял, что это предложение поможет вернуть мне чувство собственного достоинства и что я должен быть благодарен просто за то, что живу. Это возвратившееся сознание оставалось у меня в течение всего собрания АА, которое мы посетили в тот вечер. Обсуждался Одиннадцатый Шаг: «Стремились путем молит­вы и размышления углубить соприкосновение с Богом, как мы Его понимали, молясь лишь о знании Его воли, которую нам над­лежит исполнить, и о даровании силы для этого».

Дома, в моей холостяцкой комнате, меня ожидал еще один сюр­приз — письмо от сестры, которую я в последний раз видел и офисе шерифа, где она с сожалением завершила усилия моей семьи как-то помочь мне. «Даже наши молитвы, кажется, беспомощны, — сказала она тогда, — так что предоставляю тебя самому себе». И вот оно, это письмо, в котором она спрашивает, где я и что со мной. Гляди из окна на мокрые и грязные крыши, а затем, оглядев убогость своего жилища, я с горечью подумал: «Действительно, если бы только они видели меня сейчас!» Простительным доводом было лишь, то, что мне нечего было больше терять и не было смысла кого-либо о чем-то просить. А, может, что-то все же оставалось?

Все свои юношеские идеалы я утопил в алкоголе. И вот теперь мечты и устремления, семья, положение, все, что у меня когда-то было, вернулось для того, чтобы поиздеваться надо мной. Я вспомнил, как прятался за деревьями около своего бывшего дома, чтобы увидеть в окнах своих детей; звонил по телефону, чтобы услышать, как знакомый голос говорит: «Алло, алло, вас не слышно!» — и вешал трубку.

Сидя на кровати, я вновь и вновь перечитывал письмо. Я больше не в силах был выносить эти муки. В отчаянии я закричал: "Боже, неужели Ты отвернулся от меня? Или я от Тебя?"

Сколько прошло времени, не помню. Когда я поднялся, у меня возникло ощущение, что какая-то сила тянет меня к окну. Я выг­лянул в окно и — какое преображение! Грязь индустриального города исчезла под покровом свежего снега. Все было новым, чис­тым и белым. Упав на колени, я вновь обрел Бога, каким знал Его в детские годы. Я не молился — я просто говорил. Я не думал — я просто снимал бремя с перегруженного сердца и заблудшей души. Я не благодарил — я только просил о помощи.

Той ночью, впервые за много лет, наконец-то в полном согла­сии с самим собой, я спал спокойно и проснулся без страха перед днем грядущим. Продолжая молитву прошлого вечера, я сказал: «Я согласен взяться за эту работу. Но, дорогой Бог, давай с этого момента действовать вместе».

Хотя отдельные дни моей жизни и бывают довольно-таки бур­ными, даже сегодня, двадцать шесть лет спустя, я продолжаю испытывать то ощущение внутреннего покоя, которое приходит, когда я прощаю себя и принимаю волю Бога. Каждое новое утро несет веру в трезвость — не простое воздержание от алкоголя, а возрождение всех радостей жизни.

Вместе с моей подругой из АА, с которой мы вот уже двадцать пять лет женаты, мы радостно воссоединились с моими родствен­никами. Мы живем наполненной и счастливой жизнью, в которой моя сестра и другие члены семьи связаны тесными узами взаим­ной любви и уважения. С того дня я доверяю и мне доверяют.

Эдмонтон, Альберта

 

Я БОЛЬШЕ НЕ БЫЛА ОДИНОКОЙ

 

Я была в Содружестве или, вернее, около него в течение трех лет. Иногда бывала трезвой, иногда обманывала (конечно, себя) понемногу или сильно. Мне нравилось в АА — я здоровалась со всеми у каждой двери на многочисленных собраниях, которые посещала. Я была своего рода постоянной дежурной. К сожалению, проблем у меня не уменьшалось.

Один из членов нашей группы, бывало, говорил: «Если бы ты только занялась Третьим Шагом...» До меня его слова не доходи­ли, как если бы он говорил на китайском языке! Я просто не понимала. Хотя я и была примерной ученицей в воскресной шко­ле, но была очень далека от чего бы то ни было духовного.

Однажды мне удалось пробыть физически трезвой в течение шести месяцев. Затем я потеряла работу и в свои пятьдесят четыре года была практически уверена, что не найду другую. Напуганная и в депрессии, я просто не могла представить свое будущее, но моя глупая гордость не позволяла мне обратиться к кому-либо за помощью. И я отправлялась в винный магазин за своим костылем. В течение последующих трех месяцев я умирала сто раз. Тем не менее, когда только могла, ходила на собрания, но никому не говорила о своих трудностях. Другие члены группы, осознавая свою беспо­мощность, оставили меня в покое. Теперь я понимаю их чувства.

Однажды утром я проснулась с решением не вставать с постели весь день, иначе напьюсь. Я так и сделала, встала лишь в шесть часов вечера, чувствуя себя в безопасности, так как винные магазины зак­рывались именно в шесть. В ту ночь меня ужасно ломало, мне бы надо было пойти в больницу. В семь часов я стала названивать всем, кого знала, как в АА, так и вне АА. Но никто не мог или не хотел помочь мне. На грани отчаяния я позвонила одному слепому мужчине. Я рабо­тала у него и готовила ему в течение нескольких лет. По телефону я спросила, можно, я возьму такси и приеду к нему. Я чувствовала, что могу умереть, и сказала ему об этом. Мне было страшно.

Он сказал: «Умирай, черт с тобой! Я не хочу тебя здесь видеть». (Позднее он сказал, что готов был вырвать себе язык за эти слова и намеревался мне перезвонить. Слава Богу, он не сделал этого!)

Я легла в кровать, уверенная, что больше с нее не встану. Моя голова никогда не была такой ясной. Я не видела никакого выхода. До трех часов ночи я не могла уснуть. Я полулежала, опершись на подушку, сердце колотилось так, словно готово было вырваться из груди. Конечности стали неметь — сначала ноги, затем колени, потом руки выше локтей.

Я подумала: «Вот и все!» И обратилась к источнику, к которому раньше, то ли от большого ума (как я думала), то ли по глупости, не обращалась. Я закричала: «Пожалуйста, Господи, не дай мне умереть такой смертью!» И мое измученное сердце, и душа были в этом крике. Почти мгновенно онемение стало проходить. Я почув­ствовала в комнате присутствие Чего-то. Я теперь была не одна.

Слава Богу, с тех пор я не чувствовала себя одинокой. Я не выпила ни одной рюмки, более того, мне и не хотелось. Путь к здоровью был долгим, потребовалось много времени, прежде чем люди стали мне доверять. Но это и не так важно. Я сама знала, что я трезвая, и каким-то образом понимала, что до тех пор пока живу так, как, по моему убеждению, того хочет Бог, никогда не буду испытывать страха.

Недавно мне сказали, что у меня злокачественная опухоль. Вместо того чтобы испугаться и впасть в депрессию, я поблагода­рила Бога за те шестнадцать лет, которые Он мне подарил. Опу­холь удалили; я чувствую себя хорошо и радуюсь каждому прожи­тому дню. Верю, что таких дней будет еще много. До тех пор пока Бог рассчитывает на меня, я буду оставаться с вами.

Лэк Карре, Квебек