К изучению родного языка

Деловые игры в обучении иноязычной речи

Внеклассная работа - мощное дополнительное средство формирования интереса к предмету, средство расширения и углубления знаний, приобретаемых детьми на уроках. Развитию интереса может способствовать занимательность:

занимательный – способный занять внимание, воображение, интересный [Ожегов, Шведова 1994: 208];

интерес – особое внимание к чему-нибудь, желание вникнуть в суть, узнать, понять [Ожегов, Шведова 1994: 244].

Итак, занимательность – это использование различных дидактических средств, привлекающих внимание и возбуждающих интерес учащихся (т.е. желание вникнуть в суть, узнать, понять что-нибудь; стремление увидеть что-то новое), стимулирующих изложение учебного материала привлечением интересных факторов, ситуаций, использованием хорошо организованного демонстрационного материала.

Назначение занимательности в учебном процессе может быть очень многообразным:

- она может являться первоначальным толчком познавательного интереса, своеобразным трамплином к углубленной познавательной деятельности;

- занимательность может служить опорой эмоциональной памяти, средством запоминания особенно трудных разделов и тем учебных курсов;

- иногда учитель удачно использует занимательность как своеобразную разрядку напряженной обстановки в классе, и тогда она является средством переключения эмоций, внимания, мыслей;

- в учебных коллективах с недостаточной работоспособностью занимательность используется с целью повышения эмоционального тонуса учебной деятельности учащихся, мобилизации их внимания и волевых усилий.

Другими словами, занимательность способствует организации внимания учащихся, активизирует и развивает воображение детей, выступает в качестве стимула познавательного интереса, как средство обучения и как средство популяризации научных знаний. Она способствует, с одной стороны, приближению научных истин к пониманию ребенка (делает научные знания доступными), с другой же стороны, способствует лучшему протеканию познавательных процессов школьника, активизации его мышления, обострению эмоционального отношения к предмету познания. Приемы занимательности часто связаны с общими проблемами обучения: развитием приемов мышления, общеучебных умений и навыков.

 

Занимательные упражнения – это способ интенсификации умственной деятельности ребенка, это творческие задания, непосредственно связанные с программным материалом и способствующие возбуждению интереса, внимания, воображения; воздействуя на чувства ученика, они создают положительный настрой к учению и готовность к активной мыслительной деятельности у всех учащихся [festival@1september.ru].

Методическая ценность занимательных заданий в том, что ребенку надо глубже вникать в сущность задания, выделять главные моменты, учитывать связь между компонентами. Благодаря этому учебный навык, на формирование которого направлено задание, вырабатывается быстрее, так как он связан с продуктивной деятельностью ребенка. Занимательные задания способствуют формированию гибкости ума, освобождению мышления от шаблонов.

С помощью приемов занимательности создаются задания, которые могут служить мостиком от стандартных задач к нестандартным. Известно, что учащимся с трудом дается решение нестандартных заданий. Причин этому много. Одна из них заключается в том, что переход от стандартных задач к нестандартным очень резок. Необходимы переходные задания. Здесь на помощь учителю и ученикам и приходят занимательные задания.

Например, «Задачник: Ненаглядное пособие по математике» Григория Остера [Остер 1994] может служить таким мостиком. Математика там, по сути, является лишь фоном. Текст задач можно использовать на занятиях кружка для стилистического анализа текста, анализа речевых средств комического.

- Узнает ли себя делимое после деления, если перед делением умножить делимое на делитель? (намеренное использование повтора слов и тавтологии).

- Мама завела себе несколько кактусов. Когда трехлетняя Маша папиной бритвой старательно побрила половину маминых кактусов, у мамы осталось еще 12 колючих кактусов.

Сколько небритых кактусов завела себе мама? (использование олицетворения в качестве средства комического).

Маша в два раза умнее Саши. Саша в три раза умнее Кати. Во сколько раз Катя глупее Маши?

Саша в семь раз хитрее Кати. Катя в четыре раза хитрее Маши. Во сколько раз Маша наивнее Саши? (в качестве выразительного средства использована игра антонимами).

Из города А в деревню Б выехал автомобилист. Проехал со скоростью 80 км/ч 3 часа и проколол шину кривой железякой. Из деревни Б в город А выехал велосипедист. Проехал со скоростью 16 км/ч 3 часа и тоже проколол шину. Той же самой кривой железякой. Узнай расстояние между городом А и деревней Б. (Стиль текста художественный; языковые средства, придающие высказыванию экспрессию, характерны именно для этого стиля речи: разговорная лексика («железяка»), разложение фразеологизма («из города А в деревню Б») и прием излишней конкретизации («проколол шину кривой железякой») использованы в качестве речевых средств комического).

 

Эффективным средством усвоения материала является использование на занятиях лингвистических сказок. Подобный вид деятельности привлекает ребят тем, что они должны обратить словесные образы в видимые и осязаемые, сочинение лингвистических сказок задействует их любовь к фантазированию.

Но сказки могут быть использованы на уроке и как дидактический материал. В этом случае лингвистическая сказка решает три основные задачи:

1) научить, объяснить новый материал;

2) проверить знания по теме;

3) развлечь, увлечь, заинтересовать, повысить интерес к предмету (русскому языку).

Проблемный вопрос, поставленный перед сказкой, нацеливает учеников на активное ее восприятие, так как нужно не просто прослушать, но и искать ответ на заключенную в ней задачу.

Сказки на лингвистическую тему хорошо запоминаются, так как языковые понятия персонализируются в образах сказочных героев. Так, при изучении на занятиях кружка синтаксиса (в 5 классе) одним из основных героев может стать добрый волшебник Синтаксис, который помогает словам с помощью одному ему известных заклинаний соединяться в словосочетания и предложения.

Талантливым создателем лингвистических рассказов является автор книги «Слово о словах» Л.В. Успенский. «Удивительный спор» русской, немки и армянки, якобы услышанный Успенским, близок по силе воздействия на читателя, нереальности описываемого события и комичности ситуации к анекдоту:

«Как-то совершенно случайно мне пришлось присутствовать при весьма забавном и вместе с тем поучительном споре. За обеденным столом небольшого кавказского ресторана сидели три уже немолодые женщины русская, немка и армянка. Они спокойно ели борщ. Внезапно на пол со звоном упала большая суповая ложка.

- Ага! - проговорила русская женщина, вспомнив смешную старинную примету. – Какая-то дама собралась к нам в гости. Ложка упала!

- Почему «дама»? - удивилась немка. - Ложка – «дер лёффель»! Ложка - мужского рода. Должен какой-нибудь мужчина прийти...

Русская возмутилась:

- Ну вот еще! Это если бы ножик упал, тогда это значило бы мужчину. Ножик - мужского рода...

- Ха-ха-ха! - засмеялась немка. Ножик мужского рода? Да ведь если ножик упадет, это ничего не значит. Он – «дас мессэр» - рода среднего.

Армянка сидела молча и с недоумением смотрела то на ту, то на другую из спорящих. Наконец она наклонилась ко мне.

- Простите, шепнула она, - но я ничего не понимаю... Я вижу, тут какое-то забавное суеверие. Но на чем оно основано? Почему «ножик» может чем-то напоминать мужчину или ложка женщину? Мне это непонятно.

И на самом деле, разъяснить ей, на чем основано это нелепое суеверие, было невозможно: в армянском языке (как и в английском) вообще не существует никаких родов: ни мужского, ни женского, ни среднего. Ни в Англии, ни в Армении, ни в Турции такая примета не могла даже и образоваться» [Успенский 1974: 400].

Этот лингвистический анекдот вполне может привлечь внимание учащихся к изучаемому материалу, как и лингвистическая сказка, заставит задуматься над ним, поможет учителю подготовить учащихся к восприятию теоретического материала.

 

М.В. Панов обращается к форме лингвистической сказки-загадки («Таинственная незнакомка»), не просто помещая языковой материал в увлекательную форму сказки, но и ставя перед читателем определенную лингвистическую задачу, решить которую тот сможет, актуализировав полученные ранее знания:

«Кто-то позвонил. Дверь отворилась, и в нее выглянула пригожая, миловидная буква (не скажу - какая, догадайтесь сами).

- Здесь живет такая-то буква?

- Да.

- Не могли бы вы сейчас поработать?

- А как?

- Постоять в начале слова. Слово-то, понимаете, начинается, и надо, значит, в самом его начале постоять, посмотреть, чтобы предыдущее слово на него не наскочило...

- В начале слова не работаю.

- А тогда вот: место есть - между согласной буквой и буквой А, надо там поместиться и, значит...

- Простите, в таких местах не бываю.

- Вот оно как! А если две согласные буквы, между ними постоите? Чтобы они не ушиблись друг о друга?

- Какие это буквы, будьте добры?..

- Первая - Н, а за ней – Ч.

- Нет, туда не пойду.

- А после Ч? Перед Т?

- Если в глаголе - тогда с удовольствием.

- Нет, в существительном.

- Ничем не могу вам помочь.

Дверь захлопнулась.

Какая это была буква? И как понять: в глаголе ей можно, а в существительном - не хочет?» [Панов 1984:143].

Эту лингвистическую сказку-загадку можно успешно использовать на занятиях кружка при обучении правописанию.

При изучении на занятиях кружка грамматики (в частности, морфологии) может помочь интересная, на наш взгляд, форма лингвистической сказки, в которой слова лишены лексического значения, но наделены в полной мере значением грамматическим. Её когда-то придумал для своих студентов профессор Л.В. Щерба, чтобы показать им сущность грамматики, грамматического значения языковых единиц. Данная форма сказки может быть успешно использована учителем в качестве дидактического материала.

На доске написано: «Глокая куздра... штеко будланула бокра и кулдячит бокренка...»

Учитель: Что значит эта фраза?

Учащиеся: Ничего не понимаем. Она ничего не значит.

Учитель: В ней нет ни одного значения? Неправда! Поищите.

Что же обнаружили учащиеся? Оказалось, что всему классу ясно: на вопрос «что?» отвечает слово куздра, будланула отвечает на вопрос «что сделала?». Именно «сделала», а не «делала», тогда было бы будлала... Выяснилось, что можно даже установить, что бокр живое существо, а не вещь какая-нибудь. Не будь он живым, куздра будланула бы бокр, а не бокра...

Эквивалентом данного задания может служить и целая сказка, например, сказка Л. Петрушевской «Пуськи Бятые»:

«Сяпала калуша по напушке и увазила бутявку и волит: «Калушата-калушаточки – бутявка». Ну, калушата присяпали и бутявку стрямкали. Тут калуша унюпала - бутявка-то некузявая и волит: «Калушата-калушаточки, бутявки-то некузявые, бутявок не трямкают, от бутявок дудонятся». Калушата бутявку и вычучили. А бутявка сяпает с напушки и волит: «Калушата подудонились, калушата подудонились» [Петрушевская 1984: 9].

Следует отметить, что в ходе анализа данного текста можно обратить внимание учащихся не только на то, что достаточно легко определить морфологические признаки непонятных по смыслу слов, но и на их словообразовательные особенности (суффиксы и приставки); подобрать знакомые учащимся слова, похожие по строению на те, которые встречаются в тексте.

Ф.Д. Кривин обращается к форме лингвистической сказки в книге «Веселые архимеды» («Несерьезные архимеды»). Так, например, он пишет про вводное слово:

«Слово ГОВОРЯТ как-то выделяется в предложении. Другие слова не имеют ни одной запятой, а ему положены целых две. И каждому понятно, что это вполне заслуженно. Слово ГОВОРЯТ издавна славится своими познаниями. О чем его ни спроси – все ему известно, оно охотно отвечает на любые вопросы. Вас интересует, какая завтра погода? Спросите у слова ГОВОРЯТ, оно вам ответит точно и определенно:

— Говорят, будет дождь.

Хотите знать, хороша ли вышедшая на экраны кинокартина? И здесь к вашим услугам это замечательное слово:

— Ничего, говорят, смотреть можно.

Всё знает слово ГОВОРЯТ, хотя само не является даже членом предложения. Неизвестно, почему его до сих пор не принимают. Может быть, потому, что главные места заняты Подлежащим и Сказуемым, а предлагать такому слову какое-нибудь второстепенное место просто неудобно. Но и не являясь членом предложения, слово ГОВОРЯТ, как вы уже убедились, прекрасно справляется со своими обязанностями. Правда, частенько оно ошибается, иногда любит приврать, но его за это никто не осуждает: ведь оно всего-навсего вводное слово!» [Кривин 1983:21].

А вот сказка про служебные слова:

«Были же сомнения, были же мечты, но были же «и надежды, что сомнения развеются, а мечты осуществятся! Были же… БЫ, ЛИ, ЖЕ… Три маленькие частицы, в которых все это выразилось с наибольшей силой. Это не просто служебные слова. Их нельзя смешивать с какими-то КОЕ или НИБУДЬ, которые примазываются к членам предложения, держатся за них своей черточкой. Частицы БЫ, ЛИ, ЖЕ не таковы. Несмотря на свое служебное положение, они вполне самостоятельны и пишутся отдельно от других слов — это нужно всегда твердо помнить! Каждая из них занята своим делом в предложении, старается подчеркнуть главную мысль, чтобы она всем стала понятной. А в неслужебное время… О, о чем только не говорят в неслужебное время служебные слова! Этого вы никогда не прочтёте в их тексте.

— Если бы у меня было не две, а хотя бы три буквы, – говорит частица БЫ, – я бы такое сказала!

Ах, эта частица БЫ, какая она мечтательница! Вечно ей хочется того, чего нет.

— Вряд ли, – возражает ей частица ЛИ, верная своей привычке во всем сомневаться. – Да и нужна ли тебе лишняя буква?

— Это же пустой разговор, – останавливает их частица ЖЕ, привыкшая реально смотреть на вещи. – Тебе же вполне хватает двух букв, больше тебе не положено по правописанию.

Но частицу БЫ трудно остановить.

— Если бы я была Подлежащим, – вдруг заявляет она, – я бы навела порядок в этом тексте.

— Ой ли! Тебе ли наводить в тексте порядок?

— Да перестаньте же! У нас же и так порядок. Этот порядок установлен грамматикой.

Так спорят в свободное время эти частицы. Хотя все они служебные слова, но у каждой свой характер, поэтому ведут они себя в тексте по-разному.

БЫ — мечтает.

ЛИ — сомневается.

ЖЕ — утверждает.

И попробуйте прожить хоть без одной из этих частиц! Не проживете!

Попробуйте ни в чем не сомневаться.

Попробуйте ничего не утверждать.

Попробуйте ни о чем не мечтать.

Сможете прожить?

Не сможете! [Кривин 1983:8].