Глава 6. Гален сидел прямо на траве в маленькой комнате внутри палатки, скрестив по–турецки ноги и положив руки на колени

Гален сидел прямо на траве в маленькой комнате внутри палатки, скрестив по–турецки ноги и положив руки на колени. Он глубоко дышал, выполняя упражнения для мысленного сосредоточения, которым его научил Элрик. Визуализировать на экране алфавит, букву за буквой, в правильной последовательности, и удерживать все появившиеся буквы перед своим мысленным взглядом. То же самое проделать с числами от единицы до тысячи. Создать мнемоническое дерево из сотни объектов и переставить их в обратном порядке, вернуть к изначальной последовательности, переставить каждый третий элемент, переставить все элементы, переставить все элементы, содержащие букву Т, переставить элементы, попадающие в ритм его сердца.

Но он не мог обманывать себя. Скоро он будет изгнан.

Элизар вернулся из соседней комнаты, где заседал Круг. Энергия, которую он демонстрировал ранее, во время допроса, испарилась. Элизар ловил ртом воздух, и своей здоровой рукой прижимал к боку раненую.

— Мне объявили внушение, — сказал он.

Гален поднялся.

— Прости, это я виноват.

Темно–синие глаза Элизара уставились на Галена.

— Я вел себя сумасбродно. Я не должен был говорить... того, что наговорил и как наговорил.

— Понимаю. Мне хотелось бы в это верить.

— Я знаю такие вещи, Гален, какие мне не положено знать, и не могу ни с кем поделиться своим знанием, — Элизар оглянулся на полог позади себя. — Если бы ты знал то, что известно мне, если бы ты обладал моими возможностями, ты сделал бы то же самое.

— И что же ты делаешь?

Элизар отвел взгляд, пожал плечами.

— Пытаюсь спасти нас всех.

На поверхности полога загорелась руна, обозначающая имя Галена. Гален двинулся к соседней комнате.

— Моя очередь. Какое бы решение они не приняли, благодарю тебя за твою просьбу о снисхождении. Это было благородно с твоей стороны.

Элизар ответил, стоя к нему спиной.

— Ты помнишь, как мы мечтали о том, как отправимся навстречу великим приключениям, совершим геройские подвиги?

— Мы должны были отправиться как друзья.

— Я понял сейчас, Гален, что цель некоторых приключений — не поиски какого–то нового, большого блага. Их цель — спасти столько, сколько удастся спасти до того, как все будет потеряно. И заниматься некоторыми поисками человек должен в одиночку. Хотелось бы, чтобы все вышло иначе, — Элизар вздохнул и повернулся лицом к Галену. — Прости меня за то, что я обозвал тебя техником. Я знаю, что ты не ищешь могущества для себя. Я..., — он покачал головой. — Это не важно. Не важно.

Тяжело шагая, Элизар вышел через проход в дальней стене палатки.

Гален прошел под горевшей огнем руной для того, чтобы предстать перед Кругом. Он снова оказался в огромном амфитеатре, в том месте, где изначально собирался Круг. На стенах амфитеатра горели руны Кодекса. Каменные ярусы поднимались вверх и скрывались в тени. Гален испытывал благоговение оттого, что находился в этом месте, перед великими магами. Но причина, по которой он здесь оказался, вызывала у Галена стыд. Он не сумел жить по законам Кодекса.

Круг возвышался над ним, Элрик сидел дальше всех с правой стороны. Гален заставил себя взглянуть в глаза Элрику и остальным членам Круга: Инг–Ради, Келлу, Блейлоку, Херазад. Эти пятеро были лучшими среди магов. Они совершили великие подвиги, раскрыли сокровенные тайны, вели магов к миру и познанию. Он не достоин быть одним из них.

Гален не смог прочитать никаких эмоций на их лицах. Он сосредоточился на том, чтобы контролировать свой голос, заставить его звучать ровно.

— Если мне будет позволено, я хотел бы кое–что сказать.

Когда объявят об изгнании, ему будет запрещено говорить.

— Мы не станем слушать мольбы о пощаде, — произнес Келл.

— Мне не о чем умолять. Я буду краток.

Келл кивнул:

— Хорошо, говори.

— Я приношу свои извинения техномагам и Кругу за то, что я не сумел жить согласно Кодексу. Техномаги благородны и добры, они носители красоты и таинства. Я недостоин того, чтобы оставаться среди них. Я прошу извинения за то, что отнял у Круга столько времени, и ценю мудрость, с которой вы пришли к решению этой проблемы. Я с благодарностью приму ваше решение. Самые глубокие извинения я приношу моему учителю, Элрику, который дал мне все, о чем только ученик... или сын... может просить.

Гален глубоко вздохнул, стараясь контролировать свой голос, и взглянул в глаза Элрику.

— Как бы я хотел оказаться более достойным учеником. Как бы я хотел не подводить вас. Мой поступок бросает тень только на меня. Если бы я мог вернуть вам все то время, которое я у вас отнял, я бы это сделал.

Гален поклонился, потом заставил себя стоять ровно и спокойно. Он выслушает их решение и уйдет.

Лицо Элрика было строгим: вероятно, он счел слова Галена неподобающими.

Келл заставил себя подняться на ноги. Хотя он был стар, его черную кожу испещряли морщины, а плечи сгорбились, он, тем не менее, держался, как подобает великому лидеру. Его могучая фигура, казалось, источала властность, а короткая белая накидка поверх балахона добавляла ему внушительности. Он энергично заговорил:

— Первая заповедь Кодекса техномагов — солидарность. Именно ради солидарности мы собираемся вместе, объединенные общим предназначением, общими идеалами, общими целями. Мы стремимся к пониманию, к созиданию красоты и таинства, стремимся творить благо. Если наше единство нарушится, если мы погрязнем в драках друг с другом, то наши цели затеряются среди воцарившейся анархии.

Ты атаковал мага, не разобравшись в его намерениях. Ты ударил из страха, а не утратив контроль. Маг должен быть хозяином своего биотека, хозяином своего могущества. Он должен все время контролировать биотек. Лишь сохраняя контроль, ты сможешь творить благо, как гласит последняя заповедь Кодекса. Кем ты являешься, если не творишь благо?

Пристальный взгляд Келла, казалось, прожигал Галена насквозь, казалось, Келл знает о нем то, чего Гален сам о себе не знал. Очень неприятное ощущение.

— Ты вел себя опрометчиво, — продолжал Келл. — Ты использовал свой кризалис в отсутствие наставника. Ты атаковал другого мага безо всяких провокаций с его стороны. Ты наложил заклинание, которое тебе было запрещено использовать. Ты ранил мага. Ты нарушил Кодекс.

Но нанесенный тобой вред мог быть намного более серьезным. Конечный результат действия использованного тобой заклинания остается для нас тайной, но его разрушительная сила обладает огромным потенциалом. Ты мог уничтожить нас всех, уничтожить всё всего лишь одной своей импульсивной атакой.

Тебе запрещается использовать твое заклинание уничтожения. Тебе запрещается рассказывать кому–либо, кроме членов Круга о том, как это заклинание накладывается.

Если в дальнейшем мы обнаружим свидетельства, подтверждающие такое твое поведение, мы будем действовать без промедления и разбирательств. Твои имплантанты будут удалены.

Келл сделал паузу, давая прочувствовать значимость своих слов.

— Ты понял?

Его не выгонят. Он не мог в это поверить. Они предоставили ему еще один шанс. Еще один шанс стать магом.

Элрик сурово взглянул на него.

— Да, — ответил Гален, — я понял.

— За твое поведение Круг объявляет тебе выговор. Ты пал в наших глазах. Ты опозорен. Мы разочарованы твоим вопиющим нарушением Кодекса и разгневаны твоим безрассудством. Не испытывай больше нашего терпения.

Гален чувствовал себя так, будто снова вернулся к жизни. Он был изумлен великодушием, проявленным Кругом, и поклялся оправдать их доверие.

— Этого не повторится, — произнес Гален. — Неважно, что может случиться, я больше никогда не подведу вас.

Гален чувствовал, будто он плывет, отделившись от своего тела, в ночном тумане. Он был истощен двухдневным постом и ощущал необыкновенную легкость в мыслях. Но он находился здесь, на церемонии Становления, к которой он стремился всю свою жизнь.

Они сидели вокруг магического огня: все ученики, прошедшие стадию кризалиса и готовые стать магами. Свет отражался на их лицах: полных надежды, решительных, испуганных, одухотворенных. Этой ночью они все по очереди зададут вопросы друг другу. Ответы на эти вопросы определят, кто они такие в качестве техномагов.

Заглушая ровный шум прибоя, Элизар заявил, что пора начинать. Он повернулся влево, к Галену, и первым задал вопрос:

— Кто ты?

— Гален.

Гален осторожно визуализировал уравнение, почувствовал, как кризалис эхом ответил на его команду. Поднял руку и начертил в воздухе огненную руну, обозначавшую его имя.

— Что ты такое?

— Я — техномаг.

Он заставил руну, обозначавшую его имя, превратиться в руну, символизирующую магов.

— Что такое техномаг?

За прошедшие годы он множество раз прорепетировал свои ответы.

— Техномаг — тот, кто превращает науку в магию. Тот, кто знает все, что можно познать. Тот, кто не уничтожает. Тот, кто поддерживает иллюзии, кто хранит тайну. Обособленный клан, древнее братство, зародившееся в стремлении к познанию, подчиняющееся дисциплине, достигшее высот в техномагии.

— Почему ты стал техномагом?

На этот вопрос каждый должен был дать ответ самостоятельно, и поэтому, он был самым трудным для Галена.

Элрик задавал ему этот вопрос и ответ Галена — продолжать дело древних — ему не понравился. Элрик заявил, что Гален должен найти свой собственный путь. Но попытка Галена найти что–то оригинальное закончилась провалом, и у него не было иного ответа:

— Чтобы чтить и хранить традиции древних. Посвятить свою жизнь изучению их наследия и стараться продолжить начатое ими. Овладеть биотеком. Творить благо там, где могу.

Он повернулся влево, к Изабель. Она нервно улыбнулась.

— Кто ты? — спросил Гален.

Он задавал положенные вопросы, а она давала соответствующие ответы. Но Галену было любопытно, как она ответит на последний вопрос.

— Почему ты стала техномагом?

Изабель уверенно выпрямилась, подняла брови:

— Чтобы проникнуть в тайну магии, увидеть ее полной и неприкрашенной, показать, что императору не нужно носить магические одежды, чтобы внушать преданность и поклонение.

Каждый из них задавал эти вопросы своему соседу, и каждый отвечал, ради чего он собирается стать техномагом.

Карвин улыбнулась:

— Порождать радость и чудо, таинство и откровение.

Гауэн положил руки на сердце и поклонился:

— Быть хранителем великого благословения таратимудов. Чтить их имя и охранять их благодеяния.

Фед оглядел круг и пожал плечами:

— Сделать остальных хорошо выглядящими.

Гауэн неодобрительно хрюкнул, по мнению Галена, в точности, как его учитель — Блейлок.

Разил закрыла глаза:

— Утолить потребности биотека.

Элизар вытер губы и внимательно всмотрелся в огонь:

— Изменить ход событий в наступающие темные времена. Открыть истинную мощь техномагов и помочь им достигнуть эпохи всеобщего поклонения.

Пять сотен магов собрались, выстроившись спиралью, внутри обширного круга из каменных валунов, отмечавших границы места силы Элрика. Хотя на этот счет не существовало никакого формального правила, самые молодые маги образовывали внешние витки спирали, старейшие же находились в центре. Один за другим, начиная с молодых, каждый громко произносил свой девиз, а остальные молча слушали. Они снова отвечали на вопросы, с которыми были вынуждены постоянно сталкиваться, на вопросы, в ответы на которые постоянно вносила поправки жизнь.

Элрик стоял почти в центре спирали и думал о Галене, находящимся сейчас в таком же круге. Гордость переполняла его сердце. Утром Гален станет магом.

Наконец, очередь дошла до него. Блейлок задавал ему вопросы, он отвечал, глядя поверх голов магов, которых он считал своей большой семьей: своими коллегами, своим духовным орденом, своей национальностью, своей расой.

— Использовать свое могущество во благо по собственному усмотрению. Отвергать тех, кто пытается использовать меня во зло. Хранить знания техномагов и защищать это братство, среди которого я обрел дом и цель жизни.

Рядом с Элриком стоял Олвин, чьи ответы всегда были оригинальными:

— Помогать тем, кто этого заслуживает, вбивать разум в тех, кто просит об этом, наказывать тех, кто этого требует. Дурачить глупцов, путать запутавшихся, защищать права праведников, а в целом — быть занудой.

Келл последним отвечал на вопросы, его глубокий голос грохотал над собравшимися магами:

— Отдать сердце, разум, душу и биотек служению нашему великому братству. Непрестанно продолжать поиски знания во вселенной тайн. Почитать Кодекс превыше всего. Делать все, чтобы наше будущее было безопасным.

Элрик осознал, что последней фразы он раньше не слышал.

* * *

Гален сидел, расслабленно положив руки на колени, на краю утеса, утопавшем в тумане. Позади него светящиеся шары Элрика тускло освещали пространство, их свет, мерцая, отражался от влажного мха и обнаженных прибрежных скал. Перед глазами Галена проплывали бледные, призрачные пятна тумана.

После того, как ученики ответили на все вопросы, они разошлись. Каждый направился куда–то в ночь, чтобы там, в одиночестве, медитировать и ждать. Ждать мага, который должен прийти, взяться за кризалис ученика и устроить ему испытание. Элрик ничего не рассказывал ему о характере испытаний, и Гален понятия не имел, чего ему ожидать. Он лишь слышал о том, что они являлись не испытанием способностей мага, а проверкой его характера. Олвин говорил, что они часто помогали магу определиться в своем будущем и в своем предназначении. За всю историю магов несколько учеников не выдержали испытания. Гален знал только об одном таком, Тиларе, который был изгнан после своего провала. Но после инцидента с Элизаром Гален не хотел допустить даже малейшей ошибки.

Беспокойство Галена приглушила усталость, хотя, выполнив короткое упражнение на сосредоточение, он быстро вошел в состояние медитации. Он сливался с переменчивыми клубами тумана, с ритмичным шумом волн. Туман блестел в тусклом свете и казалось, что он того и гляди заговорит с Галеном. Потом туман отступил, и перед Галеном возник стол. На столе лежал черный, прямоугольный электронный блокнот. На его экране желтым светом горело сообщение. Блокнот, казалось, раздулся от важности, как будто хранил какой–то огромный секрет, одновременно и пугавший и притягивавший Галена. Секрет, касавшийся его самого. Раскроешь его — и все изменится навсегда.

Как только Гален осознал глубинное значение происходящего, он понял, что в действительности с ним происходит. Маг испытывал его, стимулируя височные доли мозга. При подобной стимуляции возникали поразительно яркие, эмоционально окрашенные видения. Гален читал о заклинании, необходимом для этого, и, по его просьбе, Элрик вкратце продемонстрировал ему действие такого заклинания. Гален узнал этот ощущение: как будто действительность становится ярче, фантастическое ощущение важности происходящего. Однако оттого, что он понял смысл происходящего, видение ни на йоту не стало менее реальным.

Гален подошел к столу, взял электронный блокнот. Горевшие желтым цветом слова врезались в его разум. „Прятаться от других — искусство магии. Прятаться от самого себя — глупость”.

Слова несли в себе откровение. Мудрость, которой он избегал всю свою жизнь. Он прятался от самого себя. Гален не знал, всегда ли он был таким, но, с тех пор, как он себя помнил, он поступал именно так. Он читал, учился, тренировался. Делал все, как ему говорили. Сосредотачивался на настоящем, старался не вспоминать прошлого, не заглядывать в будущее, не видеть всей панорамы, которая могла бы ему открыться, выйди он за рамки.

Иногда он расстраивался или боялся, но те эмоции ощущались, как послания из далекой галактики, как слабые намеки на неисследованное пространство, скрывающееся глубоко внутри него. Гален предпочитал не заглядывать глубоко, не обращать внимания на эти сигналы, приходящие издалека, старался оставаться спокойным, пока это не пройдет. Он заставлял себя успокоиться так, чтобы эти сигналы не могли найти его, сигналы, посылаемые им самим самому себе. Он не хотел слушать их.

Он прятался от самого себя.

Электронный блокнот шлепнулся на стол. Гален держал его в руках, но прибор прошел сквозь его руки, сквозь его пальцы, будто был призраком. Он поднес руки поближе друг к другу, и тут его плоть начала бледнеть, растворяться в тумане. Он потерял тело, потерял материальную форму.

Гален закричал, но у него не было рта, не было голоса. Он слишком хорошо прятался от себя самого. Он потерялся.

Позади стола возник протяженный серый коридор. Он понесся по коридору в поисках своего тела. Коридор окончился Т–образной развилкой, предлагавшей ему на выбор два пути. Развилка была отмечена руной, обозначавшей невежество. Гален выбрал правый коридор, помчался вперед. Следующая развилка предложила три дороги, последующая — четыре. Гален выбирал направления, не задумываясь, он спешил: запутанный лабиринт поглощал его. Завернув за угол, Гален заметил промелькнувшую впереди фигуру в балахоне, с накинутым на голову капюшоном. Фигура завернула за угол. Гален бросился вперед, но, когда он добежал до угла, фигура уже скрылась дальше по коридору. Он устремился вперед, пытаясь снова увидеть незнакомца.

Коридоры становились все более запутанными, лабиринт разветвлялся и занимал уже не один уровень — коридоры расходились теперь не только в стороны, но и вели вверх и вниз на разные этажи. В очередной раз завернув за угол, Гален снова краем глаза заметил фигуру в черном балахоне. Заметил лишь для того, чтобы опять потерять ее на следующем повороте. Гален заставил себя успокоиться, прекратить паниковать. Рассудок говорил ему, что если он будет продолжать действовать таким образом, то никогда не поймает незнакомца в балахоне. Если у него нет тела, то лабиринту его не удержать. Он устремился вверх, преодолел бессчетные уровни лабиринта и вырвался из него. Во время своего полета Гален понял, что именно находится под ним — микросхема. Коридоры лабиринта были дорожками схемы. Каким–то образом Гален мог видеть сквозь многочисленные серые уровни проходы, испещряющие ее внутренности, горевшие золотым светом. В одном из проходов он заметил бегущую крошечную фигурку в черном балахоне.

Гален понял, что незнакомец тоже потерялся. И что он боится. Они больше не могли прятаться друг от друга.

Гален внезапно, непостижимым образом, как бывает только во сне, понял, что может воздействовать на проходы внутри схемы. Он заблокировал коридор перед черной фигурой, а когда тот повернул назад, заблокировал и этот путь. Потом он полетел вниз, сквозь множество уровней, туда, где стоял незнакомец.

Незнакомец, оказавшийся напротив него, откинул капюшон. Это был Келл, только в возрасте Галена и с волосами. Взгляд темных глаз Келла пронизывал Галена.

— Ты не такой, как мы.

Гулкое эхо придало его словам еще большую значимость.

Хотя Гален не имел ни тела, ни голоса, он понял, что может сейчас говорить.

— Я еще недостаточно искусен. Мне не хватает контроля. Мне не хватает оригинальности. Мне никогда не сравниться с вами.

— Все заклинания мага должны быть продолжением его самого. Они должны раскрывать, выражать и наполнять его. Ты прячешься за своими заклинаниями. Строишь их правильными рядами для того, чтобы не позволить частичке себя запачкать их. Точно так же ты строишь свои мысли, держишь их в узде. Ты так хорошо спрятался, что еще чуть–чуть, и ты мог бы потеряться окончательно. Ты стал этими правильными проходами и местами, в которые они ведут. Но ты этого не осознаешь. Ты не знаешь, кто ты, и потому не знаешь, что ты такое и зачем ты живешь.

Келл шагнул к нему, он стал выше и шире.

— Кто ты, Гален?

В том месте, где должен был бы находиться ответ, Гален ощущал лишь великую пустоту. Вопрос эхом отдавался в этой пустоте. Он должен заполнить ее:

— Я — ученик. Я учусь...

— Но завтра ты уже не будешь учеником. Ты пройдешь обряд посвящения. С завтрашнего дня ты уже не будешь изучать жизнь, ты будешь жить ею. Кем ты будешь тогда?

— Я — техномаг.

Келл приблизился еще на шаг, теперь его фигура была огромной, Гален был по сравнению с ним карликом.

— Роль.

— Я — Гален.

— Имя.

Келл подошел еще ближе. Все, что мог видеть сейчас Гален, это недовольное лицо Келла, занимающее все поле зрения Галена.

— Я тот, кто желал быть целителем и не сумел им стать.

Келл кивнул.

— И кто же ты теперь?

Его голос разносился по коридору.

— Я — искатель.

— И что же ты нашел?

Гален был не в состоянии думать.

— Многое.

— Что ты нашел?

— Я изучал наследие Вирден.

— Что ты нашел?

Снова прозвучал вопрос.

— Я научился контролировать сферы.

— Что ты нашел?

— Вывел прогрессию заклинаний.

— И что же ты нашел?

Подобно обуху по голове, на него обрушилось понимание. Он нашел всего одну важную вещь. Единственную, которая заслонила все остальное в его жизни.

— Я нашел тайну уничтожения.

— И кем тебя сделал этот секрет? Кто ты?

— Я — техномаг, обладающий тайной уничтожения. Тайной, которая никогда не может быть использована.

Тело Келла поблекло и растворилось в тумане. Гален взглянул вниз и обнаружил свое собственное тело, формирующееся из тумана. Его руки сначала стали белыми, потом приобрели цвет и материальность. Голос Келла гремел в коридоре:

— Заруби это себе на носу, мальчик.

Гален осознал, что стоит вместе с остальными учениками, выстроившимися широким кругом. Он знал, что не спал, но не понимал, как здесь оказался. По выражениям лиц остальных — Элизара, Разил, Карвин, Гауэна, Феда, Изабель, — он догадался, что они испытывают те же самые чувства.

Они находились внутри обширного каменного кольца Элрика. Камни соединялись между собой сияющими ярко–зелеными энергетическими потоками. Позади каждого ученика стоял его учитель. Гален узнал твердую хватку Элрика на своем кризалисе. Осмотрелся, проверяя, все ли пятнадцать учеников находятся сейчас здесь. Все.

Каким–то образом он понял, что пришло время произнести слова Кодекса. Они заговорили одновременно:

— Солидарность.

Гален закрыл глаза и визуализировал необходимое уравнение. Огненная руна, обозначавшая солидарность на языке таратимудов, вспыхнула в воздухе перед ним.

Заставил руну переместиться к центру круга, где она присоединилась к рунам, созданным остальными учениками.

— Скрытность.

Он снова создал руну и отправил ее в центр круга.

— Таинство.

Руны сплетались между собой, образуя замысловатый шар, наполненный энергией.

— Магия.

Оранжево–красное свечение рун усилилось. Галену пришлось сощуриться.

— Наука.

Сейчас Гален уже не мог разглядеть за слепящим огненным шаром противоположной части круга. Его сердце бешено забилось.

— Знание.

Сквозь него волной адреналина прокатилось ощущение красоты жизни мага, жизни в соответствии с Кодексом. Он не желал ничего, кроме этого. Ничего, кроме того, чтобы оказаться достойным этой жизни.

— Благо.

Изучая язык таратимудов, Гален обнаружил, что в нем отсутствовала руна, обозначающая благо, хотя знали об этом, кроме него, наверное, немногие. Та руна, которую маги использовали для обозначения понятия „благо”, на самом деле означала полезность. Гален создал руну, послал ее в центр круга.

Свет усилился до такой степени, что он был вынужден закрыть глаза.

Сквозь неплотно сомкнутые веки Гален наблюдал, как замысловатый энергетический шар взлетел над их головами. Келл управлял им.

— Разделение, — скомандовал ему Элрик.

Гален визуализировал уравнение, разрывавшее связь с кризалисом. Кризалис эхом ответил на команду, потом затих. Элрик снял его.

Проносив кризалис два дня, не снимая, Гален почувствовал себя без него ущербным, как будто лишился конечности или органа. Прищурив глаза, Гален наблюдал за тем, как Элрик и остальные учителя вынесли кризалисы из круга. Для того чтобы они могли пройти через энергетическое кольцо, соединяющее камни, образовался портал, закрывшийся позади них.

Пришло время пройти обряд очищения Кодексом, который они выбрали. Они снова заговорили:

— Солидарность.

Из огненного шара над их головами вырвался сноп огня, окутав их. Огонь обрушился на тело Галена подобно раскаленной лаве, обжигая его. Гален судорожно вздохнул. Некоторые вскрикнули. Гален почувствовал, что огонь сжег его одежду и ботинки. Они исчезли бесследно. Гален заставил себя собраться.

— Скрытность.

Второй поток огня обрушился на них. Жар сверху вниз пронесся по телу Галена, спалил волосы с его головы и тела. Гален задыхался.

— Таинство.

Верхний слой его кожи исчез. Кто–то закричал.

— Магия.

Огонь выжигал полосы на еще остававшейся коже Галена.

— Наука.

На этот раз одновременно закричало несколько человек. Обожженная плоть Галена затрепетала.

— Знание.

Либо больше никто не кричал, либо Гален больше не мог слышать. Он сосредоточился на том, чтобы стоять прямо, чтобы заставить свои обожженные губы произнести последнее слово.

— Благо.

Поток огня обрушился на них в последний раз.

В зеленом огненном кольце снова открылся портал. Ученики по одному, друг за другом, вытягиваясь в ряд, двинулись туда. Пройдя портал, Гален понял, что находится на тропе, по обеим сторонам которой стояли маги. Тропа вела в стоявшую отдельно от других палатку, которой он до этого не видел. Там произойдет его трансформация.

Внутри палатки было темно. Войдя туда, Гален обнаружил, что остался один. Казалось, ни впереди него, ни сзади никого не было. В дальней от него части палатки возник светящийся шар. Шар осветил стол из темного горного хрусталя.

В слабом свете Гален разглядел у входа несколько канистр. Канистры были меньше тех, в которых хранились кризалисы: примерно два фута в высоту и один в ширину. Все канистры имели внешнюю оболочку опалового цвета, украшенную выгравированными на ней рунами. Должно быть, так Круг хранил имплантанты после их изготовления. Гален изумился тому, что нечто столь сложное и могущественное оказалось таким маленьким.

Гален подошел к столу и пощупал его рукой. Поверхность ошпарила холодом его обожженную кожу. Видимо, он должен лечь на стол. Гален опустился на него. Как только его спина коснулась поверхности, он почувствовал, как будто невидимая рука с огромной силой прижала его к столу. Он оказался распростертым на холодной поверхности. Гален судорожно дышал. Он не мог двинуться. И под таким давлением его легкие не могли нормально работать.

Свет над ним потух. В тишине раздавалось лишь его тяжелое дыхание. Тьму над ним прорезала огненная полоса, превратившаяся затем в руну, обозначающую солидарность. Руна опускалась вниз до тех пор, пока не зависла прямо над ним. Она была размером с его тело. От жара его кожа заболела еще сильнее. Гален попытался повернуть голову, чтобы не смотреть на руну, но он не мог шевельнуться.

Потом руна начала разворачиваться в огненную полосу. Огонь хлестнул в стороны и вниз, прожигая его плечо. Гален закричал.

Огонь прожигал в его руке дорожку микроскопической толщины. Дойдя до запястья, дорожка разделилась на три, прорезавшие его большой, указательный и средний пальцы до самых кончиков. Три огненных лезвия поднялись и снова погрузились в кончики пальцев его второй руки, поднялись по ней к плечу, проделывая операцию, аналогичную предыдущей. Дыхание Галена участилось. Огонь поднялся вверх и потух.

Гален лежал в темноте, перед его глазами плясали огненные полосы, и ждал появления следующей руны. Он не знал, выдержит ли еще шесть. Вспомнилась мрачная шутка Феда: „Если бы это было безболезненно, то каждый захотел бы этого, не так ли?” Сейчас Фед испытывал то же самое, что и он.

Если Фед сможет это выдержать, то и он сможет.

Однако, пока он лежал во тьме, что–то тихо шурша, скользнуло по его обожженному плечу. Гален дернулся, но его мышцы ничего не смогли противопоставить силе, прижимавшей его к столу. Что–то тонкое, ледяное и влажное проникло в крошечные, прожженные огнем отверстия. Это нечто проникало все глубже и глубже в его тело, вызывая ощущение тупого покалывания, похожего на гусиные щипки, которое распространилось вниз по руке. Вслед за этим нечто с плеча Галена стало погружаться в отверстия, то сжимаясь, то растягиваясь. Это своеобразное движение распространилось до бицепса, потом до локтя, неся с собой ощущение холода.

То же самое коснулось другого плеча, проникло внутрь тела. Это было совсем не похоже на то, что Гален чувствовал, когда переходил на стадию кризалиса. Тогда ему у основания черепа был вживлен имплантант. Во время процедуры он спал, и, проснувшись, ощущал лишь смутную боль в голове. Он никогда раньше не чувствовал внутри себя что–то еще, что–то чужое.

Новые имплантанты должны будут вступить в контакт с теми, что уже находились в его теле, и получить доступ ко всей информации, которая собиралась в течение всего времени его пребывания на стадии кризалиса. Однако ощущения от новых имплантантов были иными. То, что сейчас двигалось внутри него, не являлось его частью, было чуждым. Оно не принадлежало ему.

Наконец, оба ледяных червяка разделились на три и добрались до кончиков пальцев Галена. Их движение замедлилось, прекратилось. Предплечья и кисти покалывало от холода. Теперь биотек находился внутри него, ожидая чего–то.

В воздухе над Галеном возникла огненная полоса и превратилась в руну, обозначавшую скрытность. Сила, прижимавшая его к столу, внезапно исчезла. Гален задышал глубоко и неровно. Он почти поддался неодолимому желанию убежать, хотя чувствовал себя слишком слабым, чтобы двигаться. Они предоставляли ему возможность уйти, или это было очередным испытанием?

Руна опустилась и превратилась в огненное лезвие, край этого лезвия приблизился, готовый вонзиться в него. Гален понял, чего от него хотят. Упираясь онемевшими пальцами, он перевернулся на живот, и снова могучая сила прижала его к столу. Огонь снова опалил его.

С каждой следующей руной Кодекса все повторялось заново. Гален, прижатый к столу, задыхался и смотрел на изображения рун, отражавшихся на поверхности стола. Огонь прожег двойные туннели вдоль плеч по спине, по одному вдоль позвоночника с обеих сторон, и по четыре отверстия с каждой стороны у основания черепа, проникшие ему в мозг.

Всякий раз после образования туннеля, ледяная, влажная, тонкая струя биотека проникала в его тело; то сжимаясь, то растягиваясь, прокладывала себе дорогу внутрь; растягивала кожу на его спине, выпуская тонкие, похожие на иглы, шипы, шла вниз вдоль позвоночника; по замысловатой спирали холодом вползала в его мозг, устраиваясь там, делая его тело своим домом.

Потом Гален что–то почувствовал: отголосок эха, отдаленно напоминающий то, что он чувствовал, когда носил кризалис. Чувство отвращения Галена эхом вернулось к нему.

Давление на него уменьшилось, и голова Галена облегченно склонилась набок. Его тело онемело.

Он был не тем, кем был раньше. Он больше не был самим собой. Он стал чем–то, состоящим частично из него и частично из чего–то другого.

Он стал техномагом.