- Джара, не смотри на него, он этого не любит. На самом деле никакой он не блондин, он высветляет волосы. И ресницы подкрашивает, наши девки кипятком писают, только дрейфят подойти и спросить, какой маркой туши он пользуется, я сам слышал: «ах, это так естественно выглядит». Тьфу. А губы, говорят, вообще силикон. Не знаю, может, это такое требование в его журнальчиках... Прикинь, чувак, он модель в какой-то порнухе. Конечно, внешне все вполне законно, типа, просто снимается в рекламе для разных журналов, только всем понятно, что он там рекламирует, с такими-то губищами... Джара, я говорю про гей-порно, тупица! Представь себе, имеет право заниматься, чем хочет, хоть в порно сниматься, хоть в армии служить, хоть в брак вступать - только, ясное дело, это ему на хуй не сдалось… В том-то вся и загвоздка - ему действительно семнадцать, но официально он считается совершеннолетним, есть какая-то процедура с блядским названием, забыл... Да, точно, эмансипация, не, ну ты прикинь? Он живет один, где его родители – никто не знает; то есть, считается, что он живет один. На самом деле у него есть какой-то мужик, который приезжает раз в пару месяцев. Высокий такой, крутой мэн, с седыми висками, на актера похож. Их несколько раз засекали вместе, мало того: Брент божится, что своими глазами видел, как этот мужик передал Блонди чек, а потом обнял его… Блонди? Это Чарли Уитфилд придумал, когда этот фрик здесь только появился. Это была та еще история, Джара... Ясное дело, Уитфилд с первого дня не давал Блонди прохода, загоревшись донести до этой надменной сучки, какое место педики занимают в иерархии школы Джеймса Мэдисона, Сан-Антонио. Только Блонди на него никак не реагировал, ну, то есть – вообще никак. Будто никакого Уитфилда в принципе не существует, так – пустое место. Вокруг него быстренько стали собираться те, кто раньше и пикнуть бы не решился про свою ориентацию – ладно бы только Стив с Крисом, эти давно ходили в подозрительных, так еще и Лорэн с Ники заявили о том, что они лесбиянки. Триш было окрысилась на эту компашку в своей газете, обозвав гей-мафией и бандой извращенцев, но эти уроды не только не обиделись, но, в лице Блонди, еще и письменно поблагодарили за удачное название. Потом, правда, работа газеты застопорилась почти на месяц, потому как на их адреса была оформлена рассылка с десятка очень горячих гей-порно-сайтов, и через пару дней все ящики были забиты до отказа картинками, клипами и текстами. Бля, это было реально жарко, мы все ходили смотреть... Охуел, меня не интересует гей-порно, чисто для общего развития! Тут очнулись айтишники, которые моментально стукнули Сингеру о том, как развлекается редколлегия, и Триш с подчиненными разве что наизнанку не пришлось вывернуться, доказывая, что они ни при чем.
Тут бы Уитфилду понять, что трогать Блонди себе дороже, но нет, этот идиот со своими дружками из футбольной команды не придумал ничего умнее, как подстеречь парня и отмудохать как следует. Избить-то они его избили, и сильно, но Блонди отлежался, и знаешь, что сделал? Он подал в суд на Уитфилда. Нет, не за побои. За сексуальные домогательства. Прикинь?.. Падалеки, ты меня вообще слушаешь? Да, он может подать в суд, ему для этого не нужны ни родители, ни CPS, он официально считается совершеннолетним! Был тако-ой скандал, Джара, вот это уже реально был пиздец! Процесс, естественно, был закрытым, но, сам понимаешь, подобную горячую информацию не утаишь. Вся Банда выступила в качестве свидетелей и, глазом не моргнув, подтвердила, что Уитфилд домогался Блонди, требовал переспать с ним, а когда Блонди отказался - избил. Родители Уитфилда были вынуждены выплатить пострадавшему неслабую компенсацию, а у Блонди на руках оказалось судебное предписание, запрещающее Чарли приближаться к нему ближе, чем на тридцать ярдов.
Ты думаешь, Блонди остановился на этом? Ни хера. Поскольку Триш к тому времени была уже совершенно ручной, он дал школьной газете интервью, помещенное затем на первой полосе, в котором заявил, что не держит зла на Уитфилда, поскольку прекрасно понимает, как это ужасно – не иметь сил для того, чтобы принять собственную ориентацию. Он долго и со вкусом делился подробностями процесса, а главное – очень убедительно объяснил: Чарли цеплял и преследовал его только потому, что хотел, но обломался в своих желаниях.
Если в школе еще и оставался кто-то, не знакомый с историей страсти капитана футбольной команды к официальному школьному гею, то после выхода газеты таких уж точно не было. Чарли наступил трындец. Те, кто под его началом лихо травили Блонди еще месяц назад, радостно переключились на своего бывшего лидера.
Ну, а через неделю Уитфилда вытащили из петли в душевой... Не-е, выжил. А вот вышел ли из дурки на сегодняшний день – без понятия... А что Блонди? Вон, сидит... Сам понимаешь, после такого на него даже посмотреть косо никто не решается. Банду тоже все оставили в покое, так что теперь у нас тут просто педерастический рай... А что учителя? Учителям похер. Учатся хорошо, проблем не создают... Знаешь, я думаю, они тоже побаиваются Блонди. От этого урода неизвестно, чего ожидать... Что значит, с кем он? Со всеми. И ни с кем. Постоянно, по крайней мере. А на ночь его можно заполучить, подарив какую-нибудь золотую побрякушку, но не просто первую попавшуюся хрень, а так, чтобы угодить, чтобы понравилась, это я знаю из надежных источников... Нет, сам не пробовал... Бля, Джара, ща въебу!.. А я что, не сказал? Его зовут Дженсен Эклз.
***
На самом деле, Чад сильно ошибался. Джаред не смотрел на новенького – так, окинул быстрым взглядом и тут же потерял к нему интерес. Парень как парень, сразу и не скажешь, что гей, может, только сережка-гвоздик в правом ухе да золотые цепочки на шее и запястьях немного портят первое впечатление. Если честно, Падалеки и разглагольствования приятеля слушал не слишком внимательно, вопросы задавал машинально, на полном автомате, исключительно, чтобы не казаться невежливым. История Блонди не сильно его увлекла, хотя Джаред был вынужден признать, что парень молодец. Обычно именно таких персонажей доводят до самоубийства местные задиры, уж никак не наоборот. А еще на миг ему стало интересно - узнай Чад о Монтане всю правду, он бы и о нем, о Джареде, сплетничал так же зло и увлеченно?
Впрочем, какая разница.
Когда рушится твой привычный мир, все эти мелкие школьные разборки кажутся полной бессмыслицей. На миг Джаред даже позавидовал Мюррею, которого подобная ерунда, похоже, реально прикалывает. Это тоже было проблемой. Лучший друг, который тебя больше не понимает – это херово до невозможности.
Падалеки пытался поговорить с Чадом. Сейчас ему как никогда нужна была поддержка, даже не совет – просто участие. Но Мюррей только рассмеялся, махнул рукой и посоветовал забить на все. В принципе, он уже проходил все это сам и, наверное, имел право так говорить, правда, когда расстались его родители, ему было не больше пяти, а у детства короткая память. И это, блядь, охуительное счастье – горевать ровно до новой игрушки, ни секундой дольше; только вот по-настоящему ценить эту способность начинаешь значительно позже, когда безвозвратно утрачиваешь.
Джаред почему-то надеялся, что возвращение в Сан-Антонио вернет ему душевный покой. Что его жизнь станет вновь простой и понятной, что место, где он прожил всю свою жизнь, сможет защитить от неумолимо надвигающихся перемен, или хотя бы поможет с ними примириться. Он осознавал наивность этой детской веры в священную силу отчего дома, под кровом которого просто не может произойти ничего плохого, но больше рассчитывать ему было не на что. Джаред впервые пожалел, что не умеет молиться. Нет, он не рассчитывал на вмешательство высших сил, потому что просто в них не верил, но, говорят, молитва успокаивает.
Как и следовало ожидать, чуда не произошло. Монтана словно последовала вслед за ними, вместе с нарастающим отчуждением, бесконечными скандалами, ложью отца и отчаяньем матери. Джаред искренне завидовал брату и сестре, которые сумели сбежать из этого рехнувшегося мира – Джефф уехал в университет и не показывался дома уже в течение полугода, Мэган полностью погрузилась в вымышленную вселенную большеглазых героев аниме. Куда деваться ему самому, Джаред просто не представлял.
Возможно, именно это чувство потерянности и заставило его поступить тогда так странно – не оттолкнуть, не ударить Брока, а позволить ему ласкать себя под теплыми струями воды в пустой душевой школьного спортзала.
Чертова Монтана.
- Блядь, Джара, ты мне расскажешь о Монтане, или как? – голос Чада вернул Джареда в реальный мир.
Всей правды о времени, проведенном в этом блядском штате, Падалеки, разумеется, не расскажет никому и никогда. Но отмолчаться тоже не удастся, поэтому Джаред тяжело вздохнул и произнес вполне искренне:
- Знаешь, чувак, Монтана – та еще жопа...
К огромному удивлению Падалеки, оказалось, что ему все же есть о чем рассказать, не вдаваясь в грустные или пикантные подробности. Даже неожиданно стало как-то спокойнее на душе. И еще Джаред понял, что он, кажется, скучает. Скучает по тому времени, когда ему еще было на что надеяться, пусть даже это время прошло в Монтане.
Прозвучал звонок и Джаред болезненно поморщился.
- Кстати, ты сейчас куда? – поинтересовался Чад.
- На историю, - вздохнул Падалеки. По доброй воле он ни за что не выбрал бы этот курс, но только там оставались свободные места, что Джареда, в общем-то, совсем не удивляло.
- Ха, тебе повезло, чувак. Там сейчас полная халява, потому что туда ходит Блонди.
- Какая связь? – не понял Джаред, поднимаясь на ноги и закидывая сумку на плечо. Да, халява сейчас была бы очень кстати, думать о чем-либо не хотелось категорически, особенно о событиях и людях, которые остались так далеко в гребаном прошлом, что их влияние на сегодняшний день можно смело считать приближающимся к нулю.
- Блонди как цирковая мартышка, весь вечер на арене, – загадочно сформулировал Чад, тоже вставая. – В общем, сам увидишь. Ладно, чувак, до скорого. Но смотри, не поворачивайся к сучке спиной, вдруг ты в его вкусе?
Чад поржал над собственной шуткой и, взмахнув рукой, направился к школе.
Джаред проводил его взглядом и вздохнул. Ему бы только пережить этот год, а потом он просто уедет. Неважно - куда, лишь бы подальше отсюда.
***
Он вполне предсказуемо опоздал к началу урока и вошел в класс, когда все уже расселись по своим местам. Преподаватель, о котором Падалеки знал только то, что его зовут Питер Эллис, смерил Джареда недовольным взглядом и произнес:
- Полагаю, мистер Падалеки - это вы, так как остальные в сборе. Поторопитесь, будьте так любезны, вы всех задерживаете.
- Извините, – буркнул Джаред, обреченно проходя к тому единственному стулу за первой партой, который еще оставался свободным. Обычно он предпочитал задний ряд - там можно спокойно подремать, да и длинные ноги в здоровенных ботинках, которые просто не умещаются под партой, не кажутся откровенно выставленными на всеобщее обозрение. Дебильная школьная мебель, ни хрена не сядешь с комфортом, особенно если твой рост больше шести футов и почти половина из этих футов – ноги. Ладно, выбора все равно нет. Падалеки решительно сел и демонстративно вытянул ноги вперед. Да и вообще, ему пофиг. Пусть ходят и спотыкаются, он ни на дюйм не подвинется.
Мистер Эллис начал вещать что-то про колониальный период, Джаред приготовился слушать, раз уж поспать не получится, обещая себе на следующем же занятии согнать кого-нибудь с заднего ряда.
За соседней партой, ближе к окну, расположился Блонди. Впрочем, это Джаред заметил только тогда, когда услышал громкий шепот:
- Слышь, чувак... Скажи, это правда, насчет размера обуви?
Сзади кто-то хихикнул. Та-ак, похоже, его собираются прописать. И кто – обвешанный побрякушками педик с силиконовыми блядскими губами... Чад был прав, школа хрен знает во что превратилась, раньше подобная нечисть и пикнуть бы не решилась, не то чтобы хамить в открытую. И, кстати, он не новенький, чтобы мириться с подобным отношением.
- А ты отсоси и узнаешь, - так же шепотом рявкнул Джаред, бросив на Блонди косой взгляд. – Такой рабочий рот должен заниматься делом, а не задавать дурацкие вопросы.
Сзади раздалось одобрительное «ого!».
Блонди язвительно усмехнулся.
- Похоже, в Банде пополнение, - уже громче, явно на публику пробормотал он. – Вообще-то я хотел уточнить, правда ли подобный размер чертовски трудно достать, но ты показал такую осведомленность в вопросе ртов и отсосов, что, пожалуй, твоя обувь меня больше не интересует... Познакомимся поближе, а, детка?
Сзади зафыркали, кто-то заржал в голос. Джаред залился краской. Блядь, попасться на такой дешевый прием! И как назло – в голове ни одной достойной мысли, чтобы поставить ублюдка на место. Впрочем, отсутствие оригинальных идей Падалеки никогда не смущало. Не можешь поразить смыслом, дави напором и грубостью, это беспроигрышная тактика, что на футбольном поле, что вообще, по жизни.
Джаред уже открыл рот, намереваясь, не особо подбирая выражения, высказать Блонди все, что о нем думает, но тут мистер Эллис постучал по столу ручкой.
- Мистер Эклз, мистер Падалеки, я счастлив, что вы столь живо заинтересовались друг другом, но, полагаю, реализовать свое страстное желание пообщаться вы сможете и во внеурочное время. Например, когда будете делать совместный доклад, посвященный торгово-экономическим связям колониального периода.
Бля, ну что сегодня за день-то такой говеный, а? Падалеки закрыл рот, скрипнул зубами и бросил на Блонди ненавидящий взгляд. Тот посмотрел в ответ не менее выразительно и поднял руку.
- Да, мистер Эклз? – невозмутимо спросил Эллис.
- Мистер Эллис, прошу прощения за этот небольшой инцидент, и позвольте обратиться с просьбой. Разрешите мне готовить доклад самостоятельно…
От такого откровенного подхалимства Падалеки просто задохнулся. Но, как выяснилось, Блонди сказал еще не все.
- … потому что работа с этим неандертальцем будет абсолютно бессмысленным занятием. Скорее всего, очень быстро выяснится, что пользы от него никакой, читать он не умеет, а думать не хочет. То есть, мне, как всегда, придется всё делать самому. Давайте пропустим нудные промежуточные стадии и перейдем сразу к финалу?
«Самовлюбленный жополиз» - раздраженно подумал Джаред.
Эллис снял очки.
- Мистер Эклз, лучше давайте вы хотя бы сделаете вид, будто являетесь существом социальным и способны работать в команде, ладно? И имейте в виду, выступать будет мистер Падалеки, так что не надейтесь, что вам удастся избежать необходимости хотя бы донести до него все ваши гениальные идеи. Все, Дженсен. Свое задание вы получили. Если у вас есть желание продолжить дискуссию по данному вопросу, имейте в виду, впереди целый год, а тем для докладов у меня предостаточно.
Блонди молча закатил глаза и, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень недовольства, сполз вниз по стулу. Джаред поймал на себе его тяжелый взгляд и презрительно искривил губы в ответ.
«Поверь, сука, ты еще пожалеешь» - зловеще пообещал он и немного успокоился, несмотря на то, что никакого внятного плана мести у него не было. Ничего, что-нибудь придумается по ходу дела.
Падалеки уселся поудобнее и заставил себя переключиться на более приятные мысли. Ну, относительно более приятные. Так сказать, поначалу приятные. Потому что Сандру с момента своего возвращения он еще не видел.
Первое время он изредка звонил ей из Монтаны, потом прекратил. Сложно представить себе более глупую вещь, чем пытаться поддерживать на расстоянии те отношения, которые, по сути, даже не успели начаться. Да, они гуляли вместе несколько месяцев, последнюю неделю до отъезда Джареда увлеченно целовались, но Падалеки не тешил себя иллюзиями – год разлуки это охуительно долго. Он очень хотел спросить сегодня у Чада про Маккой, но не решился. Он не был уверен, что ответ его обрадует, а даже если предположить, что Сандра все еще свободна, это, пожалуй, лишь дополнительно усложнит ситуацию, потому что тогда придется решать, была ли та ситуация в душе изменой. Разумеется, Джаред не собирался рассказывать Сандре о том, как кончил от прикосновений парня, но для самого себя придется на чем-то остановиться, а так можно черт знает до чего додуматься. Потому что, если это измена, значит - имел место секс, а, следовательно, он гей, эта сука Блонди прав, и ему самое место в Банде... Джаред мысленно зажмурился от ужаса. Чертов Келли. Чертова Монтана. Да, к таким кардинальным переменам в своей жизни Падалеки точно не готов, и вообще – никакой он не гей. И это был не секс, это был... это было... приключение? Эксперимент? Ага, блядь, произошедшее можно обозвать даже изнасилованием, только как не назови, главное не изменится – он добровольно, получая от этого огромное удовольствие, сосался в душе с парнем, и этот парень ему дрочил.
Падалеки раздраженно тряхнул челкой, не очень заботясь о том, что со стороны это выглядит, как нервный тик. Да пошло оно все. Просто забыть и больше об этом не думать. Не было ничего, и точка. Вот когда на земле закончатся все женщины, с которыми у него может что-то получиться, тогда и посмотрим. Потому что в такой ситуации ему уже точно будет нечего терять.
Все же интересно, Сэнди хотя бы обрадуется его возвращению?.. Если они снова будут вместе, он сможет пережить этот год, просто, по примеру Мэган, растворится в своей любви и не будет обращать внимания на тот кошмар, в котором существует.
Джаред невесело усмехнулся. Учитывая, как ему везет в последнее время, Сандра даже имени его не вспомнит.
Ладно, для начала надо встретиться и поговорить. А там будет видно.
Падалеки попытался включиться в происходящее вокруг.
Сначала ему показалось, будто Блонди просто отвечает на очередной вопрос Эллиса, но очень скоро он понял, что ошибся – Блонди вообще был единственным, кто отвечал на вопросы, более того, он спрашивал сам и, что самое удивительное, получал ответы. Казалось, оба - и учитель, и ученик - забыли о недоразумении в начале урока, и, откровенно наслаждаясь непринужденным общением, не нуждались в ком-то еще. В принципе, позиция Эллиса была Джареду понятна – класс выпускной, курс не самый популярный; чем лезть из кожи вон, пытаясь получить от учеников хоть какую-то ответную реакцию, значительно приятнее уделить внимание тому единственному, кому действительно интересно. А Блонди было интересно, причем интересно искренне. Сначала Падалеки злобно подумал, что эта сучка опять прогибается под препода, но очень скоро был вынужден признать - о подхалимаже речи не шло, Эклз увлеченно рассуждал о том, в чем разбирался и о чем хотел поговорить.
Джареду почему-то стало обидно. Блядь, идиллия, да и только. Интересно, может, они трахаются, а? Это многое бы объяснило... Но Падалеки не привык обманывать себя. Между Эллисом и Блонди не было даже намека на секс, просто взаимный уважительный интерес двух неглупых людей, которым есть о чем поговорить.
Падалеки окончательно загрустил. Даже Блонди кому-то интересен, а он сам... Пожалуй, ему тоже хотелось бы так – с учителем, на равных, обмениваясь понимающими смешками, и к месту вставляя изящные латинские цитаты. Блядь, да что за долбанный кризис самоидентификации?!! Как же хорошо было в Монтане...
Джаред не выдержал и, запустив руки в волосы, еле слышно застонал.
Чёрт, все же недостаточно тихо.
- Мистер Падалеки, вы в порядке? – тут же спросил Эллис.
- Голова болит, - буркнул Джаред и даже не удивился, когда услышал слева негромкое:
- Кость болеть не может.
И смешки за спиной.
- Я могу выйти, мистер Эллис? – мрачно поинтересовался Падалеки, не стал дожидаться ответа и поднялся на ноги, закидывая сумку на плечо. Однозначно, ему здесь больше делать нечего, а убийство на глазах пятнадцати свидетелей – не самая удачная идея.
- Хорошо, мистер Падалеки, – немного растерялся Эллис. – Не забудьте про доклад.
- Если будет с кем его делать, - процедил сквозь зубы он, кидая на Блонди хмурый взгляд.
Эклз ослепительно улыбнулся и закусил зубами карандаш, приоткрывая пухлые губы.
- Береги себя, детка, - прозвучало в спину Падалеки. – Нам еще не только доклад вместе делать, верно, бигфут?
Если бы никто не засмеялся, Джаред почувствовал бы себя оскорбленным, быстро привыкаешь быть звездой сезона.
Надо уточнить, какой максимальный срок в Техасе могут дать несовершеннолетнему за убийство в состоянии аффекта.
***
- Дженсен, я вас не узнаю. Что вам сделал этот парень?
- Пока что ничего, мистер Эллис, но я не собираюсь давать ему шанс исправить эту оплошность. Мне не нужен здесь второй Уитфилд.
- Дженсен, я понимаю, та история...
- При всем уважении, мистер Эллис, то, что для вас всего лишь «та история», для меня – сотрясение мозга, два сломанных ребра и контузия почки. Мне не хотелось бы повторения. Парень – типичный неандерталец, который немного эволюционировал и занялся спортом, поэтому правильнее будет нанести превентивный удар, чем ждать, пока он освоится и начнет метить территорию.
- Дженсен, я понимаю, вам пришлось нелегко, но вы не находите, что это все та же ксенофобия, только немного с другой стороны?
- Вы ничего обо мне не знаете, чтобы понимать. И это не ксенофобия, это выживание и доминирование сильнейшего. То, что, в данном случае, сильнейший – это я, диктует мне определенные правила поведения. В частности, мне положено нагибать других самцов, забредающих в мой ареал обитания, уж простите невольный сексуальный подтекст и намек на мою ориентацию.
- Хм... да, Дженсен, вы умеете формулировать... Я не вправе вам указывать, но все же прошу, подумайте над моими словами. Мы не просто животные, защищающие свои территории, мы люди, а значит, вынуждены играть по правилам социума. Вы не выживете, если не научитесь более терпимому отношению к окружающим, если не разовьете в себе способность прислушиваться к требованиям общества. Нельзя жить среди людей и оставаться одиночкой.
- Но если люди не принимают тебя таким, какой ты есть?
- Если вы говорите в общечеловеческом смысле, то иногда лучше поступиться индивидуальностью ради комфортного выживания и обретения достойного социального статуса. Если же вы про себя – на мой взгляд, вы великолепно справляетесь с этой проблемой, вас не только приняли, вас уважают...
- Похоже, мы совершенно по-разному видим сложившуюся ситуацию.
- Хорошо, Дженсен. Не буду спорить. Думаю, будет лучше отменить ваше задание. Я сам сообщу об этом мистеру Падалеки.
- Не стоит, мистер Эллис. Я попытаюсь. Хотя бы из уважения к вам.
***
На свежем воздухе Джаред поначалу почувствовал себя немного лучше, даже душившее его раздражение куда-то улетучилось, но спустя пару минут по-настоящему разболелась голова. Он добрел до школьного стадиона, забрался на верхний ряд трибун и сел, положив ноги на спинки кресел нижнего ряда. Черт, как же жаль, что он не курит.
Внизу, на футбольном поле, тренировалась группа поддержки, по беговой дорожке носились легкоатлеты, жизнь кипела во всем ее гребаном многообразии. Джаред решил, что сегодня больше никуда не пойдет. В смысле, на уроки. А вот в кино, пожалуй, можно завалиться, желательно - на какой-нибудь марафон ужасов. Иногда льющаяся на экране кровь и истошные вопли расчленяемых блондинок заставляют немного отвлечься от унылой действительности, в которой, по сути, с тобой происходит все то же самое, что и на экране, только очень медленно и совсем не так красочно – ты так же тупо умираешь, но, к сожалению, без надежды на счастливый финал.
- Сэнди! Сэ-энди!!! – заорал внизу какой-то парень.
Джаред встрепенулся.
Девушки из команды поддержки как раз сделали перерыв, теперь кто-то разминался, демонстрируя прекрасную растяжку, кто-то просто сидел на подстеленных спортивных куртках и полоскал рот водой. Одна из тех, кто сидел, услышав призыв, вскочила и подбежала к парню в спортивных трусах и майке, стоящему на краю поля.
Джаред скрипнул зубами. Блядь, где были его глаза, это же действительно Сэнди. Похоже, она стала еще красивее, из симпатичного подростка превратилась в настоящую маленькую женщину, или во всем виновата эта гребаная форма? Обтягивающая футболка, коротенькая юбочка, белые гольфы... Да-а, полтора года назад Маккой пыталась попасть в группу, но была жестко отсеяна еще на первом этапе кастинга... Без объяснений, чирлидеры никогда не объясняют такие вещи. В тот вечер расстроенная Сандра впервые согласилась пойти с Джаредом на свидание... Вот, значит, как все сложилось. Не удивительно, Маккой всегда была настойчивой. Интересно, с чего они сегодня в форме? Наверное, конкурс на носу...
Джаред обреченно наблюдал, как его бывшая девушка подбежала к парню и привычно чмокнула в губы. Легкоатлет? Позор какой. Могла бы подобрать себе кого поприличней, из какой-нибудь команды. Да хоть из команды по плаванию, все лучше, чем легкая атлетика, это же немногим отличается от общей группы, где вообще все убогие... Н-да, кажется, ответ налицо. Даже разговаривать не нужно.
Падалеки запрокинул голову и, глядя в голубое небо, глубоко вдохнул через рот. Нет, он не боялся заплакать. Он просто понял, что сейчас задохнется.
Когда мир настолько против тебя, с этим можно только смириться. Или навсегда с этим миром попрощаться, но к такому Джаред был не готов. Пока что не готов.
Казалось, чаша его терпения и так полна до самого края, но поверхностное натяжение никто еще не отменял, верно? А значит, даже когда абсолютно уверен, что больше вообще ничего туда не поместится, всегда найдется место еще для одной капли.
- Надеюсь, ты не думаешь, будто поиски тебя по всей школе доставляют мне удовольствие? – прозвучало рядом, и непривычно мирный Блонди сел через кресло от Джареда.
- Чего тебе? – ссориться не было ни сил, ни желания.
- Как голова? - вот это уже совсем неожиданно. Падалеки изумленно посмотрел на Блонди.
- Будь у тебя с головой все в порядке, ты бы сам догадался - что мне от тебя надо, - терпеливо пояснил Блонди. Все, мир вновь обрел привычные очертания, и за это Джаред был почти благодарен этому уроду.
- Нормально, - буркнул Падалеки, вновь возвращаясь взглядом туда, где его несостоявшаяся любовь мило ворковала с абсолютно недостойным ее парнем.
Через несколько секунд Джаред почувствовал запах табачного дыма и вновь посмотрел на Блонди. Тот откинулся на спинку кресла и с наслаждением курил.
- Не боишься? – не удержался от вопроса он. Нет, правда, интересно – вот так, открыто, не пряча сигарету и пуская колечки.
- Не-а, - лениво протянул Блонди. – Мне похуй. Я совершеннолетний, а в правилах школы нет ни слова насчет запрета курить на стадионе.
Джаред, в глаза не видевший школьные правила, почему-то поверил.
- Хочешь? – великодушно предложил Блонди, протягивая пачку.
- Для откровенной подставы слишком грубо, - заметил Джаред и вновь посмотрел на поле. Тренировка продолжилась, изящная Сэнди легко взлетала на плечи парней и отчаянно падала вниз на протянутые руки. Жизнь шла своим чередом. В душе было пусто.
- Слышь, ты, - прозвучало уже почти угрожающе. – Ты думаешь, я буду здесь сидеть и ждать, пока ты не закончишь онанировать на эти тугие попки в синих трусиках? Мне здесь смотреть не на что, эти задроты на беговой дорожке меня не возбуждают. Может, решим, наконец, что будем делать с докладом?
- А сам-то ты в какой команде? – Джаред, недобро прищурившись, вновь посмотрел на Блонди. Блядь, ну что за нахуй, даже пострадать спокойно не дадут.
Блонди смерил его мрачным взглядом.
- У меня освобождение, - отрезал он, и, вопреки своему предыдущему заявлению, стал внимательно наблюдать за бегунами.
- А что так? В общий душ ходить не можешь, встает сразу? – автоматически нагрубил Падалеки и прикусил язык. Это уже чересчур. Но он даже не успел подумать о том, каким образом можно загладить впечатление от своих слов, потому что Блонди невозмутимо ответил:
- С чего бы это? Тупые потные животные меня не заводят.
Джаред пришел в ярость, совершенно справедливо рассудив, что тупым потным животным только что обозвали его самого.
- Чувак, ты нарываешься, - звенящим от злости голосом предупредил он, разворачиваясь к Блонди всем телом.
Тот спокойно, даже равнодушно выдержал его взгляд, забычковал окурок о подошву элегантной туфли и щелчком отправил его через плечо Падалеки.
Джаред непроизвольно дернулся и разозлился еще больше.
- Ты тоже, - пожал плечами Блонди, не сводя с собеседника внимательного холодного взгляда. – Продолжим мериться размерами или перейдем к более конструктивной части диалога?
Падалеки понял, что не знает правильного ответа. Несколько секунд он молча смотрел на Блонди, чувствуя, как лед этих безразличных глаз постепенно гасит его раздражение.
- Так что ты хотел? – уже почти спокойно спросил он, отворачиваясь и устремляя взгляд на поле. Наверное, у группы поддержки действительно конкурс на носу, вся программа отработана и смотрится единым слаженным действием... И это охуительно красиво – словно больше нет законов физики, нет земного притяжения, есть только эти девушки, которые взлетают в воздух так, словно в самом деле умеют летать...
Блонди тяжело вздохнул.
- Раз уж ты довыебывался до доклада, я хотел уточнить, что мы будем делать дальше, - произнес он.
- Я довыебывался? – оскорбленный до глубины души Джаред перестал любоваться группой поддержки и посмотрел на Блонди.
- Нет, я сам себе предложил у себя отсосать, - язвительно отозвался тот.
- Ты первый начал, – огрызнулся Падалеки, и сам понял, насколько по-детски это прозвучало.
Блонди вздохнул еще раз, уже слегка раздраженно.
- Именно поэтому я здесь, - отрезал он. – У Эллиса прекрасный слух.
- Вот как раз этого я и не понимаю, - отозвался Джаред, с интересом, который, как он надеялся, вполне мог показаться оскорбительным, разглядывая собеседника. – Тебе-то каким образом перепало? Ты же, походу, его любимчик. Попросил бы получше, глядишь, и отмазался.
- Попросил? – непонимающе изогнул бровь Блонди. – С какой стати я должен просить? После твоего истеричного бегства мы с мистером Эллисом вышли, я объяснил мотивы своего поведения, он меня понял и сам предложил отменить задание.
- И?.. – Джаред затаил дыхание. Неужели обошлось?
- И я отказался, - пожал плечами Блонди. – Я не привык отступать. И потом, мистер Эллис, возможно, в чем-то прав, и мне действительно надо учиться работать в команде.
Падалеки даже не смог разозлиться. Блядь, ну нельзя злиться на убогих, а этот парень не просто фрик, это что-то запредельное.
- Сука ты, Блонди, понял? – почти ласково произнес Джаред. – Ты же мог отмазать нас обоих. Блядь, я охуеваю, какая же ты сука...
«Суку» Блонди воспринял абсолютно спокойно, но неожиданно заявил:
- Не называй меня «Блонди». Не люблю.
Джаред поперхнулся от неожиданности.
- Да мне похуй, - выдал он. – Блонди. И знаешь, почему? Потому что я заебись как не люблю делать доклады, а по отстойному предмету – в особенности. Кстати, у меня для тебя новость – совместно с тобой я точно ничего делать не собираюсь.
- Тогда у меня для тебя тоже новость, - спокойно пожал плечами Блонди, разглядывая Падалеки, и да - вот это было по-настоящему оскорбительно. – Тебе придется.
С этими словами он поднялся на ноги и зашагал прочь вдоль ряда кресел.
- И как ты меня заставишь? В суд подашь? – крикнул ему в спину Джаред и поморщился от того, насколько беспомощно и глупо это прозвучало.
Он перевел взгляд на поле, надеясь вернуться к своим страданиям и хоть этим немного утешиться, но ему оставалось лишь зло сплюнуть. Тренировка закончилась, все, включая бегунов, разошлись. Блядь, ну что за день.
- Чувак, – Чад появился со стороны, противоположной той, куда ушел Блонди, но, судя по всему, он видел, с кем Джаред только что разговаривал. – Скажи, что мне это померещилось, и не Блонди только что свалил отсюда.
- Не померещилось, - буркнул Падалеки. Теперь еще и оправдываться придется.
- Джара, дело, конечно, твое, - заявил Мюррей, усаживаясь рядом и окидывая друга внимательным взглядом, - но Блонди – это очень хреновая компания. Ты еще вернуться не успел, а уже скорешился с самой злобной сучкой этой школы, парни тебя не поймут, поверь.
Это было и так очевидно, без замечаний Чада. Футбольная команда школы Джеймса Мэдисона всегда отличалась крайней консервативностью взглядов, и Падалеки это было прекрасно известно, потому что он сам не раз выходил в компании старших товарищей «пиздить извращенцев». Только это было около двух лет назад, а с тех пор, черт, слишком многое изменилось. Впрочем, как выяснилось, изменилось даже больше, чем Джаред мог себе представить, причем в самой команде в том числе.
- Мне, если честно, плевать на этого выродка, - непривычно серьезно продолжал Чад, впрочем, Джаред знал, что под маской недалекого рубахи-парня скрывается умный и проницательный молодой человек, такой, каким Мюррея знали лишь самые близкие друзья. – Но под угрозой твоя репутация, надеюсь, ты это понимаешь? Да, Блонди не трогают и побаиваются, но это не означает, что с ним можно дружить. По крайней мере, пока слухи, что Браун стал посматривать на него с интересом, остаются только слухами.
- А с каких это пор Браун здесь что-то решает? - уязвленно поинтересовался Падалеки. Это было глупо, но почему-то известие о том, что Стерлинг так кардинально поднялся, хорошего настроения не прибавило.
- С тех пор, как Уитфилд устроил свое шоу в душе и в команде произошли перестановки. А капитан решает все и всегда, сам знаешь. А Чарли... Он и есть то исключение, которое только подтверждает правило; не подставь его Блонди, до сих пор ходил бы в капитанах, а не жрал таблетки в дурке. Ведь потенциальный интерес Брауна все как-то спокойно воспринимают, просто ждут, чем дело кончится... Еб твою мать, если эта дрянь Стерлинг все же решит поголубеть и сойдется с Блонди, мне, походу, придется трахать тебя, уж прости, Падалеки, потому что натуралам места в этой гребаной школе тогда точно не останется... Нет, это полный пиздец, во всех нормальных учебных заведениях футболисты встречаются с чирлидерами, это закон жизни, но нет, блядь, у нас, как всегда, все должно идти в буквальном смысле через жопу! Ладно, не отвлекай меня от основного вопроса. Так что у тебя за дела с этой сучкой?
- Черт, Мюррей, нет у меня с ним никаких дел, – вздохнул Джаред. – Он пристал ко мне на уроке, я ответил, Эллис это услышал и задал нам доклад, который я делать не собираюсь. Ну, или сделаю сам, без участия этого урода. Вот и все.
- А-а... – Чад заметно расслабился и тут же оскалился в привычной дурашливой улыбке. – Чувак, а я уже почти испугался, что он подбивает к тебе клинья. Ты же у нас известный педик, мог и не устоять...
- Да пошел ты, - Джаред тоже не удержался от улыбки и ткнул Чада кулаком в плечо. – Можно подумать, это я ходил в редакцию смотреть гей-порно. И вообще-то, это ты минуту назад сообщил, что готов переспать со мной.
- Но-но! – Чад оскорбленно вскинул голову. – Не раньше, чем Блонди даст Брауну, а до этого счастливого момента я надеюсь тупо не дожить.
Джаред рассмеялся, а потом спросил:
- Слушай, пошли в кино?
- Сейчас?
- А что тебя останавливает?
Мюррей улыбнулся довольной многозначительной улыбкой.
- Два слова, Джара. Два слова. София Буш.
И он взмахнул рукой, словно надеясь написать это в воздухе огнем.
Джаред уважительно присвистнул. Капитан группы поддержки – это серьезно.
- Значит, говоришь, футболисты и чирлидеры? – усмехнулся он.
- Да, - важно кивнул Чад. – Пусть даже я буду последним, кто придерживается этого правила, но я не собираюсь ничего менять, по меньшей мере, до окончания школы.
- То есть, вы уже... – неопределенно произнес Джаред и замолчал, не зная, как продолжить.
- Пока нет. Но я не теряю надежды, - веско ответил Чад.
Падалеки вспомнил о сцене, увиденной на поле, и помрачнел.
- Кстати, к слову о группе поддержки... – как можно более небрежно спросил он. – Я видел Сандру... и она была не одна. Чад, с кем она теперь?
В воздухе повисло почти осязаемое молчание.
- Падалеки, какого хуя с тобой происходит? – наконец негромко спросил Чад. – Ты, блядь, превращаешься в какое-то гребаное эмо. На хера тебе знать, с кем теперь Сандра? На хера тебе вообще о ней вспоминать и трепать себе нервы? Ты все видел, ты все понял, сколько еще можно сопли жевать? Я уже задолбался тебе повторять – просто ЗАБЕЙ. Ты нормальный пацан, че тебя на лирику-то потянуло в последнее время? То родители разводятся, то девушка не стала дожидаться... Давай лучше я познакомлю тебя с одной клевой мексиканской цыпочкой, все говорят, что она охренительно горячая штучка.
- Все? – уточнил Д
