Глава 17. — Добрый день, мистер Кейн Ханко

— Добрый день, мистер Кейн Ханко. — Говоривший явно старался, чтобы его голос звучал насмешливо-издевательски, но скрипучие нотки смазывали эффект. — Если он, конечно, и в самом деле добрый — для вас.

Знакомый голос. Мне даже не потребовалось особо напрягать память, вспоминая, где и при каких обстоятельствах я его слышал.

— Добрый день, мистер Эйхайм. Я все гадал, когда же вы появитесь на сцене.

— Могли вовсе не дождаться.

Фонари по-прежнему не светили, но впереди, в темноте, откуда доносился голос Нарви, начало разгораться пульсирующее красное сияние. Его источником был камень на цепочке, которая, как несложно догадаться, располагалась вокруг шеи мистера Нарви Эйхайма. Освещение, на мой вкус, получилось так себе — резкий и при этом дерганый свет неприятно бил по глазам. Но гораздо больше меня заинтересовал тот факт, что Нарви сидел на большом деревянном ящике, правую часть крышки которого вскрывали поспешно, небрежно… и относительно недавно — в затхлом воздухе пещеры ясно чувствовался запах сосновых досок — и масла, отнюдь не сливочного.

— Обычно я предпочитаю обойтись без театральных жестов, — гном нервно дернул щекой, — и возникающие на моем пути… проблемы устраняю… дистанционно.

— Тяни время. — Это был даже не шепот, а намек на него.

— Руками Шарго? — нарочито громко спросил я.

— Шарго или другими — не суть важно. Желающих всегда более чем хватает, мистер Ханко, уж поверьте. Однако в случае с вами я вдруг ощутил воистину непреодолимое желание лично произнести традиционную «победную речь злодея».

— С традиционным финалом? — хмыкнула дарко.

— О нет, мисс Сальватано, — тут же возразил гном, — финал я планирую как раз жизненный — в отличие от дешевых пьесок.

— Да неужели? С таким-то режиссером…

— Мисс Сальватано! — скривился Нарви. — Я планировал разговаривать с мистером Ханко и только. К сожалению, вас мой Камень не обездвижил полностью, в отличие от прочих спутников мистера Ханко — вашей темной, кхм, составляющей хватило, чтобы сохранить возможность издавать звуки. Но если вы и дальше будете стараться доказать, что главное оружие драу — их языки, то я всерьез подумаю, как избавиться от вашего. Причем я приложу все усилия, чтобы найти максимально болезненный для вас метод.

— Постараюсь сдерживать себя, — «пообещала» Линда. — Хотя вы и вряд ли отпустите меня даже за примерное поведение.

— Не отпущу и за очень примерное. — Улыбочка гнома была из тех, что принято именовать «гадливыми». — Хотя не буду скрывать: когда я узнал, что вы присоединились к отряду мистера Ханко, у меня появились некие идеи на ваш счет. Однако я почти сразу отказался от них. Увы, мисс Сальватано, вы слишком непредсказуемы. К тому же я весьма скоро планирую изменить свой общественный статус, а ваша репутация, скажем так, оставляет желать лучшего. Даже для роли наложницы.

— Жаль, ох как жаль…

Лично я не уловил в голосе Линды и тени жалости — зато насмешливости было более чем.

— …я-то как раз подумала, что мы отлично подходим друг другу и нас ждет бурное совместное будущее… тьфу! — сплюнув, дарко мотнула головой и уже нормальным тоном добавила: — Хоть убей меня более эстетичным способом, чем ножом по горлу.

— Резьба по горлу вообще не мое хобби, мисс Сальватано. В этот раз все будет намного проще и быстрее — правда, насчет эстетичности вынужден разочаровать.

— Как? — выдохнул я.

— Мы на оружейном складе, мистер Ханко. В ящиках за вашими спинами — ручные бомбы и горная взрывчатка, на полке справа — драконобой пятидесятого калибра работы мастера Эккюрити. Старая добрая пятидесятка, — Нарви коротко усмехнулся, — сколько мои сородичи добыли с нею драконьих голов и сокровищ, человеку и не представить. Впрочем, и она уже вчерашний день прогресса, нынешние охотники предпочитают другие штучки. Например…

Гном нарочито неторопливо достал из-за спины нечто, похожее на короткую булаву с несообразно большим набалдашником.

— …вот этот «кулак бога». Стоит мне нажать рычажок, и вся оружейная превратится в филиал преисподней. После чего вы отправитесь прямиком в котлы головного предприятия.

По идее, в этот момент мне следовало до жути перепугаться. Но, как уже было раньше — я вычерпал свой страх, весь, до капли. Последние закончились совсем недавно, когда таинственно исчезнувшие гномы обернулись вполне реальными трупами со вскрытой глоткой. Загадочный ужас стал обыденностью, гнусной и мерзкой. Какая, в самом деле, разница — нашлись эти тела в древнем городе или в сточной канаве у помойки?

— Отправимся вместе с тобой, я надеюсь?

— Увы, нет, мисс Сальватано, вынужден снова разочаровать вас. Мой Камень Крови, — Нарви коснулся ладонью упомянутого предмета, — вполне способен уберечь меня от всяких осколков, пуль, стрел и тому подобной быстролетящей дряни. Если хотите, — добавил он, — можете попробовать. Мистер Ханко, вы тоже — ваша рука сейчас освободится. Но старайтесь при этом целиться получше — мне-то на ваши пули плевать, а вот взрывчатке вокруг нас — наоборот.

— Ценю вашу заботу… — буркнул я. — Тронут, можно сказать, до слез.

Стрелять, конечно же, мы с Линдой даже не пытались — и через пару секунд я вновь ощутил, как все тело ниже шеи опутали невидимые цепи.

— Не хочу, чтобы занавес этой сцены упал раньше срока, — напомнил гном. — Будет, знаете ли, немного жаль — как-никак, я уже несколько дней готовился к ней, входил в образ, сочинял речь.

— В таком случае мог бы уж и о зрителях позаботиться, — с иронией заметила дарко. — Освещение нормальное сделать или хотя бы стульев понаставить.

— Зритель тут один, он же и режиссер. — Соскочив с ящика, Нарви взмахнул руками, кланяясь «восторженной публике» — и замер, словно удивленный отсутствием бурных аплодисментов. — А все прочие старательно играют роль марионеток.

— Тогда что ж вы тратите время на болтовню с куклами?

— Обычно, как я уже сказал, мои постановки обходятся без подобных сцен. Однако вы, мистер Ханко, её заслужили — хотя бы тем, что сумели сюда дойти. К слову, не желаете, наконец, раскрыть карты?

— Что вы имеете в виду? — спросил я.

— Кто вы, мистер Ханко? — требовательно произнес Нарви. — Уж в финале-то признайтесь, дайте потешить самолюбие. Вряд ли вы простой федеральный маршал или очередной шпик-пинкертоновец, из тех, что здешний Совет Старейшин нанимает по дайму за пучок. Скажите, кто вы и на кого работали? Разведка Её Величества? Или все-таки наша Третья Канцелярия? А может, в этой игре были стороны, о которых я так и не узнал пока? Ну же? Чему вы смеетесь?

Мне действительно было смешно — так, что даже слезы выступили.

— Просто подумал, что правде вы все равно не поверите.

— Шарго предупреждал меня, что вы очень упрямы, — гном пожал плечами. — Ну, не хотите, значит, останетесь пока просто Кейном Ханко. Я-то все равно когда-нибудь узнаю правду, поверьте. Рано или поздно — это уже не столь существенно для того, кто, — Нарви улыбнулся, и на этот раз я, наконец, разглядел клыки в уголках его рта, — подобрал отмычку к вечности.

— Не знал, что для гномов доступна такая вечность.

— Для обычных гномов — нет, хотя, — Нарви сделал паузу, — я еще буду работать над этим вопросом. Однако в моем случае кровосмешение дает не только недостатки, но и преимущества. Видите ли, мистер Ханко, мне нужно жить долго — достаточно для того, чтобы пережить всех своих милых родственников и занять принадлежащее мне по праву место в Клане Гранитных Палат.

— Превратив его в Гнездо вампиров?

— Как один из вариантов, — не стал отрицать Нарви. — Видите, мистер Ханко, я откровенен с вами — как один почти-мертвый с другим. Жаль, что вы не пожелали быть столь же любезным.

— Нет уж, свои вены я пока оставлю при себе, — буркнул я и едва не подпрыгнул, поймав на лету почти ускользнувшую мысль. — Могу предложить сделку — вашу историю за мою!

— Вот как? — Нарви приподнял бровь. — Стоите на пороге вечности, но все равно торгуетесь, словно гном на базаре? Похоже, у нас больше общего, чем я предполагал, а это значит… все-таки Третья Канцелярия?

— К чему нам обоим зря гадать, мистер Эйхайм. Выложите свою часть мозаики, получите взамен мою.

До сих пор я считал, что подобное может случиться только в пятицентовых романах, где злодей всегда обязан прочитать над поверженным героем долгую и пафосную речь — чтобы дать ему шанс освободиться и допинать зло в последнем раунде. Однако сейчас все происходило наяву, и я начал понимать: возможно, книжки были не столь уж далеки от жизни, как мне казалось.

Все дело в тщеславии. Хоть Нарви Эйхайм и рассуждал о своем грядущем величии, но будущее — это будущее, а сейчас он был крупной лягушкой только по меркам здешнего болота. Я был готов поставить сто к одному, что именно тщеславие заставило его прыгнуть за грань законов людских, гномских и божеских. И вот сейчас этого лягуха прямо распирало желанием поделиться своей историей хоть с кем-то, пусть даже с собственными жертвами — все равно пересказать её они уже никому и никогда не смогут, но величие и глубину замысла оценят.

— Моя история, — Камень вспыхнул ярче, видимо, подпитавшись эмоциями недовампира, — началась за много лет и миль от этой пещеры. Давным-давно, туманным лондонским утром один гном выиграл подряд на строительство моста через Темзу. Мост этот ныне именуется мостом Ватерлоо и считается одним из красивейших — ведь его украшали по рисункам близкой подруги гнома… эльфийки. Но занимались они вместе не только проектировкой моста.

Ну вот, еще одно живое свидетельство вредности межрасовых связей, тоскливо подумал я.

— Люди бы решили проблему просто, но для эльфов жизнь священна. У гномов же, — Нарви явно дал волю чувствам, вложив в название своей расы столько яда, что хватило бы на кавалерийский эскадрон, — чрезвычайно развиты родительские чувства. Своих детей они не бросают, не изгоняют… места под Горой много, хватит на всех. Даже для полуэльфьего ублюдка-метиса, жалкой пародии на гнома. Достойное место — в мелкой заокеанской компании, в самом дальнем, опасном и никчемном из её филиалов.

— Мои соболезнования, — фыркнул я. — Конечно, выбросить вас пинком на улицу было бы намного милосерднее с их стороны.

Нарви сделал вид, что не услышал меня. А может, и в самом деле не услышал — гном уже, что называется, разгорелся. Теперь ему не требовалась и минимальная «подкормка дровами» в виде реплик собеседника, вполне хватало и звуков его собственного голоса. У людей такое состояние наступает обычно к середине второй бутылки…

— Я был обречен прозябать здесь, в глуши, в этом проклятом Пограничье, среди дикарей. Однако, — неожиданно из голоса Нарви пропали скрипящие нотки, словно гном залпом вылакал флакон масла, — именно Пограничье дало мне шанс… в виде Камня. Через мои руки проходило множество артефактов, порожденных Дикой Магией, но этот… о, этот особенный, мистер Ханко. Догадываетесь, чем?

— Ума не приложу, — совершенно искренне сказал я.

— Лжете, — констатировал Нарви. — Откуда бы вы ни явились, в ваших архивах наверняка есть записи о Камне Ночи, Звезде Крови, Вампирском Рубине или как-нибудь еще. Это мне пришлось действовать почти вслепую, на ощупь… пока я не догадался обзавестись помощниками.

— А я-то думал, шериф терпеть не может вампиров.

— Посторонних вампиров, мистер Ханко, чужаков со стороны. Особенно тех, кого можно заподозрить в работе на Церковь… или иные структуры. На первом этапе освоения Камня нам был опасен любой сильный вампир — он мог бы перехватить контроль. Но все обошлось, а там подоспел и второй подарок судьбы — экспедиция за сокровищем белого дракона! И возглавлял её не кто иной, как Борин! Мой обожаемый братец Борин, родившийся на целых пять дней позже меня, но получивший, — тут гном почти сорвался на визг, — ВСЕ!

Мне оставалось только мысленно порадоваться, что Нарви так и не поверил в настоящую причину моего появления в Пограничье. Сложись иначе — этот псих не просто «снизошел» бы до меня с ножом, а изрезал на мелкие кусочки, а затем сварил суп и сожрал бы его, давясь и чавкая.

Гном перевел дух и, чуть успокоившись, продолжил:

— Оказывается, дражайший братец следил за моими «успехами». Да-да, в перерывах между забегами по людским борделям у нашего дражайшего наследничка находилась дюжина минут на чтение доносов соглядатаев. И в этом навозе он отыскал жемчужину, как решили остальные мои… р-родственнички. Легенда о белом драконе! Древний ужас, когда-то изгнавший наших предков из их гор! У-у-у, отмстим! Чудовище, долгими веками копившее свои несметные богатства! У-у-у, отберем! А главное — зверь, чья шкура побелела от старости, наверняка дряхл и не сможет защититься! У-у-у, легкая добыча! Это предприятие могло бы вознести Клан Гранитных Палат выше всех прочих, а сам Борин, Борин Драконоборец… у-у-у, это могло бы стать хорошей ступенью к креслу Старейшины. Или даже к королевскому трону — кто знает, какие мысли роились в голове у братца. Если уж простой лучник сумел пролезть в венценосцы…

— Понимаю, — кивнул я. — Такой случай, просто грех было не сунуть лом в колесо.

— Вижу, вы действительно меня поняли, мистер Ханко. И кстати, — оживился Нарви, — знаете, что во всей этой истории оказалось по-настоящему смешным?

— Братец оказался сестрицей и признался тебе в любви? — предположила Сальватано.

— Оригинально, — после недолгой паузы сказал гном. — Но неверно. Самым забавным стало то, что устроенная братцем экспедиция закончилась полнейшим провалом. Столько средств… подготовка была основательнейшей, по-нашему, по-гномски. Они даже откопали у себя в летописях какие-то записи прошлой Эпохи с рассказами уцелевших, где было сказано: «Чудовище дремлет в глубине, там, где вода превращается в камень!» Представьте себе, мистер Ханко, этому клоуну, моему брату, даже доверили новейший бурильщик на случай, если нижние уровни окажутся засыпанными. С каким трудом они его сюда дотащили, собрали… теперь он стоит в соседнем зале, готовый — и совершенно ненужный! Весь фокус в том, — срываясь на фальцет, выкрикнул Нарви, — что никаких нижних уровней здесь нет! И никогда не было! Эти древние гномы вообще не копали особо глубоких шахт, им вполне хватало и приповерхностных залежей. Братец со своей отборной командой не нашли здесь ровным счетом ничего, кроме груды древнего мусора. Ни следа дракона и его сокровищ! Только пыль веков и хлам!

— Не нашли дракона?! — удивленно повторил я.

— Пару чешуек с его хвоста — и все. Знаете, мистер Ханко, когда Борин сказал мне об этом, я едва не решил отменить свою операцию. Он выглядел таким жалким, таким раздавленным… стоял у стола, перебирал свои записи, какие-то бумажки, карты и все бормотал: «Ну как же так, как же так». Да, — мечтательно вздохнул гном, — вернись Борин обратно с пустыми руками, его репутация опустилась бы ниже дна Темзы.

— Но все же вы решили не рисковать.

— Я тоже гном, хоть и наполовину, мистер Ханко, а гномы не любят риск. Со временем Борин мог бы оправиться от провала… получить новый шанс и уже не упустить его. Только мертвецы не переходят дорогу живым.

— Мертвецы бывают разные, не так ли, мистер Эйхайм? Некоторые вполне способны утянуть за собой. Помню, вы очень разволновались, когда я в первую нашу встречу начал спрашивать о пропавших гномах. Может, вы плохо расслышали меня тогда? Должно быть, вам почудился вопрос: «Нарви, где брат твой, Борин?»

— Нервы мне вы потрепали, не отрицаю, — сказал гном. — Я ждал… разумеется, не конкретно вас, мистер Ханко, а в более общем смысле, но надеялся, что тяжелая артиллерия пойдет в ход позже. Конечно, наследник Старейшины не может пропасть в никуда… видит Тралла, я развил очень бурную деятельность, пытаясь «выяснить» его судьбу. Назначил награду за любые сведения… «потерял» шестерых своих лучших агентов… каждый из них, заметим, получил весомый аванс за столь опасное путешествие. Вам просто не повезло. Появись вы на хоть полгода позже, я бы преподнес вам ответ на серебряном подносе: душераздирающую, как говорят люди, историю о том, как мой несчастный брат со своим отрядом угодил в Гнездо Повелителей Ночи. Увы, увы… поскольку никто прежде не слышал о вампирах в этих краях, мой брат не предпринял особых мер предосторожности против этой угрозы. Скажу больше — я бы лично возглавил карательную экспедицию.

— По заметанию следов?

Нарви пренебрежительно махнул рукой.

— Следов, указывающих на меня, уже и сейчас почти не осталось. Магия крови, специфичная для вампиров, — сколько угодно. Люди-соучастники — кого этим удивишь? Вашу расу достаточно лишь поманить мелодичным звоном и блеском обманки.

Фальшивые доллары, вспомнил я, фальшивые калифорнийские доллары охотника на бизонов. Нарви был верен себе и в мелочах.

— У меня даже был наготове Повелитель, не из местных, разумеется — пришлось изрядно потрудиться, чтобы заманить сюда Семью из-за океана. К сожалению, — Нарви картинно вздохнул, — её глава совершенно не оценил моей доброты.

— Вот неблагодарный, — усмехнулась дарко. — Как же он мог…

— Таков наш мир, мисс Сальватано, увы-увы-увы. Только представьте себе: я укрыл его недобитков от погони Ватикана, обеспечил переезд через Атлантику, дорогу до Пограничья… даже сумел договориться с зеленошкурыми о свободном проходе каравана к горам. А он, это ничтожество, самозваный барончик, приготовил мне подарок, шкатулку с сюрпризом — своего ручного дампира. Столько трудов, столько сил и нервов — а в итоге пришлось шепнуть моим знакомым оркам пару слов и браться за розыски следующего кандидата в козлы отпущения.

На какой-то миг я почти испугался, что Нарви расслышит щелканье — звонкие щелчки, с которыми у меня в голове вставали на свои места фрагменты мозаики. Конечно, это была еще не вся картина…

— Итак, мистер Ханко, — требовательно произнес Нарви, — мои карты раскрыты. За рамой картины остались, конечно, маловажные подробности: как я попал сюда, в каком порядке Шарго и его подручные резали глотки, что мы сделали с охранниками-людьми… но в целом, я полагаю, ваше любопытство должно быть удовлетворено. Теперь же ваша очередь.

— Моя история намного короче вашей, мистер Эйхайм. — тихо произнес я. — Ваш кузен Бернс из компании «Камни и Камни» нанял меня и мисс Вей для сбора информации о пропавших гномах. Это случилось уже в Погребальнце, а до того я никогда не слышал ни о вас, ни о вашем брате… вообще ничего про всю эту чертовски поганую историю.

Нарви медленно хлопнул в ладони. Раз, второй, третий.

— Браво. Так играть перед лицом смерти, причем не что-нибудь — искренность… право же, мистер Ханко, вы совершенно напрасно выбрали карьеру шпика. С вашим талантом на сцене вы бы собирали полные залы в любой из мировых театральных столиц. Зря смеетесь, между прочим, — резко добавил он. — Я говорю серьезно.

— А я смеюсь не над вашими словами, мистер Эйхайм. То есть, — поправился я, — над ними, но… не в том смысле. Просто когда вы упомянули лицо смерти… я и в самом деле вижу лицо смерти, мистер Эйхайм. Только не своей. Вашей. Прямо над вашим левым плечом.

— Неужели вы хоть на миг решили, что я попадусь на этот древний, как дерьмо первого дракона, трюк?

— А чем ты рискуешь, Нарви? — подала голос дарко. — Твой Камень держит нас всех мертвой хваткой. Обернись, тебе же хочется — я отсюда вижу, как дергается твой подбородок.

— Глупость, — пробормотал гном. — Не понимаю. С чего я должен…

И тут он, не выдержав, обернулся. Увидел «звездочки». Завизжал. В этом визге уже не было ничего человеческого… гномского и эльфийского тоже — Нарви просто выплескивал наружу свой ужас, слишком большой для его тщедушного тельца. Камень на его груди вспыхнул так ярко, что не будь он заслонен телом — я бы наверняка лишился зрения, потому что не мог закрыть глаз, не мог отвернуться в сторону. Я должен был видеть — и я не отрывал взгляд от двух белых клыков…

…пока вопль не оборвался коротким хрустящим звуком.

Венга не стала кусать гнома. Она просто свернула ему шею — и в тот же миг сияние Камня поблекло, начало гаснуть…

Упали мы с Нарви одновременно.

Впрочем, судя по раздавшемуся в темноте вокруг шуму и оханью, остальные «раскованные» тоже почувствовали себя не в лучшей форме. Сковывающее заклятье Нарви то ли заодно вытягивало из жертвы силы, то ли попросту сжимало слишком туго, прекращая кровоток. Ног ниже колен я почти не чувствовал, а когда, наконец, ощутил — едва не заорал от боли.

Затем Камень вновь начал разгораться, уже на шее новой хозяйки — только на этот раз более ровным и спокойным светом, даже не красным, а скорее пастельно-розовым.

— Дампир, вот как. — Сальватано, присев на ящик, растирала кисти рук. — Ловко. И, не могу не признать, чертовски своевременно.

— Точняк. Не окажись тута белогривки, этот сукин сын, — подхромав к телу Нарви, гобл смачно плюнул на рубашку покойника, — схарчил бы нас всех без соли.

— Он — мертв! — сказала Венга.

— Надеюсь, — проворчал гоблин. — Хотя он и до этого был не сильно-то и жив. Мож, проткнуть его дюжиной кольев для верности да запалить? Спорю, у гномов имелся в запасах бочонок-другой отборной спотыкаловки, хватит и нам хлебнуть и этому ыгыру на костер.

— Он — мертв.

— Ы-ы, ты уверена?

— Зеленый, утихни, — поморщилась Францеска. — Если лучший на пятьсот миль вокруг специалист по дохлым вампирам говорит, что кровосос мертв, значит, оно так и есть. Или ты не знаешь, кто такие дампиры?

— Я не знаю, — сообщил я, по-прежнему с пола. — И буду благодарен за разъяснение… и за руку помощи.

Подняться мне помогла китаянка, разъяснение же дала Линда.

— Вампирские ублюдки. Они получают большую часть способностей кровососов, но не испытывают Жажду, а главное — на них не действует почти ничего из арсенала магии крови. Поэтому, как несложно догадаться, из них получаются самые лучшие охотники на вампиров… тем более что у большинства имеются личные счеты с тварями.

— Но… — я повернулся к Венге, — это значит… что твой отец…

— Был вампиром, — ответила вместо неё Лисса. — И по всей видимости, люто ненавидел тех, кто сделал его чудовищем. Настолько, что превратил собственное дитя в оружие для мести… великолепное оружие.

— Полукровкам вообще редко везет с родителями, — мрачно сказала дарко. — Если кто не заметил…

— И тем не менее, — возразила китаянка, — каждый в итоге сам выбирает сторону, на которой сражается. Если кто не заметил.

Наверное, я тоже должен был что-то сказать, но в голове было пусто, а на душе — тоскливо. Поэтому я просто сел на ящик рядом с Венгой, обнял её за плечо и прижал к себе.

— И-и-эх, — сокрушенно вздохнул гоблин, — мы, канешна, все везунчики, что не попали на вертел… но с драконом обидно вышло. Я уж размечтался, как нырну в груду золота и всяких там бриллиантов… а его, выходит, и нету.

— Есть.

Китаянка произнесла это без всякого нажима, спокойно-ровным тоном — но в оружейной моментально стало тихо.

— Но гномы…

— Просто тупицы, — поморщилась Лисса. — Они даже не знают, что в прошлую Эпоху в некоторых диалектах Старой речи не имелось отдельного слова для понятия «вверх». Его записывали с помощью руны «вниз», добавляя символ отрицания. «Чудовище дремлет высоко», следует читать, «там, где вода превращается…»

— …в лед! — прошептал я. — Все сходится.

* * *

Один поворот и сто шагов. Гномы — народец обстоятельный, дотошный, и хотя подчиненных Борина всерьез интересовали только нижние уровни, они не пожалели сил и времени, чтобы составить план всего древнего города. Но самый верхний тоннель на этой схеме обрывался пунктиром — исследовавший его гном не стал идти до конца. Пройди он еще сотню шагов — и за углом его бы встретила дверь из моего сна.

Почему он повернул, что сбило его с пути? Усталость, холод или страх — вряд ли мы когда-нибудь узнаем ответ. Возможно, это была просто злая шутка судьбы: переплыть океан, преодолеть тысячи миль пути, через Пограничье, по Запретным Землям… и повернуть назад в сотне шагов от цели. Узнай об этом Нарви Эйхайм, наверняка бы хохотал час, не переставая.

— Магических ловушек тут нет, — объявила Лисса, проведя рукой вдоль дверной рамы. — Только следы. Видимо, заклинания были активного типа и за несколько веков истощились…

Я осторожно коснулся мифриловых полос… нажал сильнее — но, в отличие от сна, музыка не зазвучала, да и дверь совершенно не пожелала распахиваться.

— …но замки — остались! — прокомментировала мою попытку китаянка. — Надо дождаться остальных.

Под «остальными», как я подозревал, имелся в виду ящик со снаряжением охотников на драконов. Если верить дарко, взрывчатки в нем должно хватить, чтобы разнести полгоры.

— Надо, — согласно кивнул я и посмотрел на Венгу. Шпаги она по-прежнему несла в свертке за спиной, револьверы же… учитывая каменные стены вокруг нас и характер возможной цели, я не был уверен, кто пострадает от её пальбы сильнее, враг или друг. Правда, был еще и Камень…

Но в любом случае, напомнил мне внутренний голос, ты и так затянул решение этого вопроса куда дольше, чем этого требовало благоразумие. Мы стоим перед той самой дверью… а когда она распахнется, может оказаться уже поздно.

— Надо… — повторил я и, обернувшись к Лиссе, добавил: — А пока ты можешь рассказать: кто ты на самом деле и чего добиваешься?

Лисса ответила не сразу. Сначала она села на пол, обхватив колени, откинулась к стене… шляпа у неё при этом сползла вперед, и я увидел знакомые треугольные ушки… вставшие торчком.

Подумав, я тоже сел. Во-первых, ноги у меня тоже напоминали две дубовые колоды, а во-вторых, держать револьвер на коленях было заметно удобнее, чем на весу. «Максим 500» — тяжелая пушка.

— Я надеялась, — сухо произнесла китаянка, — что этого разговора не будет.

— Могу в это поверить. Я тоже оттягивал его, сколько мог… как видишь.

— Ты ведь меня заподозрил почти с самого начала, верно? — Лисса слабо улыбнулась. — Когда надеваешь чужую маску, мало шансов не наделать ошибок… даже среди «западных варваров».

— Просто у твоей родины очень… опасная слава, — сказал я. — Нет, понятно, что Найтморленд и Китай находятся рядом, культурный обмен и все такое. Но все равно, стоило Маку упомянуть, что ты заваривала чай по-найтморлендски, как я сразу же сделал стойку на ушах.

— Ох, ну конечно же! — досада Лиссы выглядела вполне искренней. — Как я могла забыть! Китайцы же не используют порошковый чай!

— Все мы совершаем ошибки. Безгрешны только ангелы.

— Но если ты заподозрил меня, почему же все-таки согласился на путешествие?

— Положим, два раза я тебе отказал, — напомнил я. — А на третий Билли Шарго просто-напросто припер меня к стенке и не оставил других лазеек. На самом деле я довольно долго подозревал, что вы с ним работаете на пару… особенно после слов мисс Сальватано.

— Линды?!

— Она сказала, что Марти видела тебя в компании шерифа.

— Наверняка ты мне сейчас не поверишь, — Лисса потерла кончик носа указательным пальцем, — но я даже не представляю, с чего и как им это могло почудиться.

— Можешь расспросить, если захочешь, — сказал я, — но, честно говоря, не вижу в этом особого толка. Я тебе верю.

— Даже так?

— Насчет Шарго, а не вообще, — пояснил я. — После того как посидел с ним в одной яме, понял, что брать его в подручные мог только тип вроде Нарви — недалекий… и небрезгливый. А ты при нашей первой встрече слишком приятно пахла для подобного «сотрудничества».

— За комплимент спасибо, — кивнула девушка. — И отдельно — за высокое мнение о моем выборе духов… и подручных. Только… Кейн, извини, но ты рассуждаешь… только не обижайся, но все эти твои построения звучат очень…

— Глупо?

— Наивно. Поверь моему опыту, когда речь, — Лисса указала на дверь, — идет о сокровищах подобного масштаба, личные предпочтения уже не играют никакой роли.

— Для кого как.

— Для найтморлендского демона после тысячи лет заточения — совершенно не играют. Я — черт мертвого бога, компаньон. Лишенный почти всей былой силы — и больше всего на свете мечтающий вернуть её обратно. Сокровища белого дракона могли бы… Кейн! И что смешного я сказала?

— Ничего-ничего… — пробормотал я, пытаясь утереть слезы… и едва не выбив себе глаз курком револьвера. — Просто… я был почти уверен, что сейчас услышу очередную историю о межрасовой связи… и когда этого не случилось… честное слово, Лисса, я так рад, что ты — самый обычный найтморлендский демон!

— Ты, — Лисса развернула уши в мою сторону, чуть наклонив при этом в голову, — сам-то понял, что сказал?

Я не мог ответить ей — смех заполнял меня целиком, острыми иголками впивался в рану на боку, заставлял руку дрожать, а горло — издавать исключительно хриплое клокотание. Впрочем, это не имело никакого значения — миг спустя мы смеялись уже втроем: я, Лисса и Венга… Венга?!

— Так-так-так, — голос Линды был очень… обещающим. Оно и понятно: полдня, пусть даже и подменяясь, тащить по здешним лестницам чертов ящик, а в итоге застать наверху трех клоунов — тут любой бы взбеленился. Что уж говорить о вспыльчивых дарко…

— И что же вас так рассмешило? Уж не мы ли?

Остальные носильщики выглядели скорее до жути усталыми, чем злыми. Особенно досталось Толстяку — упав на четвереньки вслед за ящиком, он хрипло дышал, даже не пытаясь поднять голову.

— Все нормально. — Дампирка прекратила смеяться так же внезапно, как и начала. — Мы нашли дверь в сокровищницу, а потом Лисса призналась Кейну, что она — демон из Найтморленда. Смешно, правда?

— Пока — не очень, — дарко, присев на ящик, сняла очки и принялась аккуратно протирать стекла платком. Странно, но почему-то в исполнении Сальватано это совершенно мирное вроде бы действие выглядело зловеще. — А что еще интересного мы пропустили?

— Только маловажные подробности, как говорил наш покойный знакомый Нарви, — отозвалась Лисса. — Про войну между богами, случившуюся примерно тысячу лет назад, про демона, выбравшего не ту сторону. Про истончившееся за десять веков заклятье, про то, как демон покинул свою землю и переплыл океан. Как услышал рассказ о белом драконе и его сокровищах и решил, что с их помощью вернет себе утраченную силу. Как демон этот нашел себе в компаньоны человека… глупого мальчишку, не подозревающего, что ему суждено стать всего лишь ключом к сокровищам. И про то, как демон… отказалась от своих планов.

— Отказалась? И почему же?

— Как бы это сказать… — Лисса снова потерла кончик носа, — чтобы ты, именно ты, смогла понять… тогда, тысячу лет назад, я выбрала неправильную сторону. Тогда я ошиблась и очень дорого заплатила за свою ошибку. В заточении у меня появилось много времени обдумать это… и знаешь, даже очень глупый демон может не угодить дважды в одну ловушку.

— Вот как? — Прищурившись, дарко глянула на Лиссу сквозь результат своих трудов. — Интересно… знаешь, я тоже подумаю над этим… в следующий раз, когда у меня нарисуется тысяча ничем другим не занятых лет.

— Подумай.

— Непременно. А пока… — Линда аккуратно водрузила очки на прежнее место и встала, — я надеюсь, за этой дверью то, что мы ищем?

— Мы тоже на это надеемся, — вздохнул я. — И заодно — что содержимое ящика поможет открыть дверь, а не обрушит гору на наши головы.

— Если дверь не защищена магией, — неожиданно вмешалась в разговор Марти, — может, обойдемся и без взрывчатки.

— Ы-ы-ы? — гоблин, оказывается, уже успел отдышаться и прислушивался к разговору. — Вот оно чего… а я все гадал, кто ж у вас в банде спец по замкам…

— В команде, зеленый, в команде. Сам понимаешь, Пограничье, это такое странное место, здесь на дорогах то и дело встречаются всякие денежные сундуки, шкафы, сейфы. Набитые золотом — но без ключей.

Я тем временем с любопытством наблюдал, как Марти достает из сумки небольшой кожаный футляр, из которого, в свою очередь, на свет появляется набор льдисто поблескивающих инструментов. На привычное мне «оружие» грабителя — лом, ножовку и набор отмычек для амбарных замков — они были совершенно не похожи, напоминая скорее принадлежности хирурга.

— Что скажешь?

— Пка все выглдит довльно прсто. — Учитывая, что три блестящих штучки Марти в этот момент держала зубами, ответ прозвучал на удивление разборчиво. — Счас попрбую…

Щелк! Щелк! Щелк!

Первый щелчок — проворот в замочной скважине — был довольно тихим. Но почти сразу за ним раздались лязгающие звуки сверху… внизу… по всему краю двери.

Финальным же аккордом прозвенели выпавшие у Марти отмычки.

— Это что, все?!

— Не, быть того не может! — уверенно заявил Толстяк. — Сто к одному, тута заготовлена какая-нить особо хитрая и подлая ловушка. Коридор весь схлопнется или там, колья из пола… давайте лучше просто взорвем её… эй-парень, СТОЙ! НЕТ!

Гоблин опоздал со своим воплем. Я уже толкнул дверь… и она начала открываться.

Там, за дверью, был зал, от стены до стены заполненный разноцветным сиянием. Свет люциферита сплошным потоком лился с потолка и разбивался в гранях мириадами крохотных радуг. Шаг, другой… не выдержав, я сорвался в бег, лишь в середине зала упал на колени, обеим руками сгреб искрящуюся россыпь, поднял вверх, завороженно любуясь, как падает вниз сверкающий водопад…

…и вдруг осознал, что уже видел похожую картину. Совсем недавно.

И — не во сне.