РАСТВОРИТЕЛИ ДЛЯ РЕЗИНОВЫХ КЛЕЕВ 13 страница

Горик не мог понять куда Прыщик девает деньги. Спиртное он вообще не пил, иногда курил план, который доставался ему бесплатно, других наркотиков не употреблял. Веточкин рассказывал, что Прыщик любит красивых девочек лет по шестнадцать и часто тратит деньги на них. Веточкин очень завидовал Прыщику и Горик понимал почему. Прыщик был фигура на районе легендарная.

Мама Прыщика закончила свои дела и вернулась в комнату. В полосе света она походила на женщину-чудовище в кульминационном моменте американского фильма ужасов. На ней была серая короткая ночнушка. Горик не разглядел ее лица, но синие варикозные ноги впечатались ему в память. Он испугался, что она ляжет к нему на матрац, но она ушла на диван к Адольфу.

Горик нашарил шмотки, оделся, пошлепал на кухню. Не включая света, нащупал пачку чьих-то сигарет, закурил одну. Открыл холодильник – там была водка, пиво, икра, колбаса, куча всякой всячины. Достал бутылку пива, открыл ее зажигалкой, уселся на табуретку.

Включился свет и появился Прыщик. Он был без очков, в больших трусах и майке. Он походил на мученика Освенцима.

- Ну как? – спросил Прыщик

- Что? – насторожился Горик

- Самочувствие

Горик отхлебнул с бутылки.

- Хуево… Ничего, что я…

- Пей. Мне не жалко

Горика мучил один вопрос.

- А я вчера… с твоей мамой..?

- Нет

Горик облегченно вздохнул. Интересно, подумал он, а Прыщик трахал когда-нибудь свою маму. Ему-то можно бесплатно.

Неожиданно в кухню зашел непроспавшийся Адольф. Его шаги звучали мощно. Прыщик посторонился, давая ему пройти. У Адольфа было свирепое и страшное лицо недоброго человека с жуткого похмелья. От него шел неживой химический запах. Он был в одних семейных трусах. На накачанной груди красовалась большая синяя татуировка – кельтский крест в причудливом орнаменте. Адольф остановил на Горике изучающий взгляд. Горику стало не по себе – настолько жуткая агрессивная энергетика шла от этого несомненно очень сильного и жестокого парня. Горик опустил глаза.

Адольф взял в холодильнике бутылку пива и ушел в комнату. На его спине была другая татуировка – орнаментованная надпись латиницей. Горик поднял голову и наткнулся на внимательный взгляд Прыщика. Горик понял, что ему лучше уйти.

- Я пойду – сказал он Прыщику почти просительно

- Как хочешь – равнодушно ответил Прыщик

Через десять минут Горик был на улице. У него не осталось ни денег, ни сигарет. В руке он держал недопитую бутылку пива. В кармане куртки висел пистолет Стечкина с двумя патронами.

Светало. Все таяло, хлюпало и текло. Было совсем не холодно – говорили, что эта зима будет самая теплая за последние двести лет. Воздух был наркотически свежим, от такого воздуха случаются передозировки и самые обычные пошлые вещи – грязный двор, голые черные деревья, раздолбанная мокрая детская площадка – самые простые вещи на свете казались сейчас неестественно красивыми, как будто наступил апрель.

Он как обычно не знал куда идти, но был почему-то как будто даже счастлив. Он спрыгнул в лужу с бетонного крыльца подъезда. Хлебнул пива. Мимио пробежала лохматая дворняга. Порыв ветра швырнул в лужу треснувший пластиковый стаканчик.

Он прошел немного и уселся на мокрое сиденье скрипучей качели-вертушки. Головная боль проходила, он закунял. Когда он снова поднял голову было уже светло и навстречу ему, осторожно маневрируя в грязи, шел Веточкин – в черных брюках, куртке- ветровке, с большим дешевым китайским рюкзаком на спине, взлохмаченный, похожий на цыпленка- переростка. Впервые Горик видел Веточкина одетым не в шорты и белую рубашку. И впервые он был на улице без своей веточки.

Они буднично поздоровались, как будто заранеее договорились о встрече.

- Ты далеко? – спросил Горик

- В школу. А ты?

- А я от Прыщика

Глаза Веточкина округлились.

- Ну дела! От Прыщика? Трахал его маму?

- Секс меня сейчас не интересует – сказал Горик как можно небрежней. Эту фразу он слышал в фильме.

- Еще скажи, что ты ним занимался

- Один раз – сказал Горик с деланным равнодушием

Веточкин сразу стал серьезным:

-Пиздишь

- Отвечаю. А вот еще смотри - он приподнял штатину, демонстрируя новый ботинок. Показал одну ногу, потом вторую

Веточкин был в экстазе. Он потрогал левый ботинок, потом правый:

- Ништяк…

- Кожа – сказал Горик самодовольно

- Молодого дермантина? А если прижечь?

- Хоть жги, хоть дрочи на нее – кожа есть кожа

- Ответишь на рот, что кожа?

- На рот отвечают пидарасы. Я тебе говорю кожа

Веточкин вспомнил про секс и забыл о ботинках.:

- А с кем ты спал? Со своей правой рукой?

- Это ты дрочишь. А я спал с девушкой

- Красивая?

- У тебя такой не будет

- Я бегемотов не ебу. Сколько лет?

- Ты сам гамадрил. Пятнадцать – соврал Горик

- Что ты пиздишь!

- Ну может четырнадцать. Я свидетельсвтво о рождении не спрашивал

- И где же ты с ней познакомился?

- В школе. Неважно. Ты сюда глянь – ему хотелось поразить Веточкина окончательно. Он достал пистолет.

Веточыкин сначала не понял что это. Потом вдруг сразу побледнел.

- Он настоящий?

- Хочешь – проверим

- Спрячь его – попросил Веточкин жалобно – Люди ходят (Горик огляделся – людей не было). Спрячь. А лучше выбрось.

- Хочешь подержать? – предложил Горик

- Веточкин побледнел еще сильнее:

- Нет. Спрячь. Я не люблю такие штуки. Мне сегодня снился плохой сон. Там был ты и пистолет.

- И что? Я стрелял?

- Нельзя рассказывать до обеда. А то сбудется. Слушай, я в школу опоздаю.

- Забей. Пошли погуляем.

Горик спрятал пистолет в куртку и поднялся. Они направились к выходу со двора.

- Пошли в переход – предложил Горик – попьем пива

- У тебя есть деньги?

- Будут

- Ты собираешься их украсть? – насторожился Веточкин

Горик самодовольно улыбнулся.

В центральном переходе было немноголюдно. Пустовали мажорные магазинчики и кафешки. Стояли в ряд потухшие игровые автоматы. Безногий Игнатыч дремал на батонном полу рядом с большой черной дворнягой. На плоском экране застыла панорама ночного Брагома.

Веточкин расспрашивал Горика о девочке, о пистолете. Горик отвечал механически. Он не отрываясь смотрел на стеклянную стену продуктового магазина. Там бродила за прилавком толстая сонная продавщица да парочка покупателей выбирала себе пиво. Магазин пуст, подумал Горик. А в кассе – лавэ за сутки. Сейчас ему казалось, что он может все.

- Иди на Виселицу – сказал он Веточкину – жди меня там

Веточкин сразу все понял и по-звериному вцепился ему в руку.

- Подожди, Горик – заговорил он тихо и нервно – ты что головой ударился? В магазине – сигналка, «Беркут» прибегает через минуту, у них тут рядом пост, возле обмена валют.

- Ни хуя там нет возле обменника

- Я тебе отвечаю, только сунешься – менты прибегут сразу. Горик, не будь идиотом.

Горику было наплевать на сигналку и ментов. Там несколько тысячь в кассе, может больше. Главное действовать резко и нагло. Что-то тянуло его вперед и кто-то в башке говорил ему, что он может все.

- Иди на Виселицу – повторил Горик таким голосом, что у Веточкина началась паранойя.

- Горик, я тебя прошу, не ходи туда. Тебя убъют. Мне приснился сон. Тебя там убили, понимаешь? Идем отсюда.

У Веточкина было бледное перекошенное от ужаса лицо и круглые глаза цыпленка, которого собираются зарезать.

- Мне всегда было интересно – сказал Горик спокойно – почему ты носился с веткой?

- Это неважно сейчас – заговорил Веточкин быстро и нервно – но я скажу если хочешь, только пошли отсюда… я никому не говорил… мой папа был биологом… мой настоящий отец… он привез растение из Африки… потом ветка засохла… ты все равно не поймешь, нельзя так сказать чтобы ты понял… пойдем отсюда…

- Иди на Виселицу. Или посмотри как это делается - он вырвал руку и быстро зашагал к магазину, на ходу доставая пистолет. Только сейчас он вспомнил, что у него всего два патрона. В голове промелькнуло, что многие бомжи здесь его знают, и что скорее всего придется куда-то уехать, и что вообще все как-то непродуманно и сразу.

Но он не остановился. Он открыл дверь магазина, вошел, наставил пушку на толстую сонную продавщицу и скзал:

- Давай деньги, сука!

Продавщица пискнула и проснулась. Теплая зима в этом году, подумал Горик, как будто апрель.

Сзади было какое-то движение. Он резко обернулся и машинально выстрелил в доброго охранника Колю, который несся на него. Выстрел оглушил Горика. Охранник Коля упал. По полу расстеклась лужа крови.

Горик обернулся к продавщице:

- Сука, я тебя пристрелю сейчас, кассу давай!

Он заметил, что продавщица с надеждой смотрит куда –то позади него. Горик обернулся – в магазин вбежали двое «беркутят» в бронижелетах и с автоматами. Он выстрелил, но кажется промахнулся, снова надавил на курок и услышал щелчок.

Что-то сильное и гарячее ударило его в грудь. Он даже не успел понять как он оказался на полу. Ничего вроде не болело, просто он уже почти не мог двигаться. С трудом он дотронулся рукой до груди – ладонь оказалась в крови.

Теплая зима, успел подумать Горик, апрель.

Последним что он увидел в своей жизни были коричневые ботинки стоящих над ним «беркутят».

 

 

2. Чувства? Нет никаких чувств. Ненависть, скука, презрение, страх, отвращение и обреченность давно растворились друг в друге и смешались в коктейль, который можно назвать тупым бесчувствием. Что-то внутри загнано в угол. Что-то внутри перегорело и потухло.

Мысли? Нет никаких мыслей – лишь одна кружащаяся по спирали мысль о том, что никаких мыслей нет. Мысли были раньше, они вырождались в слова (в крики! в крики!!! они кричали, бегали в темноте и кричали, она никогда не думала, что можно так кричать, потом увидела удивленное лицо Саши, ее лучшей подруги в этом зале, шокированное лицо, и ни черта не было страшно, но она прочла по губам свое имя – Юля… и было уже поздно, ей было неестественно весело, словно кто-то другой управлял ее пальцем, и Саша тоже исчезла в потоке лиц, глоток и ртов, которые кричали, бегали и кричали…), они раздирали глотку, но никто их не слышал (потому что было темно и гремела идиотская музыка, и никто не мог найти дверей, включить свет и вырубить музыку и неясно было, что вообще происходит)

Эмоции? Их не было тогда и нет сейчас (впрочем, нет, была ненависть к этим ничтожествам, которые не пришли, которых она научила всему, которые должны были сдохнуть вместе с ней)

Жизнь? Ее никогда не было, ведь она родилась старухой. Самоконтроль? Зачем? Чтобы не прыгнуть? Для этого был

Страх? Высоко. Все видно. Весь ебаный городишко. Трубы, фонари, дома, огни, дороги. Люди. Которых она просто не успела убить, но кто-то когда-то обязательно убъет их за нее, потому что там нет никого кто заслуживал бы жизни.

Будущее? Нет никого, кто бы его заслуживал

Смерть? Все и так мертвы в этой братской могиле.

 

3. Гена держал в руке пистолет Макарова. Часы показывали без щшести минут пять. Надо собираться, подумал он. Все было как во сне.

Гена сосредоточился на простых вещах – натянуть штаны, найти свитер… Что будет через полтора часа, думал он. Меня убьют? Или арестуют?

Он оделся, спрятал оружие за поясом под свитером и вышел в коридор.

- Папа, я к Жене зайду! – крикнул он на кухню

Родители ничего не знали о предстоящем школьном концерте. Гена им не говорил, а сами они не интересовались. Хотя не пришли бы даже если б знали – мать вечно на работе, а отцу лень отрывать задницу от дивана. Когда Гена хотел выйти побродить он говорил, что идет к Жене, старому знакомому из соседнего двора. Гена не видел его года два, но родители верили.

Появился папа. Вид у него был традиционно запущенный – растянутые спотривные штаны, тельняжка, щетина. В руке он держал старый детектив Натальи Перестрелкиной. Перечитывал.

- Сынок, вообще-то уже темно на улице…

- Я не надолго

Гена знал, что отец его отпустит. Мать могла бы не отпустить, но ее не было дома.

- Ну смотри

Гена обулся. Надо было попросить Юлю взять для папы автограф у своей матери… Но уже поздно…

Он вышел на улицу. Было очень тепло, словно наступила весна и Гена расстегнул куртку. Он шел по слякоти в сторону школы и крутил в мозгу однообразные механические мысли – я должен отомстить, там нет никого, кто заслуживал бы жизни… Он пытался вызвать в себе ту ненависть, которая бы как допинг сделала бы его шаги быстрее, руку тверже, взгляд решительнее… Ненависть, которая позволила бы без колебаний нажимать курок.

Но ненависти не было. Гена шел медленно, каждый шаг давался с трудом. Было страшно, не хотелось умирать. Пистолет за поясом не приносил успокоения – наоборот, его хотелось выбросить, потом убежать и где-то спрятаться.

Показалась школа. Гена остановился, сделал два шага, потом снова остановился. Приходилось заставлять себя делать шаги вперед.

Надо отговорить ее, вдруг подумал Гена. Главное отговорить ее, а Горик и так сделает все, что она скажет.

Школа была все ближе. Гена подходил к ней и чувствовал постепенно нарастающий ужас. Ему хотелось убежать отсюда. Зачем это все? Он ясно ощутил насколько это глупо и страшно. Потом до него дошло. Она не решится. Она позвала их, но не решится сама. Она хочет поиграть ими как марионетками, но свою жизнь она ломать не станет. Она не придет.

От этой мысли стало легче. Она не может быть настолько сумасшедшей, чтобы прийти и перестрелять полшколы. Она хочет, чтобы мы пришли и сделали это, подумал Гена. Не зря же она учила меня стрелять и ненавидеть

Он пошел вдоль школьного забора, не поворачивая в школьный двор, думая обо всем этом. Теперь идти стало легко. А что если она все же решиться и придет, задумался Гена. Стоило сходить и проверить.

Но он уже не мог заставить себя повернуть. Школа осталась позади. Идти было уютно. Поплыли дома и дворы, люди и автомобили, оставались за спиной улицы и дороги. Он снова капитулировал, прятался и убегал, но сейчас это не тяготило…

Была уже почти ночь, когда Гена, стоя на мосту возле Петровского вокзала выбросил в речку подаренный Юлей пистолет.

 

 

Прощай, Брагом!

 

Петровский вокзал реконструировали – кое-где подкрасили, кое-что побелили, сделали новые красивые кассы. И самое главное – отремонтировали часы над входом. Сейчас они показывали шесть.

Солнце спускалось в далекую кучу многоэтажек. Холодный ветер резкими толчками гнал сухие каштановые листья по платформам, под ноги ожидающих поездов пассажиров.

Звякнул колокольчик над дверью привокзального магазина. Молоденькая продавщица оторвалась от мобильного телефона и подняла голову на вошедшего. Это был высокий худощавый парень лет восемнадцати, прилично одетый с большой спортивной сумкой за плечом. Студент, подумала девушка. Едет на учебу куда-нибудь в Харьков, везет в общагу продукты. У него были неестественно голубые глаза. Девушке он показался симпатичным, хотя заметные шрамы от угрей на щеках немного его портили.

- Пачку «честера» синего

Девушка взяла деньги, положила на прилавок сигареты и увидев снова его голубые глаза, непроизвольно улыбнулась покупателю. Такое на работе бывало с ней нечасто.

- У тебя класснаыя улыбка – вдруг сказал ей парень

- Спасибо

Что-то в нем есть, подумала она. Может познакомиться с ним? Но Гена забрал сигареты и вышел из магазина. До поезда оставалось двадцать минут. Он закурил и пошел к вокзалу. Девочка ему понравилась, но смысла знакомиться с ней не было. Он оставлял Брагом за спиной, со всеми его плохими мальчиками и хорошими девочками, оставлял как руины, как сожженую пустошь, где больше нечего ловить, нечего ждать, не во что верить…

Зал ожидания был почти пуст. Безногий старик катался вдоль кресел на доске с колесиками, отталкиваясь от пола деревянными колодками. Скучали с газетами одинокие ожидающие. Пили водку в углу грязные работяги. Гена сел в кресло, покопался в сумке и достал альбом, который от скуки решил полистать.

Это был большой коричневый альбом для рисования. В него были вклеены вырезки из газет – все которые ему удалось найти. На первой странице была большая статья с заголовком «Бойня в средней школе». И ниже:

 

«13- летняя Катя Сидорова (фамилия и имя изменены) убила 14 и ранила 36 человек…» В глаза впечатывались обрывки резких фраз «…никто не мог подумать … неплохо училась … пистолет системы Стечкина … она бросила две гранаты, одна из которых, к счастью, не взорвалась…»

Гена перелистывал страницы. На одной из них была большая статья с фотографиями Юли и ее мамы: «Дочь писательницы криминальных романов устроила бойню на школьной дискотеке», и ниже – «Юля Саблежукова, дочка автора многих криминальных романов Натальи Перестрелкиной бесжалостно расстреляла 14 детей, учеников своей школы. Еще 36 получили ранения разной степени тяжести. Двоих раненых врачи не спасли. Самой убийце удалось спокойно уйти. В ту же ночь ее тело нашли возле подъезда 14-этажного дома. По словам начальника центра общественных связей Брагомского городскго управления МВД Валерия Половинки, милиция считает, что это было самоубийство…».

Фотографии, желтые вырезки из разных газет, строчки, переполненные террором:

«… это был в буквальном смысле хладнокровный расстрел. Возможно в выборе жертв существовала некая сумасшедшая система. Девять из четырнадцати убитых были ее знакомыми или одноклассниками. Одна из жертв, по свидетельству выживших ребят, была хорошей подругой убийцы. Впрочем, дети говорят, что друзей – то у Юли Саблежуковой в классе фактически не было. Она была «белой вороной», держалась особняком…»

 

«…погибшую от взрыва гранаты Катю М. было сложно опознать…»

«Денис Онищенко – один из тех, кто пришел в тот вечер танцевать и веселиться, и чуть не попрощался с жизнью. Пришел на школьную дискотеку, а попал – на кровавую мясорубку. Денису повезло – он выжил. Пуля малолетней маньячьки пробила его коленную чашечку. Потребовалось две дорогостоящих операции, чтобы он снова смог ходить – хотя бы и с палочкой.

- Это был ужас – вспоминает Денис тот жуткий вечер – Было темно, играла музыка, все танцевали. А потом я услышал хлопки. Один за другим. Словно где-то открывали шампанское. Началась паника. Никто не включил свет, не выключил музыку, было неясно что вообще происходит. Все бегали, меня вдруг сбили с ног. Я увидел как упала Ева, моя одноклассница… совсем рядом… Она не шевелилась… Я дотронулся до ее головы и увидел кровь… А потом я попытался встать… Выстрелы не прекращались… Что-то ударило меня в ногу, было ужасно больно, я упал, еще не понимая, что тяжело ранен…»

 

«… выводы экспертов: смерть наступила в результате падения тела с крыши 14-ти этажного дома. Главная версия следствия - самоубийство…»

 

«… профессор Борриц, на ваш взглад, возможно провести параллель между брагомской трагедией и происшестивем в Антверпене в мае 1996 - го года, которому вы посятили серию статей?

- Безусловно, оба события типичны и они реперезентуют тенденцию. В Атверпене 15- летний подросток приносит в школу отцовский карабин и убивает восемь одноклассников. В Брагоме 13- летняя девочка расстеливает из пистолета и взрывает гранатой полсотни человек на школьной дискотеке, 17 из которых – погибли. Существую десятки и сотни подобных случаев в США и Европе. Я уже не говорю о странах Латинской Америки. Задача ученого – дать ответ на вопрос почему такое происходит.

- И почему же?

- Можно перечислить множество факторов. О них предостаточно писали. Компьютерные игры, увлевение деструктивными течениями в музыке и литературе, агрессивные субкультуры, высокий стрессовый фон информационного общества… Однако самый простой ответ, который с годами приходит на ум – главная причина этих трагедий – доступность оружия для подростка. Во всех трагедиях подростки просто получили доступ к огнестерльному оружию. Понимаете?

- Признаться, не совсем. Вы хотите сказать, что на месте Юли Саблежуковой мог оказаться кто-то другой будь у него пистолет(

- Именно так. Кто – угодно.

- Но ведь есть специфика психики убийцы

- Безусловно. Однако психика убийцы не настолько специфична, как это принято представлять. В возрасте 12- 18 лет болезненными неврозами, фобиями, психическими рассторйствами страдают очень многие дети. Но убивают лишь те, у которых есть такая возможность. Это не значит, что каждый подросток – потенциальный убийца. Но возможны условия – внешние и внутренние факторы – при ктороых он им станен. О внутренних я сейчас не говорю. Главный внеший фактор – наявность эффективного орудия убийства. Сам этот факт, его осознание способно изменить психику человека…»

Краем глаза Гена уловил чье-то присутствие. Он закрыл альбом и огланулся. Возле кресел стоял Сом. Он был стрижен под ноль и одет во все черное. Гена не видел Сома четыре года и сейчас не сразу его узнал. Похоже, он уже некоторое время наблюдал за Геной и видел его альбом.

- Привет – сказал Сом – Не узнал. Богатым будешь. Ты сильно поменялся.

- Привет. Ты тоже.

Они поздоровались. У Сомова тоже была большая спортивная сумка. Видно, тоже ждал поезда куда-то. В последний раз он видел Сома еще до Юлиного выступления на школьной дискотеке. А потом третья школа начала хиреть. Родители стали массово переводить детей в другие школы, учителя увольнялись, директор спился, слег с инсультом и превратился в овощ. От прежнего Генкиного класса мало что осталось. И перепуганная всерьез Генкина мама перевела ребенка в восьмую школу, где он без особых приключений доучился три с половиной года и получил аттестат. А Сом остался учится в прежнем классе.

 

Димка с любопытством разглядывал Гену:

- Без очков…

- Контактные линзы. А ты без волос

- Так удобнее

Сом упал на кресло рядом с Геной. Лысина ему шла. Впрочем, ему все шло.

-Дашь посмотреть?

Гена поколебался, но все же дал Сому альбом. А черт с ним, пусть смотрит.

- Учишься где-то? – спросил Сом, медленно перелистнув страницу

Гена назвал город, ВУЗ, специальность. Сом рассказал где учится он – другой город, другой ВУЗ, другая специальность. Они разговорились об общих знакомых – но не о тех кто погиб. Сом вглядывался в желтые вырезки, но у него был скучающий вид, словно он рассматривал прошлогодние сводки с прогнозами погоды.

Генке было интересно увидеть реакцию Димки на альбом – все же бывшая девушка, бывшая любовь… Хоть и убийца.

- А что со Святой Верой? –спросил наконец Сом

- Ничего. Она ж иеговистка. Им запрещено праздники посещать. Ей повезло.

- Да это я знаю. Спрашиваю, где учится?

- Понятия не имею

Сом поднял на Генку глаза:

- Знаешь, а мне тоже повезло. Собирался на дискотеку, а попал в больницу. И даже не знаю кого благодарить. Лиц не запомнил. Хотя было б забавно, если б она меня убила. Она даже как-то обещала. Наверно и тебе тогда повезло?

- Еще как. Правда, я не очень люблю дискотеки.

- Только эта интересует тебя до сих пор.

- На ней убили много тех, кого я знал.

- И ненавидел?

- Нет, те как раз остались живы.

- Так может стоило сходить?

Сом смотрел на Гену взглядом следователя. Гена вдруг заметил, что так сильно сжимает брелок с ключами левой рукой, что это больно. Может Юля и ему что-то говорила, подумал Гена.

- Она не очень меня любила – сказал Гена осторожно – Я думаю, не стоило.

- В последнее время вы близко общались

- Не так близко, как это кажется со стороны

Сом откинулся на спинку кресла:

- За ней много кто бегал. Много кто хотел с ней общаться. А она выбрала вас. Тебя и этого хачика… не помню как его…

- Хаширян – подсказал Гена спокойно

- Почему она выбрала именно вас? – спросил Сом резко

-Так вышло.

- Она никогда не выбирала людей просто так. Она вообще ничего просто так не делала.

Гена промолчал. Сом листал дальше. Шло время. Наконец он остановился на последней странице альбома. Гена только сейчас вспомнил, что там за заметка. Теперь Сом заинтересовался так, что не мог этого скрывать.

- Подросток гибнет при попытке вооруженного ограбления – громко прочитал он – Знаешь о чем это нам говорит, Гена? О двух вещах. Во-первых, бедный Хаширян уже не сделает блестящую карьеру в торговле арбузами и мерчендайзером он тоже не станет. А во-вторых, тебя, Гена, интересуют не только школьные дискотеки с плохой музыкой, но зато отличной шоу-программой.

- Отдай альбом – сухо сказал Гена – мне пора на поезд. Приближалось время прибытия.

Сом держал альбом на коленях.

- Что вы делали вместе в те последние недели? О чем говорили? Она ведь много чего тебе рассказала? Много нового? Она умела удивлять.

Сом смотрел даже не в Генкины глаза, а куда-то в середину его зрачков. Он словно пытался высмотреть там Генкину душу.

- Отдай альбом – повторил Гена, чеканя каждый слог – Мне пора на поезд

- Скажи мне, Гена. Скажи

Зрачки Сома были расширены. Он уже не производил впечатление нормального человека. Неожиданно он схватил Гену за куртку и закричал так, что услышал весь зал ожидания:

- О чем вы говорили?!! Я должен знать!!! Скажи мне, Гена!!!

Гена молча выдержал взгляд. Сом отпустил его куртку и как-то обмяк. Гена забрал альбом и спрятал его в сумку. Сом отвернул голову и втупился в пол.

- Она тебя не отпустит – сказал он потухшим голосм, не глядя на Генку.

Гена встал, бросил сумку на плечо и не прощаясь пошел к выходу. Уже возле дверей он обернулся. Сом сидел на том же кресле, уронив руки на колени и низко опустив голову. Кажеться, его плечи едва заметно тряслись. Может быть, он плакал.

Гена вышел к платформам. Механический голос где-то вверху объявил о прибытии Генкиного поезда.

 

 

25.11.07.

 

 

РАСТВОРИТЕЛИ ДЛЯ РЕЗИНОВЫХ КЛЕЕВ

Растворение высокомолекулярных веществ, в том числе и каучуков, можно рассматривать как процесс, аналогичный смешении двух жидкостей, причем закономерности пластификации каучуков и их растворения одинаковы. B случае совместимости полимера и растворителя практически отсутствует предел их взаимной растворимости. Пределы необходимой концентраций клеев определяются практически в зависимости от допустимой для технологи­ческого процесса вязкости раствора полимера.

Растворителями каучука являются химически инертные по отношению к нему летучие органические вещества, хорошо с ним совместимые. Эффективная растворимость возможна при соблюдении приблизительного равенства параметров растворимости полимера и растворителя.

При выборе растворителей для различных каучуков обычно руководствуются общим правилом: неполярные вещества хорошо растворяются в неполярных, а полярные—в полярных растворителях.

Хороший результат могут дать смеси растворителей, подобранные так, чтобы соблюдалось условие:

δ_р = δ₁ Ф₁ + δ₂Ф₂.__

где δр— параметр растворимости соответствующего каучука; δ₁ и δ₂—параметры растворимоюти {растворителей, причем δ₁ < δ_Р < δ₂; Ф₁ и Ф₂ — объемные доли растворителей.

Растворители для клеев должны не только обладать хорошей растворяющей способностью, но и обеспечивать правильность и безопасность ведения технологического процесса, иметь низкую стоимость, быть химически стойкими, негигроскопичными, пожаро- и-взрывобезопасными, не оказывать отрицательного влияния на качество клея и получаемой клеевой пленки, обладать минимальной токсичностью, определенной скоростью испарения и достаточной для технических целей скоростью растворения каучука, не иметь неприятного запаха.

При изготовлении клеев на основе неполярных каучуков наиболее широко применяют алифатические углеводороды. К этой группе растворителей относятся легкие фракции перегонки нефти— бензины с различными температурами кипения. В резиновой промышленности используют специальные, наименее токсичные (бензины Бр-1 («Галоша») и БР-2, содержащие не более 3% ароматических углеводородов.

Ароматические углеводороды обладают лучшей растворяющей-способностью, чем алифатические, причем они хорошо растворяют, как неполярные, так и полярные каучуки, но в отечественной промышленности их почти не применяют вследствие повышенной по сравнению с бензином токсичности. Из этой группы растворителей иногда используют бензол, толуол и смесь ксилолов, известную под названием «сольвент-нафта». Однако бензол имеет сравнительно высокую температуру кристаллизации (+5,5°С) и при транспортировании в зимний пери- Хлорированные углеводороды жирного ряда обладают хорошей растворяющей способностью, как и ароматические углеводороды. Хлорированные углеводороды менее горючи, однако многие из них токсичны; поэтому при работе с ними необходимо соблюдать соответствующие меры предосторожности. Кроме того, они малостабильны на свету и при повышенной температуре. Наиболее дешевым и доступным является дихлорэтан. Однако вследствие токсичности и малой стабильности он не нашел широкого применения в резиновом производстве.

Для приготовления клеев на основе полярных каучуков (бутадиен-нитрильных, хлоропреновых) получили распространение смесь бензина с уксусноэтиловым эфиром (этилацетатом) в различных соотношениях и кетоны (ацетон, метилэтилкетон и др.).