Студопедия — ИСПОВЕДИ
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

ИСПОВЕДИ






 

Первыми в зал вошли писцы. Бритоголовые монахи несли при себе чернильные приборы, пергаменты, перья и маленькие ножички для их зачистки. Они прошли в те части исповедален, которые предназначались для священников, разложили принадлежности на полках, открыли столики, которые для них приказал устроить Петру, устроились и задернули занавеси.

Через мгновение появился Богдан, второе лицо в Поэнари. Его посылали за сподвижниками Дракулы, теми, кто хорошо знал этого прежнего воеводу Валахии. Все они находились сравнительно недалеко от замка, так что Богдан доставил их быстро. Едва прибыв в замок, граф Хорвати стал расспрашивать его о заключенных, которых тому удалось собрать.

Первого из них Богдан теперь почти втащил в зал. Этот человек прежде был рыцарем, по крайней мере так говорили венгерскому графу. Он некоторое время сидел по-звериному, на четвереньках, у самого входа, не в силах распрямиться после пяти лет заключения в подземелье, высота которого не превышала половины его роста. Это обстоятельство заметно отразилось на его походке — он передвигался, как краб по песку, — и зрении. Узник был почти слепым, так как все это время провел в полной темноте. Кроме того, от него дурно пахло. Смрад так глубоко впитался в кожу несчастного, что слуги не смогли устранить его, хотя тщательно отмывали и скоблили заключенного на дворе замка.

Пленник, поддерживаемый Богданом, добрел до первой исповедальни, вошел в нее, согнулся и присел. Его колени задрались под холщовой рубахой, в которую он был одет. Поблекшие глаза блеснули, когда он почувствовал запах кадила и отполированного дерева. Ион приподнялся, потянулся к решетке, а потом вскрикнул от радости.

Богдан задернул занавеси.

Второй оказалась женщина, одетая в такую же рубаху.

Богдан рассказывал, как он явился в монастырь, чтобы арестовать аббатису, и застал там не благочестивую пожилую даму, а сумасшедшую, которая была совершенно обнажена и совала ему под нос корзинку, в которой лежал ребенок. Он, конечно, не взял ее в руки. Всем известно, что именно таким способом ведьмы стараются запутать свои жертвы. Богдан не помедлил ни мгновения, не стал рассматривать ее наготу. Он просто завернул женщину в попону, вытащил из комнаты и бросил в повозку.

Голова аббатисы была непокрыта. Под коротко остриженными волосами просвечивала кожа, поблескивающая в сполохах огня, горевшего в камине. Ее глаза тоже заблестели, когда она увидела, куда нужно идти. Богдан не прикасался к ней, она шла сама. Петру стоял перед кафедрой, указал на среднюю исповедальню и отступил на шаг, когда женщина проходила мимо. Она вошла внутрь, и спатар задернул занавесь за ее спиной.

Потом появился отшельник, весь заросший волосами, которые падали ему на лицо, закрывая глубоко посаженные глаза. Его густая борода шевелилась вокруг рта, губы, спрятанные за ней, беззвучно произносили какие-то слова. С тех пор как Петру лично изловил его в пещере, находящейся в глубине леса, окружающего замок Поэнари, этот человек не сказал ни слова.

Спатар взглянул на графа.

— Сейчас, мой господин?

Хорвати кивнул, и молодой человек обернулся к своему помощнику.

— Иди и скажи его преосвященству, что все готово, — приказал он.

Воин поклонился и быстро вышел.

Все вот-вот должно было начаться, но Хорвати не ощущал ничего, кроме какой-то непонятной сонливости. Его единственный глаз слезился, когда граф смотрел вокруг. Зал был наполнен множеством слабых, едва различимых звуков. Потрескивание дров в камине, скрип оконной рамы, колыхание огня в факеле, шелест гусиных перьев, низкий, протяжный стон. Затем он услышал резкий крик ворона за окном и характерные хищные переливы ястреба, вылетевшего на охоту, — «кри-ак», «кри-ак». Граф повернул голову к окну, словно хотел последовать за птицей.

Дверь открылась. Вошел еще один человек.

Он выглядел здесь так же неуместно, как павлин среди наседок. Одежда присутствующих по большей части была серой, кардинал явился сюда в ярком алом убранстве. В сравнении с их волчьей поджарой худобой папский легат выглядел довольно упитанным, напоминая если не бычка, то, по крайней мере, телку. Поднимаясь на возвышение, он тяжело дышал, словно забирался на башню. Потом легат откинул капюшон, и все увидели, что его лицо в буквальном смысле едва выглядывало из жирных складок шеи. Заплывшие черные глазки поблескивали на нем, точно изюминки в ватрушке. Светлые густые итальянца волосы были коротко острижены, их покрывала красная шапочка. Он тяжело опустился в кресло.

Венгр указал спатару на его место, но сам не сел.

Вместо этого он все так же смотрел на три исповедальни, стоящие перед ним, а потом произнес четко и неторопливо, обращаясь в первую очередь к тем, кто находился внутри кабинок:

— Да будет известно всем, что я — Янош Хорвати, граф Пек.

При первых же его словах заскрипели перья.

— Я послан сюда моим законным государем, королем Венгрии Матьяшем Корвином, чтобы произвести дознание.

Граф на мгновение запнулся, а потом обвел рукой зал.

— Сам я нахожу такой способ… несколько странным, но не имею права сомневаться в распоряжениях воеводы Валахии, на чьей территории и по чьей милости мы можем осуществить наше расследование. Стоит также отметить старания Петру Йордаче. — Он кивнул в сторону молодого человека. — Спатар Поэнари с похвальной точностью исполнил все приказания своего суверена.

Граф сел, потом взглянул на кардинала.

— Что от меня требуется? — Клирик, похожий на разжиревшую телку, тяжело вздохнул.

— Назвать себя. Будет записано все, что скажете вы и что скажу я. Мы должны иметь точнейший отчет о происходящем.

Клирик наклонился, часть веса перенеслась на его опухшие ноги. Он охнул, сморщился, с губ брызнула слюна.

— Что ж, если для записи, — вздохнул он. — Я — Доменико Гримани, кардинал Урбино и папский легат при дворе короля Матьяша, представляю понтифика Сикста Четвертого. Опять-таки для записи отметьте, что его святейшество был бы крайне изумлен, увидев меня здесь, в этих затерянных варварских горах, принимающим участие в… показной мистерии.

— Как это — в мистерии?!

Громкий возглас Хорвати нисколько не смутил кардинала.

— Вы просили меня сопровождать вас в этом путешествии, граф, и сказали, что мне придется выступить судьей в кое-каком дельце. Но все эти холодные, отвратительные постоялые дворы и дороги, по которым страшно ехать, привели меня в плачевное состояние. — Он поднял толстую руку и прижал ее ко лбу, изображая глубокомыслие. — Неужели все это было затеяно ради того, чтобы послушать сказку о некоем чудовище и рассудить, можем ли мы вернуть доброе имя Дракуле?

Кардинал рассмеялся, потом вытянул руку, указывая на исповедальни.

— А это что такое? Ради чего? Неужели для того, чтобы снова восстало из пепла тайное братство, возглавляемое этим монстром и сполна разделившее все ужасы, связанные с ним? — Теперь клирик трясся от смеха. — Ради записи… для кого? Кому это нужно?

— Это нужно мне! — взревел человек, стоявший рядом с кардиналом. — Вряд ли вы забыли о том, что посмеиваетесь над священным орденом Дракона, в котором я и мой отец имели и имеем честь состоять. Он был основан с единственной целью — бороться с безбожием и отступничеством, с врагами Венгрии, Христа и Святого престола, кардинал Гримани.

Голос Хорвати стал тише, но граф по-прежнему страстно выражал свои мысли.

— Человек, о котором вы говорите, не был предводителем ордена, но являлся одним из самых уважаемых его членов в течение некоторого времени. Под знаменем Дракона он до последнего вздоха противостоял туркам и почти что разгромил их. Влад опрокинул бы оттоманов, если бы Папа, мой король и… — Он запнулся. — Если бы собратья по ордену не покинули его.

Граф видел, что кардинал смеется, и его распирало от ярости.

Тяжело дыша, он снова сел в кресло и продолжил уже спокойнее:

— Еще я хотел бы напомнить вам о том, почему вы согласились отправиться со мной в эти варварские, языческие земли, как вы выразились.

Он наклонился и произнес четко, чтобы его расслышал не только римский легат, но и писцы:

— Вы отправились со мной потому, что восстановленный орден Дьявола может снова стать опорой и защитой дела Христа, объединить вокруг себя, под своим знаменем, предводителей всех государств, расположенных на Балканах и прилегающих к ним землях. Он сможет отбросить турецкий ятаган, приставленный к горлу Рима. Стоит ли мне снова напоминать вам об этом?!

— Мой драгоценный Хорвати! — ответил кардинал, в голосе которого холодные нотки презрительности сменились заискивающей елейностью. — Прошу извинить меня. Я никак не думал оскорбить ваш орден. Он, бесспорно, послужил действенным оружием в борьбе за христианские ценности. Но, право же, я испытываю смущение. Разве это не непосильная задача — обелить имя, которое столь сильно запятнано? Нет никакого сомнения в том, что повсюду известно о жестокости и порочности Дракулы.

— То, о чем говорят повсюду, придумали люди, одержавшие над ним верх. — Голос графа тоже смягчился. — Власть их велика, они контролируют любое значимое издание. Поэтому клевета и распространилась столь широко. — Он указал на стол, на котором лежала груда памфлетов. — Если понтифик дарует прощение Дракуле, то затем в Риме и в Буде можно напечатать брошюры с другими историями, иным изложением событий, которое соответствовало бы правде.

Кардинал улыбнулся, хотя бы для видимости.

— Вы имеете в виду историческую правду? Но я всегда спрашивал себя: а что это такое? Допустим, мы здесь добьемся чего-либо. Будет ли это правда или опять-таки всего лишь версия, соответствующая нашим устремлениям? — Он вздохнул. — Но вы совершенно правы, граф Хорвати. Печатная продукция — это оружие, такое же острое, как палаш или секира, иногда даже острее. Если бы у дьявола была возможность напечатать Библию, то был бы он так непопулярен, как теперь?

Легат улыбнулся, взглянул на Петру, который стоял с открытым ртом, потом наклонился и спросил:

— А какова она, истина, которую вы собираетесь рассказать всем?

— Та, которую мы услышим, — ответил граф. — Возможно, что чудовища вовсе и не существовало, оно — порождение россказней. Стоит учесть, что турки утвердились в Италии, в Отранто. Штандарт султана поднят над стенами захваченного Константинополя, и неизвестно, куда он двинет свои армии. Так разве это не та самая история, которая необходима именно сейчас? Разве не ее жаждут услышать те, кто отчаялся?

Гримани снова откинулся в кресле, на его лице заиграла примирительная улыбка.

Он начал отвечать, говорил медленно, голос его звучал отчетливо и ясно, для записи:

— Очень хорошо, граф. Я признаю, что времена действительно опасные. Вы попросили меня выступить судьей. Тогда позвольте мне начать. — Он указал на исповедальни. — Кто ожидает там, за занавесями? Почему именно они выбраны для того, чтобы рассказать нам эту историю?

— Пусть эти люди ответят сами. — Граф подтолкнул Петру вперед.

Спатар громко постучал в первую исповедальню.

— Кто ты? — спросил он.

Рыцарь слышал голоса, но с трудом различал, раздаются они наяву или в его мыслях. Слишком много впечатлений навалилось на него в этот день. Неожиданно до него донесся голос одного из судей. Он понял, что этот человек находится совсем рядом с ним, и вспомнил, что встречал его прежде, в те дни, когда мог видеть и совершать деяния, за которые теперь наказан. Это открытие, а заодно и неожиданно нахлынувшее осознание того, что его освободили от темноты, совершенно парализовали мозг заключенного, который и без того долгие годы балансировал на грани безумия.

— Меня зовут Ион Тремблак, — произнес он и только потом понял, что это на самом деле так.

В этот же миг вскрикнул граф, вспомнивший его, женщина в крайней исповедальне и отшельник — в средней.

А Петру продолжал:

— Как ты узнал Дракулу, прежнего воеводу Валахии, чью историю мы бы хотели сегодня услышать?

— Я знал его с детства, постоянно, на каждом шагу был рядом с ним, скакал с ним стремя в стремя на охоте и на войне. Я разделил с ним муки и триумф, был его ближайшим другом. — Человек заплакал. — И я предал его.

Повисло короткое молчание. Его прерывали рыдания, доносящиеся из второй исповедальни, и Хорвати повернулся к ней.

— А вы, дама, — спросил Петру, — кто вы?

Женщина сидела в исповедальне, тоже слушала и старалась осмыслить происходящее. Она всегда знала, что однажды наступит такой день, когда ей придется ответить за прегрешения. Монахиня была готова, спокойна, на все согласна, пока не услышала голос единственного человека, которого она когда-то называла другом и уже давно считала мертвым.

Женщина глубоко вздохнула, чтобы успокоить себя, стерла слезы с лица, собралась с духом и ответила:

— Меня много лет знали только как настоятельницу монастыря сестер милосердия в Клежани, но и в одежде монахини я всегда оставалась Илоной Ференц. Я любила Влада Дракулу с того самого момента, как впервые увидела его, будучи рабыней султана, и до рокового часа, когда приготовила тело моего князя, чтобы предать его земле. Он тоже любил меня.

Теперь уже вскрикнул от неожиданности рыцарь, рыдающий в первой исповедальне. Ион снова не мог поверить в то, что все происходит на самом деле. Ведь женщина, которая только что говорила, была мертва. Он сам видел, как ее зверски убили. Тремблак стонал в полный голос и бился головой о стенки исповедальни.

Из последней, третьей кабинки не доносилось ни звука.

Петру постучал в нее, но отшельник не пошевелился.

— А вы? Говорите! Мой господин, я думаю, он не может говорить. Отшельник много лет прожил в пещере, затерянной в горах, и никто никогда не слышал его голоса.

Хорвати наклонился и громко спросил:

— Слышите меня? Скажите нам, кто вы такой и какое отношение имели к человеку, которого мы здесь собираемся судить.

Перья перестали скрипеть. Повисла тишина, молчание затягивалось.

Петру уже собирался войти в исповедальню и тащить отшельника в дальний конец зала, где были приготовлены орудия пыток, но в этот момент раздался голос, грубоватый и очень слабый от долгого молчания:

— Я знал его в некотором смысле даже лучше, чем кто-либо другой, слышал о каждом деянии, которое он совершил, и знаю, почему Влад Дракула поступал так.

Потом голос зазвучал увереннее:

— Мое имя — брат Василий. Я был его духовником.

Перья одно за другим снова задвигались, писцы усердно заносили на пергамент последние слова отшельника.

— Интересно, — произнес кардинал. — Даже если оставить на какое-то время в стороне тот факт, что ты собираешься предать огласке тайны исповеди. — Он распрямился в кресле. — Ладно. Так кто из них будет говорить первым? Кто начнет историю Дракулы?

Ион Тремблак подался вперед. Его лицо показалось из-за откинутой занавески.

— Я начну, — сказал он поспешно.

Этот человек ждал очень долго, пять лет провел в полной темноте. Сейчас и здесь он мог видеть свет, пусть даже чуть-чуть. В комнате находился священник, а сам Ион сидел в исповедальне.

Ничего, что византийская церковь эти кабинки не использует. Ион полагал, что Бог, православный, католический, любой другой, давно уже отказался от него. Но это был единственный шанс раскаяться, обратить на себя внимание Господа и получить прощение за свои немалые грехи.

— Я начну, — снова сказал Ион, пока его не перебил кто-то другой. — Вы же понимаете, что только я знал его с самого начала.

 

 








Дата добавления: 2015-06-29; просмотров: 382. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Шрифт зодчего Шрифт зодчего состоит из прописных (заглавных), строчных букв и цифр...

Картограммы и картодиаграммы Картограммы и картодиаграммы применяются для изображения географической характеристики изучаемых явлений...

Практические расчеты на срез и смятие При изучении темы обратите внимание на основные расчетные предпосылки и условности расчета...

Функция спроса населения на данный товар Функция спроса населения на данный товар: Qd=7-Р. Функция предложения: Qs= -5+2Р,где...

Методика исследования периферических лимфатических узлов. Исследование периферических лимфатических узлов производится с помощью осмотра и пальпации...

Роль органов чувств в ориентировке слепых Процесс ориентации протекает на основе совместной, интегративной деятельности сохранных анализаторов, каждый из которых при определенных объективных условиях может выступать как ведущий...

Лечебно-охранительный режим, его элементы и значение.   Терапевтическое воздействие на пациента подразумевает не только использование всех видов лечения, но и применение лечебно-охранительного режима – соблюдение условий поведения, способствующих выздоровлению...

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЦЕНТРА ТЯЖЕСТИ ПЛОСКОЙ ФИГУРЫ Сила, с которой тело притягивается к Земле, называется силой тяжести...

СПИД: морально-этические проблемы Среди тысяч заболеваний совершенно особое, даже исключительное, место занимает ВИЧ-инфекция...

Понятие массовых мероприятий, их виды Под массовыми мероприятиями следует понимать совокупность действий или явлений социальной жизни с участием большого количества граждан...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.012 сек.) русская версия | украинская версия