Геополитика Арктики

В отношении северного вектора перед Heartland’ом стоит проблема реорганизации арктической зоны. Пространство, прилегающее к Северному Полюсу, Северный ледовитый океан, существенно увеличивает свое значение по мере раз- вития воздухоплавания и особенно ракетостроения, а также в силу подступающего дефицита природных ресурсов на миро- вом уровне. Через Арктику проходит кратчайшая траектория между Евразией и Америкой, а арктический шельф изобилует слабо разведанными пока природными ресурсами (по предва- рительным оценкам, там залегает до 25% всех неразведанных ресурсов нефти и газа в мире). В такой ситуации каждая пядь арктической земли или проведение морских границ приобре- тает особую геополитическую ценность. Страны, выдвигающие сегодня претензии на контроль над арктическим пространством — это США, Канада, Норвегия, Дания и Россия. США, Канада, Норвегия и Дания — члены НАТО, то есть представители атлантического блока. В данный момент набирает обороты процесс получения Гренландией самостоятельности (в данный момент это автономия в рамках Дании), но едва ли новая страна, под управлением эскимосов-инуитов (которых на огромном пространстве Гренландии менее 60 000), сможет когда-то, в обозримом будущем, стать самостоятельной силой. Пока же на территории Гренландии (Канак) находятся американские военно-морские базы1. По- этому с геополитической точки зрения баланс сил в Арктике определяется Россией (Heartland) и США (вместе с другими странами НАТО). Осознавая важность арктических ресурсов, многие другие страны, не имеющие прямого доступа к Арктике, развивают строительство ледокольного флота (как, например, Китай), что показывает огромное значение этой области для тех, кто мыслит о будущем стратегически.

25.Южная стратегия Хартленда: общий обзор целей и приоритетов

В южном направлении российской стратегии также можно наметить некоторые безусловные ориентиры, направленные на конструирование многополярности. Как и в предыдущем случае, ключевым здесь будет вопрос эффективного противостояния стратегии США в этом регионе. Американская стратегия объявила зоной своих национальных интересов пространство всего мира, и поэтому у США есть набор стратегий перераспределения регионального баланса сил в свою пользу для каждой точки политического пространства земли. Оставим в стороне положение в североафриканском регионе как не затрагивающее напрямую стратегические интересы Heartland'а. На современном этапе всерьез Россию начинают затрагивать процессы, развертывающиеся на Ближнем Востоке и далее вплоть до Тихоокеанского региона. Мы разделим темы геополитики Юга и Востока по условной линии Пакистана: от Египта и Сирии до Пакистана — условно «Юг», от Индии до Тихоокеанского ареала (Япония) — «Восток». Для Ближнего Востока у США имеется свой «Великий проект», Greater Middle East Project1. Он предусматривает «демократизацию» и «модернизацию» ближневосточных обществ и изменение структуры национальных государств в регионе (вероятный распад Ирака, появление нового государства Кур- дистан, возможное расчленение Турции и т.д.). В целом, общий смысл проекта — усилить военное присутствие США и НАТО в регионе, ослабить позиции исламских режимов и стран с сильно развитым арабским национализмом (Сирия) и способствовать углубленному внедрению глобалистских паттернов в традиционную религиозную структуру обществ данного региона. Heartland заинтересован в прямо противоположном сценарии, а именно:

• в сохранении традиционных обществ и их естественном развитии;

• в поддержке арабских стран в их стремлении к построению обществ на основании уникальной этнической и религиозной культуры;

• в сокращении количества или полном отсутствии американских военных баз на всем Ближнем Востоке;

• в развитии двухсторонних связей со всеми региональными державами этой зоны — в первую очередь, с Турцией, Египтом, Саудовской Аравией, Израилем, Сирией и т.д.

Оптимальным для России был бы выход Турции из состава НАТО, что позволило бы резко интенсифицировать стратегическое партнерство с этой евразийской по своей идентичности страной, пропорции между традиционным обществом и современностью в которой весьма напоминают российское общество. О возможности выхода Турции из НАТО в последние годы все громче говорят видные и влиятельные турецкие политики — например, генерал Тунджер Кылынч, бывший глава Совета национальной безопасности Турецкой Республики, и многие другие. Турция за последнее десятилетие резко изменила манеру геополитического поведения, из надежного оплота атлантизма превращаясь в самостоятельную региональную державу, спо- собную проводить независимую политику даже тогда, когда она расходится с интересами США и НАТО и противоречит им. Поэтому сегодня вполне может идти речь о создании оси «Москва-Анкара», о которой пятнадцать-двадцать назад и речи быть не могло.

26.Восточная стратегия Хартленда: общий обзор целей и приоритетов

Двинемся восточнее. Здесь мы видим Индию как самостоятельное «большое пространство», которое в эпоху «Большой Игры» (Great Game) было главным плацдармом обеспечения британского господства в Азии. В тот период для «цивилизации Моря» было принципиальным сохранение контроля над Индией и предотвращение самой возможности того, что какие- то еще державы — в первую очередь, Российская Империя — могут посягнуть на безраздельный контроль англичан в этом регионе. С этим были связаны и афганские эпопеи англичан, которые неоднократно пытались установить свой контроль над сложной структурой неуправляемого афганского общества именно для того, чтобы блокировать русских от возможного похода в Индию1. Такая перспектива теоретически прорабатывалась уже с эпохи императора Павла I, который практически начал (несколько наивно организованный и спланированный) поход казаков на Индию (в союзе с французами), что, возможно, и стало поводом к его убийству (за организацией которого, как показывают историки, стоял английский посол в России Лорд Уитворт2). В настоящее время Индия проводит политику стратегического нейтралитета, но ее общество, культура, религия и ценностная система не имеют ничего общего с глобалистским проектом или с западноевропейским образом жизни. По своей структуре индусское общество — совершенно сухопутное, основанное на константах, довольно незначительно изменяющихся в течение тысячелетий. Индия по своим параметрам (демография, уровень современного экономического раз- вития, интегрирующая культура) представляет законченное «большое пространство», которое органично включается в многополярную структуру. Российско-индийские отношения после освобождения Индии от англичан традиционно были очень теплыми. Вместе с тем, индийские правители постоянно подчеркивают приверженность многополярной модели мироустройства. При этом само индийское общество демонстрирует пример многополярности, при которой многообразие этносов, культов, локальных культур, религиозных и философских течений прекрасно уживаются друг с другом при всем их глубинном различии и даже противоречиях. Индия это, безусловно, цивилизация, которая в ХХ веке после окончания этапа колонизации, приобрела — по прагматическим соображениям — статус «национального государства». При этих благоприятных для многополярного проекта обстоятельствах, которые делают ось «Москва - Нью-Дели» еще одной несущей конструкцией пространственного выражения евразийской пан-идеи, существует ряд обстоятельств, затрудняющих этот процесс. Индия в силу исторической инерции продолжает сохранять тесные связи с англосаксонским миром, который за период колониального господства сумел существенно повлиять на индийское общество, спроецировать на него свои формальные социологические установки и паттерны (в частности, англоязычие). Индия тесно интегрирована с США и странами НАТО в военно-технической области, и атлантистские стратеги чрезвычайно дорожат этим сотрудничеством, так как оно вписывается в стратегию контроля «береговой зоны» Евразии. При этом сама ментальность индийского общества отвергает логику жестких альтернатив или/или, и для индусского сознания трудно осознать необходимость необратимого выбора между Морем и Сушей, между глобализацией и сохранением цивилизационной идентичности. Но на региональном уровне, в отношениях со своими непосредственными соседями — и в первую очередь, с Китаем и Пакистаном — индийское геополитическое мышление работает куда более адекватно, и этим следует пользоваться для встраивания Индии в многополярную конструкцию новой евразийской стратегической архитектуры. Естественное место Индии — в евразийском пространстве, в котором она могла бы играть стратегическую роль, сопоставимую с Ираном. Но формат построения оси «Москва — Нью- Дели» должен быть совершенно иным, учитывающим специфику индийской региональной стратегии и культуры. В случае Ирана и Индии должны быть задействованы различные парадигмы стратегической интеграции.