Г) Значение абортов и их последствия

Теперь я хотел бы сказать несколько слов о влиянии абортов и том значении, которое они имеют в системе. Как свидетельствует мой предыдущий опыт (позже могут появиться другие наблюдения), для детей абортированные дети не принадлежат к системе семьи. Для родителей абортированные дети в систему входят. Выкидыши к системе семьи относятся очень редко, мертворожденные дети — всегда, как для родителей, так и для детей. В других культурах ситуация может выглядеть иначе. В нашей культуре аборт (причем в разных семьях все опять же может быть очень по-разному) затрагивает самую глубину души, и повлиять на эту внутреннюю инстанцию при помощи аргументов невозможно. Она действует совершенно независимо и к тому же неосознанно.

В случае аборта проблема заключается в том, что он во многом связан с иллюзией, что что-то можно сделать непроизо-шедшим, однако это не так. По моим наблюдениям, аборт чреват намного более тяжелыми последствиями, чем согласие с появлением ребенка. То бремя, которое берут на себя те, кто делает аборт, намного тяжелее, чем то, что они взяли бы на себя, родись у них ребенок.

Бывают ситуации, когда аборт может оказаться решением. Но все же это решение, которое всегда связано с виной. Я могу представить себе ситуации, где я готов склониться перед тем, кто был в такой ситуации и принял такое решение. Но тогда это знающее решение, человек не преуменьшает его последствия, но соглашается с ними.

Одним из серьезных последствий аборта является то, что отношения на этом, как правило, заканчиваются. Если аборт был сделан в браке, часто прекращаются сексуальные отношения. Так не обязательно происходит всегда, тут есть и решения. Но если аборт вытесняется, если о нем стараются забыть, то часто бывает именно так. В случае аборта проблема заключается в том, что с ребенком обращаются как с вещью, которой можно распоряжаться по своему усмотрению. На него не смотрят как на своего визави. Если решение об аборте принимают, видя перед собой ребенка, со всей болью, виной и обращенным к ребенку требованием, тогда это глубокий болезненный опыт, тогда это обладает иным качеством. Если был сделан аборт, это сказывается долго.

В случае аборта часто бывает так, что мужчина уклоняется от ответственности, перекладывая ее на женщину. Однако вся ответственность лежит здесь на обоих родителях. Никто из них не может переложить ее на другого. Женщина не может сделать этого никогда, так как последнее слово остается за ней. Мужчина свободен только в том случае, если он полностью отвечал за женщину и был готов отвечать за ребенка (и если этому можно верить).

Клара: А если он ничего об этом не знал?

Б. X: Значит, ему не пришлось принимать решения, но тем не менее, он включен в ситуацию. Если бы он об этом узнал, ему пришлось бы еще раз принять на себя ответственность за произошедшее. Аборт — это крайний случай «давать» и «брать». Ребенок отдает все, а родители все берут. Отец, который об этом не знает, тоже взял все. Сказать ему об этом — долг перед ним.

Некоторые люди после аборта приговаривают себя к смерти, и это нужно уважать. Приведение этого приговора в исполнение — вершина того, что требуют от ребенка. Тогда он снова оказывается включен, но в страшный для него контекст. Когда абортированного ребенка вводят в расстановку, это оказывает совершенно особое воздействие. Клаус, как ты себя чувствовал? (Речь идет о расстановке, где Клаус занимал позицию абортированного ребенка.)

Клаус: В самом начале я был абсолютно один и без ощущения жизни.

Б. X: Таков результат, ребенок чувствует себя совершенно одиноким, брошенным на произвол судьбы и вытолкнутым.

Такова ситуация, а повлиять на нее можно тем, что, если один из родителей или оба родителя повернутся к ребенку (это происходит символически через прикосновение), то ребенок оказывается принят в семейный союз, тогда он может согласиться со своей судьбой. Но это получается лишь в том случае, если родители могут испытывать боль. Боль чтит ребенка, она примиряет его с родителями. По своему основному настрою дети готовы отдать за своих родителей даже жизнь. Ребенок не держится за жизнь любой ценой, потому что смерть является частью жизни. Мы не в состоянии оценить, что тут приобретение, а что потеря. Если родителям удается увидеть ребенка как визави, признать, что он отдал жизнь, и принять это как подарок, то в конце приходит покой. Прекрасным упражнением в этой ситуации является следующее: родители в течение какого-то времени носят ребенка с собой или берут его за руку и где-то в течение года или двух показывают ему мир. Тогда он действительно сможет быть мертвым, и это сможет остаться позади. Но делать это можно очень редко и с очень большой сдержанностью и уважением. Тогда через страдание вновь приходит полнота, которая часто невозможна на поверхностном уровне веселья и радости. Это вознаграждение. В память можно сделать что-то хорошее, что иначе не было бы сделано, но не обязательно что-то великое.

Когда на подобных курсах возникает тема абортов, я стараюсь по мере сил ее избежать, потому что это очень тяжело, но нужно принимать этот вызов. Вот несколько отправных точек, но у всех все опять же по-своему. Таков мой опыт на сегодняшний день. Я просто им делюсь. Дальше я это обсуждать не хочу, для меня это слишком тяжело. Я просто хотел, чтобы это было сказано. (Продолжительное молчание.)

Сейчас я прочитаю вам одну медитативную историю.

Гость

Где-то очень далеко отсюда, там, где когда-то был Дикий Запад, по широкой безлюдной стране путешествует человек с рюкзаком за плечами. После многочасового перехода —а солнце уже высоко, и путник начинает испытывать жажду — он видит на горизонте ферму. «Слава Богу, — думает он, — наконец-то снова человек в этой пустыне. Зайду к нему, попрошу попить, а потом мы, может быть, ся-

дем на веранде и побеседуем, прежде чем я отправлюсь дальше», И в его воображении возникают картины того, как это будет прекрасно.

Но, подойдя ближе, он видит, что фермер работает в саду перед домом, и у него возникают первые сомнения. «Возможно, он очень занят, — думает путник. — Если я скажу, чего хочу, то буду ему в тягость; он может подумать, что я нахал». И приблизившись к воротам в сад, он лишь кивает фермеру головой и проходит мимо.

Фермер тоже заметил его еще издали и очень обрадовался. «Слава Богу, — подумал он, — наконец-то снова человек в этой пустыне. Надеюсь, он ко мне зайдет. Мы вместе чего-нибудь выпьем, а потом, может быть, посидим на веранде и побеседуем, прежде чем он снова отправится в путь». И пошел в дом, чтобы охладить напитки.

Но, увидев, что незнакомец приближается, засомневался и он: «Он наверняка торопится. Если я скажу ему, чего хочу, то буду ему в тягость; он может подумать, что я ему навязываюсь. Но, может быть, он хочет пить и сам захочет зайти. Пойду-ка я лучше в сад и сделаю вид, что работаю. Там он наверняка меня увидит, и коли он действительно хочет зайти, то он об этом скажет». И когда другой лишь кивнул ему головой и пошел своей дорогой, он сказал себе: «Какжаль!»

А незнакомец идет тем временем дальше. Солнце поднимается еще выше, его жажда становится еще сильнее. Проходит не один час, прежде чем он снова видит на горизонте ферму. Он говорит себе: «На этот раз я зайду к фермеру, даже если буду ему в тягость. Я измучен жаждой, мне просто необходимо попить».

Фермер тоже заметил его еще издали и подумал: «Надеюсь, он ко мне не зайдет. Этого мне еще не хватало. У меня слишком много работы, чтобы еще и другими заниматься». И продолжал работать, не поднимая головы.

Но незнакомец увидел его в поле, подошел и сказал: «Я измучен жаждой. Пожалуйста, дай мне попить». Фермер подумал: «Я не могу ему отказать, я же человек, в конце концов». Он привел его к дому и вынес попить. Незнакомец сказал: «Я любовался твоим садом. Сразу видно, здесь поработал человек, любящий растения и знающий, что им нужно». Фермер ответил: «Вижу, и ты кое-что в этом смыслишь». Они уселись и еще долго беседовали. Наконец, незнакомец встал и сказал: «Теперь мне пора». Но фермер стал возражать: «Солнце уже садится. Переночуй у меня, тогда мы еще посидим на веранде и поговорим, а завтра ты снова отправишься в путь». И незнакомец согласился.

Вечером они сидели на веранде, и огромная страна лежала перед ними, словно преображенная поздним светом. Когда совсем стемнело, незнакомец стал рассказывать, как изменился для него мир с тех пор, как он заметил, что его на каждом шагу сопровождает некто другой. Сначала он не поверил, что рядом с ним постоянно шел кто-то другой, что, когда останавливался он, стоял и другой, а когда он отправлялся в путь, вместе с ним поднимался другой. Прошло время, прежде чем он понял, кто он, этот его спутник. «Мой постоянный спутник, — сказал он, — это моя смерть. Я так к ней привык, что больше без нее не могу. Она — мой самый верный, самый лучший друг. Если я не знаю, что правильно и что делать дальше, я ненадолго замираю и прошу ее дать мне ответ. Я предаюсь ей целиком, я как бы открываюсь ей весь; я знаю, она там, а я здесь. И не привязываясь ни к каким желаниям, я жду, что от нее придет указание. Если я собран, если я смело смотрю ей в лицо, то через какое-то время мне приходит от нее слово, будто молния озаряет то, что находилось в темноте, и мне становится ясно».

Фермеру были чужды эти речи, и он долго молча смотрел в ночь. Потом и он увидел того, кто всегда шел рядом с ним — свою смерть, — и склонился перед ней. И ему показалось, будто все, что еще оставалось ему от жизни, преобразилось, став драгоценным, как любовь, которая знает о прощании, и, как любовь, до краев полным.

На следующее утро за завтраком фермер сказал: «Пусть ты уходишь, но у меня остается друг». Затем они вышли из дома и подали друг другу руки. Незнакомец пошел своей дорогой, а фермер отправился на свое поле.

Примеры с семинаров по поводу процессов, происходящих в случае аборта

Адриан (во время круга): Я просто хотел сказать, что Джен-нифер, моя жена, сегодня, наверное, сделает аборт, и я ничего не могу поделать. (Его голос становится тише.) Это приводит меня в ужасное отчаяние и просто парализует, я бы так хотел иметь возможность что-нибудь сделать. А сейчас я сижу здесь за пятьсот километров и должен просто это принять.

Б. X.: То, что сейчас происходит, это часть умирания и в тебе тоже, и ты должен с этим согласиться. (Пауза.) Это значит, что ты потеряешь Дженнифер, что ты потеряешь свою семью и что тебе придется с этим согласиться. Из вины, в том числе и твоей, которая здесь тоже есть, из жертвы ребенка и потери

семьи потом может появиться новая сила на новое исполнение. Если ты с этим согласишься, тебе покажется, что у тебя с плеч свалилась тяжкая ноша. Но если ты хочешь этим руководить, будет тяжело. Что-нибудь еще, Адриан? (Адриан глубоко вздыхает и с жалостью к самому себе смотрит себе под ноги.)

Б. X. (группе): То, что он сейчас делает, ему вредит. Это обладает качеством тяжести и совершенно неуместно. Адриан (тихим голосом): Ты требуешь довольно много. Б. X: Да, правильное не всегда легко. (Пауза.) У тебя в этом есть трагизм, который не соответствует происходящему. Тогда энергия уходит в основном на страдания, а не на действия. Это ничего не дает. На этом я остановлюсь. (Позже во время круга.)

Фрауке: Меня интересует значение исключенных в семьях. Я хочу спросить, должны ли братья и сестры знать, что был сделан аборт.

Б. X: Детей это совершенно не касается. Это нечто такое, что находится между родителями, где и должно оставаться. Я прка ни разу не видел, чтобы у детей из-за этого возникали проблемы. Возможно, такое случается, но я ничего подобного пока не наблюдал.

Фрауке: Сегодня утром, когда я просыпалась, в какой-то момент у меня заболела голова. Думаю, это связано с темой абортов. Дело в том, что я сделала аборт, когда была беременна третьим ребенком. С тех пор прошло двадцать лет, и все это время я отдавала должное своему решению, а не ребенку. Теперь мне с ужасом подумалось, что моя дочь может быть идентифицирована с этим ребенком, потому что она в своей жизни совершенно отрицает сексуальность, и я не знаю, как мне с этим быть.

Б. X: Не связывай это с дочерью. Ты можешь дать тому моменту, который причинил тебе здесь боль, опуститься в твое чрево.

Ютта:...меня очень тронуло то, что ты сказал вчера по поводу абортов. Тогда я почувствовала боль (начинает плакать) и сильную злость.

Б. X: Злость отвлекает. Злость означает, что человек перекладывает принадлежащую ему ответственность на кого-то другого. Ты должна взять ее на себя, потому что в случае аборта ответственность не делится. Прежде всего ее не может делить женщина. Мужчина иногда бывает не в силах этого предотвра-

тить. Если он хочет ребенка, а женщина нет, он никак не может на это повлиять. А вот женщина всегда имеет такую возможность, поэтому, чтобы там ни было, она должна брать на себя полную ответственность.

Ютта: Я вспомнила, с какого момента мы стали говорить о расставании, это началось ровно полтора года назад, с аборта, это был бы наш третий ребенок.

Б. X. (ссылается на расстановку нынешней системы Ютты, где она и ее муж смотрели в разных направлениях): Значит, твой взгляд направлен на ребенка (Ютта начинает плакать). Это целительная боль, которая чтит ребенка. Б. X. (после паузы): Еще вопросы на эту тему? Людвиг: А выкидыши играют какую-нибудь роль в системе? Б. X.: Выкидыши к системе не относятся. Очень редко они имеют значение в партнерских отношениях. Их нужно принимать как событие, как судьбу, тут нельзя искать личной вины. Если мать, к примеру, говорит: «Что я такого сделала, что у меня произошел выкидыш?», то такой вопрос недопустим. Это слишком самонадеянно и может только свести с ума. Если терапевт внушает, что раз у них было уже пять выкидышей, значит, с ними что-то не в порядке, то это плохая интервенция, на мой взгляд, это недопустимо.

Людвиг: Я спрашиваю потому, что у одного своего клиента я на основании его сна предположил, что в семье были выкидыши. Он это подтвердил, и поэтому я подумал, что они могут иметь значение.

Б. X.: Это были его братья и сестры? Людвиг: Да.

Б. X: Да, тогда может быть, что они имеют значение. В этом случае решение могло бы заключаться в том, чтобы он сказал: «Вы не появились на свет, я появился. Вы умерли, я живу». Затем ему нужно разобраться с чувством вины из-за того, что он получает, а другие теряют, при том что он ничего не мог сделать и ничем этого не заслужил. Вам уже известна волшебная формула для решения: «Вы умерли, я поживу еще немного, потом я тоже умру». Она ликвидирует этот разрыв, тогда у живого нет таких притязаний. То, что ты говоришь, Людвиг, показывает, как опасно превращать что-либо в теорию на все случаи. Я даю вам только ориентиры, которые не должны заслонять то, что есть.

Габриэла: Ты сказал, что если был сделан аборт, то отношения рушатся. Относится ли это к четвертому или пятому ребенку?

Б. X: По моим наблюдениям, да, и в этом случае тоже. Вопрос: А если этот ребенок не от мужа, если он от внебрачной связи?

Б. X: Тогда брак обычно разрушается.

Вопрос: Ты можешь сказать, почему?

Б. X: Нет, не хочу. У меня, правда, есть идеи по этому поводу, но здесь это неважно, это ушло бы тогда в область представлений или идеологии, а это опасно и уязвимо. Описание — это всего лишь описание...

Как можно помочь после аборта

Я хочу сказать несколько слов о решении, ведь посредством аборта ребенок выталкивается из семейного союза. Родители берут все, а ребенок все отдает. В ребенке отвергается, отторгается и изгоняется и сам партнер. Таков процесс, результатом которого становится то, что отношения заканчиваются. Решение возможно, если ребенок снова будет принят в семью. Сначала он должен стать для родителей визави. То же самое относится к мертворожденным детям, которые не были приняты в семью. В расстановке это можно сделать, посадив абортированного ребенка перед родителями и предложив ему к ним прислониться. Затем родители кладут руки ему на голову. Это оказывает прекрасное воздействие, после чего часто происходят глубокие изменения. Благодаря этому ребенок еще раз становится живым. Если оба родителя ощутят боль утраты и почувствуют боль из-за того, что они сделали ребенку, наступит примирение. Боль — это дань уважения ребенку, тогда ребенок чувствует себя принятым, он обретает свое место и свой покой. Благодаря принятию и признанию вины из всего в целом появляется сила. Тогда отношения могут возобновиться еще раз, но на совершенно другом уровне, чем раньше. Они уже не будут такими, как прежде. Если боль испытывает только один из партнеров, то отношения распадаются.

Кроме того, чтобы обрести мир и покой, важно не перекладывать тяжелые последствия на того, кто сам не действовал. Если, к примеру, мать постоянно грустит из-за своего нерожденного ребенка, то ребенок становится, так сказать, виновником этой грусти, тогда он не может обрести покой. То есть это не означает, что детей принимают в семью и удерживают. Их принимают, чтобы потом оставить покоиться с

лиром. Тогда все обретают свободу, а то хорошее, что из это-возникает, продолжает жить. А все остальное может остаться позади.