Родовая совесть

Как существует личная совесть, которая следит за соблюдением условий связи, баланса и порядка, так существует родовая или групповая совесть — некая инстанция, которая стоит на страже системы и служит всему роду. Она следит за тем, чтобы в системе сохранялся или восстанавливался порядок и мстит за его нарушения. Действует она совершенно иначе. В то время как реакцию личной совести мы узнаем по ощущению комфорта или дискомфорта, удовольствия или неудовольствия, родовую совесть мы не чувствуем. Поэтому при помощи чувств решения тут не найти, найти решение можно только путем познания через понимание. Как мы не осознаем родовую совесть, так и порядок, которому она служит, остается для нас, по существу, недоступным. Скорее всего мы распознаем его уже по тем страданиям, которые навлекает на нас и других (в первую очередь, на детей) его несоблюдение.

Родовая совесть — это совесть сопричастности. Я сравниваю ее с полетом птиц. Направление полета меняет не каждая отдельная птица, а вся стая. В стае действует нечто общее. Птицы плывут, так сказать, в одном потоке. Таким образом, и каждый связан с целым, и над целым есть нечто общее, что действует как принцип порядка. К нему причастен каждый, и этим определяется его долг. Кроме того, внутри него действует закон, по которому старшие часто перекладывают дурное на младших, а те берут это на себя.

Родовая совесть заботится о тех, кого мы исключили из своей души и сознания, будь то потому, что мы их боимся или проклинаем, или потому, что хотим воспротивиться их судьбе, или потому, что перед ними виноваты другие члены нашей семьи или рода, но их вина не была названа и тем более не была принята и искуплена, или же потому, что им пришлось заплатить за то, что мы взяли и получили, не поблагодарив их и не отдав им за это должного.

Родовая совесть привязывает нас к группе с роковыми для нас последствиями: под ее давлением мы как собственные притязания или обязанности воспринимаем то, что в ней претерпели или задолжали другие, и таким образом оказываемся слепо вовлечены в чужую вину и невиновность, в чужие мысли, заботы, чувства, в чужой конфликт и последствия чужих поступков, в чужие цели и чужой конец.

Разница между личной и родовой совестью

Личная совесть (ее еще можно назвать поверхностной), то есть та совесть, которую мы чувствуем, относится к тем людям, с которыми мы непосредственно связаны: к родителям, братьям, сестрам, друзьям, партнерам, детям. Она словно бы дает им место и голос в нашей душе.

Скрытая совесть действует как своего рода орган порядка и равновесия для всех членов рода, который за каждую несправедливость по отношению к вышестоящим позже карает и заставляет расплачиваться нижестоящих, даже если они ничего не знают об этих вышестоящих и сами ни в чем не виноваты. Эта совесть заботится о тех, кого мы исключили из своей души и сознания, и не дает нам покоя до тех пор, пока они тоже не обретут место и голос в нашем сердце. Все, кого продолжает учитывать и на кого продолжает оказывать воздействие этот орган, относятся к роду. Поэтому по радиусу его действия можно определить, кто является членом рода.

В случае поверхностной личной совести мы чувствуем себя свободными и активными. В отношении скрытой совести мы несвободны, поскольку она распоряжается нашими судьбами в интересах рода, как целое распоряжается частью.

Борьба любви против порядка

Если рожденный позже нарушает порядок любви, он берет на себя смелость отказываться от того, что уже имеет, делать то, что не может, брать то, на что не имеет права. Но поскольку в большинстве случаев ребенок нарушает порядок из любви, он не замечает своей дерзости и считает, что поступает правильно.

Однако любовью не преодолеть порядка, ибо прежде всякой любви в душе действует тот самый орган равновесия, который помогает порядку любви добиваться своих прав даже ценой счастья и жизни. Борьба любви против порядка — это начало и конец любой трагедии. Существует лишь один способ этого избежать: постичь порядок и с любовью ему следовать. Постичь порядок — это мудрость, а следовать ему с любовью — смирение. Это означает, что человек возвращается на свое, принадлежащее ему место, оставляя старшему его более высокое место и вместе с тем его приоритет.