Ты уже не № 819; пора домой, Стюарт

Понимая, что № 819 мог слышать все это из задней комнаты, отделенной всего лишь тонкой перегородкой, я спешу проверить, как он там. Я обнаруживаю, что он свернулся в комок, У него истерика. Я обнимаю его, пытаясь успокоить, я уверяю его, что с ним все будет в порядке, как только он уедет Домой. К моему удивлению, он отказывается сходить со мной к врачу, а потом уйти домой. «Нет, я не могу уйти. Я должен остаться», — говорит он сквозь слезы. Он не может уйти, зная, что другие заключенные называют его «плохим заключенным», что разгром, который он устроил в камере, привел к новым унижениям для всех. Он явно не в себе, но готов вернуться в тюрьму, чтобы доказать, что он — не «слабак».

«Послушай. Сейчас ты не заключенный № 819. Ты Стюарт, а я — доктор Зимбардо. Я психолог, а не тюремный суперинтендант, и это — не настоящая тюрьма. Это всего лишь эксперимент, и все эти парни — такие же студенты, как и ты. Тебе пора домой, Стюарт. Пойдем со мной. Пойдем».

Он прекращает рыдать, вытирает слезы, поднимается и смотрит мне в глаза. Он похож на маленького ребенка, которому приснился кошмар. А теперь папа уверяет его, что этот монстр ненастоящий, и все будет хорошо, как только он в это поверит. «Итак, Стюарт, пойдем». (Мне удалось развеять его иллюзию, но моя собственная иллюзия никуда не делась.)

Отдавая Стью его одежду и выпуская его на свободу, я вспоминаю, что его день начался с серьезной проблемы, которая и подготовила почву для этого эмоционального срыва.