Будда Зорба: Человек как целое

Воспринимайте жизнь как игру, тогда вам удастся соединить оба мира, испечь пирог и съесть его. Вот это настоящее искусство! Этот мир и тот мир, звук и тишина, любовь и медитация, жизнь среди людей и одиночество. Все одновременно, все сразу - только так можно познать бездонные глубины и заоблачные высоты своей сущности.

 

Адвокат подошел к краю котлована, где трудилась бригада рабочих, и крикнул: "Тимоти О'Тул?!"

В ответ раздался грубый голос: "Кому это я понадобился?"

"Мистер О'Тул, - сказал адвокат, - вы родились в Кастлбаре, округ Майо?"

"Да".

"Вашу мать звали Бриджит, а отца - Майкл?"

"Точно".

"Мистер О'Тул, - сказал адвокат, - я обязан известить вас о том, что в Айове скончалась ваша тетя Мэри, которая оставила вам наследство в двести тысяч долларов".

Внизу воцарилась полная тишина, после чего оттуда раздались оживленные возгласы.

"Вы поднимаетесь, мистер О'Тул?" - спросил адвокат.

"Минутку, - проревел в ответ тот. - Хочу сперва дать в рожу нашему бригадиру".

Чтобы промотать все двести тысяч долларов, О'Тулу потребовалось всего шесть месяцев разгульной жизни. Основным его занятием было удовлетворение передавшейся по наследству неутолимой жажды. После этого он вернулся на прежнюю работу. Через некоторое время вновь появился тот же адвокат.

"Мистер О'Тул, на этот раз я извещаю вас о смерти вашего дяди Патрика, - объяснил адвокат. - Он скончался в Техасе и оставил вам четыреста тысяч долларов".

О'Тул задумчиво оперся на свою кирку и утомленно покачал головой.

"Не думаю, что мне стоит брать их, - объявил он. - Я уже не так силен, как прежде... Сомневаюсь я, что смогу выжить с такими деньгами".

 

Вот что случилось с Западом. Западный человек добился того изобилия, к какому человечество стремилось с самого начала времен. Запад добился всех материальных благ, он стал богатым, но сейчас он слишком истощен, слишком утомлен. Путешествие отняло у него всю душу. Оно доконало западного человека. Ему доступно все внешнее, но он полностью потерял связь с внутренним. Теперь у него есть все, что только может понадобиться человеку - нет только самого человека. Есть предметы, но исчез их владелец. Возникло огромное несоответствие. Есть богатство, но человек не чувствует себя богатым; напротив, он чувствует себя нищим, полностью разоренным.

Задумайтесь об этом парадоксе: вы начинаете осознавать свою внутреннюю нищету лишь после того, как становитесь богатым внешне - по контрасту. При внешней нищете вы никогда не осознаете своей внутренней бедности, потому что контраста нет. Мелом пишут на черных, а не на белых досках. Почему? Потому что надпись становится заметной только на черном фоне; нужен контраст.

При внешнем богатстве неожиданно наступает великое прозрение: "Я внутренне беден, я - нищий". И тогда, словно тень, возникает и безысходность: "Я достиг всего, чего хотел, все мои мечты и фантазии исполнились, но это ничего не принесло, это не вызвало ни удовлетворения, ни блаженства".

Запад пришел в ужас. И это замешательство породило огромное желание вновь обрести связь с собственным Я.

Медитация - не что иное, как возвращение корней во внутренний мир, внутрь себя. Именно по этой причине Запад проявляет такой интерес к медитации, к восточным сокровищам.

Восток тоже проявил интерес к медитации, когда был богат, - это следует понять. Вот почему я не выступаю против богатства и не считаю, что бедность сама по себе несет в себе некую духовность. Я - против бедности, потому что при потере богатства страна теряет интерес к любым медитациям, к любым духовным устремлениям. Когда страна становится бедной внешне, она перестает осознавать свое внутреннее обнищание.

Вот почему здесь можно заметить то выражение удовлетворенности, какого никогда не увидеть на Западе. Это не настоящая удовлетворенность, это просто отсутствие осознания собственной бедности. Индийцы думают: "Взгляните на встревоженность, муку и напряженность на лице западного человека. Пусть мы бедны, но у нас есть глубокая внутренняя удовлетворенность". Это просто чушь, они вовсе не удовлетворены. Я наблюдал за тысячами людей - они совсем не удовлетворены. Несомненно одно: они не осознают своей неудовлетворенности, ибо для этого нужен внешний достаток. В отсутствие внешнего богатства никто не осознает внутренней неудовлетворенности. И это легко доказать.

Все индуистские аватары были царями или царскими детьми - либо царями, либо царевичами. Все джайнские тиртханкары, все джайнские пророки были царями; царем был и Будда. Все три великие религии Индии изобилуют такими доказательствами.

Почему Будда почувствовал неудовлетворенность, почему он устремился к медитации? Потому что он был богачом. Он жил в полном достатке, у него было все, что только можно вообразить, все удобства, все материальные блага. И вдруг он осознал. Когда это случилось, он еще не был старым; когда он осознал существование некоей внутренней темной пустоты, ему было всего двадцать девять лет. Свет приходит извне, но он позволяет заметить внутреннюю тьму. На белой рубахе становится заметной даже капелька грязи. Вот что произошло. Он убежал из дворца.

То же случилось и с Махавирой: он тоже сбежал из дворца. С нищим такого никогда не случится. Во времена Будды тоже были нищие. На самом деле Будда отрекся от мира, когда впервые увидел нищего, старика, мертвеца и санньясина. Нищих и тогда хватало.

Будда собирался принять участие в молодежном фестивале, ему предстояло открыть его. Со своей золотой колесницы он увидел нищего - впервые в жизни, потому что его отец тщательно заботился о том, чтобы Будда ничего не знал о нищих, больных, стариках, мертвых. Когда Будда родился, астрологи предупредили отца, что, если его сын хоть раз увидит что-то подобное, он немедленно отречется от мира, и потому отец не допускал этого. Когда бы Будда ни выезжал из дворца, всех нищих прогоняли, всех стариков заставляли разойтись по домам. В саду Будды не было даже увядших листьев. По ночам все высыхающие листья убирали, чтобы утром, когда там появится Будда, он видел только юность - молодую листву и свежие цветы. Он никогда не видел увядшего цветка.

Когда он впервые увидел нищего... Эта притча прекрасна, в ней рассказывается, что боги обеспокоились: "Отец слишком усердствует. Прошло уже двадцать девять лет, а Будда может стать одним из самых великих пробужденных на свете". Боги заволновались: "Его отец так старается, что Будда может никогда не увидеть нищего или старика, он может упустить возможность стать просветленным". И тогда они решили сыграть нужные роли: один бог притворился нищим, другой - стариком, третий - мертвецом, а четвертый - санньясином.

Там были и нищие, но они не отрекались от мира. Им не от чего было отрекаться, они были довольны. Неудовлетворение возникло у Будды.

Когда Индия была богата, медитацией интересовалось намного больше людей; почти все занимались медитацией. Рано или поздно каждый начинал задумываться о луне, о запредельном, о внутреннем. Теперь страна бедна - настолько бедна, что исчез контраст между внутренним и внешним. Люди бедны и внешне, и внутренне. Внутреннее и внешнее достигли полного соответствия - бедность и там, и тут. Вот почему на лицах индийцев царит удовлетворенность, но это не настоящая удовлетворенность. Из-за нее люди привыкли считать, что в бедности есть нечто духовное.

В Индии бедности поклоняются. Это одна из причин, по которой меня постоянно ругают: я не приветствую никакой бедности. Нищета не духовна, она вызвана исчезновением духовности.

Я хочу, чтобы во всем мире было как можно больше богатства. Чем большее число людей достигают изобилия, тем больше людей станут духовными. Им придется стать такими, они не смогут этого избежать. Только тогда возникнет настоящее удовлетворение.

Вы создаете внутреннее богатство, и тогда наступает миг новой гармонии - внешнее богатство соединяется с внутренним. Так возникает настоящее удовлетворение. Когда внешняя нищета соединяется с внутренней; наступает ложное удовлетворение. И то и другое означает гармонию. Человек чувствует себя удовлетворенным, когда внешнее и внутреннее пребывают в гармонии. Индия выглядит удовлетворенной, потому что по обе стороны царит нищета. Это полная гармония, внешнее и внутреннее достигают полного согласия - но такая удовлетворенность уродлива; в действительности, это отсутствие жизни, отсутствие жизненных сил. Это глупая форма удовлетворения, скучная и вялая.

Западу неизбежно пришлось бы заинтересоваться медитацией, он просто не мог избежать этого. Вот почему христиане потеряли свое влияние над людьми Запада - христианству не удалось развить никакого учения о медитации. Как и иудаизм, оно осталось очень заурядной религией.

Запад был беден: вот в чем причина. Вплоть до наших дней Запад жил в нищете. Когда Восток был богат, Запад был беден. Иудаизм, христианство и мусульманство - все три неиндийские религии родились в нищете. Они не могли развить методы медитации, в этом не было нужды. Они остались религиями нищеты.

Теперь Запад стал богат, и возникло несоответствие.

Западные религии зародились среди нищеты, они ничего не могут дать богатому человеку. Богатому они кажутся детскими, они его не устраивают. Они и не могут его удовлетворить. Восточные религии родились в богатстве - вот почему западные люди все больше интересуются восточными религиями. Действительно, религия Будды стала очень влиятельной, дзэн распространяется, как пожар. Почему? Они родились в богатстве.

Между психологией современного Запада и буддийской психологией огромное сходство. Запад оказался в том же положении, в каком был Будда, когда его заинтересовала медитация. Это были искания богача. То же касается индуизма и джайнизма. Эти три великие индийские религии родились среди изобилия, и потому Запад неизбежно должен был испытать влечение к восточным религиям.

Однако сам Восток потерял связь со своими религиями. Индия не может позволить себе понять Будду - это бедная страна. И теперь нищие индийцы принимают христианство. Богатые американцы принимают буддизм, индуизм, веданту, а нищие, неприкасаемые, беднейшие из беднейших в Индии становятся христианами. Понимаете почему? Эти религии имеют особое очарование для бедных. Но у них нет будущего, потому что рано или поздно богатым станет весь мир.

Я не приветствую бедность. Я не уважаю ее. Бедность - это недуг, болезнь, ее нужно полностью искоренить. Человек должен достичь обеих форм богатства. Почему обеих? Наука разрабатывает технологии, чтобы сделать людей богатыми внешне. Религия развивает технологии внутреннего обогащения. Йога, тантра, даосизм, суфизм, хасидизм - это внутренние технологии.

Вот еще одна история. Ее главным действующим лицом является один из тех людей, которые воспринимают все происходящее как проявление божественной воли. Они говорят, что не могут подвергать сомнению изъявления Божьего Провидения.

Этого человека постигли все несчастья, какие только могут случиться в жизни, но он никогда не жаловался. Он женился, но жена сбежала с одним из слуг. У него была дочь, но ее обманом увел негодяй. У него был и сын, но сына линчевали. Его сарай сгорел в пожаре, дом снесло ураганом, град побил все посевы, а банкиры растащили по закладным всю его ферму. И все же с каждым новым ударом злого рока он опускался на колени и благодарил "Бога Всемогущего за Его бесконечную милость".

Со временем, без гроша в кармане, но по-прежнему покорный воле небес, он оказался в местной богадельне. Однажды настоятель отправил его пахать картофельное поле. Налетела буря, и, когда она уже стихала, с небес ударила молния. Она расплавила плуг, сожгла на человеке почти всю одежду, спалила ему бороду, выжгла на его голой спине клеймо соседа-скотопромышленника и отбросила на ограду из колючей проволоки.

Вернувшись в сознание, он медленно опустился на колени, сложил ладони, вознес глаза к небу и вдруг... впервые в жизни возмутился:

"Господи, - сказал он, - это уже становится просто смешным!"

Таково положение Востока: "Это уже просто становится смешным!" Но Восток продолжает благодарить Бога, продолжает испытывать к нему признательность. Благодарить уже не за что! Весь Восток беден, болен и голоден - не за что благодарить. Но Восток забыл, что такое возмущение; Восток забыл, что можно сделать что-то, чтобы улучшить свое положение.

И потому Восток уже не умеет медитировать. Восток пребывает почти в бессознательном состоянии. Он слишком голоден для медитации, слишком беден, чтобы молиться. Единственное, что его интересует: хлеб, кров, одежда. И когда сюда приходят христианские миссионеры, которые открывают больницы и школы, это производит на индийцев огромное впечатление - для них это духовность. Их совершенно не интересует, что я учу медитации; это их не просто не интересует - они выступают против, они говорят: "Разве это духовность?" Люди приходят ко мне и говорят: "Может ли медитация накормить нас?" И я их понимаю - им нужна еда, им нужен кров, им нужна одежда. Причины всех этих проблем - в голове. С одной стороны, им нужны еда, кров, одежда, дом побольше, дороги получше. С другой - они продолжают поклоняться бедности. Это полное противоречие.

Восток еще не может медитировать. Сначала ему нужны научные технологии, которые хоть немного улучшат его физическое состояние. Научные технологии нужны Востоку точно так же, как Западу технологии религиозные.

Я - за единый мир, где Запад сможет удовлетворить нужды Востока, а Восток - потребности Запада. Запад и Восток слишком долго существовали независимо друг от друга, но в этом уже нет смысла. Востоку следует перестать быть Востоком, а Западу - Западом. Мы приблизились к тому решающему моменту, когда вся земля может стать единой - должна стать единой, потому что только единство даст ей возможность выжить.

Дни отдельных наций сочтены, дни разобщенности сочтены, дни политиков сочтены. Мы движемся к совершенно новому миру, к новой эпохе человечества. В эту эпоху будет существовать только единый мир, одно человечество. Тогда произойдет невероятное высвобождение энергий.

У Востока есть свои сокровища, религиозные технологии, а у Запада свои - научные технологии. Если Восток и Запад соединятся, весь мир превратится в рай. Нет смысла стремиться в иной мир, мы уже можем сотворить рай на земле - здесь, впервые в истории. И если мы не сможем создать его, то виноваты будем только мы сами - и никто иной.

Я - за единый мир, за единое человечество и за единую науку. Я - за слияние религии и науки - за единую науку, которая позаботится и о внешнем, и о внутреннем, и о том, и о другом.

Вот что я пытаюсь сделать здесь. Это место соединения Востока и Запада, это лоно, где будет зачато новое человечество, где оно появится на свет.

 

Жизнь состоит из полярностей. Медитация и любовь - вот две основные полярности.

Жизнь основана на полярностях: положительное и отрицательное, рождение и гибель, мужское и женское, день и ночь, лето и зима... Вся жизнь состоит из полных противоположностей. Но это не просто полярности, а взаимодополняющие противоположности. Они друг другу помогают, друг друга подкрепляют.

Они - как кирпичики в арочном своде. В арках кирпичи укладывают так, чтобы они подпирали друг друга. Кажется, что каждый уложен в ином направлении по отношению к соседнему, но именно такое противостояние дает своду устойчивость. Устойчивость арочного свода зависит от противостояния кирпичей, от равновесия упоров.

Но основополагающая пара противоположностей такова: медитация и любовь, искусство одиночества и искусство единства. Целостен тот человек, который познал и то, и другое, умеет с легкостью переходить от первого ко второму. Ему это дается без усилий, как вдох и выдох. Процессы противоположны, но дыхание - это чередование вдохов и выдохов.

Медитация - это вдох, любовь - выдох. Любовь и медитация делают дыхание полным, завершенным, цельным.

Долгие века все религии пытались достичь одного полюса за счет отрицания другого. Есть религии медитативные - джайнизм, буддизм. Они медитативны, их основа - медитация. Есть религии бхакти, религии преданности - суфизм, хасидизм. Их корни - в любви. Религиям, чьи корни в любви, необходим Бог - нечто "другое", что можно любить, чему можно молиться. Без Бога религия любви не сможет существовать, она просто невозможна. Любовь требует объекта. Медитативная религия вполне обходится без идеи Бога. Эта гипотеза оказывается лишней. И потому буддизм и джайнизм не верят в Бога. Там не нужно ничего "другого". Достаточно уметь оставаться в одиночестве, постигать безмолвие и неподвижность, полный покой и внутреннюю тишину. "Другое", напротив, следует отбросить, забыть. Это религии без Бога.

Когда западные богословы впервые познакомились с буддийской и джайнской литературой, они просто растерялись можно ли называть эти безбожные философии религиями? Философиями-то их можно называть, но вот религиями... Запад ничего не мог понять. Традиции иудаизма и христианства предполагали, что важнейшим для религии является представление о Боге. Религиозен тот, кто боится Бога, но на Востоке говорили, что Бога нет, и потому просто не могли его бояться.

На Западе долгие тысячелетия считалось, что человек, не верящий в Бога, - это атеист, безбожник, он не может быть религиозным. Но Будда оказался одновременно атеистом и религиозным человеком. И людям Запада это казалось очень странным, потому что они еще не понимали, что некоторые религии основаны на медитации.

То же относится и к последователям Будды и Махавиры. Они смеются над глупостью других религий, признающих понятие внешнего Бога, потому что это понятие само по себе абсурдно. Это лишь фантазия, игра воображения, нелепая проекция.

Но я считаю глупостью и один тип религий, и другой.

Я не выбираю один-единственный полюс. Я воспринимаю их как нечто единое. Я испробовал истину с обеих сторон: я любил и медитировал. И личный опыт показал мне, что человек становится целостным, только когда постигает то и другое. В противном случае он остается половинчатым, лишенным первого или второго.

Будда - это только половина. Иисус - тоже только половина. Иисус знает, что такое любовь, Будда знает, что такое медитация, но если бы они встретились, то не нашли бы общего языка. Они просто не поняли бы друг друга. Иисус заговорил бы о царстве Божьем, а Будда просто рассмеялся бы: "Что за ерунда? Какое еще царство?" Будда ответил бы: "Исчезновение Я, растворение Я!" А Иисус спросил бы: "Гибель Я? Растворение? Но это самоубийство, полное и окончательное! Разве это религия? Нужно думать о бессмертии души!"

Они просто не поняли бы друг друга. При встрече им понадобился бы толмач вроде меня, иначе они просто не смогли бы общаться. А мне пришлось бы переводить так, что я искажал бы обоих! Слова Иисуса "царство Божье" я переводил бы как "нирвана" - и тогда Будда понял бы, о чем идет речь. И если бы Будда произнес "нирвана", я сказал бы "царство Божье" - и тогда понял бы Иисус.

Сейчас человечеству нужен совершенно новый взгляд. Мы слишком долго глядели на все лишь с одной стороны. В прошлом иначе нельзя было, но теперь человек повзрослел. Мои санньясины доказывают, что можно одновременно медитировать и молиться, медитировать и любить, хранить безмолвие - и танцевать, радоваться. Само безмолвие должно стать для них праздником, а веселье - тишиной. Я ставлю перед ними самую сложную задачу, какая только возникала перед учениками. Они должны соединить противоположности.

В этом слиянии любые противоположности встретятся и станут единым целым. Восток и Запад, мужское и женское, материя и сознание, этот мир и тот мир, жизнь и смерть. Все противоположности сольются в неразделимый сплав, потому что это и есть окончательная полярность - она содержит в себе все полярности.

Эта встреча породит новый тип человека по имени Будда Зорба. Вот как я называю нового человека. И всем моим санньясинам предстоит приложить все силы, чтобы добиться такой текучести и подвижности, чтобы охватить оба полюса.

Только так можно ощутить вкус целостности. А познать целостность означает познать святость. Иного пути нет.

 

Моя весть очень проста. Моя весть - новый человек, homo novus. Прежние взгляды на человека непременно относили его к тому или иному: либо материалист, либо спиритуалист, смертный или бессмертный, грешник или святой. Все опиралось на деления, расколы, различия. Человечество страдало шизофренией, расщеплением личности. В прошлом род человеческий был болен, страдал недугом, душевным расстройством. За три тысячи лет на свете произошло пять тысяч войн. Невероятно! Полное безумие! Это глупо, неразумно, бесчеловечно.

Разделяя человека надвое, мы сбрасываем его в ад. Так ему никогда не выздороветь, никогда не стать целостным. Вторая, отрицаемая сторона непременно отомстит. Она найдет пути и средства, она обязательно возьмет верх над выбранной стороной. Человек превратится в поле боя, внутри разгорится гражданская война. Вот что происходило в прошлом.

В прошлом мы создавали не настоящих людей, а человекоподобные существа. Они выглядели почти как люди, но оставались искалеченными, парализованными. Им не позволяли расцвести, достичь зрелой целостности. Они были людьми лишь наполовину, и эта половинчатость вызывала вечные муки, вечное напряжение. Такие люди не могли радоваться. Радоваться способен только целостный человек. Радость - это благоухание целостности.

Цветет только здоровое дерево. Но человек еще не расцвел.

Прошлое было мрачным и унылым. Это была темная ночь души. А подавленность всегда влечет за собой агрессивность. Если что-то подавляется, человек становится жестоким, он лишается мягкости. Так было всегда вплоть до нашего времени. Но теперь настала пора отбросить старое и провозгласить новое.

Новый человек уже не будет "тем или другим", он станет "тем и этим". Новый человек будет близок к земле и одновременно возвышен, он будет жить сразу в двух мирах. Он примет свою целостность и будет жить без внутренней разделенности, без расщепленности надвое. Его Бог не станет противостоять дьяволу, его нравственность не окажется на пути безнравственности. Он не будет мыслить противоположностями. Он возвысится над двойственностью, исцелится от шизофрении. И с появлением нового человека возникнет новый мир, потому что новый человек будет видеть мир совсем иначе. Жизнь станет совсем другой, такой жизнью люди никогда еще не жили. Человек будет мистиком, поэтом и ученым одновременно. Он не станет выбирать одно или другое, у него будет только один выбор, который и выбором тогда уже назвать нельзя, - быть собой.

Вот чему я учу: homo novus, новый человек, а не человекоподобное существо. Человекоподобность неестественна. Она рождается обществом, ее творят священники, политики, педагоги. Человекоподобные существа штампуются, производятся. Любой ребенок рождается настоящим человеком - цельным, живым, не расколотым на части, но общество тут же принимается душить его, давить в тисках, резать на куски. Ребенку говорят, что можно делать, а чего нельзя, каким следует быть и каким нет, - и целостность быстро пропадает. Ребенок начинает стыдиться ее. Он отрицает естественное, и само это отрицание губит его творческий талант. Теперь он только кусочек самого себя, а кусочек не в силах танцевать и петь. Кусочек губит сам себя, так как не понимает, что значит жить. Человекообразное существо не в силах принимать решения самостоятельно. За него решают другие: родители, наставники, политики, попы. У него отнимают право принимать решения. Они все решают, они отдают приказы, а он просто подчиняется. Человекоподобность - это рабство.

Я учу свободе. Человеку пора разорвать все оковы и вырваться из тюремной камеры. Хватит быть рабом! Человек должен стать личностью. Мятежником. А когда человек становится бунтарем... Время от время кое-кто ускользает от тирании прошлого, но это такая редкость... Иисус здесь и там, Будда здесь и там, - редчайшие исключения. Но даже они, Иисус и Будда, не могли жить полной жизнью. Они пытались, но против них было все общество.

Мое видение нового человека такою: он будет греком Зорбой и в то же время - Гаутамой Буддой. Он будет Буддой Зорбой. Он будет чувственным и духовным - материальным, пребывающим тут, в своем теле, чувствующим всеми органами чувств, наслаждающимся своим телом и всем тем, что возможно благодаря существованию тела - и одновременно глубоко сознающим, наблюдающим, созерцающим. Он будет и Христом, и Эпикуром.

Идеалом старого человека было отречение, идеалом нового станет возрождение праздника. И этот новый человек рождается уже сейчас, он придет со дня на день. Люди просто еще не заметили его. Он уже здесь. Старое гибнет, старое уже на смертном одре. Я его не оплакиваю. Я рад, что оно умирает, потому что его гибелью укрепляется новая воля. Смерть старого будет началом нового. Новый человек придет, когда старый наконец-то погибнет.

Помогите старому умереть, а новому родиться - но помните, что старое пользуется всеобщим уважением, его будет отстаивать все наше прошлое, и потому новый человек будет весьма странным явлением. Он будет настолько новым, но к нему не будут питать ни малейшего почтения. Все силы будут направлены на его уничтожение. Новое невозможно уважать, и все же это будущее всего человечества. Новому придется прокладывать себе путь.

Моя задача в том, чтобы создать поле Будды - особое энергетическое поле, где сможет родиться новое. Я - повивальная бабка, помогающая новому прийти в этот мир, где его пока не хотят принимать. Новому потребуется поддержка со стороны всех, кто понимает, кто мечтает о революции. Время пришло, наступило время родов. Самый подходящий срок, плод уже созрел. Сейчас новое уже может утвердиться, прорыв стал возможным.

Старое так прогнило, что никакая поддержка не поможет ему выжить. Оно обречено. Можно оттягивать конец, можно молиться старому, но это будет лишь отсрочка неизбежного. Новое уже в пути, и мы просто можем либо ускорить его приход, либо, наоборот, задержать. Лучше помочь ему. Если оно явится скоро, у человечества еще есть будущее - великое будущее свободы, любви и радости.

Я учу новой религии, но совсем не похожей на христианство, иудаизм или индуизм. У этой религии не будет названий. Это религия - сугубо религиозное свойство человеческой целостности.

Моим санньясинам суждено стать первыми лучиками солнца, поднимающегося из-за горизонта. Это труднейшая, почти невыполнимая задача, но именно ее невыполнимость привлекает тех, у кого еще осталась душа. Именно сложность задачи притягательна для тех, кого все еще манят приключения, у кого сбереглась отвага, ведь новый мир будет очень дерзким.

Я говорю о Будде, я говорю о Христе, о Кришне и Заратуштре, так как они - лучшее, что было, а мы должны сберечь все хорошее, что было в прошлом. Но это редчайшие исключения. Остальное человечество пребывало в рабстве, оно было сковано кандалами, разобщено и безумно.

Моя весть сама по себе проста, но воплотить ее в жизнь очень трудно. Однако чем сложнее задача, чем невыполнимее, тем больше она захватывает. А время пришло, потому что религия и наука уже потерпели неудачу. Время пришло, потому что ни Востоку, ни Западу не удалось доказать свою состоятельность. Нужен высший синтез, нужно слияние Запада и Востока, науки и религии.

Религия потерпела крах потому, что заботится о потустороннем и пренебрегает этим миром. А этим миром нельзя пренебрегать. Забывать о нем означает забывать о своих корнях. Наука ни к чему не привела, потому что пренебрегала иным миром, внутренним, а плодами пренебрегать тоже нельзя. Если пренебрегать цветками и плодами, глубочайшим центром бытия, жизнь теряет всякий смысл. Дереву нужны корни - и человеку нужны корни, а корни всегда в земле. Дереву нужно открытое небо, только так оно сможет расти, распускать листву и цвести. И лишь тогда дерево станет настоящим, лишь тогда оно приобретет смысл и значение.

Человек - это дерево. Религии ничего не удалось, потому что она говорила только о цветках и плодах. Но плоды оставались философскими, абстрактными, не получали материального воплощения. Они и не могли материализоваться, так как оставались в отрыве от земли. А науке ничего не удалось, потому что ее заботили только корни. Корни уродливы, на них цветков и плодов не бывает.

Запад страдал от избытка науки, а Восток - от избытка религии. Теперь нам нужно новое человечество, где религия и наука станут двумя сторонами единого бытия. А мостом между ними должно стать искусство. Вот почему я говорю, что новый человек будет одновременно мистиком, поэтом и ученым.

Связать науку и религию может только искусство - поэзия, музыка, скульптура. И когда мы поможем новому человеку появиться на свет, земля впервые станет такой, какой должна была быть изначально. Она станет раем. Наше тело - тело Будды, наша земля - истинный рай.