Помолодеть
Хотите помолодеть?… Кто не хочет, может выйти, оставшиеся будут слушать мой проект. Чтобы помолодеть, надо сделать следующее. Нужно не знать, сколько кому лет. А сделать это просто: часы и календари у населения отобрать, сложить все это в кучу на набережной. Пусть куча тикает и звонит, когда ей выпадут ее сроки, а самим разойтись. Кому интересно, пусть возле кучи стоит, отмечает. А мы без сроков, без времени, без дней рождения, извините. Ибо нет ничего печальней дней рождения, и годовщин свадеб, и лет работы на одном месте. Так мы и без старости окажемся… Кто скажет: «Ей двадцать, ему сорок?» Кто считал? Кто знает, сколько ей?… Не узнаешь. Губы мягкие – и все. Живем по солнцу. Все цветет, и зеленеет, и желтеет, и опадает, и ждет солнца. Птицы запели, – значит, утро. Стемнело, – значит, вечер. И никакой штурмовщины в конце года, потому что неизвестно. И праздник не по календарю, а по настроению. Когда весна или, наоборот, красивая зимняя ночь, мы и высыпали все и танцуем… А сейчас… Слышите – «сейчас»? Я просыпаюсь – надо мной часы. Сажусь – передо мной часы. В метро, на улице, по телефону, телевизору и на руке – небьющаяся сволочь с календарем. Обтикивают со всех сторон. Напоминают, сколько прошло, чтобы вычитанием определить, сколько осталось: час, два, неделя, месяц. Тик-так, тик-так. Бреюсь, бреюсь каждое утро, все чаще и чаще! Оглянулся – суббота, суббота. Мелькают вторники, как спицы. Понедельник – суббота, понедельник – суббота? Жить когда?… Не надо бессмертия. Пусть умру, если без этого не обойтись. Но нельзя же так быстро. Только что было четыре – уже восемь. Только я ее целовал, и она потянулась у окна, просвеченная, – боже какая стройная! А она уже с ребенком, и не моим, и в плаще, и располнела. И я лысый, и толстый, и бока, и на зеркало злюсь… Только что нырял на время и на расстояние – сейчас лежу полвоскресенья и газеты выписываю все чаще. А это раз в год! В детстве казалось, возьмешь ложечку варенья – в банке столько же. Ерунда! В банке меньше становится. Уже ложкой по дну шкрябаешь… И что раздражает, так это деревья. То зеленые, то желтые. И стоят, и все. Маленький попугай – крепкий тип. Гоголя помнит и нас помнить будет. Нельзя нам так быстро. Не расстраивался бы и вас не расстраивал. Но жить люблю, поэтому и хочется…
* * *
Если этот голубь еще раз так близко подлетит к моему окну, я вылечу ему навстречу, и мы полетим, оживленно беседуя, прямо в закат, в зарево, и из серых станем розовыми, a потом черными. Две точки, две домашние птицы, не умеющие добывать хлеб воробьиным нахальством. Дадут – поедим, свистнут – взлетим высоко-высоко и крепко, раз и навсегда, запомним свой дом…
Авас
Для Р. Карцева и В. Ильченко
Чувство юмора – прекрасное чувство. Оно необходимо каждому человеку. И как жаль, когда у некоторых его нет. Вот у нас в институте произошел такой случай. Есть у нас грузин, студент, по фамилии Горидзе, а зовут его Авас, и доцент Петяев, страшно тупой. Вызывает доцент этого грузина к доске и спрашивает: «Как ваша фамилия?» «Горидзе». «А зовут вас как?» «Авас». «Меня Николай Степанович, а вас?» «Авас». «Меня Николай Степанович, а вас?» «Авас». «Меня Николай Степанович! А вас?!» «Авас». Так продолжалось два часа. Он никак не мог выяснить, как зовут этого грузина. (Входит.) – Что вы смеетесь? Я тоже хочу. – Да я тут рассказываю… У нас в институте произошел такой случай. Есть у нас грузин, студент, по фамилии Горидзе, а зовут его Авас. И доцент Петяев, страшно тупой. Вызывает доцент этого грузина к доске и спрашивает: «Как ваша фамилия?» «Горидзе». «А зовут вас как?» «Авас». «Меня Николай Степанович, а вас?» «Авас». «Меня Николай Степанович, а вас?» «Авас». «Меня Николай Степанович! А вас?!» «Авас». Так продолжалось два часа. Он никак не мог понять, как зовут этого грузина. (Пауза.) – Есть у нас грузин, по фамилии Горидзе, а зовут его Авас. Зовут его так – Авас. Да, назвали его так, он не виноват. Авас. Тебя как зовут? – Степа. – Ну вот. Ты Степа, а он Авас. Он Авас, а ты Степа. Грузин Авас… – А кто Степа? – Ты Степа! А он Авас. А доцент тупой. А ты Степа. А он тупой. Вызывает доцент этого грузина к доске и спрашивает: «Как ваша фамилия?» «Горидзе». «А зовут вас как?» «Авас». (Пауза.) – Кого? – Что – кого? – Кого он спрашивает все время периодически? – Периодически? Кого спрашивает? Кто спрашивает? Грузин? – Какой грузин? – Есть у нас грузин! И доцент тупой! Вызывает он этого грузина к доске и спрашивает: «Ваша фамилия?». «Горидзе». «А зовут вас как?» Он говорит: «Грузин». То есть «доцент». То есть «грузин». Нет, грузин думал, что он спрашивает его, грузина… то есть доцента, а доцент думал, что он его спрашивает… – О чем? – О грузине. Нет, о доценте. Он говорит: «Как ваша фамилия?» «Горидзе». «А зовут вас как?» Он говорит: «Авас». Он говорит: «А я доцент». А тот говорит: «А я грузин». А доцент говорит: «А я кто?» А он говорит: «Вы тоже грузин». – Так они оба были грузины? – Вот это я не помню. Один был грузин, а другой… Степа! – Да это я Степа. – Ты Степа? А кто грузин? Грузин не знал, что он грузин… – Ему не сообщили? – Сообщили, но поздно. Он уже был Авас! – Давай еще раз! – Есть у нас грузин и доцент тупой. Страшно тупой. – А грузин? – А грузин нет. И ты тоже. Вместе с доцентом. – Ну? – Вызывает он его к доске – Авас, Авас, Авас, Авас! – А-а-а! Ну и что? – Ничего. – А чего вы смеялись?
Диета
Есть прекрасная диета. За неделю – полвеса. Для начала легко скандалите на работе, высказывая недовольство общей системой производства и не видя выхода. Вас увольняют с плохой характеристикой. Широкоизвестно изменяете жене, крича: «А как же, конечно!» Не видя выхода, она от вас уходит. Та вторая ждет ребенка, но вы от него отказываетесь, крича в суде: «Конечно. А как же!» Обильно заливаете соседей и ждете их прихода с ответным словом. Пишете письмо о плохой работе своего отделения милиции и подписываетесь полностью, к Прорываетесь без очереди сквозь толпу, называя себя инвалидом – от чего им становитесь. Затеваете ремонт. Приходите без материалов, без связей, без очереди и требуете начать ремонт, выкрикивая слово «официально». Вызываете «скорую» и вступаете с врачом в диспут, почему их не было полтора часа. Он вам о зарплате фельдшера, вы ему о всеобщей медицинской помощи. Он вам о личной заинтересованности, вы ему об успехах здравоохранения. Тут же он вас лечит и, выкрикивая слово «принципиально», вы пробиваете на телевидении этот разговор. Пробиваете, пробиваете, пробиваете и потом опять пробиваете и уже тогда начинаете пробивать там же разговор о продуктах, отталкиваясь от желудочных заболеваний и связывая его со «скорой». Пробиваете, пробиваете, пробиваете, потом еще раз пробиваете и, так не выбив пропуск у вахтера, чтобы просто подойти к зданию, идете взвешиваться. Теперь можно есть все. Вопрос в аппетите.
* * *
Он выпил – и с его точки зрения дела у всех пошли лучше. Еще выпил – оживились лица. Добавил – все захохотали. Еще чуть – все пустились в пляс. Жаль, не видел, чем все кончилось. Рухнул к чертовой матери.
|
