Зима 95-го

 

При таком состоянии ни ходить, ни сидеть, ни лежать нельзя. Можно только беспокоить людей. Либо водить чернилом, оставляя бессмысленные, путаные следы, называемые почерком. А ведь все ясно. Или: возможно, все ясно. Опять непобежденным не ушел. Снова не разглядел сквозь тучи. Машины, конечно, едут, но спроси их куда, и я уверен, кроме оскорблений… Один трамвай, как старый большевик, знает…

Это непонятное, пасмурное время без еды, воды, любви и солнца у нас называется зимой 1995 года. Люди по-прежнему движутся в разные стороны, но печально и без видимых причин. Среди них есть и уважаемые, а все равно, движутся без деловитости. Что-то произошло. Природа тебе шепчет, и ты шепчешь природе.

– Природа, – шепчешь ты.

– Что? – шепчет она.

– Природа, – шепчешь ты.

– Что? – шелестит она.

– Что-что? Неужели здесь такое место? И чтобы ты ни делал? И чтобы все ни делали?… Природа?…

– Что?

– Что-что?… Я же спрашиваю.

– А я и отвечаю.

– Чушь ты отвечаешь. Послушай, у нас даже солнце стягивает к себе тучи.

– Разберетесь.

– Нет! Люди сами разобраться не могут. Чем их больше, тем хуже. Эта задача для одного, чтоб вывести их из этого гиблого места. А тут еще снег. А снег всегда внезапен. И даже снег, который всюду покрывает, у нас покрыть не может. И это называют зимой 95-го. Когда же будет хорошая погода?

– Когда жизнь наладится.

– Это когда же?

– По погоде и узнаешь.

 

Метро

 

(Музыкальный вагон. Три солиста, хор, торможение, разгон.)

ДЕВУШКА. Молодой человек, уступите место бабушке. Как вам не стыдно. Ей лет 70. Садитесь, бабушка.

БАБУШКА. Не хочу я садиться. Чего вы за меня выступаете. Семьдесят, семьдесят, вам какое дело.

ХОР. Чего действительно тут.

ДЕВУШКА. Как вам не стыдно, бабушка, вы лее меня ставите в неловкое положение. Садитесь – встань – садитесь!

БАБУШКА. Не хочу садиться. Пусть сидит, зачем ты затеваешь?

ХОР. Чего рвешься? Чего маешься? Пусть сидит.

ДЕВУШКА. Как вам не стыдно. Старушке семьдесят, больная, он молодой балбес. Ему стоять и стоять, а ей там что осталось. Садитесь – встань – садитесь.

БАБУШКА. Почему больная? Почему семьдесят? Сколько мне осталось? Вам какое дело? Я прекрасно себя чувствую. Больная ты. Сидите!

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. И за балбеса могу приварить.

ДЕВУШКА. Как тебе не стыдно, почему ты сидишь. Садитесь – встань – садитесь!

БАБУШКА. Не сяду я и все. Не сяду!

ХОР. Ты откуда такая взялась? Ты где такая родилась?

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Не встану я. Не встану.

(Поезд тормозит.)

ДЕВУШКА. А вам, бабушка, должно быть стыдно. О вас заботятся, вам предлагают, а вы бессмысленно уперлись, как баран, дура, позор, подонки все!

ХОР. Что она хочет? Кто она такая?

(Поезд разгоняется.)

БАБУШКА. Не сяду, не сяду я.

ДЕВУШКА. Как вам не стыдно. Садитесь – встань – садитесь. Какой кошмар. Вы все ставите меня в неловкое положение.

ХОР. Я бы тебя поставил. Ох, я бы тебя поставил именно в неловкое… Да народ кругом. Сиди, пацан, сиди!

(Поезд тормозит.)

ДЕВУШКА. Мы же пишем, мы же боремся, мы призываем.

ХОР. Сиди, пацан, сиди.

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Не встану я. Не встану.

ДЕВУШКА. Как вам не стыдно. Мы пишем, пишем…

(Поезд разгоняется.)

ХОР. Сиди, пацан, сиди.

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Не встану я. Не встану.

ДЕВУШКА. Как вам не стыдно, мы пишем, пишем…

БАБУШКА. Не сяду я, не сяду.

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Не встану я, не встану.

ДЕВУШКА. Как вам не стыдно. Мы же пишем, пишем.

(Поезд разгоняется.)

ХОР. Сиди, пацан, сиди.

И представляешь, все проехали свою остановку.