ФАЛЬШИВЫЕ БРАТЬЯ

 

Я называю фальшивыми братьями тех, кто обрекает почтенную корпорацию банкротов на презрение публики. Одни из них вызывают негодование, другие насмешку. Я не включаю в эту категорию трансцендентов, похищающих миллионы, — эти неизменно респектабельны и не компрометируют всю корпорацию; к крупному вору прицивилизации никогда не относились с презрением, зато мелкие воры — верные люди для виселицы, и если они возбуждают общественное мнение против мошенничества и мелких банкротов, то становятся недостойными допуска их в корпорацию и заслуживают названия фальшивых братьев.

33) Банкротство мошенническое свойственно мелким прохвостам, которые при банкротстве совершают такие непристойные мелкие кражи, что соседи поговаривают о том, чтобы их повесить. Хищение 100 000 талеров не вызвало бы таких разговоров, но кража 100 талеров уже наводит на мысль о виселице, что, впрочем, для мошенника не опасно, так как братство банкротов не дает своего коллегу в обиду; правосудно скоро сочло бы себя вправе перейти от мелких воров к крупным, что было бы очень неприятно для тех, кто действовал по великим принципам и после «честного» банкротства нашел свое место в хорошем обществе.

34) Банкротство висельника — такое банкротство, при котором Герой, кроме гнусных подлостей, совершает еще и подлости по-ученому, например, обкрадывает самого себя и затем пускает в ход сентиментальную тактику.

Скапен, мелкий лавочник, устраивает жалкое банкротство, всего на 40 000 франков*; он утаивает 30 000 франков, составляющих чистую прибыль операции; затем он преподносит кредиторам остаток, 10 000 франков. Когда его спрашивают о дефиците в 30 000 франков, он отвечает, что не умеет вести бухгалтерские книги, подобно крупным торговцам, и что его постигла «неудача». Вы полагаете, что Скапена накажут как мелкого вора, укравшего лишь 30 000 франков? Но разве кредиторы не знают, что если вмешается в дело правосудие, оно проглотит оставшиеся 10 000 франков за один лишь завтрак? А когда эти 10 000 франков будут израсходованы, все еще ничего не будет решено. А если добиваться, чтобы Скапена повесили, то придется, пожалуй, выложить на это еще 10 000 франков, и неизвестно, что из этого получится. Следовательно, уж лучше взятьскромную сумму в 10 000 франков, чем потерять ее, да еще столько же выложить сверх того. Скапен, через своего нотариуса, пускает в ход этот аргумент, и, таким образом, сам банкрот угрожает своим кредиторам правосудием. И чего ради кредиторам Скапена неистовствовать против него? Одни думают последовать его благородному примеру, другие уже опередили его в карьере, атак как волки друг друга не пожирают, Скапен скоро находит некоторое число готовых подписать, что они согласны с его предложениями; одни подписывают из страха перед вмешательством правосудия, другие остаются непреклонными, говорят, что пожертвуют всем, чтобы отправить мошенника на галеры. Тогда Скапен направляет к ним свою жену и детей, которые хорошо заученным воем вымаливают пощаду; таким путем Скапен и его нотариусы собирают в течение нескольких дней большинство подписей, после чего смеются над колеблющимися, которые больше не нужны. Над их яростью потешаются, Скапен отвечает заискивающими словами, подобострастными поклонами и после счастливого исхода первого банкротства уже обдумывает новое.

36) Банкротство с бегством практикуется в больших городах мелкими арендаторами, которые бесшумно скрываются при приближении срока платежа, увозя под

* У Фурье здесь и ниже: «ливров».

покровом ночи свой жалкий скарб. Этот вид банкротства очень распространен среди ткачей шелка в Лионе; сюда следует причислить также всех франтов и франтих, которые заказывают себе в ресторане, у портного и сапожника все самое лучшее и очень сговорчивы насчет цены, так как намерены заплатить лишь красивыми словами и скрыться, как только кредиторы начнут им досаждать.

Этот забавный вид банкротства показывает корпорацию в плохом свете. Когда злословят о человеке, который обманул двадцать мелких лавочников, легко привыкают злословить и о человеке comme il faut*, разорившем своим банкротством двадцать семей, а такие критические вольности нужно подавлять, чтобы не поколебать того уважения, которым пользуются честные банкроты — «друзья торговли».

36) Банкротство насмех — это банкротство мелкого лавочника, который объявляет себя несостоятельным in optima forma**, совсем как влиятельные и могущественные банкиры, и предлагает своим кредиторам не более пяти процентов. Такого рода банкротство устроил, в числе прочих, один актер в Лионе, превосходный в комических ролях и за это очень любимый публикой. Он предложил своим кредиторам, с соблюдением всех правил, сумму в три процента. Некоторые возмутились и хотели послать к нему судебного пристава, но он мистифицировал правосудие, подобно тому, как делал это на сцене в «Адвокате Пателепе», и вся публика была на его стороне. Его банкротство было весьма забавной комедией из нескольких великолепных сцен. Сколько кредиторы ни неистовствовали, публика высмеяла их, как Гийома в «Адвокате Пателепе».

Я дал здесь беглый обзор всех этих определений. Однако мой список так не полон, что его следует рассматривать лишь как набросок, к которому каждый может добавлять недостающие типы***. А таких примечательных типов встречается масса. Всего несколько дней тому назад парижские газеты приводили блестящий случай банкротства некоего Y, который с какими-нибудь 10 000 франков учредил широко разрекламированное агентство, назвав его, кажется, бюро для возрождения торговли или другим каким-либо но менее громким титулом, и таким путем выудил у нескольких ротозеев миллион, который он оплатил, как обычно, хорошим банкротством. Одним словом, приведенное мной число различных видов банкротств легко можно удвоить.

VII ВЫВОДЫ ****

Если принять во внимание, что банкротство — только одна из тридцати шести характерных особенностей торговли, то довольно трудно себе объяснить, почему этот столь обильный источник преступлений, этот механизм торговли до сих пор не был подвергнут анализу в наш век, так решительно выступающий против преступлений всех классов общества и предающий гласности даже преступления королей и пап.

Если прочесть этот свод грязных купеческих проделок, то сейчас же напрашивается вопрос, каким образом век, называющий себя другом возвышенной истины, мог совершенно серьезно увлечься торговлей, которая вся строится на обмане, под тем предлогом, что без торговли нельзя обойтись; выходит поэтому следует покорно мириться и с

* — порядочном.

** — по всей форме.

*** В начале и в; конце данного абзаца Энгельс несколько перефразировал текст Фурье.

**** у Фурье: «Выводы о банкротстве».

мошенничеством и воровством, вроде тех, которые мы перечислили в одном лишь виде преступлений торговли — в банкротстве.

Закончим, однако, нашу тему о банкротстве.

Поговорка, что правосудие карает только мелких воров, в области торговли оказывается ложной. Банкрота, даже самого мелкого, спасает от судебных преследований покровительство самих же торговцев. Это видно было при рассмотрении последней категории (фальшивых братьев)* — этих банкротов в миниатюре.

Тщетно было бы приводить случаи наказания нескольких злостных банкротов; девяносто девять отделываются счастливо, а если сотый терпит неудачу, то это наверняка глупец, не умеющий вести интригу, ибо ныне эта операция настолько верная, что уже давно забыли о старых мерах предосторожности. Прежде банкрот спасался бегством в Триент, Льеж или Каруш. Но со времен возрождения 1789 г. этот обычай отпал. Каждый устраивает теперь банкротство в семейном кругу. Дело подготовляется спокойно, а когда наступает крах, банкрот отправляется на месяц за город, к родным и друзьям, а тем временем нотариус все улаживает. Через несколько педель виновник снова появляется, и публика настолько привыкла к этой истории, что рассматривает ее как милую шутку; это называется «разрешением от бремени», и говорят весьма хладнокровно: «Такой-то опять появился, он только что оправился после родов».

Я заметил, что банкротство — единственное социальное преступление, которое носит эпидемический характер и против волн увлекает честного человека на путь мошенника. Если прибавить к банкротству биржевую игру и многие другие подлости, то станет ясно, что я был прав, утверждая, что никогда люди эпохи цивилизации не совершили столько политических нелепостей, как с тех пор, как они предались торговле. Философы, мечтающие лишь о всяких противовесах и гарантиях, ни разу не подумали о том, чтобы добиться для общественного организма той гарантии, какую правительства требуют, довольно предусмотрительно, от своих агентов фиска! Государь обеспечивает себе добросовестность своего сборщика податей посредством денежного залога и перспективой неизбежного наказания, если он осмелится поставить на карту или растратить государственные деньги. Почему нам не приходится видеть, чтобы сборщики государственных денег присвоили себе доход от налогов и заявили правительству в жалобном послании: «Тяжелые времена, критические обстоятельства, прискорбные случал и прочее, одним словом, я объявляю банкротство, несостоятельность или называйте это, как хотите. В вашей кассе должно содержаться десять миллионов; предлагаю вам из нее половину, пять миллионов, с выплатой в течение пяти лет. Пожалейте несчастного сборщика; сохраните за мной ваше доверие и управление вашей кассой, иначе я не смогу вам выплатить и половины, которую сейчас предлагаю; но если вы оставите за мной должность и доходы, я постараюсь честно выполнить свои обязательства, т.е. угостить вас вторым банкротством, как только касса опять наполнится».

Таково вкратце содержание всех писем объявивших себя несостоятельными должников. Сборщики податей не следуют этому примеру только потому, что, как им известно, никакая философская теория не может защитить их от наказания, от которого банкрот укрывается под сенью принципа: предоставьте торговцам полную свободу, не требуя гарантии против их козней.

* Слова в скобках добавлены Энгельсом

 

КОНЕЦ.

 

 

И так мы видим, что на заре становления капитализма, в эпоху первоначального накопления капитала разнообразное жульничество и мошенничество составляло кастовую тайну обогащения одного народа – евреев. Сегодня ею обладает и использует любой народ или национальность, которые вкусили отравы своекорыстия. Массовое жульничество сегодня не есть монополия одних лишь евреев. Это есть ПОЛИТИКА всех государств, так как экономической основой их существования является капиталистический способ производства. Более того, в силу особенностей исторического, развития, характера социально-экономического положения и места в политических играх «сильных и слабых» государств, универсальному жульничеству евреев некоторые народы противопоставили им свое национальное жульничество с теми же приемами мошенничества и с национальным колоритом – итальянский фашизм, германский национал-социализм и т.д. Когда Б. Муссолини или А. Гитлер по молодости начитались различной социальной литературы, они симпатизировали идеям социализма, они были социалистами. Но когда жизнь им постоянно преподносила уроки еврейского жульничества, они трансформировались в фашистов, ибо подобно порождает подобное. Сионизм – мать всех фашистов! Сегодня эта зараза все сильнее и сильнее засасывает народ РФ. В какой мере капиталистические отношения все сильнее и сильнее опутывают гражданское общество РФ, в такой же мере все сильнее проявляется российский фашизм. Откровенные идеологи многонационального российского фашизма, сторонники КОБ, различные почитатели премудростей «геополитики» дружно льют сегодня воду на мельницу российского фашизма, питают его своей идеологической белибердой.

Тот, кто в СССР прятал произведения социалистов-утопистов, кто давал их в усеченном виде, делал все для того, чтобы никто не понял марксизма, чтобы рано или поздно можно было породить фашистскую заразу и в Советском Союзе.