Заключения и следствия XII главы

На протяжении всей этой книги мы стремились объяснить общую покупательную силу денег, а не покупательную их силу в отношении каких-нибудь отдельных товаров или групп товаров. Проблема повышения “стоимости жизни” есть частью общая проблема покупательной силы денег и частью специальная проблема цен на пищевые продукты, одежду и на другие предметы “существования”. Обсуждение этой специальной проблемы не входит в нашу задачу. Но случается так, что специальные изменения стоимости жизни очень малы в сравнении с общим изменением цен. Во всяком случае, это верно для оптовых цен на пищевые продукты. Index number цен на пищевые продукты поднялся между январем 1909 г. и мартом 1910 г. со 122,6 до 130,9, между тем как общие оптовые цены возросли с 124,0 до 133,8; это значит, что специальные цены на пищевые продукты возрастали приблизительно ровно с общей повышательной волной цен. Поскольку здесь наблюдается некоторая разница, то она заключается в том, что цены на пищевые продукты возросли несколько меньше, чем общие цены. Приведенные здесь общие цены являются только оптовыми ценами и не включают заработной платы и ценных бумаг, но включение этих элементов, согласно статистическим данным, приведенным до 1909 г., и отчетов рынков после этого времени не дали бы существенного изменения результата.

Из этого мы заключаем, что “рост стоимости жизни” не представляет собой специального движения цен ни на пищевые продукты, ни, вероятно, других частных цен, а является только частью общего движения цен. Стоимость жизни повышается наравне с общей повышательной волной цен всякого рода. Приведенные выше данные указывают, что специальные изменения в спросе или предложении отдельных видов товаров или незначительны или совершенно отсутствуют. Поэтому вздорожание стоимости жизни просто отражает общее падение покупательной силы денег. Эти замечания приложимы не только к месяцам начиная с января 1909 г., но и назад, к 1908 г. Ранее 1908 г. цены на пищевые продукты движутся несколько неправильно по сравнению с общими ценами, но в целом удерживают приблизительно одинаковый темп с 1897 до 1909 г.

Нижеследующая таблица дает некоторые дополнительные выводы из нашего исследования периода 1896 - 1909 гг.

Из рассмотрения столбца 2 мы видим, что количество депозитов (М') возросло не только абсолютно, но и по отношению к количеству денег (М), изменяясь то немного больше, чем втрое, то немного меньше, чем вчетверо, в сравнении с количеством денег в обращении. Цифра для года паники, 1907-го, была наивысшей, кроме одной, а понижение в следующем году было наибольшим понижением во всей таблице.

Столбец 3 показывает “действительную скорость” обращения денег, основанную на принципе, что общая работа обмена, даже если она выполнялась чеками, была в действительности несомненно работой денег. Она есть просто частное, полученное от деления общей выполненной работы обмена на общую сумму денег в обращении ив банках.

Мы замечаем, что эта действительная скорость обращения денег, или их производительность в выполнении обменов, повысилась приблизительно на 50%. Ее рост был прерываем случайными понижениями, но все они были незначительны в сравнении с падением, последовавшим за кризисом 1907 г.

Столбцы 4 и 5 дают ответ на наиболее спорный вопрос об относительной важности чековых сделок (M'V') и денежных сделок (MV) - вопрос, которому многие авторы, в том числе проф. Kinley, уделяли много внимания. Мы находим, что в 1896 г. около 14% всех торговых сделок в Соединенных Штатах были совершены посредством денег, а в 1909 г. таких сделок было только около 9%. Другими словами, чековые расчеты в 1896 г. равнялись 86% общей работы обмена, а в 1909 г. - приблизительно 91%.

Эти цифры дают, кажется, впервые достаточно точные определения относительного значения чековых и денежных сделок. Относительная роль, которую чеки играют в коммерческой жизни страны, существенно увеличилась. Господствующее впечатление, что чековые операции составляют 9/10 сделок, также находит подтверждение.