С. В. Ешевский 3 страница

Таково было участие сравнительного изучения права и сравнительного языкознания в возбуждении и решении чисто исторических вопросов. Можно бы долго остановиться на подобном же участии со стороны исследований в области религиозных верований, истории литературы и истории искусства. Даже скромные, мелочные, по-видимому чисто археологические исследования принесли свою долю в общую складчину, если можно так выразиться. Саксонский антикварий и этнограф Клемм, исследуя специально историю древнейшего оружия и орудий, дошел наглядно до убеждения, что и тут, в выборе и употреблении тех или других материалов для приготовления орудий, в придании им той или другой формы, человек следовал известным общим законам, одинаковым и для дикаря лесов Германии и Скандинавии, и для дикаря Америки и Африки. В его богатом этнографическом собрании, находящемся в Дрездене, древнейшие оружия и орудия расположены не по местностям и племенам, которым они принадлежали, а в хронологической последовательности их изобретения и усовершенствования, начиная от камня, заостренного или округленного самой природой, и употребленного человеком как первый топор или молот, до более совершенных орудий из железа и стали. Боевая секира древнего мексиканца или островитянина Тихого океана лежит рядом с топором, вырытым из тех могил, рассеянных по Германии, которым немецкое простонародие дало загадочное название Hunengraber, Hunensteine, и часто самый привычный глаз не вдруг отличит их одну от другого.

Развиваясь совершенно самостоятельно и независимо одна от другой, преследуя каждая свои частные, специальные цели, все науки, имеющие предметом человека и его деятельность, своими результатами невольно приходят в соприкосновение одна с другой, доходят до выводов, близких между собой, до вопросов, равно интересных для всех их, с одинаковой настойчивостью требующих себе разрешения. Соединенные усилия этих наук, бывшие следствием не заранее задуманного плана, преднамеренной мысли, общей им всем, а естественного хода в развитии каждой из них, выяснили уже многое. Благодаря им открылось, что право, язык, верования, искусство не суть произведения каких-нибудь случайных причин, что в их развитии существуют известные, неизбежные законы, открылось много общего в развитии народов, по-видимому совершенно различных, не входящих никогда на памяти истории в близкие сношения между собой, которыми могло бы объясниться это общее, как заимствование. Аналогия, сходство, иногда доходившие до полного тождества, обнаружились там, где всего менее можно было их подозревать. Но вместе с этим общим выяснилось и частное отличие, племенные и народные особенности. Человечество открылось сознанию не только как безразличная масса, развивающаяся всюду и всегда одинаково: в нем выяснились, напротив, частные, можно сказать, почти индивидуальные особенности, более или менее резко отличающие одно племя от другого. Разнообразные и разносторонние исследования показали, что человечество распадается на отдельные группы, отличающиеся одна от другой не одними внешними признаками, которые, разумеется, прежде всего и уже издавна бросались в глаза каждому, но и некоторыми особенностями в своей нравственной, духовной природе, особенностями характера, склада ума.

При помощи исследований, направленных с разных сторон на изучение человеческой природы, племена, делавшиеся их предметом, оказывались в более или менее близкой связи одно с другим, сами собой группировались по внутреннему сходству своей природы. Одним словом, в то же время, как замечалось взаимное сходство, аналогия, еще резче, быть может, выступили наружу не только особенности, отличающие одну группу человеческих племен от других, но и характеристические особенности отдельных племен, принадлежащих к одной и той же большой группе. Многих вопросов не могли решить, хотя бы и соединенными, дружными усилиями, названные мною науки. Они обнаружили только, с одной стороны, замечательную устойчивость племенного характера, несмотря на исторические судьбы этого племени, хотя, с другой стороны, они же доказали, что эта устойчивость далека от неподвижности, что изменение внешних условий, столкновения с другими народами, знакомство с чуждыми верованиями и с чуждой цивилизацией имеют сильное влияние на видоизменение племенного характера. Как далеко идет эта изменяемость или как крепка эта устойчивость, другими словами, представляют ли племенные группы особенные постоянные типы, доступные изменению лишь в известных пределах, или самое разнообразие их есть следствие более или менее случайных условий, временное следствие известных обстоятельств и несущественно само по себе; говоря еще яснее, вопрос о том, составляют ли эти разнообразные группы только части единого по природе и призванию человечества, или же каждая из них составляет особое целое, не менее отличное от других групп, как отличны один от другого виды животного царства - эти вопросы, неразрешимые ни для истории, ни для других наук, с нею соприкосновенных, могли быть решены только естествоведением, хотя их разрешение было делом первой важности для истории, хотя самое значение истории, как науки, до некоторой степени завиело от этого.

Действительно, первые попытки научной классификации рода человеческого по группам принадлежат естественной истории. Первый опыт распределения рода человеческого на отдельные группы научным образом принадлежит известному гёттингенскому профессору, Блюменбаху *,

[* Впрочем еще до Блюменбаха были некоторые опыты разделения человеческого рода на группы. Так неизвестный писатель предложил в Journal des Savants 1684 г. первый опыт разделения человечества на 4 группы. К первой отнес он всех европейцев за исключением лапландцев, восточных азиатцев, северных африканцев и все племена Америки; ко второй племена Африки; к третьей остальные племена Азии и островов; к четвертой Лапландцев. Известно также деление Линнея на 5 групп.]

еще в 1775 году издавшему свою докторскую диссертацию «De generis humani varietate nativa», за которой следовали другие труды, доставившие ему общеевропейскую известность. В основу его деления легло не только различие в лицевом угле, замечаемое уже и прежде между различными породами, но различие всего черепа. Блюменбах предложил известное деление рода человеческого на пять пород (кавказскую, или европейскую - белую; монгольскую - желтую; эфиопскую - черную; американскую - красную и малайскую). Знаменитый Кювье предложил новое деление. Он не ограничился одними физическими особенностями, но старался, где было можно, брать во внимание и подметить особенности, существующие в духовном и нравственном характере народов, а также сходство или различие в языках. Кювье принял только три главные группы в человеческом роде, именно - группу кавказскую или белую, монгольскую, am желтую и эфиопскую, или черную. Две последние породы Блюменбаха были в его глазах только переходными формами между этими тремя главными. Деление французского натуралиста Ласепеда, принимавшего пять главных пород, представляет некоторые отличия от систем Блюменбаха и Кювье, как по распределению племен, так и по некоторым названиям (кавказско-арабо-европейская, гиперборейская, монгольская, эфиопская и американская; малайская группа Блюменбаха и все племена пятой части света отнесены Ласепедом к монгольскому племени); но Ласепед принимает за основу деления те же признаки.

Особенную важность имеют исследования англичанина Причарда, посвятившего много труда и времени работам над этнографией и издавшего большое сочинение под заглавием «Естественная история человека». Причард, основываясь на более резко выдающихся особенностях формы и строения человеческого тела принимает 7 главных групп или, как он называет, 7 главных разновидностей человечества. 1) Индо-атлантическая или иранская, занимающая почти сплошь все пространство от Индии до Атлантического океана. Она отличается от других групп некоторыми особенностями строения тела, в числе которых правильный овал лица без выдающихся скул или челюстных костей, занимает первое место. Совершеннейшим представителем этого типа были древние греки. Что касается до цвета кожи этой группы, то он переходит все оттенки от совершенно белого до самого смуглого, почти черного. 2) Турансная отрасль (монгольское племя Кювье). Отличительный признак - развитие скул, отчего лицо кажется очень широким и угловатым. 3) Американские племена, за исключением эскимосов. Для племен этой отрасли Причард затрудняется найти общий им всем характеристический признак, хотя у большей части из них глубоко впалые глаза и сильно развитые скулы, не придающие, впрочем, лицу той угловатости, которая отличает лицо племен туранской отрасли. 4) Готтентоты, по строению тела более всего близкие к калмыкам, племени туранской отрасли, но отличающиеся от них волосами, похожими на шерсть. 5) Негры, кроме черного цвета кожи и шерстовидности волос, отличающиеся от других отраслей сильным развитием скул, но не вбок, как у туранской отрасли, а вперед, и выдающимися челюстями. 6) Шестая группа заключает племена под именем Negritos или Рариа, обитающие на некоторых островах Южного океана и на юго-востоке Азии, чернокожие, с шерстовидными волосами, до сих пор еще мало исследованные; наконец, 7) также еще не совсем хорошо известные Alfurus, или темнокожие, с гладкими волосами, племена живущие во внутренности Молукских и на других юго-восточных и австралийских островах, а также и другие племена Австралии и островов Южного океана. Из этих опытов систематической классификации, принадлежавших ученым, слишком известным добросовестностью и тщательностью исследований, имевших в виду чисто научные интересы и цели, помимо посторонних соображений, видно уже до какой степени велики были трудности этой классификации, как трудно было установить научным образом внешние признаки, которые можно было бы принять за основу деления, и как возможны были противоречия и разногласия в этом делении, как велика была доля произвола, независимо от желания исследователей. Заметим, что все названные исследователи приступали к делу без заранее принятой мысли, без заранее предположенной цели, которой они желали бы достигнуть. Все они, кроме того, сходились в основном положении и конечном выводе, именно в признании первоначального единства рода человеческого, а Причард кроме того принадлежит к самым горячим приверженцам теории о единстве происхождения всего человечества. Если было так трудно классифицировать на основании физиологических признаков отрасли, идущие от одного и того же корня, то эти трудности сами собой должны были еще усилиться в случае, если бы исследователь задумал определить те первоначальные группы, из которых развилось современное человечество, предполагая исконную раздельность этих первоначальных групп, возникших независимо одна от другой. Действительно, какую бы физиологическую основу деления ни принимали исследователи, всегда до сих пор оставалось довольно значительное число племен, к которым не совсем прилагалась эта основа, которые представляли классификатору иногда почти неодолимое затруднение в том, отнести ли их к какой-нибудь определенной группе или же составить из каждого из них особую группу, увеличивая таким образом число первоначальных групп и иногда отнимая от принятой основы деления ее всеобщность, потому что она не всегда оказывалась приложимой к некоторым племенам. Число групп, принимавшихся за первоначальные типы, увеличивалось поэтому при каждом новом пересмотре существовавших прежде делений и увеличивалось довольно произвольно.

Особенно ярко обнаружился этот факт в делениях тех исследователей, которые не признавали первоначального единства человеческого рода. Вирсей *,

[ * Histoire naturelle du genre humain. 1801.]

первый давший полигенизму (учение о различном происхождении отдельных групп человеческих) научную форму, признавал только 2 первоначальных вида (Species, especes) человеческого рода, делившиеся каждый на 3 породы. Через 24 года Бери Сен-Венсан уже признавал этих видов 15; через год Desmoulins **

[** Histoire naturelle des races humaines du Nord de I Europe, de I Asie boreale et de I Afrique australe. d apres les recherches speciales d antiquite, de phisiologie, d anatomie et de geologic, appliquees a la recherche des anciens peuples, a la science ethnologique, a la critique de 1 histoire etc. 1826.]

прибавил еще один новый вид. Чтобы не оставлять европейской почвы, на которой первоначально родились и начали формулироваться эти теории, я укажу на новое сочинение бернского профессора Макса Перти (Grundzuge der Ethnographic, 1859), который представляет новый опыт систематической классификации человеческого рода. Он признает три основные первоначальные группы: 1) арийско-океаническую, подразделяющуюся на 10 отраслей, 2) турано-американскую с 3 подразделениями, и 3) африкано-австралийскую, которая распадается на две группы: а) собственно африканскую с 3 еще подразделениями и b) индийско-австралийскую с 2 главными подразделениями.

Еще большая дробность и больший произвол является у американских исследований, у которых всего более встретило сочувствия учение о различном происхождении племен, на которое делится человечество. Один из первых основателей американской школы полигенистов, Мортон, делит человеческие группы на 22 семейства, которые делятся в свою очередь на многие виды ***.

[*** Мортон (Samuel George, 1799-1851), ирландского происхождения, получил первоначальное образование в Америке в Пенсильванском университете. Потом, будучи уже членом филадельфийской академии естественных наук, он выслушал курс в Эдинбургском университете и путешествовал по Италии и Швейцарии. С 1826 г. он был одним из известнейших медиков в Филадельфии. Его собрание черепов едва ли не самое огромное из существующих. Во время передачи этой коллекции, после смерти собирателя, в академию, она состояла из 88 костяных голов гадов и рыб, 271 черепа птиц, 289 черепов млекопитающих и, наконец, из 918 человеческих черепов, не считая 50, бывших тогда еще на пути. В 1857 г. число черепов человеческих было около 1035. Результатом его исследований была Crania Americana. Phil. 1839. Мортон принимает22 фамилии или группы: 1) кавказцы, 2) германцы, 3) кельты. 4) арабы. 5) ливийцы, 6) жители Нильской долины, 7) индусы, 8) монгаш, 9) татары, 10) китайцы, 11) индо-китайцы, 12) полярные племена, 13) малайцы, 14) полинезийцы, 15) негры, 16) кафры, 17) готтентоты, 18) океанийские негры, 19) австралийцы, 20) альфурус, 21) американцы и 22) толтеки. Мортон вступил в соотношения с Глиддоном, североамериканским консулом в Каире, который доставил ему коллекцию черепов из Нильской долины, и с 1842 г., возвратившись в Америку, сделался его постоянным сотрудником. Результатом их общих занятий были: Crania Aegyptica, 1844. В 1846 г. Мортон издал свои исследования об этнографии и археологии американских туземцев и, в 1847 г., сочинение о гибридах животного и растительного царств, применительно к вопросу о единстве человеческого рода. Смерть помешала ему закончить свой последний труд, «Основания этнографии», которого отрывок напечан Нотгом и Глиддоном в Types of Mankind. Phif. 1854.]

Глиддон принимает уже 150 фамилий. Эти дробления дошли до того, что американские полигенисты пришли, наконец, к мысли, что каждое племя сотворено или родилось отдельно. Даже там, где родство и единство происхождения известных племен считалось делом доказанным полным согласием показаний со стороны истории, лингвистики и самого естествоведения, полигенисты готовы видеть полное различие, отсутствие всякой родственной связи, и Нокс с торжеством сравнивает облик русского крестьянина с физиономией греческого горца, чтобы убедить, что они не могут происходить от одного корня. Он не останавливается перед смелостью, новизной и неожиданностью выводов, и сам так определяет цель своего сочинения: «Цель этого труда - показать, что так называемые нами европейские породы различаются одна от другой так же резко, как негр отличается от бошмена, кафр от готтентота, краснокожий индиец от эскимоса и эскимос от баска». Каждое из этих племен является ему, как особый вид, возникший совершенно независимо. Дальше этого трудно идти в полигенизме или, идя этим путем можно доказать, на основании таких же внешних признаков с равным успехом, что высший класс лондонского населения, и в особенности аристократический круг, сотворен совершенно отдельно и самостоятельно от низших классов того же лондонского населения, потому что, сравнивая лицо и телесное телосложение с физиономией и телом лондонского пролетария, мы будем поражены их различием, конечно, не менее, чем при сличении портрета русского мужика с портретом греческого горца. Как ни поразительны подобные выводы и убеждения, их явление объясняется самим свойством поднятых вопросов, трудностью их окончательного разрешения при современном состоянии наук и сбивчивостью основных понятий, неопределенностью и неустановленностью некоторых определений, не говоря уже об отсутствии точных наблюдений, о малом еще знакомстве с некоторыми данными *.

[* Только этим может объясниться можество разнообразных систем и разделений человеческого рода на племенные группы. Кроме указанных систем, замечу еще разделение: Мальтбрюна на 16 групп, Лессона на 6 пород с 32 подразделениями, Альфреда Мори на 8 групп, Пикеринга на 4 с 11 подразделениями. Не менее разнообразны и системы разделения, основанные исключительно на особенностях формы и объема черепов. Достаточно указать на деление Ретциуса (Muller`s Arch. 1845), Цейне (uber Schadelbildung zur festern Begrund. d. Menschenrassen. Berlin, 1846), Гушке и других.]

Отличительным признаком, по которому можно судить о родственном или чуждом друг другу происхождении различных племен, должны служить их физические и физиологические особенности. Действительно, мы не только замечаем более или менее резкое, бросающееся в глаза, отличие физического типа у различных племен, но и замечательную устойчивость в сохранении раз уже сложившихся, выработавшихся племенных типов, несмотря на историческую судьбу этих племен. Не говоря уже о таких резих противоположностях, которые представляют между собою негр и европеец, житель Китая и краснокожий туземец Северной Америки, финн и малаец, различие племенных типов довольно резко бросится в глаза даже между племенами, принадлежащими к одной группе, близкими одно к другому и по своей натуре и по местности. Трудно не отличить с первого взгляда англичанина от француза, немца от итальянца. В одном и том же народе противоположности между населением различных областей бывают иногда резче, чем противоположности между различными народами. Укажу на довольно резко бросающееся в глаза отличие овернского типа от господствующего в других областях Франции. Но если некоторые типические особенности так наглядны, по-видимому, для самого поверхностного наблюдения, это не значит еще, чтобы они легко могли служить основой для этнографического деления. Напротив, приняв их одни в основу классификации, встретим по необходимости многочисленные затруднения. Цвет кожи, волоса, лицевой угол, объем и форма черепа и другие особенности, принимаемые за основание деления, никогда, однако же, не оказывались совершенно удовлетворительными для достижения предложенной цели; на основании их ни один классификатор не мог еще распределить племена по отдельным, резко отличающимся одна от другой, группам. Всегда оставались некоторые племена, в которых соединялись типические признаки по крайней мере двух главных групп и которые казались как бы переходом от одной к другой, или племена, которые исследователь затруднялся причислить к какой-нибудь из установленных им групп. Физиологические признаки, очень важные для определения родства одного племени с другим, оказывались иногда недостаточными для того, чтобы на них установить различие. Затруднение в классификации встречается даже в тех племенах, которые, по-видимому, более всего отличаются резкими особенностями, но которые не всегда соединяются в одну группу с другими, по-видимому, однородными племенами. Что может быть резче особенностей африканской черной группы? За исключением северной части Африки, она, кажется, распространена сплошной массой по всему африканскому материку, и однако же далеко не все племена чернокожие можно отнести к этой группе. На юге Африки, например, племена кафров и готтентотов уже выделенены многими этнографами из негритянской группы *.

[* Nach den neuesten Forschungen ware man zum Resultat gekommen, dass die Hottentotten zu dem grossen Spraehenstamme gehoren, welcher die Indo-Germanen, Semite-Africaner und Aegypter umfasst; und die Vergleichung des Hottentottischen mit dem Koptischen bietet lexikalische wie grammatische Nebenstimmung und Verwandtschaft dar. Perty. Grundzuge der Ethnographic, 275. Далее он сообщает указания на первоначальное распространение готтентотского племени. Драгоценные указания на сношение древнего Египта с южными странами Африки находятся в известиях арабских писателей, сообщенных Вюстфельдом в гёттингенском журнале Теодора Бенфея.]

Кафры имеют, правда, шерстовидные волосы и выдающиеся губы - отличительные признаки африканской группы, но цвет их кожи переходит уже из чисто черного в темный и их лоб несравненно выше, чем у собственно негров. Цвет кожи готтентотов еще бледнее, и они более напоминают китайцев или другое монгольское племя, чем негров. Их волосы, правда, похожи на шерсть, как у негров, но они несравненно жестче и притом растут как бы отдельными прядями. Племя Fulah в Сенегамбии резко отличается от негритянских племен сравнительно высшим развитием ума, гордостью и благородством, неизвестными большей части чернокожих племен. Его кожа не может назваться собственно черной, волосы только частью похожи на шерсть, и это племя, по строению тела и очертанию лица, не имеет ничего общего не только с каким-нибудь племенем Африки, но и вообще ни с одним из известным племен земного шара.

Еще более трудностей представляет этнография Америки. Краснокожих дикарей Северной Америки невозможно считать исключительными представителями туземцев этой обширной страны. Это значило бы принять одну часть за целое. Между туземными племенами Америки замечается не господство одного общего типа, а напротив весьма большое разнообразие, и их, быть может, еще труднее соединить в одну общую группу, чем туземные племена внутренней и южной Африки *.

[* Мортон в своих Crania Americana исключает эскимосов из американского племени и делит его на две главные группы: 1) толтекскую, к которой относит образованные племена Мексики, Перу и Боготы, от Rio Gila под 32 градуса с. ш. по западному берегу континента до границ Чили; 2) собственно американскую, делящуюся на 4 отрасли: а) аппалахскую, к которой относятся все племена Северной Америки, включая мексиканцев и племена на севере от Амазонской реки и на восток от Андов; в) бразильскую, занимающую большую часть Южной Америки к востоку от Андов, между Андами, Атлантическим океаном, течением Амазонки и Ла-Платы; с) патагонскую, между течением Ла-Платы и Магелановым проливом и в горах Чили и д) отрасль Огненной земли, считающую только несколько тысяч человек почти в совершенно диком состоянии. Число американских туземцев теперь немного выше 12 миллионов, и однако ни одна часть света не представляет такого множества и разнообразий языков и наречий. Число языков и диалектов Америки равняется почти половине общего числа языков всего земного шара. Число всех языков земного шара налагается до 860 (Потт); из них в Америке 423, а Фаттер в своем Митридате насчитывает даже до 500. По другим известиям Америка считает 438 языков, распадающихся на 2000 диалектов (Mundarten), см. Karl Andreas: Nord-America, s. 20. Распадение языков дошло в Америке до последней степени. Почти каждая деревня говорит на особом наречии. Есть идиомы, которыми говорят только несколько семейств. Это крайнее дробление языков может быть объяснено особенным ходом истории американских племен. Приведу слова Марциуса: «Auch sogenannte Slammsprachen z. B. die Lenapi, die Aztekische, die Guarani, Quichua und Chilesiche sind schon das Resultat jenes allgemeinnen geistigen und leiblichen Zersetzungsprocesses, welchem die americanische Menschheit seit Jahrtausenden unterliegt».]

Это разнообразие физических типов и степени умственных способностей замечается не только еще теперь в туземных племенах, что могло бы объясниться различными обстоятельствами, различной степенью сближения и смешения с пришельцами европейского материка и т. п., но оно существовало и задолго до открытия Америки европейцами и до поселения последних в странах Нового Света. Краснокожее племя далеко не может служить полным представителем всего туземного населения Америки; оно господствует только в северной его половине. В Южной Америке, напротив, встречаются желтокожие племена, по чертам лица, по выдавшимся угловатым скулам, по разрезу глаз столь близкие к племенам Восточной Азии, что они сами, при первом взгляде на китайцев, признали последних племенем родственным. Первые мореходцы, посетившие Южную Америку, рассказывают о белых людях с белокурыми волосами, которых они встречали; и теперь еще там есть племена, которые, по белизне кожи, если не могут сравниться с англичанами или немцами, то все-таки имеют кожу светлее, чем большинство жителей Испании или Италии. Уже первые путешественники открыли на Дариенском перешейке племена, совершенно сходные с африканскими неграми, а их показаниям можно вполне доверять, потому что испанцы хорошо были знакомы с африканскими неграми задолго до открытия Америки и не могли ошибаться. Это разнообразие племенных типов в туземном населении Америки засвидетельствовано не только рассказами первых европейских завоевателей и путешественников, не только наблюдениями над туземными племенами Америки, еще не исчезнувшими с лица Земли, чтобы уступить свое место переселенцам с западных берегов европейского материка, но и находит себе полнейшее доказательство в сохранившихся памятниках древнего искусства Америки. В весьма близком расстоянии от Гейдельберга, под самым городом, есть небольшая деревушка Handschuhsheim, где находится богатейшее собрание мексиканских древностей, какое только существует в мире. Составитель его Карл Уде (Uhde), теперь уже умерший, воспользовался своим 25-летним пребыванием в Мексике (тотчас по прекращении ужасов пятнадцатилетней войны) и своим положением дипломатического агента, чтобы собрать эту огромную коллекцию (около 6500 номеров). В числе предметов мексиканской древности находится чрезвычайно много изображений божеств и еще более фигур и голов небольшого размера из глины и камня. Рассматривая эти изображения, нельзя не удивляться разнообразию племенных типов. Почти все существующие теперь племена Америки имеют своих представителей в этом собрании; но многие фигуры и лица поражают своим азиатским характером; есть головы, которые можно счесть совершенно китайскими; но еще более фигур с отличительными особенностями собственно монгольского племени. Не говорю уже о том, что некоторые фигурки несомненно японского происхождения. Знаменитый географ К. Риттер был поражен этим сходством тем более, что трудно, казалось, предположить сношения, а тем более родственную связь, между первобытным туземным населением Америки и материками Старого Света.

Таким образом изучение физиологических признаков, отличающих одно племя от другого, одну племенную группу от другой, приводит невольно к тому, что точное деление рода человеческого на отдельные группы, резко отличающиеся друг от друга, самостоятельные в своем происхождении и определенные в своих характеристических особенностях по крайней мере на столько же, как определенные виды животного царства, становится почти невозможным. Чем ближе знакомится исследователь с различными племенами, и чем более увеличивается этнологического материала, тем дробнее становится деление, и он доходит в своих выводах до предположения самостоятельного возниковения каждого племени, до предположения о сотворении рода человеческого по племенам. Некоторые исследователи *,

[* Gardy Physiologic medicale, 1832.]

оставаясь верны мысли о различном происхождении рода человеческого и предлагая свои догадки о его первоначальном делении, отказываются однако же от систематической классификации, основываясь на том, что человечество в современном его состоянии есть результат смешения различных видов, уже не существующих более в первоначальной их чистоте, и которых основные типические особенности теперь уже нет возможности определить и восстановить.

Перехожу к другому вопросу, не менее важному и находящемуся в необходимой тесной связи с первым, именно к вопросу о постоянстве, неизменяемости основных племенных типов. Точно так же, как существование самих племенных типов, отличительных, характеристических особенностей, иногда чрезвычайно резко отделяющих одно племя от другого, не подлежит сомнению и известная устойчивость племенного типа и характера, его живучесть и постоянство. Вопрос состоит только в том, как далеко идет эта устойчивость, переходит ли постоянство, твердость хранения в неподвижность, точно так же, как, относительно существования племенных типов и физиологических особенностей, главное дело состоит в том, можно ли эти особенности принять за основные, существенные, по которым можно было бы разделить род человеческий на отдельные, не имеющие почти ничего общего одна с другой группы, возникшие совершенно независимо друг от друга под влиянием особых условий. Что племенной тип и племенной характер, каким бы путем они ни сложились, ни образовались, хранятся с замечательной упорностью - в этом нет ни малейшего сомнения, и история дает на это точно такой же утвердительный ответ, как и естествоведение. Когда сделалось возможным ближайшее изучение памятников древнего Египта, натуралисты, рассматривая скульптурные изображения египетских гробниц и храмов, нашли на них изображения тех же самых пород животных, которые существуют теперь; то же самое, еще с большей очевидностью, обнаружилось относительно растений. Микроскопические исследования над некоторыми частицами зерновых растений, сохранившихся в гробницах, доказали их тождество с существующими теперь видами этих растений; мало того, семена, каким-то чудом уцелевшие в течение многих тысячелетий, найденные и посаженные, дали росток и произвели растения, сходные с теми, которые растут и теперь. Те же самые выводы получаются внимательным изучением человеческих изображений, в таком громадном количестве покрывающих стены египетских гробниц и храмов. С первого взгляда на некоторые изображения бенигас-санских памятников можно признать в них изображение людей семитического племени. Еще с большей очевидностью являются на египетских памятниках отличия собственно египтян от племен, принадлежащих к африканской черной, негрской расе. По древним памятникам не только можно воссоздать в главных чертах древнюю этнографию Египта, определить, разумеется только в главных их отличительных признаках, племена, населявшие нильскую долину около 3,5 или 4-х тысяч лет назад, или же племена соседние, приходившие в столкновения с египтянами, но и найти в современных нам племенах Азии и Африки прямых потомков тех племен, изображение которых сохранили нам египетские памятники.