С. В. Ешевский 6 страница

Новые типы могут возникать и действительно возникают под соединенным влиянием условий внешней природы и кровного смешения, и как ни крепок, ни устойчив раз уже сложившийся и окрепший племенной тип, он не осужден на неподвижность, на вечную неизменяемость, из которой один выход - смерть. Тот результат, который добыт наблюдениями над современной действительностью, подтверждается и всей историей. На исторической сцене мы мало видим чистых племен. Главные исторические народы, преемственно являвшиеся представителями цивилизации, не могут похвалиться чистотой происхождения. Правда, все они принадлежали до сих пор к одной большой группе человеческого рода, но зато в пределах этой группы происходит беспрерывное столкновение и смешение племен. Кроме того, группа индо-европейская не ушла от смешения с племенами, принадлежащими к другим группам: в Азии она смешивалась с племенами монгольской, малайской, и даже частью негрской расы; в Египте и областях Северной Африки - с племенами африканскими; в Европе, кроме древнейшего населения иберийского, очевидно, не имеющего с ним ничего общего, индо-европейское поколение на северо-востоке приходило в беспрерывные соприкосновения с племенами финскими и монгольскими. Египтяне, ассирияне, вавилоняне, греки, римляне, французы, испанцы, англичане, наконец русские не могут считаться совершенно чистыми племенами, свободными от всякой посторонней примеси; напротив, они сложились из довольно разнообразных племенных элементов, хотя в результате и выработали своеобразный и определенный национальный тип, отличающийся характеристически индивидуальными особенностями. Население Азии и Африки, и по показаниям современной этнографии, и по свидетельству истории, значительной частью состоит так же из племен смешанного происхождения. Наконец, в Новом Свете разнообразие племенных особенностей, замеченное европейцами в первое время после открытия, можно объяснить только столкновением и смешением различных пород в эпоху, предшествовавшую этому открытию.

Как ни трудно предположить с первого взгляда сообщение между Старым и Новым Светом до открытия последнего европейцами в XV и следующих столетиях, есть факты, которые заставляют допустить возможность и вероятность этих сношений. Давно уже замечена была некоторая аналогия между памятниками перуанской и мексиканской цивилизации и древнейших цивилизаций Африки и особенно азиатского Востока. Путешествие и переселение смелых норманов в Америку несколькими столетиями опередили открытия Колумба *.

Rafn: «О поселениях норманов в Америке ранее 1000 года хр. эры»; также С. Ritter: «Geschichte der Erdkunde und der Entdeckungen. Vorlesungen an der Universitat zu Berlin. Berlin. 1861».

Берег Гренландии прежде всех видел Гунбиорн в 877 году. В 983 году Эрик Рауде был приговорен к трехлетней ссылке из Исландии и, руководясь показанием Гунбиорна, отправился на запад и назвал открытую землю Гренландией. Бухту, где зимовали, он назвал Эриковой бухтой; мыс, за которым находилась бухта, в последствии получил название Мыса Хериольфа, по имени одного поселенца (это - южная оконечность Гренландии, Фаруэль англичан и Штатенбук голландцев). Эрик возвратился в Исландию и в 986 году снарядил целую флотилию колонистов. Из 35 кораблей только 14 достигли Гренландии. С этого времени начинается колонизация Гренландии. В 999 прибыл из Новрегии первый христианский миссионер, в 1124 году - первый епископ, Арнольд. Гренландский епископ платил Риму десятину (в 1347 году моржовыми клыками, in dentibus de Roardo). В XIII стол. В Гренландии было до 15 церквей, 280 усадеб и дворов. - По другому описанию, на восточном берегу было 19 больших селений, 12 епархий с 16 церквами и 2 монастырями, на западном 9 селений и 4 епархии, два города, Гардар и Гратталид. Сношения с Европой прекращаются в начале XV века. В 1408 году семнадцать епископ Гренландии, посвященный в Дронтгейме, не мог за льдом пробраться в Гренландию. С этих пор до 1721 года не было сношений с Гренландией.

Гренландские поселенцы знали страну нынешних С.-Амер. Штатов и звали ее Винландией. Бьорн первый попал к этим берегам (Новая Шотландия, Ньюфаундленд и Лабрадор); Лейф, сын Эрика Рауде, по словам Бьорна, оправился из Гренландии и поселился на несколько лет на острове одной реки (Гудзон или вернее Таунтон на Род-Эйланде). По известиям Лейфа о продолжительности кратчайшего дня в том месте, где он жил в Винлянде, видно, что это место по 41° 24' 10" широты с. (почти под одной широтой с Нью-Йорком, Вашингтоном, Филадельфией). Жителей Витландии норманы называли карликами (значит эскимосы, а не краснокожие индийцы). См. также Fr. Lacroix (Histoire des regions circumpolaires). Он думает, что открытие Гренландии норманами было еще раньше и приводит буллу Григория IV (835 г.) в Ансгарию, где есть указание на миссии в Исландии и Гренландии.]

Есть некоторые, более темные и не столь достоверные, указания на поездки не менее отважных моряков испанских и французских приморских провинций. Еще яснее связь азиатского Востока с Америкой. Красноватый, бронзовый цвет кожи не есть исключительная особенность северо-американских туземцев; он встречается у некоторых племен на восточном берегу азиатского материка, у некоторых племен Африки. Северо-западная оконечность Америки так близко сходится с северовосточной оконечностью Азии, соединена таким мостом островов, что некоторые исследователи невольно задавали себе вопрос, где кончается Азия и начинается Америка. До сих пор чукчи и другие племена совершают ежегодные периодические перемещения из Азии в Америку и обратно, и товары, вымененные ими на торгах в Восточной Сибири, передаются самым отдаленным племенам Северной Америки. Для бродячих племен северо-восточной Азии переход в Америку не мог представлять никогда особых затруднений *;

[* См. «О торговых сношениях между туземцами северо-восточного берега Азии и северо-западной Америки». Ж. М. В. Дел 1851 г., частьXXXV, №7, стр. 102.]

но есть также указания на возможность сношений Японии и Китая с Америкой. Первые испанские мореплаватели нашли на берегах Америки обломки кораблей, украшения на которых были сходны с китайскими и японскими. На этот факт не обратили внимания и скоро совсем о нем забыли за невозможностью объяснить его **.

[** Китайские корабли заносило до Сандвичевых островов. В 1648 году потерпевшие кораблекрушение японцы высадились на острове Гуаме (Guam). Мортон отрицает возможность малайских поселений в Америке, но сам же он приводит любопытный пример, опровергающий его доказательство. В 1838 году японская джонка была выброшена бурей на тот же берег Америки, который он объявляет недоступным для народов азиатских, мало знакомых с мореплаванием. См. Gobineau, t. IV, 259]

Новейшие исследования над океаническими течениями дают теперь возможность полного и довольно легкого объяснения. Эти исследования доказали существование в Тихом океане течения (gulfstream), которое, касаясь южной части Японии, идет по направлению к Америке. Это течение, названное именем Тесана, легко могло занести к берегам Нового Света сбившиеся с дороги корабли китайцев и японцев. Наконец, великое экваториальное течение Атлантического океана могло занести в Мексиканский залив лодки с неграми западного берега Африки. Как ни велика отдельность материка Америки от материков Старого Света, нет рациональных причин отвергать всякую возможность хотя бы редких, случайных сношений между этими частями света, возможность перехода в Америку жителей Азии, Европы и даже Африки ***.

[*** А.Вагнер (Gesch. Der Urwelt) допускает возможность заселения Америки переселенцами Старого Света четырьмя путями: 1) через Берингов пролив, 2) цепью Японских и Алеутских островов, 3) из Южной Азии через Сандвичевы острова и 4) из западной Европы. Зибольд приводит многие доказательства возможности переселения из Азии образованного населения Мексики.]

Еще легче предположить и даже доказать заселение Океании одним племенем и притом перешедшим на эти острова с азиатского материка. Как ни многочисленны и ни разнообразны диалекты, которыми теперь говорят островитяне Тихого океана, эти диалекты представляются обломками одного языка. В племенных типах тех же островитян также заметны видоизменения одного первоначального, общего всем им типа. Нужно ли говорит, что на островах Полинезии еще возможнее для жителей смелые и продолжительные морские странствования или занесение бурею их лодок *.

[* Значительное число отаитян на больших двойных пирогах было занесено далеко к востоку, на расстоянии 120 географических миль, до Биам-Мартиновых островов, где капитан Бичей нашел 40 из них оставшихся в живых.]

Все наблюдения над морем, подводными течениями, направлением ветров доказывают возможность вольных, а еще более невольных сообщений Нового и Старого Света, возможность заселения Нового Света выходцами из приморских стран Старого Света, - и теории полигенистов о местном, отдельном происхождении человеческих пород **,

[** Относительно туземцев Америки доказательства их отдельного происхождения и существенного отличия от племен Старого Света окончательно формулированы немецким последователем Мортона, доктором Карусом (Ueber die ungleiche Befaehigung der Menschheitsstaemme zur geistigen Entwickelung etc.). Вот эти доказательства 1) американский материк был неизвестен древним египтянам, китайцам, грекам и римлянам; 2) во время открытия он был населен миллионами народа, по нравственным и физическим особенностям совершенно отличного от племен Старого Света; 3) Американцы были окружены растениями и животными, отличными от растений и животных Старого Света; 4) американские туземцы говорят на многих сотнях наречий, родственных однако же между собой и существенно отличных от языков Старого Света; 5) их памятники архитектуры и скульптурные, их земляные работы свидетельствуют об их распространении в глубокой древности: 6) состояние распадения, в котором находятся скелеты, отыскиваемые в древнейших могилах Америки, заставляет отнести их к самому отдаленному времени; также анатомические особенности немногих из уцелевших древнейших черепов и сличение их с черепами американских племен позднейшей эпохи представляют существенное различие от черепов всех других племен; 7) древнейшие обитатели Америки не имели букв и действительно фонетической системы письма, точно так же как не знали домашних животных и многих древнейших искусств восточного полушария; 8) их арифметическая система была единственная в своем роде и их астрономические сведения были несомненно чисто местного происхождения. Их календарь существенно отличен от календарей всех древних и новых народов Старого Света.]

о природном различии, существующем между этими породами, о невозможности слияния их между собой и образования новых племенных типов вследствие изменения среды и кровного смешения, получают полное опровержение, как со стороны наук естественных, рассматривающих человека в смысле животного организма, так и со стороны истории.

Гипотеза о нескольких видах, на которые распадается человечество, не выдерживает критики и поверки наблюдениями над современной действительностью и достоверными фактами, представляемыми историей. И наблюдения и предания говорят о возможности смешения самых различных пород, об образовании новых племенных типов.

Есть, впрочем, одна теория, поддерживаемая одним из знаменитейших современных натуралистов, которая чрезвычайно соблазнительна, потому что, по-видимому, разрешает противоречия и представляет возможность соглашения между самыми противоположными воззрениями. Это теория Агассиза, которой основания высказаны были еще в то время, когда Агассиз был профессором в Швейцарии, но которая вполне развита им уже когда он окончательно переселился в Америку, где он занимает теперь кафедру естественной истории в одном из южных штатов Северной Америки. Первые начала этой теории высказались еще в 1840 и 45 годах. Окончательно формулировалась она уже в 1859. Для Агассиза нет сомнения, что род человеческий, несмотря на все разнообразие племенных типов, составляет один вид в зоологическом смысле. Исследования о помесях для него не имеют особенного значения, равно как и вопрос, следует ли приравнять их к метисам или гибридам растительного и животного царств. Впрочем, признавая человечество как один вид, Агассиз допускает сохранение в помесях производительной силы и жизненность. Главная задача Агассиза не в этом. Он доказывает только, что человек явился не вдруг и не в одном месте, что различные породы образовались или сотворены независимо одна от другой и на разных пунктах земного шара, а не произошли от одного корня. Отвергается таким образом не единство физической природы человечества, а единство происхождения. Поставленный в этой форме и самый вопрос, подобно его решению, становится не новым. Он был возбужден задолго до того времени, когда естественные и исторические науки начали свои исследования над человеческими племенами, возник совершенно на иной почве и притом на такой, где всего менее можно было ожидать его возбуждения, именно на почве богословской экзегезы. Еще в 1655 году один протестантский (гугенотский) богослов, La Peyrere, или, как подписывался по-латыни, Peirerius, издал сочинение Systema theologicum, ex Praeadamitarum hypothesi, сожженное, по приказанию Сорбоны, рукой палача. Основанием для этого оригинального воззрения служили тексты св. писания, между которыми Пейрер заметил разногласие или противоречие, что, по его убеждению, могло быть устранено с помощью его гипотезы о сотворении рода человеческого не в один и тот же день и притом не в лице одного Адама и его подруги. Главными его основаниями были: 1) место из 5-й главы послания св. апостола Павла к Римлянам, которое будто намекает на существование людей до Адама; 2) язычники отличаются другим происхождением от евреев, идущих от Адама; 3) первая глава книги Бытия говорит о сотворении человека будто не совершенно согласно со 2-ой главой той же книги, и Каин взял себе жену не из племени Адама; 4) древние памятники и в особенности древние астрономические вычисления указывают на время, предшествовавшее Адаму.

Это сочинение вызвало против себя сильную бурю и автор, обратившись к католицизму, принужден был сам от него отречься. С тех пор оно было забыто до нашего времени. Я не думаю, разумеется, проводить параллель между богословской системой французского гугенота и естественно-исторической теорией знаменитого натуралиста. Различие между ними так же велико, как различие между наукой XIX и наукой XVII веков. Самая почва, которая породила эти воззрения, совершенно различна. Одно опирается на толкование и соглашение текстов, подлинность которых заранее не подвергается никакому сомнению; другое опирается на бесчисленные исследования по всем отраслям естествоведения и не имеет ничего, кроме чисто научной цели. Это сходство, без сомнения, случайно, тем не менее замечательно. Теория Анассиза главным образом основывается на географическом распределении животных, на зоологической географии. Произведения флоры и фауны уже сгруппированы в известные области, растения и животные имеют свою родину. Один человек живет во всех климатах земного шара и в этом случае составляет едва ли не единственное исключение. Признавая это исключительное положение человека, Агассиз думал заметить отношения между человеческими породами и известными флорами и фаунами и выяснить их. Считая все породы человечества подразделениями одного вида, он признает, что отличительные особенности каждой расы составляют ее существенный, исконный, первоначальный характер, что каждая создана особенно в своей родине, и что пределы родины каждой расы совпадают с пределами известной зоологической области. Известная порода людей составляет такой же характеристический признак известной зоологической области, как и некоторые породы животных, исключительно принадлежащих той же области. Одним словом, Агассиз принимает несколько центров творения, образовавшихся неодновременно и независимо один от другого.

Этих центров творения или, как он называет их, зоологических царств, Агассиз насчитывает восемь. К своему главному сочинению об этом предмете Агассиз приложил и карту своего распределения земного шара на зоологические царства и области, а также для каждого царства и таблицу, на которой соединены изображения тех форм животных и людей, которыми характеризуется каждое зоологическое царство. Эти царства следующие: 1) арктическое, или полярное, характеризующееся эскимосами, белым медведем, моржом, китом, гагой и т. д.: 2) монгольское, которое, кроме монгольского племени, характеризуется тибетским медведем, сибирской козой, одним видом антилопы и т.д.; 3) европейское царство, которого отличительные животные бурый медведь, олень, каменный козел и пр.; 4) американское (американский медведь, бизон, виргинский олень и т.д.); 5) африканское царство (обезьяна шимпанзе, слон, риноцерос и т. п.); 6) готтентотское (гиена, квагга, особый вид риноцероса и т. д.); 7) малайское (тапир, орангутанг, индийский слон и пр.), и наконец 8) австралийское (кенгуру, опоссум, орниторинг и пр.).

Теория Агассиза имеет далеко не то основание, какое имела богословская система Пейрера: она опирается на чисто-научные исследования, она чужда всех посторонних соображений. Агассиз принимает за основу наблюдений современную действительность, существующую форму человеческих племен; он не хочет знать не только той или другой религиозной системы и не думает подчинить ей заранее свои выводы: он не хочет знать ни истории, ни лингвистики. О последней он отзывается с таким презрением, которого не скоро найдется другой пример в научных исследованиях, к какой бы области знания они не относились. По его мнению, на основании сходства или несходства языков основывать свои выводы о племенном родстве народов так же полезно и справедливо, как доказывать родство камчатского медведя с медведями Тибета, Восточной Индии, Зондских островов, Непала, Сирии, Сибири, Северной Америки, Скалистых гор и Андов, основываясь на сходстве их рычания, вопреки свидетельству зоологии, относящей этих животных к различным видам. Трудно полнее сохранить, даже без особой нужды, независимость одной науки от всех остальных, и выводы Агассиза можно бы принять за последнее слово естествоведения о данном вопросе, если бы возражения шли только со стороны других наук, заинтересованных также его разрешением, но не имеющих собственных средств достигнуть этого разрешения помимо наук естественных. Теория Агассиза кажется тем более обольстительной, что она, опираясь на такое, по-видимому, твердое основание, как зоологическая география, признает однако же единство природы, если не единство происхождения рода человеческого, допускает живучесть и плодовитость помесей, и, следовательно, уничтожает существенный пункт в споре между приверженцами двух крайних теорий, и дает возможность соглашения. Доказать единство происхождения человеческого рода от одной пары из одной страны наука пока еще не может собственными средствами, и даже приверженцы единства происхождения доказывают только его возможность и полную вероятность, и не могут идти далее. Казалось, соглашение было бы возможно; но дело в том, что самые существенные возражений против теории Агассиза идут не от богословов, даже не от историков или лингвистов - хотя и историк может указать на некоторые факты, допускающие возможность заселения материков и островов Нового Света выходцами из Старого; хотя и лингвист может доказать внутреннее сродство языков Полинезии и Америки с языками Азии и Африки, - а прежде всего и главным образом от самих натуралистов и притом таких, которые высоко ставят ученые заслуги швейцарского естествоиспытателя и нисколько не думают умалить ценность его специальных исследований. Эти возражения притом такого рода, что они подрывают теорию Агассиза в самом ее основании, доказывая, что, не говоря о человеческих породах и вообще о человеке, самое его деление на зоологические царства произвольно и не выдерживает поверки, что его характеристические животные отнюдь не составляют исключительной принадлежности того или другого царства, что деление в том виде, как оно предложено, невозможно и противоречит всем признанным фактам. Я не могу, разумеется, даже и поверхностно обозреть эти возражения и отсылаю читателя к труду известного французского натуралиста Катрфажа.

Этой непрочностью самого основания объясняются и те споры, которые вызвали труды Агассиза, и то ложное положение, которое он невольно занял между полигенистами и их противниками.

Повторю в кратких словах те результаты, которых достигли различные науки путем самостоятельного исследования о человеке и его отношениях к внешней, физической природе.

Человечество не представляется теперь глазам историка безразличной массой. Оно распалось на более или менее ясно определенные, резко разграниченные по своим физическим и нравственным свойствам группы. Перед глазами историка выяснилось разнообразие племенных типов с их характеристическими особенностями, с их устойчивостью и стремлением сохранить в главных чертах свою основную физиономию. Многое в событиях человеческой истории объяснилось и объясняется особенностями народного типа, его физическими и нравственными свойствами, дающими его деятельности то или другое направление, делающими тот или другой народ способным или неспособным в известное время осуществить известную задачу. Это разнообразие племенных типов не может однако же доходить до существенного, основного и прирожденного различия в самой человеческой природе. Новые племенные типы слагаются при новых условиях внешней природы, вследствие кровного смешения уже прежде существовавших племен. Иные типы, являвшиеся прежде с резко обозначенным характером, теперь уже не существуют более, хотя они и не исчезли бесследно, а вошли, как известный образовательный элемент, в новые племена и народности, занявшие их место. Ни одно племя не может считаться отверженным по своей природе, выделенным из общего призвания человечества к постепенному совершенствованию. Если исчезли или исчезают некоторые низшие племена, они гибнут случайно, а не вследствие естественного закона вымирания, и человек напрасно хочет сложить на ответственность Провидения или судьбы печальные следствия своего собственного эгоизма, своих собственных страстей или непредусмотрительности. В существе самой низкой, полуживотной еще породы мы должны, как бы дорого ни стоило это нашему самолюбию, признать брата не только по природе, но и по призванию, и суд истории совершается, рано или поздно, над теми горделивыми племенами, которые забывают, в своем торжественном шествии, что они идут по костям и трупам подавленных ими младших братии, за которыми они умышленно не хотели признать не только прав на родство и участие, но даже и самого права на жизнь. Бесчисленное разнообразие племенных особенностей не должно скрывать от сознания высших представителей человечества внутреннего единства, царящего над этим разнообразием, придающего ему смысл и значение, и дело народов высшей цивилизации - быть руководителями племен, находящихся еще на низшей степени развития, к той общей всем им цели, к которой идет человечество в его всемирно-историческом развитии.

Отрицая возможность появления человека, как продукта одной внешней, физической природы, признавая ту резкую черту, которая отделяет даже самые низшие племена от царства животного, мы не должны отрицать того великого влияния, которое имеет внешняя природа на человека, не только в его младенческом, первобытном состоянии, но и во все продолжение его исторической деятельности, на всех ступенях его исторического развития. Иначе горький опыт может тяжело наказать нас за горделивое самообольщение. Приведу несколько мыслей из сочинения знаменитого Риттера.

«Система планетной природы в ее местном устройстве оказывает сильное влияние, как на юношеское развитие каждого отдельного человека, так еще гораздо более на развитие целых племен. Не подлежит никакому сомнению, что это влияние природы, даже не говоря о всех других сопровождающих его действиях, необходимо имело важнейшие последствия для душевного и умственного преобразования человека, равно как и для особенного его проявления во внешности в различных странах земного шара через все столетия человеческой истории. Итак, в этом, кроме племенного происхождения, заключается содействующее условие для развития народной индивидуальности, вследствие влияния окружающей природы, которая в виде непроизвольных жизненных привычек явственно отпечатывается на душе человеческой, и вместе с тем возбуждает в ней постоянно сообразную с местностью умственную деятельность» *.

[* Риттер: «Идеи о сравнительном землеведении» («Магазин землеведения и путешествий» т. II. Стр. 509.).]

 

 

Книги по антропологии и расологии:

 

 

Þ