Без любви претворить свои воды в вино,
Что для таинства так не хватает им вечно, Не могли позабыв прегрешенье одно. А,быть может, и больше они позабыли Для моральных потерь воздвигая гробы: Как в пылу словопрений камнями отбили Руки женщины, рвущие путы рабы. Так должно было статься: языческий пламень Погасил в слишком легких прекрасных руках Утверждая свой серый – свой истинный камень Обратившийся варвар в блестящих мехах. 7 Вроде все обошлось: красота ведь бессмертна, Форма жизни прекраснее даже без рук, Лишь пронзивший поверхностью сущность посмер Содрогнется от сна беломраморных мук. А Венера Милосская рук не имеет: За неистовый нрав их отбили давно, Но пред нею любое кощунство трезвеет Отказавшись мешать с белой кровью вино.
София Когда умрет мой ум сентиментальный В изломах необманутой Земли Повыхохотав дельно и печально Последние надеяния свои Я голой стану тут и виноватой Стоять. Уже без совести. Стыда Пронзив неосуждаемые латы Немым и раздирающим «Когда?» Уж радуясь как в горечи противной Слезятся силой чувственные рты: «-Когда умрет?» -- умрет мой ум предивный, Убивший волю, если бы не Ты. И синее, блин, с желтыми цветами Себе я платье новое налью, И босоножек гиперкаблуками У-живчивости морду разошью. Случается, в минуты просветленья
|
