Это был последний форум советских коммунистов, в работе которого участвовал И.В. Сталин. Спустя 5 месяцев, 5 марта 1953 года, его не стало.

ЗАБЫТЫЙ СЪЕЗД

 

Биографию И.В. Сталина, пожалуй, можно изучать по съездам нашей партии. Практически каждый съезд коммунистов не только был крупным событием для страны и мира, но и становился событием личной жизни этого человека. Многие «сталинские» съезды до сих пор не только обозначаются порядковым номером, но еще и имеют собственные «титулы» — съезд индустриализации, съезд коллективизации, съезд наступления по всему фронту... XIX съезду КПСС не повезло — пока это скорее забытый съезд. Между тем если бы даже он, проходивший с 5 по 14 октября 1952 года, не рассматривал серьезных стратегических вопросов, не утвердил директивы пятой пятилетки, одной из самых успешных в истории страны, если бы он не дал партии новое название — КПСС, — с которым она жила и действовала почти половину своей истории, он всё равно не может не приковывать к себе внимания хотя бы потому, что это был последний сталинский съезд.

 

Сталин придавал ему некую удивительную «сакральность», «святость» уже самим фактом своего присутствия, им пронизана каждая страница съездовских бюллетеней. Событием стала и его речь на этом съезде – не только тем, что была последним публичным выступлением многолетнего вождя державы, но и своей истинной незаурядностью. Ещё важнее, что сделанный секретарем ЦК ВКП(б) Г.М. Маленковым Отчетный доклад Центрального Комитета XIX партсъезду был сталинским. Да, его текст писали другие люди, у доклада была другая речевая стилистика. Но по духу, но внутреннему пафосу, даже по структуре он был сталинским.

 

И.В. Сталин выступал перед партийными съездами с отчетными докладами еще при жизни В. И. Ленина. И уже в тех отчетах нельзя было не заметить, своеобразия и самостоятельности докладчика. Но впервые Сталин выстроил доклад «по своему образу и подобию» па XIV съезде ВКП(б) (декабрь 1925 года). Он был подчеркнуто разделен на три части – международное положение, внутренняя жизнь страны, проблемы партии. Эта структура оказалась оптимальной дли правящей Компартии, она исходила из приоритета открытых К. Марксом мировых закономерностей истории. Даже М Горбачев строил свой доклад XXVII съезду КПСС (1986 год) по этой «разметке».

 

Если же сопоставить доклад XIX партсъезду с отчетами двум предшествующим довоенным (1934 и 1939 годы), с которыми выступал И.В. Сталин, то в нем почти дословно сохраняется название даже подразделов. Нет, тут правил бал не догматизм, а политическая и теоретическая выверенность: общество находилось на одной и той же исторической стадии – переходном этапе от капитализма к социализму в глобальном масштабе и энергично строило социализм в СССР.

 

XIX партсьезд был сталинским еще и потому, что он был пронизан вышедшей в том же 1952 году последней теоретической работой Иосифа Виссарионовича «Экономические проблемы социализма в СССР». Она была опубликована в двух номерах газеты «Правда» за 3 и 4октября 1952 года, то есть в самый канун съезда. Строго говоря, в ту пору после выхода этого труда И. Сталину, даже если бы он был здоровьем крепок, особой необходимости выступать с политическим докладом уже не было: стратегию социалистического созидания он предложил, а отчитаться о сделанном партией в состоянии любой секретарь ЦК.

 

Забытый съезд для его современников был интересен не одоленным уже подъемом, а явной нацеленностью в грядущее. Да, это был съезд победителей. Только 4,1% его делегатов вступили в ВКП(б) после победного салюта 1945 года, остальные приближали этот салют, будучи коммунистами. А это, но житейским понятиям, было совсем не привилегией. Вот цифры. В1939 году в партии состояло менее 2,5 миллиона человек (из них около 900 тысяч еще проходили кандидатский

стаж). Па фронте погибло более 3 миллионов коммунистов. Многие из них не успели получить новенькие партбилеты. Нещадно вытягивал из себя жилы и тыл тех пороховых лет. Даже среди «сталинских наркомов» около половины умерло, не дожив до пенсионного возраста.

 

И все же делегаты XIX съезда от имени ВКП(6) предъявляли народу не столько Великую Победу в Великой войне, сколько победу созидателей, сумевших за 7 лет в основном залечить военные раны. Говоря о свершенном под водительством партии экономическом чуде (именно так тот успех оценивало всё зарубежье), делегаты не сравнивали достижения 1951-1952 годов с 1945-м или 1946-м: считали это некорректным и недостойным. Они сопоставляли текущий день с успешным довоенным 1940 годом! И предъявляли планете удвоенную победу – и в войне, и над войной.

 

***

 

После смерти И. Сталина его часто обвиняли, что допустил 13-летнюю дистанцию между съездами, чем явно нарушил Устав ВКП(б). Упрек не без оснований. По верно ли, что, отодвигая созыв партсъезда, вождь демонстрировал-де свое возвышение над партией и даже пренебрежение ею? Вероятно, это поверхностный взгляд. И лживый.

 

Если бы партсъезд состоялся раньше – в 1946-м, 1947-м или любом другом ближайшем послепобедном году, он ничуть не поколебал бы возвеличении (и величия) И.В. Сталина. Делегаты, не остывшие от Победы, его боготворили бы с еще большим рвением. Кстати, маршалы и генералы той Победы в своих мемуарах, написанных уже после развенчания культа личности Станина, почти единодушно продолжали преклоняться перед Верховным.

 

Не сходятся концы с концами и у тех, кто говорит о сталинском пренебрежении партией. Сталин дорожил партией хотя бы как инструментом, с помощью которого только и можно было воплотить в жизнь великую ленинскую (и личную сталинскую) мечту о строительстве коммунизма. Да, он не молился на партию как на фетиш, как на священную корову (об этом интересно вспоминает Ю. А. Жданов, входивший в самое близкое окружение вождя). Что ж, он был мудрый, трезвый политик. У него вызывало неудовлетворение и даже недовольство, что после Великой Победы партия (именно партия, а не только отдельные партийцы) занялась больше славословием вождя, чем придирчивым осмыслением насущных дел.

 

Потому-то, думается, он настойчиво и откладывал очередной партийный съезд - хотел, чтобы его фоном была не безоговорочная, единодушно признанная миром победа советского народа над гитлеровской Германией и милитаристской Японией, а победа на мирном фронте, когда для безоглядного удовлетворения оснований нет, когда взятые рубежи восстановления народного хозяйства лишь отражают бездонность предстоящих насущных дел.

 

Интересно сравнить состав делегатов Х1Хсъезда КПСС с депутатским корпусом Верховного Совета СССР второго созыва, который избирался весной 1946 года. Обилием генеральских лампасов и золотом офицерских погон сессии высшего законодательного органа власти весьма напоминали если не советы военных округов, то частые в те первые послевоенные годы научные конференции, посвященные битвам и сражениям отгремевшей войны. Доклад же Мандатной комиссии XIX съезду рисовал иной образ партийного делегата. Здесь Героев Социалистического Труда было больше, чем Героев Советского Союза.

 

Да и по итогам съезда из прославленных полководцев и военачальников Отечественной членами ЦК были избраны Маршалы Советского Союза А. Василевский, И. Конев, В. Соколовский и Адмирал флота Советского Союза Н. Кузнецов (владельцы маршальских и генеральских погон из числа политиков здесь не в счет). Остальные владельцы бриллиантовых маршальских звезд (и то, кажется, не все) удостоились чести быть лишь кандидатами в члены ЦК (в том числе Г. Жуков, Р. Малиновский, Л. Говоров, К. Мерецков и другие).

 

Сталин был безусловно заинтересован, чтобы XIX съезд стал мобилизующим страну событием. Поэтому и в построенном по сталинским лекалам Отчетом докладе, и в докладе о директивах по пятому пятилетнему плану развития народного хозяйства СССР па 1951-1955 годы (его делал председатель Госплана М.Л. Сабуров), и в выступлениях в прениях в центре внимания были задачи, которые предстояло неотложно решить. Поэтому решительно отвергались «теория бесконфликтности» и воплощавшие ее «лакировщики», зато настойчиво провозглашалась насущная потребность критики и самокритики.

 

Строго говоря, подчеркивание героических созидательных побед тоже выполняло мобилизующую роль. Уставшему от войны и разрухи народу партия говорила: мы сообща горы уже почта свернули, давайте поднатужимся, чтобы довести начатое дело преобразования страны до победного социалистического результата.

 

Призывом к неотложной работе звучал, скажем, рапорт руководителя сталинградских коммунистов И. Гришина о том, что возрожденный из руин Сталинград превзошел довоенный выпуск валовой продукции еще в 1949 голу, что после войны в городе построено более 1,3 миллиона квадратных метров жилья, 90 школ, открыто 7 вузов... А разве не мобилизовало на созидание сообщение делегата К. Жукова о том, что «из руин и пепла возродился Воронеж – один из старейших русских городов. В сельских местностях построено более 50 тысяч домов».

 

Министры, поднимаясь на трибуну, рисовали картину экономического прорыва в масштабе отраслей. Даже сегодня, более чем полвека спустя, читаешь бюллетени со стенограммой заседаний съезда, раздававшиеся каждое утро делегатам (стенографический отчет XIX съезда КПСС отдельным

изданием так и не был опубликован: до смерти И.В. Сталина не успели, а потом усердно старались задвинуть его в тень «хрущевских» партсъездов), и чувствуешь в чем-то привычный по другим форумам нашей Компартии, а в чем-то совсем особый, прямо-таки неповторимый «аромат».

 

Например, отвыкли мы за последние полтора десятилетия воспринимать себя «ударной бригадой мирового революционного и рабочего движения». А именно так определил роль КПСС в речи на XIX съезде И.В. Сталин. И для делегатов такое самосознание было если не почти будничным, но вполне естественным.

 

Вот на трибуне видный политический деятель и яркий украинский драматург А. Корнейчук. Он делится с делегатами своими впечатлениями: «В Киеве недавно гостил крупный итальянский ученый. Когда он увидел великолепное здание с ажурной мачтой телецентра, он сказал: «Италия до сих пор не имеет телецентра. Правда, нашему народу не до телевидения». Далее он мне рассказал, как на юге Италии в пещерах живут сейчас безработные, батраки, рабочие со своими семьями, бездомные - свыше 200 тысяч человек. Когда ему пришлось там собирать подписи под Стокгольмским воззванием за мир, он зашел в одну большую пещеру. В пещере было темно, и только где-то далеко в глубине мерцал огонек. Его повели туда, и он увидел, что в конце пещеры у стены горела свеча. Ученому сказали, что только здесь никогда не гаснет свет... Люди собирают гроши, чтобы поддержать огонь. Под свечой на стене был маленький портрет товарища Сталина... Там, куда не могут проникнуть солнечные лучи, туда проникает неугасимый свет коммунистических, сталинских идей».

 

В отличие от талантливого драматурга политик А. Микоян говорил о «прозе» жизни. Он напомнил, что в декабре 1947 года в СССР были отменены карточки, после чего каждый год снижались цены на товары массового спроса. В СССР в 1952 году хлеб стоил 39% от цен конца 1947 года, молоко - 72%, мясо – 42%, сахар – 49%, сливочное масло 37%. За эти же пять лег в США цены на хлеб выросли на 28%, в Англии – на 90%, во Франции более чем вдвое. Цены на мясо в США увеличились на 26%, в Англии — на 35%, во Франции - на 88%. Похожая картина и по другим сопоставимым продуктам питания. Оратор без сожаления доложил о том, что по одному товару производство «теперь находится на уровне несколько меньшем, чем до войны». Это... водка.

 

Наиболее полная картина достигнутого была дана, естественно, в Отчетном докладе. Вот лишь некоторые содержавшиеся в нем оценки: «В результате успешного восстановления и развития промышленности в послевоенный период производство промышленной продукции в СССР на душу

населения в настоящее время превышает довоенный уровень». «За это время в СССР было восстановлено, построено и введено в действие около 7 тысяч крупных государственных промышленных предприятий». «Основные производственные фонды промышленности возросли к 1952 году но сравнению с 1940 годом на 77%».

 

«Важнейшим достижением советской науки за этот период является открытие методов производства атомной энергии. Тем самым наша наука и техника ликвидировали монопольное положение США в этой области и нанесли серьезный удар поджигателям войны, пытавшимся использовать секрет производства атомной энергии и обладание атомным оружием как средство шантажа и запугивания других народов»...

 

Задачи второй послевоенной пятилетки были обстоятельно изложены в докладе М.З. Сабурова. На фоне нынешней трескотни о «небывалых экономических успехах России» задачи, поставленные XIX съездом советских коммунистов, выглядят просто гигантскими. Предусматривался среднегодовой темп роста валовой продукции промышленности в среднем на 12%. И тут же планы в натуральном выражении: производство проката увеличить на 64%, электроэнергии в 1955 году выработать на 80% больше, чем в 1950-м, общую мощность электростанций увеличить примерно вдвое. Добыча нефти за 5 лет должна возрасти примерно на 85%, паровых и гидравлических турбин планировалось произвести в 4,3 раза больше, нефтеаппаратуры – в 5,2 раза... И так по всем отраслям.

 

Итожа поставленные партией задачи на 1951-1955 годы, М. Сабуров заключал: «Если к прежним пятилеткам буржуазная пресса относилась скептически и даже четвертую пятилетку многие буржуазные деятели считали не выполнимой без американских займов, то теперь, ввиду несомненных успехов в выполнении советских планов, буржуазное общественное мнение не считает уже этот пятилетний план нереальным. Пятая пятилетка явилась новым ярким подтверждением мирной политики Советского Союза и нанесла серьезный удар поджигателям войны».

***

 

В середине XX века СССР был для мира ярким маяком. Но капиталистическое окружение не давало возможности расслабляться. И делегаты съезда не делали вида, будто не ведают, что члены партии тоже могут «грешить» жаждой умиротворенной, спокойной жизни.

 

Примечательно, что острее всех об этом говорил ближайший помощник И.В. Сталина, заведующий Особым отделом ЦК ВКП(б) А.Н. Поскребышев: «Некоторые вельможные чиновники, злоупотребляя своей властью, учиняют расправу за критику, прямо или косвенно подвергают подчиненных репрессиям и преследованиям... Иные руководители почему-то считают, что критиковать дозволено только своих подчиненных, а подчиненные, видите ли, не вправе критиковать свое начальство. Это странное понимание критики и самокритики ничего общего не имеет с партийностью».

 

Делегатами съезда жестко ставился вопрос о непозволительных изъянах планирования. Остро критиковались на съезде перекосы и формализм в социалистическом соревновании. Самокритично выступил председатель Всесоюзного центрального совета профессиональных союзов (ВЦСПС) В.В. Кузнецов, обнаживший многие недостатки в работе этой самой массовой общественной организации.

 

У повышенного внимания XIX партсъезда к критике и самокритике была серьезная причина. И искать её надо снова в И.В. Сталине. В 1938 году в статье «О диалектическом и историческом материализме», опубликованной в «Правде», он вслед за К. Марксом и Ф. Энгельсом настойчиво подчеркивал, что источником развития в природе являются противоречия. Когда же он перешел к общественным процессам, то о противоречиях как всеобщем источнике развития речи уже не шло. Этот колючий вопрос автором был обойден.

 

В «Экономических проблемах социализма в СССР» философское толкование социальных противоречий дано по-марксистски глубоко. Осмысливая сложность задач строительства нового общества, И. Сталин в своей работе подчеркивал, что борьба партии и общества с трудностями представляет собой не что иное, как разрешение возникающих в процессе коммунистического строительства социальных противоречий.

 

***

 

XIX съезд КПСС уделил марксистско-ленинской теории существенное внимание. Конечно, доминировали на нем сталинские «Экономические проблемы социализма в СССР». Ими восхищались, их восславляли, о них твердили, что это классическое произведение марксизма. Усердствовали многие. Порой при этом забывалось чувство меры. Впрочем, если верить Мгеладзе, грузинские цитрусоводы и сорта-то лимонов и апельсинов выбирали по личному указанию товарища Сталина...

 

Но если отбросить подобную несусветную лесть, то надо признать, что этот сталинский теоретический труд участвовал в работе съезда серьезно, обстоятельно, глубоко. Опираясь на сталинский труд, делегаты развивали его, порой конкретизировали, порой выходили за очерченные в

«Экономических проблемах» границы.

 

На трибуне министр легкой промышленности А.Н. Косыгин. Он ставит вопрос о качестве техники как важнейшем факторе производительных сил социалистического общества. Заместитель Председателя Совета Министров СССР В.А. Малышев рассматривает автоматизацию как такое качество производительных сил, которое наиболее соответствует этапу строительства коммунизма. В стране работает 39 первых автоматических линий, успешно действует автоматический завод по производству поршней для автомобильных моторов: на нем полностью автоматизированы все процессы — от подачи сырья до упаковки готовой продукции. Завод обслуживается несколькими рабочими, себестоимость здешних поршней ниже, чем при обычной технологии.

 

***

 

Принципиально важно, что XIX съезд жестко увязывал вопросы теории со всей политической деятельностью партии. Строго говоря, ответ на вопрос, какая теоретическая концепция приемлема для коммунистов, этот съезд дал в одном из главных своих решений. На этом форуме было принято одно решение, которое даже противники Советской власти, социализма и СССР не ставят под сомнение. Это решение о переименовании партии: «понятие «коммунистическая» выражает наиболее точно марксистское содержание задач партии». Иначе говоря, кто не марксист, не материалист, не диалектик, тот не коммунист.

 

А это накладывает обязательства как на всю партию, так и на каждого её члена. Прежде всего, резко возрастают требования к идейному облику коммуниста. Как отмечалось в Отчетном докладе Центрального Комитета съезду, «создалось известное несоответствие между количественным ростом рядов партии и уровнем политического просвещения членов и кандидатов в члены партии. В целях ликвидации этого несоответствия... следует и впредь продолжать линию на ограничение приема в партию, на улучшение дела политического просвещения и партийной закалки коммунистов».

 

Чтобы каждый коммунист был убежденным марксистом, требуется хорошо налаженная пропаганда идей марксизма-ленинизма. Секретарь ЦК КПСС М.А. Суслов, оценивая состояние пой работы, говорил прямо и откровенно: «Следует подчеркнуть, что это дело организовано у нас всё еще неудовлетворительно».

 

XIX съезд исключительно серьезно отнесся к ключевому параграфу Устава, определяющему, кто может быть членом Компартии. На трибуне М.В. Зимянин: «Много замечаний вызвала, например, формулировка второго параграфа Устава партии о том, что членом Коммунистической партии Советского Союза может быть любой трудящийся, не эксплуатирующий чужого труда граждан Советского Союза... На примере нашей партии учатся коммунистические партии, рабочие, трудящиеся всего мира. Обращаясь к Уставу нашей партии и находя в нем это положение, они постигают суть борьбы и достижений нашей партии. Эта формулировка глубоко революционная и должна был, сохранена в Уставе». И съезд её сохранил.

 

Выступал на съезде и главный редактор «Правды» Л.Ф. Ильичев (1951-1953 гг.). Он активно включился в съездовскую дискуссию по теоретическим вопросам. Если Л.М. Каганович утверждал, что «в стране построен социализм», то Л.Ф. Ильичев смотрел на состояние общества более трезво и считал, что сталинские «Экономические проблемы социализма в СССР» — это «программа борьбы за победу социализма». История подтвердила, что прав был Ильичев.

 

XIX партсъезд предугадал многие будущие ключевые события жизни страны. Скажем, первый секретарь ЦК Компартии Казахстана Ж. Шаяхметов ставил вопрос о необходимости освоения «пустынных и полупустынных земель» (через несколько лет их назовут целинными и залежными). Министр нефтяной промышленности Н.К. Байбаков ориентировал съезд на то, что надо брать курс на нефтедобычу на востоке страны (по отношению к освоенным нефтяным кладовым Западная Сибирь была безусловно востоком). Ряд делегатов говорил о необходимости мелиорации Нечерноземья.

 

***

 

Свою знаменитую речь И.В. Сталин произнес перед самым закрытием X IX съезда, когда уже были объявлены результаты избрания руководящих органов партой. В ней великий интернационалист, который видел в СССР и КПСС неотъемлемую часть мирового революционного процесса, указал основные отряды антиимпериалистической борьбы XX столетия. Первый из них –

«ударные бригады» комдвижения во главе с КПСС (позже их назовут мировой системой социализма). Вторая роль отводилась коммунистическим партиям капиталистических стран. Прежде всего, к ним обращался в последнем своем выступлении вождь. Их он призывал поднять выброшенное буржуазией знамя буржуазно-демократических свобод, ибо «больше некому его поднять». Сталин считал, что только так коммунисты могут «собрать вокруг себя большинство народа».

 

Сталин обозначил и задачи национально-освободительного движения. Он обращал внимание на то, что буржуазией «знамя национальной независимости и национального суверенитета выброшено за борт». Обращаясь к «представителям коммунистических и демократических партии», он говорил: «Именно вам предстоит понести его вперед, если хотите быть патриотами своей страны, если хотите стать руководящей силой нации. Его некому больше поднять».

 

К сожалению, сегодня эта сталинская речь звучит куда актуальнее, чем ей следовало бы звучать. Увы, сталинские оценки оказались удивительно точными для понимания российской действительности начала XXI столетия: «Нет больше так называемой свободы личности, — права личности признаются теперь только за теми, у которых есть капитал, а все прочие граждане считаются сырым человеческим материалом, пригодным лишь для эксплуатации. Растоптан принцип равноправия людей и наций, он заменен принципом полноправия эксплуататорского меньшинства и бесправия эксплуатируемого большинства граждан».

***

 

После XIX съезда КПСС И.В. Сталин прожил чуть больше четырех с половиной месяцев. После его смерти съездовская лоция октября 1952 года была заметно откорректирована. Но оказалось так, что торопливые и нередко лукавые уточнения и обновления не выдержали экзамена – сегодня это видно без всякого микроскопа. Значит, еще вернется в политическую жизнь нашей страны неподдельный интерес к последнему сталинскому съезду.

"ПРАВДА", №109 (29451) 2—5 октября 200

«ПРАВДА», №21 (28929) 3 – 6 марта 2006 года