Мета-комментарий психотерапевта, относящийся к мета-сообщению

слова: “Я слышал, как вы говорили о том, что действи­тельно начинаете получать удовольствие от своей работы. Но когда вы говорили это, я отметил для себя две вещи:

во-первых, по вашему голосу никак не скажешь, что рабо­та доставляет вам удовольствие, а кроме того, вы сжали руки в кулаки и ударили левой рукой по ручке кресла.”

Мета-сообщение терапевта удовлетворяет обоим на­званным условиям; оно выполнено в той же репрезента­тивной системе, что и сообщение пациента, и оно пред­ставляет собой сообщение о сообщении пациента. Заме­тим, что, стремясь успешно довести до пациента это мета-сообщение, психотерапевт вынужден был перевести это сообщение пациента, репрезентированное пациентом в выходных системах (тон голоса, движение тела), отличаю­щихся от той системы, которую собирался использовать сам терапевт, а затем репрезентировать само мета-сообще­ние (язык) в этой выходной системе: невербальное поведе­ние пациента, которое он хотел прокомментировать, — психотерапевт сначала перевел в слова, а затем словами же прокомментировал это поведение. Мета-тактику П для работы с репрезентативными системами (переключение с одной репрезентативной системы в другую) психотерапевт применил в качестве существенной части своего мета-со­общения.

Третий аспект отличия нашей модели инконгруэнтности от модели Бейтсона состоит в том, что, поскольку ни одно из сообщений в комплексе пара-сообщений не являет­ся мета-сообщением по отношению к какому-либо из них, поскольку не возникает никаких ограничений, касающих­ся интеграции частей индивида, репрезентированных эти­ми сообщениями, когда они оказываются инконгруэнтными. В бинарной же модели Бейтсона, в которой все анало­говые сообщения (то есть сообщения, характеризующие отношение) — суть мета-сообщения по отношению к диск­ретным (содержательным) сообщениям. Любая попытка интегрировать любые части индивида, репрезентирован­ные этими противоречивыми сообщениями, автоматиче­ски оказывается нарушением теории логических типов и неизбежно ведет к парадоксу. Мы вернемся к этой мысли ниже, в разделе интеграции. Три основных аспекта, в ко­торых наша модель инконгруэнтности отличается от разработанной Бейтсоном и его сотрудниками, можно пред­ставить в виде таблицы:

Гриндер/Бендлер

Второе различие для про­верки коммуникативного акта на инконгруэнтность.

Все сообщения, передавае­мые по выходным каналам, рассматриваются как ва­лидные репрезентации па­циента.

 

Бейтсон/Рассел

Бинарные различия для проверки коммуникатив­ного акта на инконгруэнтность.

Уровень отношения выде­ляется (аналоговый) в ка­честве мета-уровня по от­ношению к уровню содер­жания (вербальному),а значит — в качестве ва­лидного сообщения.

Не налагает никаких ограничений на интегра­цию частей пациента, репрезентированных различными пара-сообщениями.

 

Налагает ограничение на интеграцию частей инди­вида — любая попытка ин­тегрировать части, репре­зентативными уровнями отношения и содержания представляет собой нару­шение Теории Логических Типов.

А теперь перейдем к изложению стратегии использова­ния инконгруэнтности пациента в качестве основы роста и изменения.

ОБЩАЯ СТРАТЕГИЯ РЕАГИРОВАНИЯ НА КОНГРУЭНТНОСТЬ

Когда коммуникация пациента инконгруэнтна, когда пациент представляет собой набор несогласующихся меж­ду собой пара-сообщений, перед психотерапевтом возни­кает задача экзистенциального выбора. Действия психоте­рапевта в ответ на инконгруэнтную коммуникацию паци­ента окажут огромное влияние на последующий опыт последнего.

В работе с инконгруэнтностями пациента задача пси­хотерапевта состоит в том, чтобы помочь пациенту изме­ниться, благодаря интеграции частей пациента, противо­речащих друг другу, инконгруэнтностей, которые высасы­вают, истощают его энергию, мешают ему добиться того, чего ему хочется. Обычно, если различные части пациента вступают в конфликт друг с другом, ни одна из этих частей не действует успешно, каждая саботирует усилия других добиться желаемого. Внутри клиента, части которого про­тиворечат одна другой, имеется {по крайней мере) две не­совместимых между собой модели мира, или карты мира. Так как эти карты, с одной стороны, направляют поведение пациента, а с другой стороны — противоречат друг Другу, поведение пациента также становится противоре­чивым. Интеграция — это процесс, в котором пациент со­здает новую модель мира, включающую в себя ранее не­совместимые между собой модели таким образом, что они

согласованы в своих действиях и успешно функциониру­ют, помогая пациенту получить от жизни то, в чем он ис­пытывает потребность.

Общая стратегия интеграции конфликтующих частей пациента сформулирована в (“Структуре магии I”, гл.6):

“Различные части референтной структуры пациента могут выражаться различными репрезентативными систе­мами... часть референтной структуры, выраженная одной репрезентативной системой — не согласуется с частью ре­ферентной структуры, выраженной другой репрезентатив­ной системой. В подобных ситуациях мы говорим о проти­воречивом двойном сообщении, инконгруэнтности или инконгруэнтной коммуникации. Одна из.ситуаций, в наибольшей степени выхолащивающих и обедняющих жизнь, которыми мы сталкивались в своей психотерапев­тической практике, связана с тем, что у индивида сохраня­ются противоречивые части референтной структуры. Обычно эти противоречивые части представлены в форме двух противоречивых генерализаций, относящихся к одной и той же области поведения. Чаще всего человек, ре­ферентная структура которого содержит эти противоречи­вые генерализации, испытывает чувство скованности, глу­бокого смятения, невозможности выбрать одну из двух, несовместимых между собой форм поведения. Глобаль­ная стратегия психотерапевта эксплицитно и конкретно представлена в Метамодели: поставить под сомнения и расширить обедненные части модели мира пациента. Как правило, это принимает форму восстановления (инсценизации) или создания (направленная фантазия, двойные психотерапевтические связи) референтной структуры, ко­торая бы противоречила ограничительным генерализаци­ям пациента, и, следовательно, ставила бы их под вопрос. В этом случае инконгруэнтная коммуникация сама указы­вает на то, что противоречивая референтная структура ин­дивида состоит из двух частей, двух генерализация, кото­рые могут выступать друг для друга в качестве противоре­чивых референтных структур. Стратегия психотерапевта в данном случае заключается в том, чтобы заставить две противоречивые генерализации соприкоснуться друг с другом. Самый прямой путь к этому — привести обе эти генерализации к одной репрезентативной системе.

Более конкретно, стратегия работы с инконгруэнтно­стями включает в себя три фазы:

1. Идентификацию инконгруэнтности пациента,

2. Сортировку инконгруэнтностей,

3. ИНТЕГРАЦИЮ инконгруэнтностей пациента.

Три эти фазы, разумеется, — фикции, как и все моде­ли. Иногда случается так, что фазы происходят не в пол­ной форме, часто они не ограничены друг от друга доста­точно четко, а переливаются, переходя одна в другую. Од­нако, как это и требуется от любой модели, их полезность доказана в организации нашего опыта и в процессе психо­терапевтической практики и в преподавании последней.

Короче, перед психотерапевтом стоит задача помочь пациенту научиться применять свои противоречивые час­ти, или и н конгруэнтности в качестве ресурса — задача помочь пациенту стать конгруэнтным.

Чтобы описание трех указанных фаз работы с инконгруэнтностями было понятно читателю, мы даем ниже не­большой словарик терминов.