ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ АКТЫ

I. Главный инквизитор Торквемада, сочтя необходимым увеличить количество основных законов, управлявших до тех пор святым трибуналом, прибавил к ним новые статьи. Их было одиннадцать, и по существу они гласили следующее:

1. Каждый подчиненный трибунал должен иметь двух инквизиторов-юрисконсультов, с хорошей репутацией и признанной честностью, из которых по крайней мере один должен быть занят своею обязанностью по должности; один фискал, один альгвасил, секретари, или редакторы, и прочие служащие, в зависимости от надобности, которые оплачиваются определенным жалованьем, чтобы они не требовали ничего от лиц, заинтересованных в делах инквизиции, под страхом лишения занимаемых ими должностей. - Та же статья запрещала допускать к какой-либо должности в трибунале прислугу или креатур инквизиторов.

2. Всякий служащий, принявший подарки от обвиняемых или от родственников, немедленно будет смещен со своей должности.

3. Инквизиция должна содержать в Риме опытного юрисконсульта в качестве своего агента для всех дел ее компетенции, и этот расход должен покрываться имуществом, конфискованным у осужденных. - Статья эта ясно доказывает, что в Рим поступали многочисленные и, может быть, постоянные жалобы на судебные решения инквизиции.

4. Договоры, подписанные до 1479 года лицами, имущество которых впоследствии было конфисковано, считаются действительными; но если найдутся доказательства подложности или в самих сделках, или в их датах, то виновные из числа примиренных с Церковью подвергаются наказанию ста ударами кнута и получают клеймо на лице каленым железом; не примиренные с Церковью лишаются всего своего имущества в пользу казны и передаются в руки светской власти.

5. Сеньоры, давшие на своей земле приют беглецам, должны быть готовы предоставить в распоряжение правительства все вещи, которые им были доверены. Если они будут ссылаться на закладные или расписки, подписанные обвиняемыми в их пользу, как на имеющие силу, то фискал должен вчинить к ним иск, требуя собственность от имени казны, как представляющую такое имущество, о котором можно подозревать, что они не хотят дать декларации.

6. Нотариусы инквизиции должны вести ведомость имущества осужденных.

7. Приемщики святой инквизиции могут продавать то из конфискованного имущества, управление коим обременительно, и получать доходы с той недвижимости, которая отдана в аренду.

8. Каждый приемщик должен наблюдать за имуществом, принадлежащим его трибуналу инквизиции; если в его округе окажется имущество, составляющее собственность другого трибунала инквизиции, он обязан известить об этом приемщика этого трибунала.

9. Приемщики не могут распорядиться секвестром имущества осужденных без ордера инквизиции, и даже в этом случае они обязаны являться в сопровождении альгвасила и передавать вверенное им имущество и его опись в руки третьего лица.

10. Приемщик должен делать выдачи вперед инквизиторам и служащим их жалованья по третям года, чтобы они были в состоянии удовлетворять свои нужды без необходимости принимать подарки; равным образом они должны оплачивать расходы инквизиции из доходов с конфискованного имущества, потому что так благоугодно было Фердинанду и Изабелле.

11. Что касается обстоятельств, не предусмотренных в новых узаконениях, инквизиторы должны вести себя с присущей им мудростью, а в делах наиболее важных прибегать за помощью к правительству.

II. Сущность вышеизложенных статей ясно доказывает, сколь значительно в то время было число конфискованного имущества: вынуждены были установить правила для управления им и договорными обязательствами, ставшими собственностью государства.

Я замечу, что тогда занимались гораздо менее устройством способа ведения судебных дел, чем управлением имуществом, конфискованным в пользу государя и инквизиции. Этот предмет был достаточно важен, чтобы поглотить внимание инквизиторов. Фердинанд и Изабелла несколько раз оставляли имущество осужденных их женам и их детям; иногда они им назначали из этого имущества пенсию или даже боны на определенные суммы, выплачиваемые предъявителю главным приемщиком.

III. Так как все эти вычеты, в соединении с плохим управлением святого трибунала и старанием робких людей запрятать свои вещи, сильно уменьшали фонды этого поступления, притом новохристиане в большинстве своем состояли из коммерсантов и ремесленников, редко из владельцев недвижимостью, то приемщики, оплачивающие королевские боны, вскоре оказались не в состоянии уплачивать жалованье служащим инквизиции.

IV. Торквемада (распоряжением от 27 октября 1488 года) в виде временной меры приказал кассирам оплачивать королевские боны только по уплате жалованья служащих и по покрытии расходов трибунала. Он послал в то же время Фердинанду просьбу об утверждении этого распоряжения, но получил отказ. Вследствие этого главный инквизитор был принужден в 1498 году издать приказ, который (ввиду печального состояния, в каком находилась касса инквизиции) разрешал инквизиторам накладывать денежные штрафы на лиц, примиренных с Церковью и подвергшихся публичной епитимье. Это распоряжение вскоре было отменено самим инквизитором. Опыт показал, что доходы не достигали уровня потребностей вследствие большого числа неимущих заключенных, которых инквизиция была принуждена кормить, и больших расходов, которые производил в Риме ее представитель.

V. Ввиду этих обстоятельств Фердинанд и Изабелла просили у папы, чтобы в распоряжение святого трибунала был отдан церковный доход, присвоенный канонику (пребенда) [360] в каждой кафедральной церкви королевства. Папа буллою от 24 ноября 1501 года выразил на это согласие; несмотря на усилия капитулов аннулировать эту буллу, она была подтверждена несколькими бреве и осталась в силе до нашего времени. Приемщики, видя, что они не в состоянии оплатить все расходы администрации, беспрестанно требовали у большого числа лиц вернуть вещи; они обвиняли их в удержании вещей, принадлежащих по праву конфискации святому трибуналу, которые, по их уверению, могли быть отчуждены лишь в ущерб ему.

VI. Такое поведение приемщиков возбудило столько жалоб, что сам совет инквизиции был принужден запретить, на основании королевского указа от 27 мая 1491 года, беспокоить владельцев имущества, проданного до 1479 года, без нарушения предписаний прежнего устава. Однако этого повеления было недостаточно, чтобы прекратить преследования со стороны агентов фиска; пришлось возобновить запрещение посредством другого королевского указа, опубликованного 4 июня 1502 года.

VII. Такие притеснения со стороны приемщиков инквизиции для обогащения казны не покажутся удивительными, когда узнаешь, что сами инквизиторы старались ее истощать, распоряжаясь (по своей прихоти и без позволения государей) своими собственными доходами. Злоупотребление это было так нетерпимо, что Фердинанд и Изабелла сочли нужным пожаловаться на него папе. Последний своим бреве от 18 февраля 1495 года воспретил инквизиторам на будущее время пользоваться этими доходами без королевского приказа, под страхом верховного отлучения. Такая строгость римской курии побудила Фердинанда установить актив сумм, которыми завладели инквизиторы; так как они оказались значительными, то об этом осведомили папу, который 29 марта 1496 года отправил новое бреве, поручавшее Франсиско Хименесу де Сиснеросу, архиепископу Толедо, проверить эту сумму в точности и потребовать ее возврата.

VIII. Досадно видеть, что король Испании обращается к папе, чтобы заставить своих собственных подданных вернуть суммы, которыми они завладели. Правда, это дело имело, по крайней мере, результатом то, что увидели, ввиду стиль быстрого злоупотребления властью со стороны инквизиторов, насколько учреждение инквизиции было ошибочно в политическом отношении, с какой бы точки зрения на нее ни смотреть.

IX. Поведение инквизиторов было тем более предосудительно, что Фердинанд щедро снабдил их средствами для их расходов, и даже на случай невозможности их оплачивать он выхлопотал буллу от 6 февраля 1486 года, которая разрешила инквизиторам и служащим инквизиции пользоваться церковными пребендами и бенефициями без обязательства находиться при своих церквах. Установление этой привилегии встретило сильное противодействие со стороны некоторых соборных капитулов, но государь добился подтверждения посредством нескольких булл, сгладивших все затруднения. Единственное ограничение, которое было включено, состояло в сокращении срока пользования этой привилегией до пяти лет и в обязательстве ее держателей хлопотать о ее возобновлении; мера эта обогатила римскую курию, потому что отправка булл производилась за деньги. Такое положение сохранялось еще и в 1808 году.

X. Ввиду того, что оба указа, от 1484 и 1485 годов, оказались недостаточными для внутреннего распорядка в порученной Торквемаде администрации, он после совещания с верховным советом обнародовал новый указ, который появился 27 октября 1488 года и заключал в себе пятнадцать статей.

XI. Первая статья повелевала следовать точно основным законам 1484 года, за исключением всего, что касалось конфискованных имуществ, по отношению к которым достаточно держаться правовых норм. - Мы видели, во что это вылилось.

Вторая статья предписывала всем инквизиторам поступать в делах однообразным способом, ввиду тех злоупотреблений, к которым привела противоположная система. - Побудительной причиной для установления этой меры было, что инквизиторы Арагонского королевства, следовавшие старинным формам судопроизводства, принимали часто решения, противные действующему режиму.

На основании третьей статьи инквизиторы не могли более, как это делалось прежде, откладывать произнесение приговора над обвиняемыми под тем предлогом, что они дожидаются полной улики доказательства их преступления, потому что процесс по делу ереси по существу таков, что позволяет даже выпущенного на свободу обвиняемого вновь привлечь к ответу, если явятся другие улики. - Это распоряжение показывает злоупотребления, которые инквизиторы делали из своей должности, откладывая произнесение судебного решения над несчастными узниками в ожидании новых улик. Раз они их не имели, к чему держать обвиняемого в тюрьме? Как ни мудро было это распоряжение, я видел процесс узника мадридской инквизиции, остававшийся нерешенным в течение трех лет, потому что трибунал ждал подтверждения со стороны одного свидетеля предварительного следствия, который находился в Америке. Узник, жертва такой жестокой отсрочки (причины которой он не мог подозревать), несколько раз просил суда над собой, но не получал его и не знал причины такого долгого промедления. Его несчастие, увеличиваясь каждый день, могло повергнуть его в отчаяние, что и случалось не один раз в подобных описываемому обстоятельствах.

Четвертая статья гласит, что, так как не во всех инквизициях имеются доверенные юрисконсульты, с которыми можно посоветоваться для вынесения окончательного решения, велят сделать засвидетельствованные копии с оконченных процессов и направлять их через посредство прокурора к главному инквизитору, чтобы он отдал их для разбора юрисконсультам совета инквизиции или другим лицам, способным это выполнить. - Со времени этого распоряжения установился обычай иметь при святом трибунале адвокатов или докторов-юрисконсультов, называемых консультантами. Их призывали в совет до голосования окончательного решения; но так как они обладали лишь совещательным голосом и инквизиторы одерживали над ними верх всякий раз, когда их мнения не совпадали, мера эта сделалась почти бесполезной. Последнее злоупотребление было отчасти исправлено тем, что инквизиторы не могли ни сажать в тюрьму, ни постановлять окончательного приговора, не посоветовавшись с главным инквизитором и с верховным советом, которым они должны были направлять подлинные документы судебного дела. Там совершался последний подготовительный акт к судебному приговору, против которого не было более ни апелляции, ни повода к ней прибегнуть.

Пятая статья запрещает допускать общение посторонних лиц с узниками. Исключение составляют священники, потому что инквизиторы могут счесть необходимым их присутствие для утешения обвиняемых и для очищения их совести. - Та же статья обязывает инквизиторов посещать один раз в неделю тюрьмы или поручать выполнение этой обязанности доверенному лицу, чтобы быть осведомленным о нуждах узников и позаботиться о них. Это распоряжение, довольно само по себе суровое, могло бы быть сносным, если бы служители культа имели право разговаривать с заключенными. Но время создало в этом отношении величайшие препятствия. Зло, которое тюрьмы святого трибунала причиняют заключенным, состоит в содержании их в постоянном одиночестве, которое становится невыносимым и может привести даже к смерти от ипохондрии, частой причины отчаяния и исступления. Почему воспрещать заключенным общаться со священником за исключением случаев исповеди? Такое разрешение разве не является правом других обвиняемых, даже тех, которые арестованы за государственное преступление?

Шестая статья гласит, что свидетельские показания следует заслушивать в присутствии возможно меньшего числа лиц, чтобы тайна не была нарушена. - Эта мера является душою всей системы. Без тайны инквизиция не была бы столь ужасной, и в ней не торжествовали бы произвол, суеверие, фанатизм, страсти судей и их подчиненных. Без тайны процессы святого трибунала были бы такими же, как и судебные дела, возбуждаемые иногда епископами или их генеральными викариями против священников, находящихся в их ведомстве и обвиняемых в каком-либо преступлении. Без тайны почти все подсудимые избегли бы диффамации юридической или фактической, которою они клеймятся при секретном судопроизводстве. Без тайны сами инквизиторы пользовались бы в свете, как и остальные люди, всеми преимуществами, которые предоставляет людям общество, а не внушали бы страх как шпионы и гонители, что является их обычным уделом и служит поводом к осторожности при разговорах в их присутствии.

Седьмая статья предписывает, чтобы деловые бумаги и документы инквизиции хранились в том самом месте, где инквизиторы имеют свое пребывание, и чтобы они были заперты в сундуке, ключ от которого доверяется секретарю суда, который не может выпустить его из своих рук под угрозой потери своей должности. - Эти деловые бумаги не что иное, как сами процессы. Если бы инквизиция вела процессы согласно установленным правилам и формам, какой сундук мог бы содержать судебные дела стольких тысяч жертв, загубленных до 1488 года? Это обстоятельство требует особого внимания, потому что оно доказывает (по крайней мере до некоторой степени), как коротки были процессы этого трибунала. В самом деле, в 1813 году я видел в Сарагосе процессы более трехсот лиц, осужденных по делу убийства Педро Арбуеса. Почти все они были написаны на четвертушках, и тем не менее большинство не содержало даже восьмидесяти страниц. И какие процессы! Донос, протокол о взятии под стражу, сознание обвиняемого, обвинительный акт прокурора, словесная защита заключенного и приговор. Таково состояние большинства этих якобы уголовных дел. В некоторых встречаются в подтверждение доноса свидетельские показания; больше и не требовалось, чтобы располагать жизнью, честью и имуществом часто знаменитых людей и полезных граждан.

Восьмая статья гласит, что в случае ареста инквизитором одного округа человека, уже преследуемого другим трибуналом, все документы, находящиеся в руках первого трибунала, должны быть переданы второму. - Эта мера всегда достигала своего действия и служила поводом в последнее время, даже и до ареста оговоренного человека, к тому, что трибунал, уже составивший протокол предварительного следствия, важность коего считал достаточно серьезной для обоснования ареста, писал другим трибуналам, чтобы узнать, не имеется ли в их архивах каких-либо документов против подсудимого, и в случае утвердительного ответа требовал их к себе без дальнейших формальностей, потому что ни один другой трибунал не мог сделать того же затребования.

Девятая статья предписывает, что в случае наличия в архивах какого-либо трибунала святой инквизиции документов, могущих послужить другому трибуналу, посылка ему документов производится за его счет.

В десятой статье сказано, что ввиду отсутствия достаточного количества тюрем для всех, кто должен отбывать пожизненное заключение, можно позволить этой категории осужденных оставаться в своих домах с формальным запрещением выходить из них под страхом наказания по всей строгости законов. - Пусть судят, не должно ли было число узников быть огромно, если инквизиция прибегла к такому средству? Вскоре я найду случай их перечислить; но, думаю, вывод из этого перечня возбудит столько же сочувствия, сколько обнаружит позора и ужаса.

Одиннадцатой статьей инквизиторам предлагается строго исполнять предписания свода законов, запрещающие детям и внукам осужденных занимать какую-либо почетную должность и носить одежду, где имеются украшения из золота, серебра и драгоценных камней, или сотканную из шелка или тонкого полотна. - Трудно в такого рода рвении признать характер христианской любви к ближнему, потому что им по обязанности приносятся в жертву дети и потомство жертв кровавого трибунала.

Двенадцатой статьей запрещается допускать до примирения с Церковью и отречения от ереси мальчиков до четырнадцатилетнего и девочек до двенадцатилетнего возраста. Если же они сделали отречение до этого времени, то их подвергают ратификации. - Такая побудительная причина этого закона заключалась в том, что инквизиторы берегли возможность поступать с детьми, вновь впавшими в ересь, как с таковыми. Ужасно подумать, что все мероприятия инквизиции клонились лишь к тому, чтобы умножать число виновных.

Тринадцатой статьей приемщикам приказывается оплачивать королевские боны, выданные под конфискованное имущество, не иначе как лишь в том случае, когда жалованье служащих и расходы святой инквизиции уже уплачены. - Я уже сказал в другом месте, каковы были последствия этой меры.

Четырнадцатая статья гласит, что инквизиция обратится к государям с челобитной о благоволении повелеть, чтобы в каждом городе, где она учреждена, была выстроена квадратная ограда с маленькими кельями, предназначенными быть тюремной камерой для тех, кто к ней приговорен; здесь же должна быть устроена часовня для узников, чтоб их не приходилось более оставлять в своих собственных домах. Статья эта предлагает в то же время агентам инквизиции наблюдать, чтобы этого рода помещения были расположены таким образом, чтобы узники могли там заниматься своей профессией и зарабатывать средства к жизни, чтобы расход их не шел более за счет святой инквизиции, как это было до настоящего времени. - Это распоряжение Торквемады повело к учреждению мастерских, известных в провинции под названием домов Покаяния; они примыкали к зданиям трибунала. Их назначение обнаруживает мало гуманности у людей, которые приняли новые основные законы, разрешающие осужденным отбывать епитимью у себя дома. Лишь только была принята мера, внушенная милосердием, как в ней раскаиваются и спешат свести ее фактически к нулю. Это доказывает их заботу избавиться от расхода, который они должны были делать для заключенных.

Пятнадцатая, и последняя, статья налагает на нотариусов, фискалов, альгвасилов и других должностных лиц обязательство выполнять свою должность лично и запрещает доверять ее другим лицам.

XII. Эти указы, равно как и те, которые были изданы раньше для предупреждения злоупотребления или их исправления, не достигли полностью цели, поставленной главным инквизитором. Для упорядочения своей администрации Торквемада созвал в Толедо новую общую хунту инквизиторов. Декреты этого собрания были опубликованы в Авиле 25 мая 1498 года. Они образуют четыре новых узаконения, разделенных на шестнадцать статей, и гласят:

1. При каждом трибунале должны состоять два инквизитора, из которых один юрисконсульт, а другой богослов. Им запрещается делать постановления одному без другого о тюрьме, пытке и сообщении обвинений, сделанных свидетелями, ввиду того, что эти вещи имеют слишком большое значение. - Предосторожность в установлении второго инквизитора-богослова вызвана побуждением избегнуть помощи квалификаторов. Время, однако, показало, что было важно, чтобы оба они были осведомлены в юриспруденции для правильного начала и ведения судебных дел. Квалификаторы нужны лишь для того, чтобы определить (способом, свойственным богословам-догматистам), носит ли еретический характер или нет тот или другой опороченный тезис; указывают ли обстоятельства, соответствующие лицу, времени, месту и особому случаю и способу произнесения или напечатания еретического положения, был ли автор его еретиком или нет и знал ли он, что наша святая мать католическая Церковь учит в противоположном смысле. Квалификаторы дают свое заключение два раза. Во-первых, после предварительного следствия, по ознакомлении с опросом; их суждение имеет большое влияние на приказ об аресте. Во-вторых, во время самого процесса, до произнесения судебного приговора, то есть в конце судебного дела. Они решают, следует ли изменить квалификацию, данную после предварительного следствия, на основании ответов обвиняемых и всего того, что произошло; их заявление заметно предопределяет характер окончательного приговора. Поэтому не следовало ли допускать в качестве квалификаторов лишь опытных догматических богословов, глубоко изучивших соборные определения, мнения Отцов Церкви, литургию и всю историю церковной дисциплины? К несчастию, почти все квалификаторы были только схоластическими богословами, не прочитавшими ни одной хорошей книги и зачастую квалифицировавшими как еретические положения, которые были извлечены буквально из Отцов Церкви и, следовательно, никогда не должны были бы считаться опасными. Такой порядок, столь пагубный для обвиняемых, доказывает невежество этих богословов и необходимость, которую они считали для себя обязательной, приспособляться к мнениям и обычаям своего века.

2. Инквизиторы не должны дозволять своим подчиненным носить никакого запрещенного оружия, кроме тех случаев, когда на это уполномочивает их исполнение обязанностей; инквизиторы ни в каком случае не должны вмешиваться в гражданские дела и должны допускать свое участие только в уголовных процессах. - Эта статья была почти бесполезна. Инквизиторы продолжали поддерживать приспешников святого трибунала, и в результате происходили убийства, драки, гнусные процессы, раздоры в семействах, опозорение должностных лиц и бесконечное количество других бедствий, часть которых я буду иметь случай сообщить в ходе этой Истории. Эти безобразия не мешали их гнусной системе поддерживать друг друга, и инквизиторы (верные составленному ими плану расширения своего владычества) злоупотребляли церковными наказаниями, тайной своих архивов и легкостью, с какой они распространяли всюду террор, чтобы обеспечить торжество своего деспотизма. Этот результат всегда оказывался безошибочным благодаря протекции монарха, даже в тех случаях, когда было неизвестно, на чьей стороне правосудие, и когда слуги этого монарха бывали унижены. Главные инквизиторы были убеждены, что честь святого трибунала требовала, чтобы народ питал полное доверие к решениям его членов. Так как главный инквизитор был всемогущим лицом у короля, то он ловко пользовался благоприятными моментами, чтобы обмануть его доверие и заставить его санкционировать злоупотребления администрации.

3. Никто не должен подвергаться заключению в тюрьме, если его преступление не доказано достаточными уликами; в случае ареста следует немедленно приступить к разбору его дела, без ожидания новых улик, более решительных, чем первые. - Это распоряжение существовало с давнего времени; если Торквемада его предлагает, значит, оно было забыто или плохо исполнялось. Эти меры, однако, не воспрепятствовали возобновлению злоупотреблений. Может казаться странным запрещение Торквемады производить арест кого-либо без улик его преступления, тогда как в 1498 году (когда это распоряжение было возобновлено) было погублено уже сто четырнадцать тысяч четыреста восемьдесят человек, а следовательно, столько же семейств. Из этого числа десять тысяч двести двадцать были сожжены живьем, шесть тысяч восемьсот шестьдесят - фигурально как осужденные заочно и девяносто семь тысяч четыреста подверглись публичной епитимье и были лишены своего имущества в громадном большинстве без улики, на основании лишь одного оговора недоброжелателя или доноса несчастного, которого подвергли пытке, чтобы вырвать имена тех, отступничество коих он знал или предполагал; самое большее против этой массы людей было два или три показания в этом роде, различавшиеся между собой в изложении фактов или времени, места и других обстоятельств. Приведенные мною данные об осужденных далеко не исчерпывают всех жертв инквизиции, как я это покажу в другом месте, приведя соответствующие доказательства.

4. В процессах, начатых против умерших, инквизиция не должна уклоняться от их ликвидации за недостатком улик, ни делать постановления об отсрочке в ожидании новых улик, потому что из этого может произойти значительный вред для детей, устройство которых останавливается из боязни неблагоприятного исхода судебного дела. - В побуждении, продиктовавшем эту меру, можно видеть некоторую человечность, но инквизиторы были слишком фанатичны, чтобы предаваться гуманным чувствам. Если бы они почитали святые законы, то никогда не стали бы возбуждать процессов против людей, умерших с напутствием [361] и погребенных с церковными обрядами. Надо было иметь душу людоедов и быть более жадными, чем евангельский скупец, чтобы вырывать из земли мертвых, обесчещивать их память, сжигая их останки с их изображением, и конфисковать имущество, которым спокойно пользовались невинные потомки или которое было законно приобретено лицами, никогда не подозревавшимися ни в отступничестве, ни в ереси.

5. Нельзя накладывать большого количества денежных взысканий даже тогда, когда не хватает фондов на жалованье служащим. - Это правило было старинное; но ловушка была всегда расставлена, и распоряжение оставалось без действия всякий раз, когда инквизиторы могли придать своим решениям видимость справедливости.

6. Инквизиторы не могут заменять ни тюремное заключение, ни какое другое физическое воздействие денежным штрафом, но только постом, милостыней, паломничеством и другими епитимьями в этом роде. Та же статья сохраняла за главным инквизитором право освобождать от санбенито и разрешать детям и внукам осужденных одеваться, как и другие люди. - Это узаконение предполагает, что инквизиторы были повинны в том, что так строго запрещалось, хотя они и были наделены церковными бенефициями в целях обеспечения своего содержания. Однако я покажу, что замены и изъятия наказаний впоследствии составляли часть преимуществ главного инквизитора.

7. Инквизиторы должны тщательно рассматривать, следует ли допускать к примирению с Церковью тех, кто признался в своем преступлении после ареста. - Ведь многолетнее существование дает возможность смотреть на этих людей как на уклонившихся от суда. Это распоряжение принадлежит к тем, которые лучше всего доказывают дух святого трибунала и пристрастие его приспешников к сжиганию людей, так как в нем нельзя не признать бесчеловечности. Разве Бог не допускает обращения грешников, раскаивающихся в час смерти?

8. Инквизиторы должны публично наказывать свидетелей, уличенных в даче ложных показаний. - Чтобы это хорошо понять, следует знать, что на основании кодекса инквизиции можно быть ложным свидетелем двумя способами: во-первых, клевеща; во-вторых, заявляя, что не знаешь ни одного разговора и ни одного преступного действия, о котором спрашивают по делу человека, обвиняемого перед инквизицией. В продолжение моих изысканий я часто находил свидетелей этого второго рода, наказанных за отрицание фактов, показанных другими свидетелями, чего не случалось почти никогда с теми, которые принадлежали к первого рода лжесвидетелям, потому что было почти невозможно установить клевету свидетельскими показаниями в условиях, когда заключенный не был в состоянии назвать свидетеля и когда даже при предположении, что он догадался о нем, с этим не хотели соглашаться.

9. Ни в одной инквизиции не могут быть допущены в качестве служащих два лица, находящиеся в какой-либо степени родства, ни господин и его слуга, даже в тех случаях, когда их должности различны и отдельны.

10. В каждом трибунале святой инквизиции должно быть хранилище архивов, запирающееся на три ключа, из которых два должны находиться в руках двух секретарей, а третий в руках фискала; если секретарь сделает упущение в своей обязанности, он будет отрешен от должности и присужден к наказанию по закону. - По-видимому, эту статью постановили, чтобы заставить забыть прежнее распоряжение, предписывавшее держать бумаги в сундуке. В самом деле, после восемнадцати лет судопроизводства не без основания подумали об установлении архивов, как бы они ни были ничтожны по объему, как это можно предположить. Положение осужденных, как мы его изложили, достаточно это доказывает.

11. Секретарь должен получать свидетельские показания не иначе, как в присутствии инквизитора, причем должны быть приглашены для проверки первоначальных показаний два священника, не входящие в число служащих трибунала. - Эта статья могла быть исполнена только такими свидетелями, которые жили в месте, где имел свою резиденцию инквизитор; это было невозможно осуществить даже в Мадриде, потому что в часы, когда собирался трибунал, инквизиторы разбирали судебные дела, а остальное время дня употребляли на особые порученные им работы, каждый в своем ведомстве. Это было причиной, почему заслушание и разбор свидетельских показаний поручили особым комиссарам.

12. Инквизиторы должны озаботиться учреждением общей инквизиции в тех городах, где ее еще не существует.

13. В затруднительных делах они должны совещаться с советом, посылая ему документы, лишь только они будут потребованы.

14. Для женщин должна быть устроена отдельная от мужчин тюрьма. - Эта предосторожность заставляет предполагать, что в этом отношении были допущены злоупотребления, и одной этой предосторожности недостаточно, чтобы вполне им помешать. Время от времени происходили вещи, делавшие мало чести трибуналу.

15. Работа должностных лиц трибуналов должна длиться шесть часов в день, из них три часа утром и три часа вечером, причем должностные лица собираются у инквизиторов, по их требованию. - В течение восемнадцатого столетия служащие работали всего три часа в день и их работа происходила утром.

16. После того как инквизиторы получат от свидетелей присягу в присутствии фискала, последний должен быть удален и не допускаться к заслушанию показаний.

XIII. Помимо этих указов Торквемада установил некоторые распоряжения отдельно для каждого чиновника святого трибунала, чтобы в совершенстве выполнить предначертания правительства. Так, он определил, чтобы каждый служащий давал присягу ничего не укрывать из того, что он мог видеть или слышать; чтобы инквизитор не оставался никогда наедине с заключенным; чтобы тюремщик никому не позволял с ним говорить и смотрел тщательно, чтобы в приносимой еде не было спрятано каких-либо писем или документов.

XIV. Эти распоряжения были последними, которые установил Торквемада. Но его преемник дом Диего Деса 17 июня 1500 года опубликовал в Севилье пятую инструкцию. Она была разделена на семь статьей. Четвертая из них запрещает аресты за легкие проступки, вроде богохульств, произнесенных в раздражении. Пятая гласит, что в случае, если сочтут возможным допустить каноническое оправдание, обвиняемый присягнет в присутствии двенадцати свидетелей, которые, в свою очередь, заявят, что они верят в истину его слов. Шестой статьей постановлено, что, когда кто-либо, схваченный по приказу трибунала, как сильно заподозренный, будет допущен к оправданию присягой, он должен обещать не иметь более общения с еретиками, преследовать их всеми способами, какие только в его власти, доносить на них инквизиции и точно отбывать свою епитимью, давая согласие на то, что в противном случае он будет наказан как рецидивист. Седьмая статья предписывает то же по отношению к тому, кто произносит отречение как формальный еретик. Нет надобности давать комментарий для доказательства бесчеловечности этих двух последних распоряжений, потому что известно, что вторично впавший в ересь присуждался к передаче светскому судье, то есть к сожжению, даже в том случае, если он раскаивался.