Последний виток кризиса власти

Выступление Корнилова и реакция на него Керенского повлекли за собой крушение второй правительственной коалиции и вступление Временного правительства в такую полосу кризиса, которой суждено было стать последней в его исторически сравнительно недолгой жизни. Начало этой полосе положил демонстративный выход кадетских министров из правительства в ответ на требования Керенского о наделении его всей полнотой власти и преобразовании кабинета министров в Директорию — орган, отличающийся весьма узким составом и чрезвычайно широкими полномочиями. Остальные министры вскоре также подали в отставку, предоставив тем самым премьеру полную свободу как в выборе формы будущего правительства, так и в определении его партийно-политического и персонального содержания.

Небольшие разногласия по вопросу о Директории у Керенского возникли с советскими центрами — ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов и Исполкомом Всероссийского Совета крестьянских депутатов, но и здесь вскоре спор решился в его пользу: премьеру было предоставлено право самолично сформировать правительство.

Эта услуга Керенскому со стороны руководителей Советов, оказалась как нельзя своевременной, так как он, не располагая необходимой для подавления мятежа силой, вступил в переговоры с кадетами, убеждавшими его уступить свой пост авторитетной личности (имелся в виду генерал Алексеев), которая устроила бы противоборствующие стороны. Получив поддержку «слева», растерявшийся было премьер воспрянул духом и в последнюю минуту отклонил требование кадетов, хотя переговоры об участии их представителей в правительстве продолжил. В порядке некоторой компенсации кадетский ставленник в премьер-министры был назначен Керенским, сосредоточившим к тому времени в своих руках и пост главнокомандующего русской армией, на должность начальника ее Генерального штаба. Но продлить таким образом жизнь правительственной коалиции с кадетами Керенскому на сей раз не удалось.

Дело в том, что борьба против Корнилова сдвинула руководящие круги умеренных социалистов влево, привела их к конфронтации с кадетами, побудив к совместным действиям с радикально настроенными элементами — большевиками, меньшевиками-интернационалистами, левыми эсерами, анархистами и др. 31 августа меньшевистский ЦК принял решение о недопустимости участия во Временном правительстве «таких элементов, которые либо соучаствовали в контрреволюционном движении, либо способны парализовать борьбу с ним». Относительно кадетов подчеркивалось, что они больше не могут быть включены в правительство. Аналогичное постановление было принято и ЦК партии эсеров.

В этих условиях Керенский решил временно отложить план создания Директории на основе коалиции и, не дожидаясь, когда в соответствии с установками центральных комитетов меньшевиков и эсеров объединенное заседание исполкомов Советов, начавшее работу вечером 31 августа, решит вопрос о власти, объявил о формировании Директории из 5 человек без кадетов. В нее вошли: А. Керенский (министр-председатель, эсер), все тот же М. Терещенко (министр иностранных дел), А. Никитин (министр почт и телеграфов, меньшевик), все трое — видные масоны и убежденные сторонники коалиции с кадетами, а также двое беспартийных военных — адмирал Д. Вердеревский (морской министр) и генерал А. Верховский (военный министр).

Одновременно Керенский идет на некоторые уступки левым силам: 1 сентября от имени Временного правительства Россия провозглашается Республикой, а на следующий день вместе с объявлением состава Директории принимается предложение ЦИК Советов о созыве Демократического совещания.

Верхи революционной демократии в лице центральных комитетов эсеров и меньшевиков, а также объединенного заседания советских центров, обсудив сложившуюся ситуацию, склонились к временному признанию Директории и призвали демократические слои российского общества поддержать ее. Вместе с тем, для окончательного решения вопроса о власти, способной довести страну до Учредительного собрания, была признана необходимость скорейшего созыва съезда организованной демократии — Демократического совещания. Чтобы умиротворить левую часть участников объединенного заседания исполкомов Советов — большевиков, меньшевиков и левых эсеров, высказывавшихся за более радикальные пути преодоления кризиса власти, один из лидеров правого крыла меньшевиков — Церетели заявил: «Я думаю, что в момент этого съезда демократия будет единой и если, кроме нас, не окажется ни одной живой силы в стране, то мы возьмем власть в свои руки».

В целом одобрительно отнеслись к образованию Директо-1»ии, а также ее персональному составу, кадеты, увидевшие в пой временную отсрочку вхождения своих представителей в коалиционный кабинет. Однако они категорически возражали против решения вопроса о власти на Демократическом совещании. «Если власть будет создана совещанием, в котором примут участие только те общественные группы, что присоединились к резолюции Чхеидзе на Московском совещании, — писала газета «Речь», — то это и будет тот захват власти, на котором до сих пор настаивали большевики».

Большевики расценили Директорию как ширму, прикрывающую союз эсеров и меньшевиков с кадетами, но вначале признали чрезвычайную важность Демократического совещания и необходимость обеспечения на нем наиболее полного своего представительства.

Они исходили из того, что при отказе руководства умеренных социалистов от коалиции с кадетами возникла реальная возможность принятия совещанием решения об отстранении от власти Директории и создании нового правительства, ответственного перед Советами и другими организациями трудящихся и обеспечения таким образом мирного развития революции. Но по мере того, как у лидеров эсеров и меньшевиков происходил поворот к курсу на коалицию, если не с кадетами, то с демократически настроенными представителями буржуазии, менялось и отношение большевиков к Демократическому совещанию. В нем они начинали усматривать очередную уловку «соглашателей», рассчитанную на осуществление союза с цензовыми элементами. А за неделю до открытия совещания в «Рабочем пути» (органе ЦК большевиков) была выдвинута версия, будто правительство Керенского намерено сорвать или отсрочить его. Позже, когда эта версия не оправдает себя, В. Ленин даст Демократическому совещанию еще более уничижительную характеристику, квалифицируя его как «совещание меньшинства народа», как «подлог демократии».

Организаторов совещания — правых социалистов — лидер большевиков обвинял в том, что они «занимаются мелкими кражами демократизма: они созывают «демократическое совещание», на котором и рабочие, и крестьяне с полным правом указывают на урезание их представительства, на непропорциональность, на несправедливость в пользу наиболее близких к буржуазии (и к реакционной демократии) элементов кооперативов и муниципалитетов».

И эта характеристика совещания, и цитированные ленинские сентенции в адрес своих политических оппонентов являлись, недостаточно обоснованными, так как ни кооперация, объединявшая в своих рядах от 2/3 до 4/5 всех крестьянских хозяйств страны, ни демократически избранные муниципалитеты и земства того времени по уровню представительности в них трудящихся города и деревни по существу не уступали и Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, и другим массовым организациям народа — фабзавкомам, профсоюзам, солдатским комитетам, Всероссийскому крестьянскому союзу и т.д.

По мысли Керенского и его единомышленников Демократическое совещание должно было продемонстрировать монолитное единство, якобы имманентно присущее революционно-демократическому движению страны, и позволить ему «создать такое правительство, в котором нуждается революция». Но при той идей но-политической разноголосице, которая царила по вопросу о власти и других проблемах как между основными партиями России, так и внутри каждой из них, совещанию не суждено было оправдать возлагавшихся на него надежд.

Демократическое совещание открылось в Петрограде 14 сентября и продолжалось до 22 сентября. В его работе участвовало почти 1500 делегатов, из них 532 эсера, 305 меньшевиков, 134 большевика, 55 представителей трудовой народно-социалистической партии, 17 «беспартийных» социалистов и 4 кадета.

Обсуждение главного вопроса совещания — вопроса о власти по куриям и фракциям — продемонстрировало большой разнобой мнений и соответственно результатов голосования. Так, в курии профсоюзов за коалиционную власть было подано всего 8 голосов при 73 против; за власть Советов — 53 и за власть, формируемую Демократическим совещанием, — 20 голосов. В курии городов сторонники коалиции собрали 73 голоса, а ее противники на 1 больше; причем примерно в той же пропорции разделились голоса при оценке полномочий самого совещания. Крестьянские организации дали близкие показатели: за — 66, против — 57, правда, платформа бывшего «селянского министра» В. Чернова — за коалицию без кадетов — получила здесь 95 голосов. Значительно правее оказались земцы и кооператоры: у первых за коалицию — 54, против — 6 при 17 воздержавшихся, у вторых только 2 голоса против. Общее голосование, проводившееся 19 сентября, показало, что большинство (766 против 688 при 38 воздержавшихся) за коалицию с «цензовыми элементами». Перевес сторонникам коалиции обеспечили представители крестьянства, кооперации, земства и других более мелких курий.

Поскольку в основе такой разноголосицы лежали различные партийно-политические пристрастия, конечные итоги совещания в основном определялись на партийных фракциях.

Но после этого депутаты обсуждали и голосовали две поправки: 1) об исключении из коалиции тех кадетов, что оказались причастны к корниловщине; 2) об исключении из коалиции всей кадетской партии. Обе поправки были приняты. Но при голосовании общей резолюции, гласившей «съезд за коалицию, но без кадетов», она была с треском провалена — большинством 813 при 183 «за» и 80 воздержавшихся.

Возникла тупиковая ситуация. Демократическое совещание приняло два по сути взаимоисключающих решения: одно на создание коалиционной власти, другое — против. Вместо единства рядов революционной демократии оно демонстрировало углубление идейно-политического раскола в ее среде.

Вот почему было решено не разъезжаться и сделать попытку, рассматривая результаты голосования как показатель настроения совещания, договориться на фракционных и групповых собраниях. 20 сентября после этих собраний на заседании президиума совещания, пополненного представителями фракций и групп, принимается решение о выделении из состава совещания Временного Совета республики (Предпарламента), куда вошли бы и цензовики, но преобладание должно быть обеспечено демократическим элементам. В тот же день предложение об организации Предпарламента 829 голосами при 106 против было принято совещанием. 22 сентября утверждением списка членов Предпарламента Демократическое совещание закончило работу.

В этих условиях 22—23 сентября проходили переговоры членов Временного правительства, руководителей Демократического совещания, группы московских «общественных деятелей» и представителей ЦК кадетов. На них обсуждались демократическая программа 14 августа, изложенная Чхеидзе на Государственном совещании как основа антикризисной политики, а также вопросы определения юрисдикции Предпарламента. В процессе переговоров программа 14 августа была пересмотрена и «смягчена» настолько, что стала приемлемой для кадетов. По вопросу же о статусе «детища» Демократического совещания его руководители отказались от принципа ответственности власти перед Предпарламентом, которому отводилась роль всего лишь совещательного органа, а создание этого органа, переименованного в Совет республики, передали в руки правительства.

Вечером 23 сентября состоялось заседание Предпарламента в составе, избранном перед закрытием Демократического совещания. Оно отвергло резолюцию большевиков и незначительным большинством приняло предложенную меньшевиком Даном резолюцию, молчаливо одобрявшую итоги переговоров. После этого никаких преград на пути Керенского и его соратников к созданию третьего коалиционного правительства уже не было. 25 сентября состав нового кабинета был назван. Керенский оставался главой правительства и Верховным главнокомандующим. Хотя в новом кабинете министры-социалисты имели большинство по сравнению с представителями кадетов и деловых кругов (10 и 6), ключевые посты в нем остались за кадетами и цензовиками.

Но дни этого правительства были уже сочтены. Не успели газеты опубликовать список кабинета министров, как Петроградский Совет, руководимый теперь большевиками, от имени рабочих и солдат потребовал: правительство — в отставку. По инициативе Советов по всей стране развернулось движение за немедленный созыв Всероссийского съезда Советов.. Даже после демонстративного ухода членов большевистской фракции из Предпарламента этот представительный орган революционной демократии, разбавленный примерно на треть состава элементами либерально-консервативного толка, по тем или иным вопросам внутренней и внешней политики все чаще оказывается в оппозиции к правительству Керенского.

Предпарламент, таким образом, не только не помог Временному правительству собрать вокруг себя недостающие силы, чтобы, опираясь на них, довести страну до Учредительного собрания, но, наоборот, лишь усилил его политическую изоляцию.

Иначе говоря, «керенщина», лишившись сначала поддержки в широких слоях народа, ко времени выступления большевиков стала утрачивать и политический кредит умеренно-социалистических партий, порождением которых она являлась.

 

 

§ 5