Мы компенсируем бесчисленными способами, бесчисленным множеством ролей и моделей поведения, но у корней всех наших компенсаций стоят действия, которыми наш ребенок научился контролировать свое окружение с наибольшей эффективностью. Я нашел, что способы, которыми мы компенсируем и которым научился наш ребенок, подпадают под четыре основных стиля – угождение/гармонизация, контролирование/опека, борьба/бунт и отступление/уход в себя. Изначально я узнал об этих четырех образцах энергии из книги Карен Хорни, которая заметила, что люди вырабатывают защитные личности в зависимости от того, «двигались ли они к другим», «двигались против других» или «двигались от других», – чтобы компенсировать глубокие страхи.
Давайте исследуем несколько глубже каждый из этих четырех стилей. По мере того, как я описываю каждый стиль, уделите время тому, чтобы рассмотреть, как вы могли использовать этот способ защиты, чтобы сохранить в безопасности своего уязвимого Ребенка.
1. Угождение/гармонизация
В этом стиле наш ребенок пытается изнутри смягчить и сгладить угрожающую энергию. Многие из нас были воспитаны в атмосфере, которая была в высокой степени мужской и рациональной, и где давление и подавленный гнев, свойственные такой атмосфере, приводили нас в шок. Теперь мы пытаемся справиться с тревогой, смягчая насильственную энергию. Мы угождаем, чтобы избежать столкновения с кем-то, и боимся его гнева. Наши попытки гармонизировать выражают красивые и естественные желания генерировать любовь и гармонию, но цена, которую мы платим, снова и снова отдавая свою силу, слишком высока.
Угождение вызывает стыд. Оно наносит тяжелый урон нашему достоинству и самоуважению. Я никогда не осознавал, пока не начал работать над собственным стыдом и унижением, насколько был подавленным и обессиленным. Опыт угождающего сыграл важную роль в моем выживании, но это оставило меня с ощущением кастрации и стыда внутри. Я был настолько отождествлен с этой ролью, что не видел, что был не настоящим Я подпирал свою самооценку, думая, что я милый человек. Мы можем обманывать себя, думая, что мы милые, духовные, ненасильственные и любящие, не осознавая ни унижения, которое обычно сопровождает такое поведение, ни обид, которые мы накапливаем внутри.
2. Контролирование/опека
В этой роли наш испуганный Ребенок справляется с неприемлемой энергией, пытаясь контролировать ее и главенствовать над ней. Вместо того чтобы пугаться опасной энергии, наш Внутренний Ребенок пытается победить ее силой.
Мы контролируем многими способами. Одна из очень распространенных форм – это поведение родителя: заставить кого-то в нас нуждаться и быть от нас зависимым. Другая тирания – попытка «смять» других путем насилия и угрозы, посредством слов, секса, интеллекта – чего угодно, что только работает. Я вижу собственного тирана в моей «праведности», ригидности, склонности к суждению, дисциплине и амбициозности, в накладывании на себя и других тех же высоких стандартов, которые были применены ко мне.
Обиды, которые мы накапливаем, угождая, проигрываются и возвращаются другим, контролируя и тираня их, как только представится возможность. Я помню, что, став штатным врачом больницы, был потрясен тем, как быстро я и мои коллеги, новоиспеченные доктора, научились насильственно обращаться с теми, кто оказался ниже нас на служебной лестнице: студентами, медсестрами, обслуживающим персоналом и особенно с пациентами. Когда я был студентом, меня тоже часто унижали главные и штатные врачи. Теперь у нас появился шанс сравнять счеты. Боль от всех унижений прошлого так или иначе остается и ждет возможности, чтобы отомстить.
Мы проигрываем ту же самую динамику в интимных отношениях. Из-за подавленных обид, оскорблений и ран контролирующий проявляет естественные склонности к лидированию и заботе искаженным образом.
Другой распространенный способ, которым мы научились контролировать, – это стать ментальным. Энергия уходит из тела в голову, где мы чувствуем себя в безопасности, защищенности и держим все под контролем. Мы раскладываем свой опыт по коробочкам, чтобы жизнь не казалась ошеломляющей. Мы думаем, что что-то знаем, но на самом деле это блокирует нас от всякого истинного знания. Я никогда не осознавал, какой коварной может быть такая защита. Цинизм и сарказм, которые часто сопровождают интеллектуальную защиту, могут быть смертоносными.
Мы отгораживаем от себя то, что непостижимо или пугающе. Мы отвергаем это, часто становясь в своей праведности насильственными. Прикрывая огромный страх и подавленный гнев, мы напряженно пытаемся сделать вещи соответствующими нашим умственным конструкциям. Я хорошо это знаю. Это один из главных способов, которым я научился защищаться. Я был свидетелем того, как это использовали оба моих родителя, и думаю, что эта защита более всего характерна для еврейской обусловленности. В ашраме в Индии, где я все еще живу некоторую часть года, есть программа для приехавших первый раз. Часто люди начинают с терапевтических групп и потом работают в том или ином качестве в коммунах. Конкретные группы и рабочие проекты рекомендуются и создаются с целью дать людям то, что им нужнее всего для их эмоционального и духовного роста. Когда я впервые попал туда пятнадцать лет назад, то был полон всевозможных духовных и психологических идей о том, как направлять мой духовный рост. Но группы, предложенные мне, и проекты моего развития были сфокусированы на том, чтобы вывести меня из постоянного думанья. Сам я не осознавал, насколько был ментален, но для других это было очевидно. Я провел четыре года, занимаясь ручным трудом: столярным делом, уборкой, строительством, – совершенно отделенный от всего, что делал в прошлом. Особенно от таких вещей, как терапия или медицина. Время от времени я сопротивлялся и выходил из себя, но где-то внутри знал, что это было именно то, что нужно. Теперь я невероятно благодарен за этот опыт, хотя сам вряд ли создал бы его.
3. Борьба/бунт
Борец/бунтарь внутри выражает ярость нашего раненого Ребенка, выходя наружу, чтобы бросить вызов любой угрозе, вторжению или насилию. Он всегда говорит: «Нет!» Наш бунтарь дает нам храбрость разбить оковы обусловленности, уловить притворство, отрицание и иллюзию, окружающие нас, и вырваться, наконец разрушив все, что обыденно, вежливо и традиционно.
Но в борьбе и бунте наш гнев бессознателен. Мы теряемся в реакции нападения и защиты, постоянно подозрительные, всегда начеку, боясь подвергнуться насилию и быть непонятыми. Мы становимся импульсивными и приходим к поспешным заключениям, вместо того чтобы уделить время и понять, откуда приходит другой человек. Гнев и реакция становятся способом не чувствовать боль, страх, беспомощность, горе и скорбь в душе. Борец может быть одержим манией противоречия. В таком праведном высокомерии бунтарь начинает отождествляться со своей негативностью. Все превращается в борьбу, и он живет в боксерской стойке, непрерывно предвкушая – и даже создавая – конфликт.
Здоровый аспект этого стиля компенсации состоит в том, что мы соединены с гневом внутри и умеем его выражать. Мы вышли из подавленности, но пока еще не вычистили реактивность и паранойю борца. Это все еще бессознательная часть нашей защиты, и она приносит много изоляции и боли.
4. Отступление/уход в себя
Один из самых простых способов защиты испуганного ребенка – просто «улететь», удалиться в собственный мир, отозвав энергию от угрожающего объекта, Я прятался в глубоко скрытое внутреннее убежище, которое всегда было частью меня, сколько я себя помню. Фактически, оно было и остается моим самым глубоким укрытием от страхов выживания. Я называю его своей «пещерой». Я закрылся и научился жить в одиночестве. Я осознаю, что каждый раз, открываясь, я на самом деле выхожу из удобной пещеры, где был один и удобно занимался собственным делом. Когда я впервые начал это осознавать, то заметил, что достаточно малейшего разочарования, чтобы захотелось отступить обратно в свою пещеру. Мои любовные партнеры были разочарованы и приходили в бешенство из-за моих постоянных уходов в себя каждый раз, когда происходило что-то неправильное. Стоит мне почувствовать угрозу, и я практически недостижим. Многие из нас знают, что быть в близких отношениях означает выйти из пространства самоуглубленности, в котором мы совершенно погружены в себя и приходим в ужас от возможности открыться. В этом одиночестве есть некоторая сила, но оно не продуктивно.
Наш «отшельник» несет сильное чувство отступления и безнадежности, которое может быть практически непроницаемым. Уход в себя очень близко связан с невероятным горем, которое мы держим внутри. Но, чтобы почувствовать боль, мы должны отпустить безопасность одиночества, самоуглубленности и безнадежности. До тех пор, пока наша углубленность в себя остается бессознательной компенсацией, она удерживает нас изолированной от наших чувств. Мы «улетаем», приходим в замешательство, удаляемся в фантазии, регрессируем в безответственного ребенка и остаемся отсоединенными от самих себя.
Мы называем самоустраненность «защитой поэта», потому что она защищает поэта внутри каждого из нас, того, кто высоко чувствителен, одинок и интроспективен. Положительный аспект этой защиты состоит в громадной энергии, которая иначе могла бы быть потраченной на попытки гармонизировать, бороться или контролировать вместо творчества и интроспекции. Но «отшельники» могут быть также чрезвычайно обеднены эмоционально, сами того не зная, и нагромождать бессознательный гнев за прошлые оскорбления их достоинства.
