Отказ от рынка – крах системы

К середине 80-х гг. экономике СССР угрожал явный экономический кризис. Об этом говорило падение отдачи капиталовложений, сокращение прироста производительности труда, снижение нефтедобычи и нефтяных цен на мировом рынке. Новое руководство страны во главе с М.С. Горбачевым столкнулось с необходимостью резко повысить эффективность советской экономики. (см. статью «Итоги советской эпохи. Причины перестройки»).

Большинство работников партийного аппарата видело корень всех бед в недостатке дисциплины и считало, что переломить неблагоприятную экономическую ситуацию поможет наведение порядка силовыми методами. В среде директоров предприятий преобладали надежды на то, что обеспечить ускорение поможет внедрение научно-технического прогресса. Лишь очень немногие среди тех, кто принимал ответственные экономические решения, понимал необходимость экономических реформ, хотя бы возвращения к принципам хозяйственной реформы 60-х гг.

Практически никто из советских лидеров в тот момент не осознавал глубины и природы поразившего экономику кризиса. Провозглашая в апреле 1985 г. задачу «ускорения социально-экономического развития» пленум ЦК КПСС всерьез требовал к 2000 г. догнать США по объему промышленного производства. Главное внимание намечалось уделить модернизации действующих предприятий. На 80% увеличились капиталовложения в машиностроение, которое должно было в 1,7 раза опередить общий рост производства промышленности и к началу 90-х гг. выйти на передовой мировой уровень. Огромные капиталовложения в машиностроение не принесли сколько-нибудь существенной отдачи, но значительно истощили государственные валютные ресурсы, и без того пострадавшие от обвала цен на нефть, произошедшего в 1985–1986 гг. Это обернулось сокращением импорта товаров широкого потребления, обострением дефицита и ростом недовольства населения.

Серьезный удар бюджету нанесла также развернутая с мая 1985 г. антиалкогольная кампания. Только в 1985–1986 гг. производство алкогольных напитков упало вдвое. Беспощадно вырубались виноградники, уничтожались винодельческие предприятия. Заменить доходы от реализации спиртного было нечем: обещание увеличить реализацию товаров народного потребления осталось на бумаге. Недополученная прибыль составила в 1985 г. 60 млрд. руб., в 1986 г. — 38 млрд., в 1987 г. — 35 млрд., в 1988 г. — 40 млрд. Из-за роста самогоноварения из продажи стал пропадать сахар, хотя его производство в 1985–1988 гг. возросло на 18%.

Не принесли успеха и другие меры, развернутые в рамках «наведения порядка». Стремясь повысить качество продукции, власти в мае 1986 г. ввели «госприемку». Отделы технического контроля (ОТК) предприятий подчинялись администрации. Да и самим контролерам была невыгодна «излишняя» строгость: они, наряду с рабочими и инженерами, могли лишиться премии из-за невыполнения плана. «Госприемка» была отдельным ведомством, ее работники не зависели от дирекции и не были материально заинтересованы в выполнении плана. К началу 1987 г. госприемка действовала на всех крупных предприятиях. Но руководители предприятий, опасаясь невыполнения плана и снижения заработков, поспешили найти контакт с новыми контролерами, которые к тому же стояли на предприятиях на партийном учете. Просуществовала госприемка лишь год-два.

В мае 1986 г. было опубликовано Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по усилению борьбы с нетрудовыми доходами». По идее, оно направлялось против дельцов теневой экономики, но главными его жертвами стали колхозники и горожане, выращивавшие фрукты и овощи на продажу. Местные власти с упоением крушили теплицы на приусадебных и дачных участках.

В 1986 г. стало ясно, что без серьезных экономических преобразований ситуацию поправить не удастся. С весны 1986 г. основное внимание стало уделяться не «ускорению», а перестройке. В 1985–1986 гг. промышленное производство увеличилось на 4,4%, но уже в начале 1987 г. упало на 6% по сравнению с концом 1986 г. Модернизация машиностроения провалилась, программы развития приоритетных отраслей были сорваны. Это заставило с 1987 г. начать разработку более глубокой экономической реформы. В работе участвовали видные экономисты: А.Г. Аганбегян, Л.И. Абалкин, Н.Я. Петраков, Г.Х. Попов и др. 30 июня 1987 г. был принят, а с 1 января 1988 г. вошел в силу Закон о государственном предприятии (объединении), предусматривавший переход предприятий на хозрасчет.

Предприятия получили право самостоятельно расходовать прибыль, планировать работу, исходя из государственных заказов, контрактов с поставщиками и потребителями. Они могли вести оптовую торговлю друг с другом, вместо того, чтобы «выбивать» поставки через Госплан и Госснаб. Значительно расширилось число предприятий, имеющих право самостоятельного выхода на внешний рынок.

В ноябре 1986 г., всего через полгода после принятия постановления об усилении борьбы с нетрудовыми доходами, был принят Закон об индивидуальной трудовой деятельности (ИТД), а в феврале 1987 г. — постановление о создании кооперативов. Разрешалось индивидуальное и кооперативное предпринимательство в сфере услуг и производства товаров народного потребления. Наемный труд («работа по договору») допускался лишь на вспомогательных работах. Правда, это ограничение, ставшее своеобразной данью идеологическим традициям, на практике не соблюдалось. В отличие от государственных предприятий, кооператоры и «индивидуалы» не получали покупали сырье и материалы по рыночным ценам. Поначалу кооператорам пришлось платить чрезвычайно высокие налоги: при заработке от 700 до 1000 руб. — 50%, от 1000 до 1500 руб. — 70%, свыше 1500 руб. — 90%. В государственном секторе подоходный налог составлял 12%. С принятием в мае 1988 г. Закона о кооперации был установлен 10%-ный налог на прибыль кооперативов, а в отношении подоходного налога кооператоров уравняли с работниками госсектора.

В 1986 г. 100 тыс. человек, в начале К 1988 г. индивидуальную трудовую деятельность вели 300 тыс., т.е. 0,2% занятых, в кооперативах к лету 1988 г. работали 200 тыс. Наибольшее развитие кооперативы получили в розничной торговле и общественном питании. «Кооперативные«цены были значительно выше государственных. Многие кооперативы скупали продукцию государственных предприятий и спекулировали ею. Но люди, измученные очередями и дефицитом, охотно пользовались их услугами. По закону о кооперации появилась возможность создания кооперативных банков. К середине 1989 г. в стране действовали 143 коммерческих банка.

Реформа встретила противодействие экономических ведомств: Госплана, Госснаба, ряда министерств. Поскольку инициатором реформы было партийное руководство, никто не выступал открыто против, но предлагались половинчатые меры, велись бесконечные согласования. Правительство рассчитывало, что предприятия будут переходить к оптовой торговле постепенно, по мере накопления ресурсов и преодоления дефицита. Возникал порочный круг: оптовую торговлю невозможно было ввести из-за дефицита, а распределительное снабжение порождало дефицит. Председатель Совета Министров Н.И. Рыжков возражал против ограничения функций министерств. Настаивая на незыблемости заданий XII пятилетки, он опасался, что, если позволить предприятиям самостоятельно планировать свою работу, то пятилетний план потеряет смысл. Между тем, уже по итогам 1986 г. и первых месяцев 1987 г. было очевидно, что выполнить задания пятилетки не удастся.

В ходе подготовки реформы выявилось тяжелое финансовое положение страны. Дотации на производство продовольствия составляли 56 млрд. руб. (45% к объему реализации). Бюджетный дефицит к 1987 г. достиг 80 млрд. руб.

Таким образом, встал вопрос о реформе ценообразования. В розничной продаже продовольствие в СССР стоило сравнительно дешевле, а промышленные товары — дороже, чем в странах с рыночной экономикой. Занижены были цены на энергоносители(нефть, газ, уголь). Весной 1988 г. правительство предложило повысить оптовые цены и тарифы, а повышение розничных цен, чреватое массовым недовольством граждан, временно отложить. Переход на договорные (рыночные) цены не предусматривался, ценообразование оставалось в руках государства.

Вопрос о ценах вышел на страницы печати. В ходе возникшей общественной дискуссии ученые и публицисты доказывали, что просто повышать цены бессмысленно — необходимо было перейти к формированию цен в процессе оптовой торговли. Правительство не решилось на непопулярную реформу ценообразования. Проведение экономической реформы затянулось, сравнительно благоприятный для преобразований момент был упущен. Однако сама полемика о ценах усилила тревожные ожидания и вызвала ажиотажный спрос. А ведь к 1988 г. неудовлетворенный спрос населения и так оценивался в 70–80 млрд. руб.

В условиях происходивших в стране демократических перемен власть стремилась заглушить недовольство, повышая зарплату. В 1989 г. денежные доходы населения возросли на 13%, а производительность труда — лишь на 2,3%. В результате прилавки окончательно опустели. В большинстве районов страны в 1989–1990 гг. основные продукты питания, а также водка и сигареты распределялись по талонам. Количество нормируемых товаров достигало 15–20 наименований. Устанавливались нормы отпуска: хлеба — по 250–300 г в день на члена семьи, масла и маргарина — от 100 до 500 г в месяц, круп — по 300 г, сахара — по 1 кг в месяц. Из свободной продажи исчезли одежда, обувь, постельное белье, посуда, мыло, стиральные порошки, канцелярские товары. Местные власти повсеместно запрещали вывоз продовольствия за пределы области, вводили выездную торговлю на предприятиях, предписывали продавать товары только по паспортам с местной пропиской, по «карточкам покупателя», отсекая от прилавков иногородних. Около половины опрошенных социологами граждан (46%) считали, что борьба с дефицитом должна вестись путем организации торговли по талонам, а 18% предлагали повысить цены. Многие, напротив, видели причины всех бед в кооператорах, спекулирующих дефицитными товарами, требовали заморозить цены, не задумываясь о том, что это способно лишь еще больше обострить дефицит.

Осенью 1989 г. правительственная комиссия во главе с академиком Л.И. Абалкиным разработала стратегию экономической реформы. Предложения комиссии легли в основу доклада премьер-министра Н.И. Рыжкова на 2-м съезде народных депутатов в декабре 1989 г. Программа предусматривала развитие рыночных отношений, но при этом сохранялось регулирование цен государством, вопрос о розничных ценах был обойден молчанием, а вместо перехода к свободной оптовой торговле намечалось лишь увеличить долю продукции, реализуемой предприятиями по свободным или регулируемым ценам. Академик О. Богомолов называл предложения правительства «гибридом плана и рынка» и подчеркивал, что они не дают свободы распоряжения своим имуществом, доходом от своего труда. «Если нет этой свободы, — говорил он, — нет конкуренции, спроса-предложения, формирования на этой основе цен. Если у вас регулируемые цены, значит вы сохраняете административное влияние и парализуете действие рыночных механизмов самонастройки и саморегулирования. На этой основе бурно расцветает подпольная, «теневая экономика» — рыночная, но искаженная».

Тем не менее, 2-й Съезд народных депутатов СССР в целом одобрил предложенную правительством программу, хотя и предложил ее доработать. Таким образом, реальный переход к рынку вновь откладывался, в то время как кризис продолжал углубляться.

В январе 1990 г. даже на заседании Политбюро ЦК говорилось о необходимости ускорить реформу ценообразования: летом того же года реформировать оптовые и закупочные цены, в начале 1991 г. — розничные. В мае 1990 г. Рыжков выступил с докладом о предстоящей реформе розничных цен на Верховном совете. Выступление главы правительства транслировалось по телевидению и вызвало настоящую панику. Рыжков еще продолжал говорить, а у дверей магазинов уже выстроились огромные очереди, прилавки были полностью опустошены.

Борьба вокруг программы экономических реформ усилилась летом 1990 г. на фоне растущего противостояния между союзным и российским руководством, между Горбачевым и Ельциным. Концепция правительства («программа Рыжкова–Абалкина») по-прежнему исходила из принципа «сначала стабилизация, потом реформы». Ее авторы, сохраняя приверженность социалистическим идеям, отвергали меры, способные вызвать рост безработицы и инфляции, сохраняли господство государства в экономике.

Альтернативную концепцию разработали входившие в группу Абалкина молодые экономисты во главе с Г.А. Явлинским. Эта программ, получившая позднее название «500 дней», предусматривала резкое сокращение роли государства в экономике, широкую приватизацию, а затем — освобождение цен и глубокую структурную перестройку. При этом допускались временный спад производства, безработица, инфляция. К концу 500-дневного срока должна была наступить экономическая стабилизация. Во многом эта программа была утопична, но тогда она воспринималась как прорыв, поскольку обещала скорый и сравнительно безболезненный переход к рынку, избавление от бесконечного топтания на месте.

Ельцин поддержал программу «500 дней», Явлинский стал вице-премьером российского правительства. В июле 1990 г. Горбачев согласился на разработку совместной концепции экономических реформ на основе программы «500 дней». Доработка программы поручалась группе экономистов во главе с академиком С.С. Шаталиным. Таким образом, президент СССР отказался от предъявленного Верховному Совету СССР правительственного варианта и пошел на сближение с Ельциным. По-видимому, этот шаг Горбачева был вызван стремлением противостоять давлению партийных консерваторов.

Верховный Совет РСФСР, в котором реформаторы обладали относительно большим влиянием, в сентябре 1990 г. одобрил программу Шаталина – Явлинского. Но Верховный совет СССР после обсуждения обеих программ поручил Рыжкову доработать и объединить их. Таким образом, доработка программы «500 дней» поручалась ее главному оппоненту. Решение Горбачева окончательно отказаться от программы «500 дней» было связано, прежде всего, с тем, что в ней предлагалось создание одноканальной системы налогообложения, при которой все налоги поступали бы в распоряжение республик, которые затем делали бы отчисления в союзный бюджет. Горбачев расценил это как угрозу самому существованию единого Союза.

Отказ от программы «500 дней» означал и разрыв между Горбачевым и Ельциным, и окончательный отказ от рыночных реформ. В апреле 1991 г. правительство, которое с декабря 1990 г. вместо ушедшего в отставку Рыжкова возглавил министр финансов В.С. Павлов, вдвое повысило все государственные цены (в торговле, на транспорте, в бытовом обслуживании и т.д.). Механическое повышение цен, не сопровождавшееся реформой ценообразования, не могло оздоровить экономику и лишь усилило и без того начавшуюся скрытую инфляцию.

Промедление с переходом к рыночным реформам, вызванное отчасти идеологической зашоренностью, отчасти боязнью пойти на непопулярные меры и вызвать социальный взрыв в ситуации, когда государственная власть слабела и была неспособна на массовое насилие, обернулось окончательным развалом экономики. Старая экономическая система окончательно разваливалась. Предприятия отказывались от денежных расчетов и переходили к бартерным сделкам, уходя тем самым от налогов. Национальный доход в 1991 г. сократился на 11%, добыча угля и нефти — на 11%, продукция пищевой промышленности — на 10%, сбор зерна — на 24%, закупки зерна — на треть. При этом выпуск денег в обращение возрос в 4,4 раза, что исключало возможность преодоления дефицита. Без перехода к свободным рыночным ценам избежать катастрофы было невозможно.