Руна в магии. «Переход» – руна скрытых смыслов и руна посвященья, в ней возрожденье через смерть на собственном огне

«Переход» – руна скрытых смыслов и руна посвященья, в ней возрожденье через смерть на собственном огне. Опасно исцеленье под властью этой руны, что связи межвременья способна разорвать. Нет прошлого, а что грядёт, родится не успело, и случай бросил жребий, сыграть решишься с ним?

 

Руна «Переход» может помочь в чём-то, что требует кардинальных изменений; она призвана сопровождать такие инициативные события в жизни человека как свадьба или посвящение. Но ведь трансформация бывает не только в человеке; в делах материальных тоже требуются переходы из одного в другое.

 

ï улучшение здоровья

ï нахождение потерянных вещей

Руна и дерево (Бук)

С руной «Переход» связан бук. Бук – символ древнего знания, хранящегося в древних капищах, заклинаниях, рукописях. Бук связывает знания прошлого и знания будущего. Именно на буковые дощечки волхв Ягила Ган переписал Велесову Книгу, чтобы она сквозь века нашла росов.

Бук ассоциируется с пищей (его листья служили кормом для животных) и со знанием (из его коры получали материал для письма – см. «Берёза: Описание Руны»). Если соединить это в одно, получится, что бук символизирует знание, которое «не только кормит разум, но и питает душу». Бук позволяет человеку учиться на своем опыте и избегать повторения ошибок.

Руна и камень (Морион)

Чёрный хрусталь – символ магии. Облегчает контакты с высшими мирами и миром усопших (как раз – самый шаманский камень).

 

Руна и животное (Конь, Волк)

У кельтов Лошади (ирл. Cab-all[506], брит. Eoh, гот. Aihos (Ehwaz?)[507]) всегда имели очень большое значение в жизни кельтов, и одним из самых суровых табу был запрет на употребление в пищу конского мяса или на доедание лошадей. Долго считалось, что изображение Кконя, которое можно видеть на меловом склоне Холма Белой Лошади в Уилтшире, придаёт силы всякому, кто его увидит. Кроме таких очевидных качеств, как быстрота и выносливость, Конь как тотем обладает знанием путей в Иной Мир и является надёжным и верным проводником туда.

Древнеанглийский рунический стих гласит:
Конь боевой – отрада бойца,
Сталь на копытах его.
Он – верный слуга для тех,
Чей беспокоен дух.

Также:
Конь на радость хозяину гордо выступает,
Лучший среди равных часто лошадью славен.

В мантической системе нортумбрийского футарка руну Eh обычно рассматривают как связанную с чувственным, иррациональным восприятием мира, подобным интуитивной связи между лошадью и седоком. Мистическая трактовка видит в образе лошади движение или направленное усилие, которое требуется для преодоления препятствий на пути к познанию. Лошадь является сакральным животным во многих индоевропейских культурах; связанные с ней мистические представления группируются вокруг путешествия между мирами, и конь или лошадь оказываются жизненно необходимы для пересечения грани между ними. Одна из областей её использования связана с Ehwaz, как символом Слейпнира, мистического скакуна, на котором Один путешествует меж мирами, что делает саму руну мистическим средством транспортации. Фрейя Асвинн полагает, что медитация на этой руне способствует мистическим и шаманским путешествиям или «странствиям в духе».

 

Как первоначально зловещее животное, Конь часто ассоциировался с царством мертвых (дикое войско) и приносился в жертву умершим, но позднее, благодаря своей быстроте и скаковой силе, возвысился также до символа Солнца или упряжного животного небесной колесницы (Аполлона, Митры, огненной колесницы Илии). Часто это символическое содержание было противоречивым, когда в христианской иконописи, с одной стороны, показывается сияюще белый конь «Христа триумфатора», с другой – кони «апокалипсических всадников» (Откровение Иоанна Богослова). На изображениях распятия кони римлян отворачивают от Христа головы, что указывает на неверие их всадников. Лошадиные черепа на фронтонах домов выполняли функцию охранительных амулетов; известно же, что для защиты надо быть либо противоположностью, либо тем же (а Конь, по сути – и то, ито).

 

 

Связь мифологического символа Волка с нижним миром, миром мёртвых характерна для мифологии индейцев-алгонкинов, согласно которой Волк – брат Манабозо (На-на-буша, духа Лесов) провалился в нижний мир, утонул и после воскрешения стал хозяином царства мёртвых. В «Старшей Эдде» конец мира вызван чудовищным Волком – Фенриром, сорвавшимся с цепи (ср. мифы о чудовищных псах в мифологии народов Центральной Евразии).

В античности волка считали зверем-призраком, один взгляд которого лишает дара речи. Геродот и Плиний сообщают, что принадлежащие к скифскому племени невры раз в году превращаются в волков, после чего снова принимают человеческий облик. В этом, возможно, скрываются воспоминания о волке-тотеме племени. Чингисхан тоже похвалялся своим происхождением от серо-голубого, с высоких небес спустившегося «избранного волка». Несмотря на то что волк мог пониматься как символ утреннего солнца (Аполлон Ликейский, что значит «волчий»), потому что он видит ночью, преобладала все-таки его негативная оценка как олицетворения диких и сатанинских сил. В Древнем Китае он также воплощал алчность и жестокость; «волчий взгляд» означал недоверие и ужас перед сбивающимся в стаи хищным зверем.
В христианском образном мире волк выступает в первую очередь в качестве символа дьявола, угрожающего стаду верующих. Сама «адская пасть» изображается то как пасть дракона, то как пасть того же волка. В позднеантичном раннехристианском «Физиологусе» волк «есть хитрый и коварный зверь», который при встрече с человеком прикидывается парализованным, для того чтобы потом совершить нападение. Святой Василий сказал: «Таковы хитрые и злобные люди. Встретив добрых людей, они притворяются совсем невинными, как будто они зла и в мыслях не имели, но их сердце полно ожесточения и коварства». «Волк в овечьей шкуре» – символ лжепророков-соблазнителей, цель которых – погубить простодушных. Известны языковые образные выражения, например: «Доверить волку пасти овец»; «С волками жить – по-волчьи выть» (т.е. приспосабливаться к сильнейшим) и др.Ведьмы часго изображались скачущими на волках или частично превращающимися в волков, что основывается на представлении о связи волка и чёрта. В средневековой книге о животных («Bestiarium») он характеризуется как дьявольское животное; глаза волчиц, которые светят ночью как фонари, лишают человека чувств. Черт также лишает человека силы кричать (молиться), и глаза его при этом излучают свет, «потому что некоторые дела черта ослепляют и безрассудные люди попадаются» (Унтеркирхер).

Школа К. Г. Юнга в общем плане рассматривает образ волка как указание на угрозу со стороны несвязанных с сознанием сил, которые выступают столь же «рассудительными», сколь и бескомпромиссными.

 

Рцы-Радуга [–, Гамаюн]

В середине пути, на середине потока,

Страсть успокой и снова вперёд.

Есть лишь дорога,

Долгий поход.