Приёмная комната, отделённая от опочивальни короля аркой с бархатным занавесом.Итоги наблюдения за выборами в Рязани движение «Голос» подведет 14-15 сентября в виде Отчета о ходе дня голосования, который будет распространен среди представителей СМИ и опубликован на сайте организации www.golosinfo.org. Дополнительную информацию можно получить у Председателя Совета регионального отделения движения «Голос» Ивановой Софии Юрьевны по телефону или электронной почте.
Пресс-служба рязанского регионального отделения движения в защиту избирательных прав граждан «ГОЛОС» Контакты: +7 910 645-32-24, Приёмная комната, отделённая от опочивальни короля аркой с бархатным занавесом.
Камердинер. Войдите.
Входят Генрих и Христиан, переодетые ткачами. У них седые парики. Седые бороды. Генрих и Христиан оглядываются. Затем кланяются камердинеру.
Камердинер. Здравствуйте. Ну-с? Что вам угодно? Генрих. Мы самые удивительные ткачи в мире. Ваш король - величайший в мире щёголь и франт. Мы хотим услужить его величеству. Камердинер. Служить хотите? Ладно! Я доложу о вас прямо первому министру, а он королю. Для ткачей у нас сверхускоренный приём. Его величество женится. Ткачи ему очень нужны. Поэтому он вас примет в высшей степени скоро, как только проснется. Христиан. Неужели его величество всегда так долго и крепко спит? Камердинер. Лет пять назад он просыпался очень скоро. Я кашляну - и король летит с кровати. Генрих. Ну! Камердинер. Честное слово! Тогда у него было много забот. Он всё время нападал на соседей и воевал. Христиан. А теперь? Камердинер. А теперь у него никаких забот нет. Соседи у него забрали все земли, которые можно забрать. И вот король спит и во сне видит, как бы им отомстить.
Входит первый министр. Суетливый человек с большой седой бородой.
Первый министр. Здравствуйте, низшие служащие. Все хором. Здравствуйте, господин первый министр. Первый министр. Ну что? Всё в порядке, камердинер? А? Говори правду. Камердинер! Кто это? Смело. Без затей. Говори. Камердинер. Это ткачи пришли наниматься, ваше превосходительство. Первый министр. Ткачи? Покажи. Ага! Здравствуйте, ткачи. Генрих и Христиан. Здравия желаю, ваше превосходительство. Первый министр. Королю, говоря без задних мыслей, попросту, нужны ткачи. Сегодня приезжает невеста. А я пока взгляну, не открыл ли король, говоря без всяких там глупостей, глаза. (Уходит в опочивальню.)
Первый министр вылезает из-за занавеса.
Первый министр. Государь открыл один глаз. Готовьсь! Зови камергеров! Где фрейлины? Эй, трубачи! Входят трубачи, камергеры, придворные. Быстро выстраиваются веером по обе стороны занавеса в опочивальню. Камердинер, не сводя глаз с первого министра, держит кисти занавеса.
Первый министр (отчаянным шёпотом). Всё готово? Правду говори. Камердинер. Так точно! Первый министр (заглядывая). Тише. Готовьтесь! Он ворочается. Он почесал бровь. Морщится. Сел. Труби!
Трубачи трубят. Все кричат трижды: "Ура король! Ура король! Ура король!" Тишина.
После паузы раздаётся капризный голос: "Ах! Ах! Ну что это? Ну зачем это? Зачем вы меня разбудили? Я видел во сне нимфу. Свинство какое!"
Камердинер. Осмелюсь напомнить вашему величеству, что сегодня приезжает принцесса, невеста вашего величества. Король (капризно). Ах, ну что это, издевательство какое-то. Где мой кинжал? Я сейчас тебя зарежу, нехороший ты человек, и всё. Ну где он? Ну сколько раз я тебе говорил - клади кинжал прямо под подушку. Камердинер. Но уже половина одиннадцатого, ваше величество. Король. Что? И ты меня не разбудил! Ну что это, ну что такое в самом деле! Отойди! Видишь, я встаю!
Король в роскошном халате и в короне, укреплённой на голове лентой. Лента пышным бантом завязана под подбородком. Королю лет пятьдесят. Он полный, здоровый. Он ни на кого не глядит, хотя приёмная полна придворных. Он держится так, как будто он один в комнате.
Король (камердинеру). Ну что такое! Ну что это! Ну зачем ты молчишь? Видит, что государь не в духе, и ничего не может придумать! Лентяй! Ты не стоишь даже того, чтобы умереть от благородной руки. Я тебе дал вчера на чай золотой? Камердинер. Так точно, ваше величество! Король. Давай его обратно. Я тобой недоволен. (Отбирает у камердинера деньги.) Противно даже... (Капризно.) Ну что это такое? Ну что это? Ну? Зачем я проснулся? Эй, ты! Зачем? Камердинер. Чтобы надеть новое с иголочки платье, ваше величество. Король. Пришёл ли придворный поэт? Зови его сюда. Я буду одеваться и пить шоколад, а он пусть говорит. Командуй к одеванию с шоколадом! Первый министр. Слушаю-с! (Лихо.) Лакеи!
Лакеи под звуки труб вносят ширму. Король скрывается за ней, так что видна только его голова.
Портные! Звуки труб ещё торжественнее. Портные, делая на ходу последние стёжки, останавливаются у ширмы. Поэт к государю. Бегом! Придворный поэт становится перед ширмой. Смирно! (Оглядывается.) Все замерли. (Командует.) Приготовились. Начали!
Звуки труб заменяются лёгкой, ритмичной музыкой. Похоже, что играет музыкальный ящик. Замершие перед ширмой портные скрываются за нею. Камердинер поит с ложечки короля шоколадом.
Король. Здравствуйте, придворный поэт. Поэт. Здравствуйте, ваше величество. Король. Приготовили приветственную речь? Поэт. Да, ваше величество. Моё вдохновение... Король. А стихи на приезд принцессы? Поэт. Моя муза помогала мне изыскать пятьсот восемь пар великолепнейших рифм, ваше величество. Король. Что же, вы одни рифмы будете читать? А стихи где? Поэт. Ваше величество! Моя муза едва успела кончить стихи на вашу разлуку с фрейлиной... Король. Ваша муза вечно отстаёт от событий. Вы с ней только и умеете что просить то дачу, то домик, то корову. Чёрт знает что! Зачем, например, поэту корова? А как писать, так опоздал, не успел... Все вы такие! Поэт. Зато моя преданность вашему величеству... Король. Мне нужна не преданность, а стихи! Поэт. Но зато речь готова, ваше величество. Король. Речь... На это вы все мастера! Ну давайте хоть речь. Поэт. Это даже не речь, а разговор. Ваше величество говорит, а принцесса отвечает. Копия ответов послана навстречу принцессе специальным нарочным. Разрешите огласить? Король. Можете. Поэт. Ваше величество говорит: "Принцесса! Я счастлив, что вы как солнце вошли на мой трон. Свет вашей красоты осветил всё вокруг". На это принцесса отвечает: "Солнце - это вы, ваше величество. Блеск ваших подвигов затмил всех ваших соперников". Вы на это: "Я счастлив, что вы оценили меня по достоинству!" Принцесса на это: "Ваши достоинства - залог нашего будущего счастья!" Вы отвечаете: "Вы так хорошо меня поняли, что я могу сказать только одно: вы так же умны, как и прекрасны". Принцесса на это: "Я счастлива, что нравлюсь вашему величеству". Вы на это: "Я чувствую, что мы любим друг друга, принцесса, позвольте вас поцеловать". Король. Очень хорошо! Поэт. Принцесса: "Я полна смущения... но..." Тут гремят пушки, войска кричат "ура" - и вы целуете принцессу. Король. Это остроумно. Ступайте. Ха-ха! Кто ещё ждёт приёма? А? Первый министр. Ваше величество, я не скрою, что приёма ждут ещё ткачи. Король. А! Что же их не пускают? Скорее, гоните их бегом ко мне. Первый министр. Ткачи, к королю - галопом!
Генрих и Христиан лихо вприпрыжку вылетают на середину сцены.
Король. Какие старые - значит, опытные. Какие бойкие - наверное, работящие. Здравствуйте, ткачи. Генрих и Христиан. Здравия желаем, ваше величество! Король. Что скажете? А? Ну! Чего вы молчите? Христиан вздыхает со стоном. Что ты говоришь? Генрих вздыхает со стоном. Как? Христиан. Бедняга король! У-у! Король. Чего вы меня пугаете, дураки? В чём дело? Почему я бедняга? Христиан. Такой великий король - и так одет! Король. Как я одет? А? Генрих. Обыкновенно, ваше величество! Христиан. Как все! Генрих. Как соседние короли! Христиан. Ох, ваше величество, ох! Король. Ах, что это! Ну что они говорят? Да как же это можно! Отоприте шкаф! Дайте плащ номер четыре тысячи девятый от кружевного костюма. Смотрите, дураки. Чистый фай. По краям плетёный гипюр. Сверху шитые алансонские кружева. А понизу валансьен. Это к моему кружевному выходному костюму. А вы говорите - как все! Дайте сапоги! Смотрите, и сапоги обшиты кружевами брабантскими. Вы видели что-нибудь подобное? Генрих. Видели! Христиан. Сколько раз! Король. Ну это чёрт знает что! Дайте тогда мой обеденный наряд. Да не тот, осёл! Номер восемь тысяч четыреста девяносто восемь. Глядите, вы! Это что? Генрих. Штаны. Король. Из чего? Христиан. Чего там спрашивать? Из гра-де-напля. Король. Ах ты бессовестный! Что же, по-твоему, гра-де-напль это пустяки? А камзол? Чистый гро-де-тур, и рукава - гро-грен. А воротник - пу-де-суа. А плащ - тюрку аз, на нём рипсовые продольные полоски. Да ты восхищайся! Почему ты отворачиваешься? Генрих. Видали мы это. Король. А чулки дра-де-суа? Христиан. И это видали. Король. Да ты, дурак, пощупай! Генрих. Да зачем... Я знаю. Король. Знаешь? Давайте сюда панталоны для свадебного бала! Это что? Христиан. Коверкот. Король. Правильно, но какой? Где ещё на свете есть подобный? А камзол шевиот с воротником бостон! А плащ? Трико. Видал, дурак? Генрих. Это, ваше величество, действительно каждый дурак видал. Христиан. А мы можем сделать такую ткань... Ого! Которую только умный и увидит. Мы вам сделаем небывалый свадебный наряд, ваше величество. Король. Да! Так все говорят! А рекомендации есть? Христиан. Мы работали год у турецкого султана, он был так доволен, что это не поддаётся описанию. Поэтому он нам ничего и не написал. Король. Подумаешь, турецкий султан! Генрих. Индийский Великий Могол лично благодарил. Король. Подумаешь, индийский могол! Христиан. Кроме того, наша ткань обладает одним небывалым чудесным свойством. Король. Воображаю... Каким? Христиан. А я уже говорил, ваше величество. Её только умный и увидит. Ткань эта невидима тем людям, которые непригодны для своей должности или непроходимые дураки. Король (заинтересованный). Ну-ка, ну-ка. Как это? Христиан. Наша ткань невидима людям, которые непригодны для своей должности или глупы. Король. Ха-ха-ха! Ох-ох-ох! Ой, уморили! Фу ты чёрт! Вот этот, значит, первый-то министр, если он непригоден для своей должности, так он этой ткани не увидит? Христиан. Нет, ваше величество. Таково чудесное свойство этой ткани. Король. Ах-ха-ха! (Раскисает от смеха.) Министр, слышишь? А! Тебе говорю! Первый министр. Ваше величество, я не верю в чудеса. Король. Что? Не веришь в чудеса? Возле самого трона человек, который не верит в чудеса? Да я тебя в подземелье! Нахал! Первый министр. Ваше величество! Позвольте вам по-стариковски попенять. Вы меня не дослушали. Я хотел сказать: я не верю в чудеса, говорит безумец в сердце своём. Это безумец не верит, а мы только чудом и держимся! Король. Ах, так! Ну, тогда ничего. Подождите, ткачи. Какая замечательная ткань! Значит, с нею я увижу, кто у меня не на месте? Христиан. Так точно, ваше величество. Король. И сразу пойму, кто глупый, а кто умный? Христиан. В один миг, ваше величество. Король. Шёлк? Христиан. Чистый, ваше величество. Король. Подождите. После приёма принцессы я с вами поговорю. Трубят трубы. Что там такое? А? Узнай, министр! Первый министр. Это прибыл министр нежных чувств вашего величества. Король. Ага, ага, ага! Ну-ка, ну-ка! Скорее, министр нежных чувств! Да ну же, скорее! Входит министр нежных чувств. Хорошие вести? По лицу вижу, что хорошие. Здравствуйте, министр нежных чувств. Министр. Здравствуйте, ваше величество. Король. Ну, ну, дорогой. Я слушаю, мой милый. Министр. Ваше величество. Увы! В смысле нравственности принцесса совершенно безукоризненна. Король. Хе-хе! Почему же "увы"? Министр. Чистота крови - увы, ваше величество. Принцесса не почувствовала горошины под двадцатью четырьмя перинами. Более того, всю дорогу в дальнейшем она спала на одной перине. Король. Чего же ты улыбаешься? Осёл! Значит, свадьбе не бывать! А я так настроился! Ну что это! Ну какая гадость! Вон! Все пошли вон! Расстроили! Обидели! Вон! Все, кроме первого министра, убегают из приёмной. (Подлетает к первому министру.) Гнать! Немедленно гнать принцессу! Прочь! Вон! Первый министр. Ваше величество! Выслушайте меня.Погнать её за то, что она, мол, не чистокровная,- обидится отец. Король (топает ногой). И пусть! Первый министр. Вспыхнет война, Король. И чихать! Первый министр. А лучше вы с принцессой повидайтесь и заявите мягко, деликатно: мне, мол, фигура не нравится. Ну, мы принцессу потихонечку-полегонечку и спровадим. Вижу! Вижу! Ах, король, ах, умница! Он понял, что я прав! Он согласен! Король. Я согласен. Пойди приготовь всё к приёму, потом я её спроважу. Принять её во дворе! Первый министр. Ох, король! Ох, гений! (Уходит.)
ЗАНАВЕС
Королевский двор, вымощенный разноцветными плитами. У задней стены - трон. Справа - загородка для публики. Входят герцогиня, графиня, гувернантка и принцесса.
Графиня (Гувернантке.) Ну прямо у на гора де плеч свалила себя айн, цвай, драй. Герцогиня: Теперь сдадим дизе принцессу королю с одной руки на другую. И - уна дуна рее. Гувернантка (весело). Квинтер, баба, жес. И моя рада. Графиня (принцессе). Ваше высочество. Приготовьтесь. Сейчас я пойду доложу о нашем прибытии королю. Ваше высочество! Вы спите? Принцесса. Нет, я задумалась. Герцогиня: Ох! Ну ладно! (Гувернантке.) Станьте себя коло той калитки, лоби-тоби. И смотрите вовсю. Я смотаю себя авек король. Гувернантка. Унд! (Становится у входа во двор.) Принцесса. Здесь всё чужое, всё выложено камнями, нет ни одной травки. Стены смотрят, как волки на ягнёнка. Я бы испугалась, но записка славного, кудрявого, доброго моего, ласкового, родного, хорошенького Генриха так меня обрадовала, что я даже улыбаюсь. (Целует записку.) Ах, как она славно пахнет орехами. Ах, как она красиво промаслилась. (Читает.) "Мы здесь. Я с белыми волосами и с белой бородой. Ругай короля. Скажи ему, что он плохо одет. Генрих". Я ничего не понимаю. Ах, какой он умный! Но где он? Хотя бы на секундочку его увидеть. Выходит первый министр и застывает, как бы поражённый красотой принцессы. Первый министр. Девочки! Строем входят фрейлины. Позвольте, принцесса, представить вам фрейлин. Они очень рады. Принцесса. И я очень рада. Мне здесь так одиноко, а почти все вы так же молоды, как я. Вы мне действительно рады? Первая фрейлина. Примите рапорт, ваше высочество. Принцесс а. Что? Первая фрейлина. Ваше высочество! За время моего дежурства никаких происшествий не случилось. Налицо четыре фрейлины. Одна в околотке. Одна в наряде. Две в истерике по случаю предстоящего бракосочетания. (Козыряет.) Принцесса. Вы разве солдат, фрейлина? Первая фрейлина. Никак нет, я генерал. Пройдите во дворец, принцесса. Девочки! Слушай мою команду! Ша-го-ом арш! Идут. Принцесса. Это ужасно! Скрываются в дверях. Первый министр (толпе). Хоть я и знаю, что вы самые верноподданные, но напоминаю вам: во дворце его величества рот открывать можно только для того, чтобы крикнуть "ура" или исполнить гимн. Поняли? Толпа. Поняли. Первый министр. Плохо поняли. Вы уже в королевском дворце. Как же вы вместо "ура" говорите что-то другое? А? Толпа (сокрушённо). Ура. "Король идёт! Король идёт! Король идёт!" Входит король со свитой. Ура! Король. Вольно! Ну где же она? Ну что это! Какая тоска! Мне хочется поскорей позавтракать, а тут эта... полукровная. Где же она? Надо её скорее спровадить. Первый министр. Идёт, ваше величество.
Выходит принцесса с фрейлинами.
С момента появления принцессы король начинает вести себя загадочно. Его лицо выражает растерянность. Он говорит глухо, как бы загипнотизированный. Смотрит на принцессу, нагнув голову, как бык. Принцесса всходит на возвышение.
Король (сомнамбулически. Горловым тенором). Здравствуйте, принцесса. Принцесса. Иди ты к чёртовой бабушке. Король (тем же тоном). Принцесса. Я счастлив, что вы как солнце взошли на мой трон. Свет вашей красоты озарил всё вокруг. Принцесса. Исчезни, дырявый мешок. Король (так же). Я счастлив, принцесса, что вы оценили меня по достоинству. Принцесса. Осёл. Король (так же). Вы так хорошо меня поняли, принцесса, что я могу сказать только одно: вы так умны, как и прекрасны. Принцесса. Дурак паршивый. Баран. Король. Я чувствую, что мы любим друг друга, принцесса, позвольте вас поцеловать. (Делает шаг вперёд.) Принцесса. Пошёл вон!
Пушечная пальба. Ликующее "ура". Принцесса сходит с возвышения. Король странной походкой, не сгибая колен, идёт на авансцену. Его окружают фрейлины. Первый министр поддерживает его за локоть.
Первая фрейлина. Ваше величество! Разрешите ущипнуть дерзкую? Первый министр. Ваше величество, я доктора позову. Король (с трудом). Нет, не доктора... Нет... (Кричит.) Ткачей! Первый министр. Они здесь, ваше величество. Король (кричит). Немедленно сшить мне свадебный наряд! Первая фрейлина. Но вы слышали, ваше величество, как она нарушала дисциплину? Король. Нет, не слышал! Я только видел! Я влюбился! Она чудная! Женюсь! Сейчас же женюсь! Как вы смеете удивлённо смотреть? Да мне плевать на её происхождение! Я все законы переменю - она хорошенькая! Нет! Запиши! Я жалую ей немедленно самое благородное происхождение, самое чистокровное! (Ревёт.) Я женюсь, хотя бы весь свет был против меня!
ЗАНАВЕС
Коридор дворца. Дверь в комнату ткачей. Принцесса стоит, прижавшись к стене. Она очень грустна.
Принцесса. Это очень тяжело - жить в чужой стране. Эти ужасные, освящённые веками традиции, от которых уже совершенно нельзя жить. За обедом подают котлеты, потом желе из апельсинов, потом суп. Так установлено с девятого века. Цветы в саду пудрят. Кошек бреют, оставляя только бакенбарды и кисточку на хвосте. И всё это нельзя нарушить - иначе погибнет государство. Я была бы очень терпелива, если бы Генрих был со мной. Но Генрих пропал, пропал Генрих! Как мне его найти, когда фрейлины ходят за мной строем! Только и жизнь, когда их уводят на учение... Очень трудно было передергать всех бородачей. Поймаешь бородача в коридоре, дёрнешь - но борода сидит как пришитая, бородач визжит - никакой радости. Говорят, новые ткачи бородатые, а фрейлины как раз маршируют на площади, готовятся к свадебному параду. Ткачи работают здесь. Войти, дёрнуть? Ах, как страшно! А вдруг и здесь Генриха нет! Вдруг его поймали и по традиции восьмого века под барабан отрубили ему на площади голову! Пойду к ткачам. Надену перчатки. У меня мозоли на пальцах от всех этих бород. (Делает шаг к двери, но в коридор входят фрейлины строем.)
Первая фрейлина. Разрешите доложить, ваше высочество? Принцесса. Кру-у-гом! Фрейлины поворачиваются. Арш! Фрейлины уходят. Скрываются. Принцесса делает шаг к двери. Фрейлины возвращаются. Первая фрейлина. Подвенечный наряд... Принцесса. Круго-ом - арш! Фрейлины делают несколько шагов, возвращаются. Первая фрейлина. Готов, ваше высочество. Принцесса. Круго-о-ом - арш! Фрейлины поворачиваются, идут. Им навстречу король и первый министр. Первая фрейлина. Сми-ирно! Король. А-а, душечки. Ах! Она. И совершенно такая же, как я её видел во сне, только гораздо более сердитая. Принцесса! Душечка. Влюблённый в вас не может не любить вас. Принцесса. Катитесь к дьяволу. (Убегает, сопровождаемая фрейлинами.) Король (хохочет). Совершенно изнервничалась. Я её так понимаю. Я тоже совершенно изныл от нетерпения. Ничего. Завтра свадьба. Сейчас я увижу эту замечательную ткань. (Идёт к двери и останавливается.) Первый министр. Ваше величество, вы шли, как всегда, правильно. Сюда, сюда. Король. Да погоди ты... Первый министр. Ткачи-то, простите за грубость, именно здесь и работают. Король. Знаю, знаю. (Выходит на авансцену.) Да... Ткань-то особенная... Конечно, мне нечего беспокоиться. Во-первых, я умен. Во-вторых, ни на какое другое место, кроме королевского, я совершенно не годен. Мне и на королевском месте вечно чего-то не хватает, я всегда сержусь, а на любом другом я был бы просто страшен. И всё-таки... Лучше бы сначала к ткачам пошёл кто-нибудь другой. Вот первый министр. Честный, умный, но всё-таки глупей меня. Если он увидит ткань, то я и подавно. Министр! Подите сюда! Первый министр. Я здесь, ваше величество. Король. Я вспомнил, что мне ещё надо сбегать в сокровищницу выбрать невесте бриллианты. Ступайте посмотрите эту ткань, а потом доложите мне. Первый министр. Ваше величество, простите за грубость... Король. Не прощу. Ступайте! Живо! (Убегает.) Первый министр. Да-а. Всё это ничего... Однако... (Кричит.) Министр нежных чувств! Входит министр нежных чувств. Министр нежных чувств. Здравствуйте. Первый министр. Здравствуйте. Вот что - меня ждут в канцелярии. Ступайте к ткачам и доложите мне, что у них и как. (В сторону.) Если этот дурак увидит ткань, то я и подавно... Министр. Но, господин первый министр, я должен пойти сейчас к фрейлинам короля и уговорить их не плакать на завтрашней свадьбе. Первый министр. Успеете. Ступайте к ткачам. Живо! (Убегает.) Министр. Да-а. Я, конечно... Однако... (Кричит.) Придворный поэт! Входит придворный поэт. Ступайте к ткачам и доложите, что у них и как. (В сторону.) Если этот дурак увидит ткань, то я и подавно. Придворный поэт. Но я, ваше превосходительство, кончаю стихи на выезд принцессы из своего королевства в нашу родную страну. Министр. Кому это теперь интересно? Принцесса уже две недели как приехала. Ступайте. Живо! (Убегает.) Придворный поэт. Я, конечно, не дурак... Но... Э, была не была! В крайнем случае совру! Впервой ли мне! (Стучит в дверь.) Комната ткачей. Два больших ручных ткацких станка сдвинуты к стене. Две большие рамы стоят посреди комнаты. Рамы пустые. Большой стол. На столе -- ножницы, подушечка с золотыми булавками, складной аршин. Христиан. Генрих! Генрих, будь веселей! У нас тончайший шёлк, который нам дали для тканья, вот он в мешке. Я сотку из него чудное платье для твоей невесты. А в этой сумке золото. Мы поедем домой на самых лучших конях. Веселей, Генрих! Генрих. Я очень весёлый. Я молчу потому, что думаю. Христиан. О чём? Генрих. Как я с Генриеттой вечером буду гулять у реки, что возле нашего дома. Стук в дверь. Христиан хватает ножницы, наклоняется над столом и делает вид, что режет. Генрих рисует мелком по столу. Христиан. Войдите. Входит придворный поэт. Придворный поэт. Здравствуйте, придворные ткачи. Христиан (не оставляя работу). Здравствуйте, придворный поэт. Придворный поэт. Вот что, ткачи,- меня прислали с очень важным поручением. Я должен посмотреть и описать вашу ткань. Христиан. Пожалуйста, господин поэт. Генрих, как ты думаешь, цветы роз нам поставить кверху листьями или кверху лепестками? Генрих (прищуриваясь). Да. Пожалуй, да. Пожалуй, лепестками. На лепестках шёлк отливает красивее. Король дышит, а лепестки шевелятся, как живые. Придворный поэт. Я жду, ткачи! Христиан. Чего именно, господин поэт? Придворный поэт. То есть как чего именно? Жду, чтобы вы мне показали ткань, сделанную вами для костюма короля. Генрих и Христиан бросили работу. Они смотрят на придворного поэта с крайним изумлением. (Пугается.) Ну нечего, нечего! Слышите вы? Зачем таращите глаза? Если я в чём ошибся - укажите на мою ошибку, а сбивать меня с толку ни к чему! У меня работа нервная! Меня надо беречь! Христиан. Но мы крайне поражены, господин поэт! Придворный поэт. Чем? Сейчас говорите, чем? Христиан. Но ткани перед вами. Вот на этих двух рамах шелка натянуты для просушки. Вот они грудой лежат на столе. Какой цвет, какой рисунок! Придворный поэт (откашливается). Конечно, лежат. Вон они лежат. Такая груда. (Оправляется.) Но я приказывал вам показать мне шёлк. Показать с объяснениями: что пойдёт на камзол, что на плащ, что на кафтан. Христиан. Пожалуй, господин поэт. На этой раме - шёлк трех сортов. (Поэт записывает в книжечку.) Один, тот, что украшен розами, пойдёт на камзол короля. Это будет очень красиво. Король дышит, а лепестки шевелятся, как живые. На этом среднем - знаки королевского герба. Это на плащ. На этом мелкие незабудки - на панталоны короля. Чисто белый шёлк этой рамы пойдёт на королевское бельё и на чулки. Этот атлас - на обшивку королевских туфель. На столе - отрезы всех сортов. Придворный поэт. А скажите, мне интересно, как вы на вашем простом языке называете цвет этого первого куска? С розами. Христиан. На нашем простом языке фон этого куска называется зелёным. А на вашем? Придворный поэт. Зелёным. Генрих. Какой весёлый цвет - правда, господин поэт? Придворный поэт. Да. Ха-ха-ха! Очень весёлый! Да. Спасибо, ткачи! Вы знаете - во всём дворце только и разговору, что о вашей изумительной ткани. Каждый так и дрожит от желания убедиться в глупости другого. Сейчас придёт сюда министр нежных чувств. До свидания, ткачи. Христиан и Генрих. До свидания, придворный поэт. Поэт уходит. Генрих. Ну, дело теперь идёт на лад, Христиан. Христиан. Теперь я заставлю прыгать министра нежных чувств, Генрих. Генрих. Как прыгать, Христиан? Христиан. Как мячик, Генрих. Генрих. И ты думаешь, он послушается, Христиан? Христиан. Я просто уверен в этом, Генрих. Стук в дверь. Входит министр нежных чувств. В руках у него листки из записной книжки поэта. Самоуверенно идёт к первой раме. Министр нежных чувств. Какие дивные розы! Христиан (дико вскрикивает). А! Министр (подпрыгивает). В чём дело? Христиан. Простите, господин министр, но разве вы не видите? (Показывает ему под ноги.) Министр. Что я не вижу? Какого чёрта я тут должен увидеть? Христиан. Вы стоите на шёлке, из которого мы хотели кроить на полу камзол. Министр. Ах, вижу, вижу! (Шагает в сторону.) Генрих. Ах! Вы топчете королевский плащ! Министр. Ах, проклятая рассеянность! (Прыгает далеко вправо.) Христиан. А! Бельё короля! Министр прыгает далеко влево. Генрих. А! Чулки короля! Министр делает гигантский прыжок к двери. Христиан. А! Башмаки короля! Министр выпрыгивает в дверь. Просовывает голову в комнату. Министр (из двери). Ах, какая прекрасная работа! Мы, министры, по должности своей обязаны держать голову кверху. Поэтому то, что внизу, на полу, я с непривычки плохо вижу. Но то, что в раме, то, что на столе - розы, гербы, незабудки,- красота, красота! Продолжайте, господа ткачи, продолжайте. Сейчас к вам придёт первый министр. (Уходит, закрыв дверь.) Христиан. Кто был прав, Генрих? Генрих. Ты был прав, Христиан. Христиан. А первого министра я назову в глаза дураком, Генрих. Генрих. Прямо в глаза, Христиан? Христиан. Прямо в глаза, Генрих. Первый министр открывает дверь, просовывает голову. Христиан, как бы не замечая его, идёт за раму. Первый министр. Эй, ткачи! Вы бы прибрали на полу. Такая дорогая ткань - и валяется в пыли. Ай, ай, ай! Сейчас король сюда идёт! Генрих. Слушаю, ваше превосходительство. (Делает вид, что убирает и складывает ткань на столы.) Первый министр входит. Осторожно становится у дверей. Христиан, отойдя за раму, достаёт из кармана бутылку. Пьёт. Первый министр. А что это делает ваш друг, он что пьёт около этих великолепных тканей? Этак их и запачкать можно! Христиан. Что это за дурак там орёт? Первый министр. А! Да ты ослеп, что ли? Это я, первый министр! Христиан. Простите, ваше превосходительство, я из-за тканей вас не вижу, а голоса не узнал. А как вы меня увидели - вот что непонятно! Первый министр. А я... по запаху. Христиан выходит из-за рамы. Первый министр. Стань на место! Сейчас король придёт. (Уходит.)
Из-за кулис слышно пение: король идёт и весело поёт.
Король (за кулисами). Сейчас приду и погляжу, сейчас приду и погляжу, тру-ля-ля. Тру-ля-ля! Весело входит в комнату. За ним придворные. Тру-ля-ля, тру-ля-ля! (Упавшим голосом.) Тру-ля-ля! Пауза. (С неопределённой улыбкой делает чрезвычайно широкий жест рукой.) Ну! Ну, как? А? Придворные. Замечательно, чудно, какая ткань! Министр. Ткань роскошна и благородна, ваше величество! Придворные. Вот именно! Как похоже! Роскошна и благородна! Король (первому министру). А ты что скажешь, честный старик? А? Король подавлен, но бодрится. Говорит с первым министром, а глядит на стол и рамы, видимо, надеясь наконец увидеть чудесную ткань. На лице всё та же застывшая улыбка. Первый министр. Ваше величество, на этот раз я скажу вам такую чистую правду, какой свет не видал. Может, вы удивитесь, ваше величество, может, я поражу вас, но я скажу! Король. Так-так. Первый министр. Вы простите меня, но подчас хочется быть действительно прямым. Никакой ткани, ваше величество, вы нигде не найдёте, подобной этой. Это и пышно, и красочно. Придворные. Ах, как верно! Пышно и красочно. Очень точно сказано. Король. Да, молодцы ткачи. Я вижу, у вас того... всё уже довольно готово?.. Христиан. Да, ваше величество. Надеюсь, ваше величество не осудит нас за цвет этих роз? Король. Нет, не осужу. Да, не осужу. Христиан. Мы решили, что красные розы в достаточном количестве каждый видит на кустах. Король. На кустах видит. Да. Прекрасно, прекрасно. Христиан. Поэтому на шёлку мы их сделали сире... (кашляет) сире... (кашляет.) Придворные. Сиреневыми, как остроумно! Как оригинально - сиреневыми! Роскошно и благородно. Христиан. Серебряными, господа придворные. Пауза. Министр. Браво, браво! (Аплодирует, придворные присоединяются.) Король. Я только что хотел поблагодарить вас за то, что серебряными, это мой любимый цвет. Буквально только что. Выражаю вам мою королевскую благодарность. Христиан. А как вы находите, ваше величество, фасон этого камзола - не слишком смел? Король. Да, не слишком. Нет. Довольно разговаривать, давайте примерять. Мне ещё надо сделать очень много дел. Христиан. Я попрошу господина министра нежных чувств подержать камзол короля. Министр. Я не знаю, достоин ли я? Король. Достоин. Да. Ну-с. (Бодрится.) Давайте ему этот красивый камзол... Разденьте меня, первый министр. (Раздевается.) Христиан. Ах! Министр (подпрыгивает, глядя под ноги). Что такое? Христиан. Как вы держите камзол, господин министр? Министр. Как святыню... Что? Христиан. Но вы держите его вверх ногами. Министр. Залюбовался на рисунок. (Вертит в руках несуществующий камзол.) Христиан. Не будет ли так добр господин первый министр подержать панталоны короля? Первый министр. Я, дружок, из канцелярии, у меня руки в чернилах. (Одному из придворных.) Возьмите, баронесса! Первая придворная. Я забыла очки, ваше превосходительство. Вот маркиза... Вторая придворная. Я слишком взволнована, у меня дрожат руки. Вот графиня... Третяя придворная. У нас в семье плохая примета держать в руках королевские панталоны... Король. В чём там дело? Одевайте меня скорее. Я спешу. Христиан. Слушаю, ваше величество. Генрих, сюда. Ножку, ваше величество. Левей! Правей! Я боюсь, что господа придворные одели бы вас более ловко. Мы смущаемся перед таким великим королём. Вот, панталоны надеты. Господин министр нежных чувств, камзол. Простите, но не держите его спиной. Ах! Вы его уронили! Позвольте, тогда мы сами. Генрих, плащ. Всг. Прелесть этой ткани - её лёгкость. Она совершенно не чувствуется на плечах. Бельё будет готово к утру. Король. В плечах жмёт. (Поворачивается перед зеркалом.) Плащ длинноват. Но, в общем, костюм мне идёт. Первый министр. Ваше величество, простите за грубость. Вы вообще красавец, а в этом костюме - вдвойне. Король. Да? Ну, снимайте. Ткачи раздевают короля и одевают в его костюм. Спасибо, ткачи. Молодцы. (Идёт к двери.) Придворные. Молодцы, ткачи! Браво! Роскошно и благородно! Пышно и красочно! (Хлопают ткачей по плечу.) Ну, теперь мы вас не отпустим. Вы всех нас оденете! Король (останавливается в дверях). Просите чего хотите. Я доволен. Христиан. Разрешите нам сопровождать вас, ваше величество, в свадебном шествии. Это будет нам лучшая награда. Король. Разрешаю. (Уходит с придворными.)
Генрих и Христиан (поют). Мы сильнее всех придворных, Мы смелей проныр проворных. Вы боитесь за места - Значит, совесть нечиста. Мы не боимся ничего. Мы недаром долго ткали, Наши ткани крепче стали, Крепче стали поразят И свиней, и поросят. Мы не боимся ничего. Если мы врага повалим, Мы себя потом похвалим. Если враг не по плечу, Попадём мы к палачу. Мы не боимся ничего.
Занавес опускается на несколько секунд. Подымается. Та же комната утром.
|
