Глава 25. Подходила к концу вторая неделя августа.

Подходила к концу вторая неделя августа.

— В понедельник на рассвете, — сообщила Мэри своим арендаторам в субботу, перед началом сбора хлопка. — Завтра хорошенько отдохните. В понедельник мы начнем с юга и пойдем на восток. Во вторник - с запада на север. Будьте готовы выехать в своих повозках в четыре тридцать утра.

В воскресенье после обеда Мэри слишком нервничала, чтобы играть в бридж, и дважды объявляла больше взяток, чем позволяли ее карты.

— Надеюсь, это не дурное предзнаменование, — заметил Олли.

— Что ты имеешь в виду? — взвилась Мэри, и ее голос прозвучал, как удар хлыста, отчего все удивленно повернулись к ней.

— Я всего лишь имел в виду результат игры, — пояснил Олли с милой улыбкой. — А ты, должно быть, решила, что я говорю об урожае. С моей стороны это было большой глупостью - сказать нечто подобное именно сегодня вечером. Я уверен, что в Сомерсете у тебя все в полном порядке. Предсказываю, что в следующее воскресенье в это же время ты будешь самой счастливой женщиной в округе.

— Давайте выпьем за это, — предложил Чарльз, быстро наполняя их бокалы шампанским, доставленным из винного погреба ДюМонтов.

Сухой закон для тех, кто голосовал за него, - таково было общее мнение. По обыкновению Мэри отказалась, но поднесла к губам бокал с водой.

— За нашу королеву хлопка, — сказал Чарльз. — Пусть она царствует и здравствует!

— Ура! — хором ответили присутствующие и сдвинули бокалы.

Под предлогом того, что завтра нужно встать пораньше, Мэри, не дожидаясь назначенного часа, отправила гостей по домам, в том числе и Перси, который обычно возвращался после того, как все расходились.

— Я нервничаю, как кошка в комнате, где полно кресел-качалок, — объяснила ему Мэри так, чтобы не слышали остальные, и он молча сжал ее руку в знак того, что все понимает.

Мэри разбудила странная неподвижность, разлитая повсюду. Сев на кровати, девушка прислушалась, втягивая ноздрями воздух. Откинув в сторону простыни, она распахнула французские окна, выходившие на веранду.

— О нет! — выдохнула Мэри, содрогнувшись от ужаса.

Далеко на востоке, в той стороне, где лежал Сомерсет, ночное небо полосовали ослепительные зигзаги молний. В воздухе ощущался запах дождя, и издалека доносились приглушенные раскаты грома. Мэри вновь принюхалась. В неподвижном воздухе висела пыль. «О Боже, нет! Только не это. Только не со мной. Пусть этого не случится. Папа, дедушка Томас, - помогите мне!»

Мэри метнулась обратно в комнату, задержавшись на мгновение лишь для того, чтобы зашнуровать сапожки и схватить халат, после чего устремилась вниз по лестнице.

Она оседлала Шони и вскочила ему на спину, вонзив жеребцу в бока каблуки сапог и посылая его галопом по спящей улице на дорогу, ведущую к плантации.

— Давай, милый, давай! — понукала Мэри старенького коня, зарываясь в его развевающуюся гриву.

Постепенно туман у нее в голове рассеивался. Арендаторы знают, что делать. Она дала каждой семье точные указания, как себя вести, если пойдет дождь. «Да, мэм, мисс Мэри, мы все выйдем на поля с мешками и начнем собирать хлопок так быстро, как только сможем. А когда пойдет дождь, мы бегом понесем мешки к повозкам и укроемся под навесом».

Хоуги уже встал и подгонял свое семейство. Слава Богу, оба его взрослых сына были дома: один пришел в отпуск из армии, а второй искал работу, и сейчас они стояли наготове, перебросив мешки для хлопка через плечо.

— Доброе утро, мисс Мэри, — поздоровались парни, сделав вид, что не заметили, что она одета лишь в ночную рубашку и халат.

— Насколько все плохо, Хоуги?

Тот пожал плечами.

— Мои догадки ничуть не лучше ваших, мисс Мэри.

— Дайте мне мешок.

Вокруг все еще было темно, хоть глаз выколи, когда семейство Картеров и Мэри начали собирать хлопок. До сих пор на землю не упало ни капли дождя, но молнии по-прежнему раскалывали небо, а в воздухе висела пыль. Мэри молила Господа послать им ветер. Жуткая неподвижность пугала девушку. Далеко впереди и по бокам Мэри видела мерцание керосиновых ламп. В их неверном свете можно было рассмотреть повязанные платками головы, склоненные над морем белых коробочек. Руки сноровисто мелькали, собирая хлопок, а нависшее над головами ночное небо торопило их: «Быстрее, быстрее, быстрее».

Град налетел через полчаса, а за ним хлынул дождь. Мэри и Картеры дошли примерно до половины своих рядов и оказались слишком далеко, чтобы вернуться к повозке.

—Укрывайтесь мешками! — крикнул кто-то. — Градины размером с куриное яйцо.

Но даже когда на ее непокрытую голову обрушился град, Мэри продолжала собирать хлопок, пока не поняла, что это бесполезно. Она подмяла заполненный наполовину мешок под себя, защищая его своим телом, а голову прикрыла руками. Спустя некоторое время она перестала чувствовать боль от ударов градин и слышала лишь стук собственного сердца.

Только когда град сменился проливным дождем, ее силой увели в укрытие.

— Мисс Мэри, — сказал Хоуги, — мы больше ничего не можем сделать. Давайте хотя бы отвезем мешки в дом.

Ее одежда промокла насквозь и прилипла к телу, подол волочился по грязи, и, с трудом вытаскивая ноги из болота, в которое превратилась плантация, Мэри побрела к дому надсмотрщика.

— Вы простудитесь, — ужаснулась жена Хоуги.

Как это было бы кстати, подумала Мэри.

На крыльце Мэри, смахнув со лба налипшие пряди волос, обвела взглядом лица обступивших ее людей. Похоже, они ждали от нее каких-то слов... и действий. Их жизнь оказалась в ее руках, и она должна каким-то образом сделать так, чтобы этот кошмар больше не повторился. Прищурившись, Мэри вглядывалась в холодную, унылую, насквозь промокшую ночь, словно надеясь услышать голоса деда и отца, советующие ей, как поступить, но до слуха донесся лишь издевательский смех стихающего дождя да лязг ее вдребезги разбившихся надежд.

— Проклятье! — выругался надсмотрщик, вытирая лицо полотенцем. — Еще один год псу под хвост.

— Что мы теперь будем делать, па? — со слезами в голосе поинтересовалась одна из его маленьких дочек, личико которой было перепачкано грязью.

— Прямо сейчас нужно разложить хлопок, просушить его и посмотреть, что у нас есть, — распорядилась Мэри. — Мэтти, — она повернулась к жене Хоуги, — разожги очаг, чтобы высушить мешки как можно лучше. Утром мы снова набьем их хлопком.

До самого рассвета они раскладывали спасенный хлопок на полу хижины, чтобы оценить его стоимость.

— Плохо. Очень плохо, мисс Мэри, — провозгласил Хоуги.

Дождь перестал и ночь понемногу отступала, когда Мэри согласилась наконец выпить чашечку кофе и вышла на заднее крыльцо, чтобы окинуть взглядом свои поля. Над плантацией разгорался рассвет, медленно обнажая перемешанные ряды кустов, которые еще вчера горделиво смотрели в небо, покачиваясь под тяжестью коробочек с хлопком. Сейчас стебли были изломаны и измяты, и сбитые комочки хлопка смешались с лежавшими на земле градинами. Ни один куст не уцелел.

— Похоже на зеленый салат с турнепсом, — в ужасе прошептал один из младших Картеров.

— Тише, сынок, — приструнила его мать, искоса взглянув на Мэри.

Мэри услышала, как открылась и закрылась входная дверь. Картеры умолкли, и в доме воцарилась чуткая тишина, какая бывает, когда в класс неожиданно входит учитель. Прежде чем оцепеневший разум Мэри успел отреагировать и установить причину, на плечи ей легла теплая куртка, а в ушах зазвучал знакомый голос.

— Я приехал, чтобы забрать тебя домой, Мэри, — сказал Перси. — Здесь тебе больше нечего делать.

Мэри взглянула на Картеров. Они с каменными лицами смотрели на всемогущего Перси Уорика, одной рукой обнимающего мисс Мэри. Если и существовали какие-либо сомнения в природе их отношений, то сейчас они рассеялись. Не обращая внимания на Перси, она сказала:

— Хоуги, после того как закончите здесь, прошу вас объехать «Находку» и распорядиться, чтобы все арендаторы привезли собранный хлопок на весовую Ледбеттера. Мы с Сэмом оценим положение дел в Сомерсете и там же взвесим свой хлопок. Встретимся у меня дома в десять часов утра.

— Будет исполнено, мисс Мэри.

Мэри едва заметно повела плечами, давая Перси знак убрать руку.

—Я очень ценю ваши героические усилия нынче ночью. Мэтти, большое спасибо за кофе, и прошу извинить меня за беспорядок.

Перси опустил руку, кивнул Картерам и последовал за Мэри через комнаты, заваленные полусырым хлопком, к своему «пирс-эрроу».

Сделав глубокий вдох, Мэри спросила:

— Зачем ты приехал, Перси?

Он поправил куртку у нее на плечах.

— Я приехал, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке, а потом отвезти тебя домой.

— Что заставляет тебя думать, будто я поеду домой? Я нужна здесь. Кроме того, я прискакала на Шони.

Животное по-прежнему терпеливо ожидало хозяйку там, где она его оставила, и капли дождя стекали по его впалым бокам. Жеребец повернул голову, заслышав собственное имя, и с упреком посмотрел на Мэри.

— Я попрошу кого-нибудь из Картеров отвести его домой, — предложил Перси.

— Нет, ты не понимаешь. Картеры нужны здесь, а мне нужен Шони, чтобы доехать до Сомерсета. А когда я закончу там, то поеду в город, чтобы встретиться с Эммитом Уэйтом.

— Мэри, ради всего святого, я отвезу тебя к Уэйту.

— Нет! — Тон ее голоса не допускал возражений. — Я должна поехать к нему одна.

Картеры собрались у открытой двери и смотрели на них во все глаза.

— Значит, так? — осведомился Перси, окидывая выразительным взглядом ее насквозь промокшую, перепачканную грязью одежду. — По крайней мере позволь мне отвезти тебя домой, чтобы ты переоделась, до того как простудишься.

Мэри быстро размышляла. Перси прав: ее появление перед арендаторами в мокрой ночной рубашке отнюдь не вселит в них уверенность, да и сама она замерзла. Последнее, что ей сейчас нужно, — это заболеть.

— Ну хорошо, — неохотно согласилась она.

Они привязали коня к бамперу, и Мэри не обменялась с Перси ни единым словом, пока он старался, чтобы его «пирс-эрроу» и Шони не застряли в грязи. Город только просыпался, и водитель и его измученная пассажирка были рады уже хотя бы тому, что лишь несколько владельцев магазинчиков проводили любопытными взглядами процессию, медленно пересекающую площадь Правосудия.

— Ладно, насколько плохи твои дела? — спросил Перси, остановив машину возле веранды. — Урожай уничтожило градом?

Мэри сидела не шевелясь.

— У меня в рукаве еще осталась пара карт.

Перси положил руку ей на плечо и негромко сказал:

— Извини, любимая, но уговор дороже денег.

— Разве я отказываюсь от него? — Она стряхнула с себя его куртку и распахнула дверцу. — Просто... не слишком радуйся тому, что случилось.

— Чему мне радоваться, Мэри? Побойся Бога. — Перси выскользнул из автомобиля вслед за ней, когда она поспешила к заднему бамперу, чтобы отвязать Шони. — Как ты можешь так думать? Милая, я знаю, что ты чувствуешь...

— Черта с два! Откуда ты можешь знать? Глядя на уничтоженный Сомерсет, я чувствую себя так, будто умер мой ребенок. Невозможно описать словами всю глубину... моего отчаяния.

— Но, милая, тебе известен риск, связанный...

Кровь прилила к лицу Мэри.

— Не читай мне лекций, Перси! Последнее, что мне от тебя сейчас нужно, - это порция железной логики Уориков. Занимайся своими делами или чем тебе угодно и дай мне разобраться с моими проблемами.

С этими словами Мэри потянула Шони за уздечку и повела его в конюшню, чтобы вытереть насухо и накормить. А Перси смотрел вслед любимой женщине, которая бросила его в час нужды.