ОБРАТНАЯ СТОРОНА ЛУНЫ

от золотоордынской зависимости. Так память о прошлом стала фактором политического действия в настоящем.

Воспитательная функция исторического знания не может, однако, быть сведена к простому представлению примеров из прошлого для размышления или подражания в настоящем. Ее роль в жизни общества заключается в том, что создаваемый ис­торической наукой и входящий в массовое сознание образ исто­рии в значительной степени формирует самое отношение к настоя­щему. Ведь верная оценка настоящего возможна только в свете истории, и только история сообщает необходимый масштаб, позволяющий сравнивать „век нынешний и век минувший". В силу выраженного мировоззренческого характера воспи­тательной функции исторической науки ее реальное содержание и значение всецело зависят от исходных идейно-теоретических позиций, с которых осуществляется подход к прошлому и его истолкование. Соответственно этому в каждой системе идеоло­гических координат складывается свое представление об исто­рии и ее воспитательной функции.

Марксисты черпают из истории уверенность в конечном торжестве своих идеалов и вместе с тем сознание необходимости упорной и самоотверженной борьбы за их осуществление. Марк­систскому пониманию истории в равной мере чужды как без­думный и поверхностный оптимизм, так и мрачный и безысход­ный пессимизм, ибо и то и другое не соответствует реальной исторической действительности. Отражая общественный процесс в его реальной сложности и противоречивости, марксистская историческая наука вооружает массы научно обоснованным убеждением в неодолимости прогресса в человеческом обще­стве, воспитывает гордость за человека и веру в его безгранич­ные возможности в совершенствовании окружающего мира. Марксистская историография отнюдь не игнорирует и не преуменьшает мрачные стороны в истории человечества: кровавые и опустошительные войны, временное торжество реакции и контрреволюции, массовые проявления фанатизма, мракобесия и шовинизма, регресс и гибель целых цивилиза­ций, вандализм и т. п. Но великое воспитательное значение истории в том и состоит, что она всем своим ходом неопро­вержимо свидетельствует о противоречивом и трудном, опла­чиваемом подчас невероятно тяжелой ценой, но тем не менее поступательном развитии человечества, которое закономерно должно привести к утверждению во всемирно-историческом масштабе коммунистического общества.

Наша уверенность в грядущем торжестве общества, осно­ванного на началах социальной справедливости и экономическо-

163го процветания, обеспечивающего всестороннее развитие чело­веческой личности, не является продуктом бездумного фана­тизма или морально-этических размышлений, выливающих­ся в сентенции типа „добро в конечном итоге побеждает зло" и т. п. Она зиждется на знании действительных закономерностей общественного развития, и воспитательная функция маркси­стской исторической науки как раз и выражается в том, что весь ее материал указывает на ведущую тенденцию современ­ности, воплощающую эти закономерности и указывающую на конечное торжество коммунистических идеалов.

В связи с этим настоятельной задачей марксистской историо­графии продолжает оставаться всестороннее изучение револю­ционных традиций. Воссоздавая с объективной точностью во всех деталях подлинную картину многовековой борьбы народ­ных масс со своими угнетателями, рисуя яркие образы ее героев и мучеников, историческая наука предоставляет в распоряже­ние общества материал огромной воспитательной силы, оказы­вающий большое влияние на формирование коммунистического мировоззрения людей. Не случайно поэтому история классовой борьбы и особенно ее высшей формы — революционных дви­жений - всегда являлась ареной непримиримых идеологических сражений, выражавших антагонизм коренных мировоззренче­ских принципов. Именно в этой сфере историческое познание имеет прямой выход в социальную практику, непосредствен­ным образом воздействуя на идейно-политическое воспитание широких масс.

Для основоположников марксизма-ленинизма идейно-поли­тическое воспитание масс на революционных традициях всегда являлось одной из важнейших задач исторической науки, опре­деляющей в значительной степени ее место в идеологической борьбе своего времени. Выдвинутая всем ходом борьбы против буржуазного строя, эта задача в полной мере сохраняет свою актуальность и в условиях победившего социализма. Комму­нистическое воспитание трудящихся обязательно предполагает усвоение важнейших вех освободительной борьбы народных масс. Знание ярких страниц революционного прошлого наро­дов, особенно собственного народа, составляет неотъемлемую предпосылку формирования научного коммунистического ми­ровоззрения, определяя тем самым значение исторической науки во всей системе идейно-воспитательной работы.

Этим, однако, воспитательная функция марксистской историографии не ограничивается. Большое воспитательное значение имеют и другие аспекты прошлого, являющиеся пред­метом исторического исследования. Героическое прошлое

народа, его материальные и духовные достижения, получая яркое отражение в исторической литературе, обладают большим воспитательным зарядом и играют важную роль в формировании социалистического общественного сознания.

Особенно значительной является роль марксистской ис­ториографии в воспитании социалистического патриотизма и социалистического интернационализма. Сознательная любовь к социалистической родине предполагает знание ее истории. Славные страницы борьбы народа за социальное освобожде­ние и национальную независимость, его неустанный созида­тельный труд, величественные творения рук его и разума, яркие характеры народных вождей и героев составляют предмет национальной гордости. Запечатлевая в памяти народа его трудное и героическое прошлое, марксистская историческая наука тем самым играет выдающуюся роль в выработке нацио­нального самосознания.

С другой стороны, поскольку история каждого народа является органической частью истории всего человечества, ее материал имеет первостепенное значение для воспитания социа­листического интернационализма. Как ни одна другая общест­венная наука, история всем своим содержанием подчеркивает неразрывное единство национального и интернационального. Подлинное уважение к другим народам, которое предполагает социалистический патриотизм, основывается на знании их исто­рии. Во всей своей работе историки-марксисты исходят из кардинального положения о том, что нет народов „историче­ских" и „неисторических", что каждый народ, большой или ма­лый, вносит свой вклад в сокровищницу человеческой культу­ры, что исторический процесс является сложным продуктом многообразной деятельности всех народов, населявших и на­селяющих нашу планету.

Особенно важным является воспитательное воздействие истории на подрастающее поколение. Историческим знаниям принадлежит главное место в процессе выработки коммунисти­ческого мировоззрения. Поэтому такое важное значение в системе воспитания принадлежит школьному преподаванию истории, а также всему комплексу мероприятий, направленных на овладение не имеющей сколько-нибудь серьезного жизнен­ного опыта молодежью основами научных исторических знаний, призванных возместить этот опыт.

Нельзя, однако, не видеть, что эффективность воспита­тельного воздействия советской исторической науки, и особенно на молодежь, все еще не достаточна. Она явно не удовлетво­ряет современным требованиям, предъявляемым обществом к

165истории. Исторические знания играют явно недостаточную роль в воспитании у молодежи высоких гражданских качеств. Многие изъяны в этом воспитании объясняются отсутствием у части молодежи чувства истории, которое так важно для того, чтобы правильно ориентироваться в современном мире, видеть его подлинные ценности. Чтобы верно оценивать настоящее со всеми его достижениями, трудностями и проблемами, необхо­димо знать прошлое во всей его сложности и противоречивости, осознавая цену, которой был оплачен каждый шаг советского народа на пути к сегодняшнему дню.

В свете этого нуждается в перестройке сам характер препо­давания истории, прежде всего в средней школе. Оно не должно быть бесстрастным рассказом о законах общественного разви­тия, отчужденных от живой деятельности людей, в кипении и противоборстве страстей которых эти законы реализуются в конкретной исторической действительности. Нельзя сводить его и к одному лишь запоминанию событий, имен и дат, равно как и к простой иллюстрации мысли, что прогресс в конечном счете всегда торжествует и история всем своим ходом убеж­дает в этом.

Школьное преподавание истории прежде всего должно преследовать выраженную воспитательную цель. Воссоздавая яркие образы прошлого, показывая героические свершения советского народа и вместе с этим раскрывая в доступной учащимся форме трудности, просчеты и ошибки, оно призвано воспитывать у них осознанную патриотическую гордость, помо­гающую уверенно ориентироваться в самых сложных пробле­мах, порождаемых современностью.

На уроках истории должна решаться и другая актуальная задача, органически связанная с первой, — задача нравственно­го воспитания молодежи. Ни одна школьная дисциплина, за исключением литературы, не обладает для этого такими воз­можностями, как история.

Общество всегда обращалось к истории в целях воспитания на лучших образцах прошлого высоких нравственных качеств у молодежи. Примеры такого обращения дает уже античность. Широкую известность приобрели „Сравнительные жизнеописа­ния" древнегреческого писателя-моралиста Плутарха. По его убеждению, биографии выдающихся греческих и римских деятелей должны были служить примером подражания для мо­лодежи, а изучение их — главным источником ее нравственного воспитания.

Современная историческая наука обладает несравненно большими возможностями для нравственного воспитания, чем

во времена Плутарха. Задача заключается в успешной реализа­ций этих возможностей. Составляя одно из важнейших основа­ний гуманитарного образования, история учит человечности, добру, справедливости, равно как и мужеству неустанно и бес­компромиссно бороться за их торжество в повседневной жизни. Важно, однако, подчеркнуть, что историческая наука смо­жет эффективно осуществлять свою воспитательную функцию лишь в том случае, если различные аспекты воспитательного воздействия истории будут выступать в органическом единстве. Нельзя, например, воспитывать патриотов-интернационалистов, упуская воспитание человечности, справедливости и других нравственных качеств, без которых невозможно гармоничное развитие личности в социалистическом обществе. Только уме­лое использование всех поистине безграничных возможностей, присущих самой природе исторической науки, позволит ей внести свой вклад в решение поставленной Программой КПСС задачи воспитания нового человека.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, история принадлежит особой форме научного позна­ния, имеющей дело с многообразными видами деятельности людей, в процессе которой складываются конкретные истори­ческие закономерности, составляющие в своей совокупности реальный общественный процесс. Но точно так же как эта дея­тельность не может быть уподоблена действию сил природы или движению физических тел, так и изучение ее не должно оцениваться по меркам естественно-научного познания. Истори­ческое познание нельзя рассматривать как более низкую (или, напротив, более высокую) форму научного познания по срав­нению с естественно-научным. Тем более нельзя его судить с позиций некоего абстрактного идеала научного познания во­обще.

Единственный критерий, определяющий степень научности истории, заключается в ее способности объективно отражать социальную действительность на уровне конкретной истори­ческой закономерности. Как свидетельствует историографи­ческая практика, наша наука обладает такой способностью. Она имеет в своем распоряжении необходимый методологи­ческий аппарат, позволяющий на достаточной источниковой базе реконструировать действительный ход истории в его су­щественных проявлениях и тенденциях. И в этом отношении история является такой же наукой, как физика, например, или геология.

Вместе с тем следует признать, что по своей результатив­ности естественно-научное познание в настоящее время значи­тельно превосходит историческое, что является следствием большей зрелости естественных наук, в частности зрелости ме­тодологической. Мы вынуждены, таким образом, констати­ровать относительное отставание исторической науки.

Это отставание носит объективный характер и объясняется прежде всего гораздо большей сложностью самого предмета истории. И дело не просто в том, что она изучает деятельность людей, т. е. имеет качественно иной, чем естественные науки, объект познания. Главное заключается в природе этой деятель­ности, ее целенаправленном характере. „...В истории общества, -писал Ф. Энгельс, — действуют люди, одаренные сознанием, поступающие обдуманно или под влиянием страсти, стремя­щиеся к определенным целям. Здесь Ничто не делается без со­знательного намерения, без желаемой цели"^ls. Очевидная сложность научного осмысления такой деятельности усугубля­ется необходимостью изучения объективных условий, в кото­рых она протекает, и ее результатов, также являющихся объ­ективными по своему характеру.

Вот в этом сочетании объективных и субъективных начал в самом предмете исторической науки и коренятся трудности его научного познания. Ведь чем сложнее предмет исследо­вания, тем медленнее и труднее совершается процесс позна­ния, тем позднее и реже происходят прорывы в его эволю­ции, знаменующие гигантские скачки в развитии каждой науки.

Иными словами, темпы развития всякой науки непосред­ственно зависят от того, какой форме движения материи со­ответствует ее предмет. Трудности, стоящие перед историче­ской наукой, коренятся как раз в том, что она изучает одну из высших форм движения материи, ставящую ее представи­телей перед проблемами, являющимися в определенном смысле неизмеримо более сложными, чем проблемы, которые решают­ся естествоиспытателями.

Одним из путей преодоления этих трудностей является усвоение историками понятийного аппарата и методов естест­венных наук. Но это не главный путь. Решающим средством повышения эффективности исторического познания является всесторонняя разработка исторической теории, ориентирован­ной на адекватное отражение социальной действительности в ее конкретном своеобразии. Такая теория не является, одна­ко, простым слепком с марксистской социологической тео­рии, приспособленной к анализу конкретных исторических явлений. Это специфическая научная теория „среднего уров­ня", основные понятия которой не только ориентированы на

^; Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21. С. 306.

169изучение конкретной исторической действительности, но и вырабатываются на основе постижения ее глубинных, свя­зей.

Познание прошлого выступает одной из самых сложных форм научной деятельности еще и потому, что история, как никакая другая наука, тесно связана с современностью. Раз­вивающаяся под ее могущественным воздействием, облада:-ющая выраженным политическим и идеологическим характе­ром, занимающаяся изучением многообразных сфер социаль­ной деятельности человека, история является важной формой самосознания общества. Это придает исторической науке огром­ную социальную значимость. Но это же неизбежно вносит в про­цесс познания субъективный момент, оказывающий влияние на его ход и результаты.

Присутствующий в историческом познании субъектив­ный момент не только затрудняет получение объективной исти­ны, но и создает определенные трудности в осмыслении при­роды истории как науки. Однако вопреки многим современ­ным буржуазным теоретикам, исключающим на этом основа­нии историю из числа подлинных наук, специфика историче­ского познания отнюдь не означает некоей его „второсортности" по сравнению с другими формами научного познания. Для марксистов суть вопроса заключается не в том, является исто­рия наукой или нет, о чем не прекращаются споры в буржуаз­ной литературе, а в исследовании условий, обеспечивающих наиболее эффективное функционирование ее как науки. С открытием материалистического понимания истории истори-описание превращается в действительную науку, дающую объ­ективное знание о своем предмете, раскрывающую конкрет­ные закономерности общественного процесса, формулирую­щую совместно с другими общественными науками ведущие тенденции его дальнейшего развития.

Следует только окончательно избавиться от иллюзий, будто овладение марксизмом является легким делом, едва ли ни авто­матическим следствием усвоения учебной вузовской програм­мы. Чтобы действительно стать историком-марксистом, необходимо не только постигнуть все богатство марксистско-ленинской теоретической мысли, но и уметь творчески приме­нять его к анализу исторической действительности, что пред­полагает высокий профессионализм ученого-исследователя. Быть марксистом отнюдь не означает заучить известное коли­чество цитат и уметь их удачно использовать в соответствующих местах. Не подгонять под готовые формулы живую жизнь, а самостоятельно исследовать во всем ее многообразии и про-

тиворечии, руководствуясь марксистским методом, — такова задача советских историков.

Необходимой предпосылкой успешного решения этой за­дачи является творческая разработка теоретико-методологи­ческих проблем исторической науки. Здесь лежит магистраль­ный путь повышения научной результативности исторических исследований, а следовательно, и возрастания социальной зна­чимости исторической науки, ее все более действенного и раз­ностороннего влияния на современность.

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

Маркс К., Энгельс Ф. Святое семейство/ /Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 2.

Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология//Там же. Т. 3.

Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта//Там же. Т. 8.

Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие//Там же. Т. 13.

Маркс К. - Л. Кугельману 17 апреля 1871 г.//Там же. Т. 33.

Энгельс Ф. Введение к английскому изданию „Развития социализ­ма от утопии к науке "//Там же. Т. 22.

Ленин В. И. Что такое „друзья народа" и как они воюют против социал-демократов? Вып. 1//Полн. собр. соч. Т. 1.

Ленин В. И. Социалистическая партия и беспартийная революцион-ность//Там же. Т. 12.

Ленин В. И. Карл Маркс//Там же. Т. 26.

Ленин В. И. О государстве//Там же. Т. 39.

Ленин В. И. Детская болезнь „левизны" в коммунизме//Там же. Т. 41.

Ленин В. И. - И. И. Скворцову-Степанову//Там же. Т. 47. С. 226-232.

Ленин В. И. - И. Ф. Арманд//Там же. Т. 49. С. 329 - 330.

Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза. М., 1986.

Барг М. А. Категории и методы исторической науки. М., 1984.

Витухновский А. Л. В гостях у Клио. Петрозаводск, 1986.

ГулыгаА. В. Искусство истории. М., 1980.

Данилов А. И. Историческое событие и историческая наука//Сред-ние века. М., 1980. Вып. 43.

Дьяков В. А. Методология истории в прошлом и настоящем. М., 1974.

Ельшнинрв В. А. История - наставница жизни. М., 1981.

Ерофеев Н. А. Что такое история? М., 1976.

Жуков Б. М. Очерки методологии истории. М., 1980.

Иванов В. В. Соотношение истории и современности как методо­логическая проблема. М., 1973.

Иванов Г. М., Коршунов А. М„ Петров Ю. В. Методологические проблемы исторического познания. М., 1981.

Историческая наука. Вопросы методологии. М., 1986.

История и социология. М., 1964.

Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования, М., 1987

Количественные методы в советской и американской историогра-

Кон И. С. Философский идеализм и кризис буржуазной историче­ской мысли. М., 1959.

Лооне Э. Н. Современная философия истории. Таллин, 1980.

Петряев К. Д. Вопросы методологии исторической науки. 2-е изд. Киев, 1976.

Ракитов А. И. Историческое познание. М., 1982. м 1077°" ^В' ^И' ^{Историзм и} современная буржуазная историография.

Санцевич А. В. Методика исторического исследования. Киев, 1984. Философские проблемы исторической науки. М., 1969. Черненко А. К. Причинность в истории. М., 1983.

 

 

Рекомендуемая литература.......................... 172

♦;

Учебное издание Могилышцкий Борис Георгиевич

ВВЕДЕНИЕ В МЕТОДОЛОГИЮ ИСТОРИИ

Заведущая редакцией Т. Г. Липкина

Редактор Н.В.Павлова

Младший редактор С. А. Бугаенко

Художественный редактор Т. А. Коленкова

Технический редактор Г. А. Фетисова

Корректор М.М.Сапожникова

ИБ № 7372

Изд. № ИСТ-33. Сдано в набор 26.05.88. Подп. в печать 05.10.88.

А-11523. Формат 84Х108¹/₃2- Бум.тип. №2. Гарнитура „Пресс-Роман".

Печать офсетная. Объем 9,24 усл. печ. л. 9,45 усл. кр.-отт.

10,26 уч.-изд. л. Тираж 13 000 экз. Зак. № 489. Цена 35 коп.

Издательство „Высшая школа", 101430, Москва, ГСП-4, Неглинная ул.,

Д. 29/14.

Московская типография № 8 Союзполиграфпрома при Государствен­ном комитете СССР по делам издательств, полиграфии и книжной тор­говли, 101898, Москва, Центр, Хохловский пер., 7.

ОБРАТНАЯ СТОРОНА ЛУНЫ

"Я специально не искал жертву". Эта фраза принадлежит ростовскому потрошителю Андрею Чикатило, оставившему за двенадцать лет "свободного поиска" 53 истерзанных трупа. Лукавил ли самый знаменитый маньяк последних десятилетий, заявляя о случайности своего выбора? Усомниться в его искренности можно, но и от объективных фактов не отмахнуться: ни в одном из эпизодов нельзя было вычислить момент нападения или заранее предвидеть повод для убийства.

Непредсказуемость, не поддающиеся осмыслению поступки делают маньяков наиболее социально опасными преступниками. Они вызывают в обществе почти мистический ужас и чувство безотчетного страха: следующей жертвой может стать каждый...

Другое обстоятельство, привлекающее к таким явлениям особое внимание, - невероятная жестокость и цинизм серийных убийц. Вспоротые животы, выколотые глаза, откушенные языки и соски грудей, отрезанные мошонки ii вырванные женские матки. Описание подобных деталей, присутствующих практически в каждом уголовном деле, заставят поежиться даже самого хладнокровного человека. Не случайно создатели триллеров тщательно знакомятся с биографиями и похождениями реальных маньяков. В их "творческих лабораториях" встречаются находки, способные украсить любой фильм ужасов.

Из каких темных глубин человеческого сознания вырываются жадные до крови всесильные чудовища, превращающие отцов семейств и милых юношей в насильников-садистов, каннибалов-расчленителей?

Те, кто защелкивает на запястьях убийц стальные браслеты, имеет дело с конечным результатом: преступление совершено, преступник задержан, и психология, мотивы, история формирования личности большого значения уже не имеют. Следствие также мало озабочено объяснением происшедшего. Соблюдается лишь формальная сторона процесса, что вполне логично с профессиональной и законодательной точек зрения.

Не особенно преуспели в разгадке феномена маньяков психиатры и криминалисты. Их работа с подследственными напоминает изучение охотничьих рефлексов акулы-людоеда, помещенной в тесный аквариум с прозрачными стенками.

Талантливейший сыщик Московского уголовного розыска Владимир Будкин, много лет специализирующийся на раскрытии тяжких преступлений, заметил как-то, имея в виду условность того, что мы достоверно узнаем о случившемся: "Убийство - это обратная сторона Луны". Если утверждение подходит к обычному бытовому или корыстному преступлению, то стоит ли говорить, насколько оно верно в отношении убийства, мотивы которого не может разумно объяснить сам преступник?

Конечно, заглядывая в скрытые от глаз утолки человеческой психики, мы рискуем увидеть малопривлекательные и даже страшные картины. Но они не перестанут существовать, даже если их не замечать или игнорировать.

Что же происходит во мраке за незримой чертой? Вопрос вызван не праздным любопытством. Ведь каждый из нас ощущает себя путешественником не только во времени и пространстве, но и в мире призрачных грез и фантазий, границы которых нередко становятся болезненно осязаемыми и зримыми.