Глава 32. Себастьян согласился сопровождать Дженнсен в Древний мир

Остались позади земли, лежащие на границе Азритских равнин. Началось тяжёлое путешествие по глубокому снегу и сколькому камню, постепенно, неуклонно, вверх, в страну гор.

Себастьян согласился сопровождать Дженнсен в Древний мир. Без Себастьяна мечте оказаться в безопасности и на свободе вряд ли удастся осуществиться.

Он рассказал Дженнсен, что за цепью гор, покрытых непроходимыми лесами, простирается западная окраина Д'Хары. По этой земле и проходит путь в Древний мир. Они пойдут, затерянные среди гор, на юг, по направлению к далёкой свободе.

В горах царила суровая непогода. Пришлось несколько дней идти пешком, чтобы не замучить лошадей. Расти и Пит были давно не кормлены, а под толстым слоем снега было слишком трудно добыть хоть какую-нибудь траву.

Их густая по-зимнему шерсть свисала клочьями. Но, по крайней мере, они были живы. То же самое можно было сказать и про самих путешественников.

В один из дней чистое небо после полудня затянуло зловещими тучами и посыпался снег. К счастью, путники очень скоро вышли к небольшой деревне. Там и переночевали, поставив лошадей в стойло, где бедные животные наконец-то получили долгожданный овёс и отдых.

В деревне не было таверны. За несколько медных пенни Себастьян и Дженнсен обрели ночлег на сеновале. После долгих дней, проведённых на открытом воздухе, сеновал показался Дженнсен дворцом.

Утро принесло бурю с ветром и снегопадом. К тому же, снег шёл вперемешку с дождём. В таких условиях пускаться в путь было не только страшно, но и попросту опасно.

Девушка была рада, что лошади смогут еще постоять в стойле и подкормиться. Так и получилось. Лошади действительно ели и отдыхали, а Дженнсен и Себастьян рассказывали друг другу истории из своего детства.

Они пустились в путь по дорогам — в такую погоду путешественников было мало. Себастьян, всегда бывший осторожным и осмотрительным, посчитал, что так безопаснее.

Дженнсен, которой уверенность придавал нож на поясе, тоже считала, что лучше проехать по дороге, чем двигаться по незнакомой местности, покрытой толстым снежным одеялом.

Пересечь эту страну было трудным делом иногда даже опасным, а преодолеть горный хребет, окружавший её — практически невозможным.

В один из вечеров, когда Дженнсен начала строить шалаш, сплетая молодые деревца и покрывая их ветками бальзамина, Себастьян вернулся в лагерь, задыхаясь от усталости и с руками, залитыми кровью.

— Солдат, — с трудом переводя дыхание, пояснил он.

Дженнсен понимала, что может означать появление поблизости солдата.

— Но как им удалось напасть на наш след? Как?..

Себастьян отвернулся в ответ на её неистовое, яростное возмущение.

— Нас преследует одарённый, — он тяжело вздохнул. — Тогда во дворце тебя видел волшебник Натан Рал.

Но ведь это не имело никакого значения!.. Для имеющего дар Дженнсен была дырой в мире. Как же тогда он мог её преследовать?

— По снегу нас выследить не трудно, — ответил Себастьян на невысказанный вопрос.

Ах да, снег, ну, конечно!.. Дженнсен смиренно кивнула — ярость превратилась в страх.

— Один из квода?

— Я не уверен. Но солдат д'харианский. Он появился неизвестно откуда. Мне пришлось вступить в схватку. Я убил его. Теперь нам надо спешить, неподалёку могут оказаться и другие.

Дженнсен была слишком напугана, чтобы спорить. Придётся спасаться бегством. Думая о человеке, появившемся из темноты, она принялась помогать Себастьяну оседлать лошадей. Вскочив на коней, они понеслись вперёд настолько быстро, насколько позволяла опускающаяся ночь.

Через некоторое время пришлось дать лошадям отдых и пойти дальше пешком. Себастьян был уверен, что им удастся оторваться от преследователей. Снег делал ночь светлой, несмотря на облака, то и дело заслонявшие месяц и с дороги было сбиться трудно.

К следующему вечеру они были настолько истощены, что, несмотря на опасность ареста, были вынуждены остановиться. Спали сидя, рядом друг с другом у небольшого костра, прислонившись спинами к упавшему дереву.

День следовал за днём, а преследователи так и не появлялись. Дженнсен стало немного спокойнее. Она поняла, что так просто их не поймаешь.

Наступили солнечные дни, двигаться стало легче. Однако, именно хорошая погода и доставляла Дженнсен массу волнений: следы на снегу могли помочь преследователям догнать беглецов.

Они задерживались на проезжих дорогах, которые приходилось пересекать, — чтобы сбить с толку и запутать солдат.

А потом снова пошли снежные бури. Путники с трудом двигались вперёд, стараясь не обращать внимания на снег и ветер. Пока они различали перед собой дорогу и могли переставлять ноги, ничто не могло заставить их остановиться, — ведь снег их союзник, быстро заметал следы.

Опыт всей жизни подсказывал Дженнсен, что по такой непогоде выследить их просто невозможно. И вновь у беглецов появилась надежда, что удастся выскользнуть из аркана, уже почти обвившего их шеи.

Они выбирали дороги и тропинки случайным образом. Дженнсен радостно встречала каждую развилку, потому что она предоставляла преследователям еще одну возможность ошибиться. А когда беглецы проходили по бездорожью, падающий снег заметал следы и никто уже не смог бы узнать, куда они держат путь.

Дженнсен очень ослабла, но, несмотря на это, дышалось ей гораздо легче, чем несколько дней назад.

Путешествие было изнуряющим и, казалось, давно скрывшая следы беглецов погода никогда не смилостивится над ними, однако, это произошло. После полудня ветер, наконец, приутих и тихий зимний день засиял во всей своей красе.

Беглецы нагнали бредущую по дороге женщину. Поравнявшись с ней, Дженнсен увидела, что та несёт тяжёлый груз.

Погода разгуливалась всё больше, однако с неба ещё продолжали падать крупные снежинки. Сквозь просветы облаков проглядывало солнце, окрашивая серый день волшебной позолотой.

Женщина услышала шаги, отступила на обочину, подняла руку:

— Помогите мне, пожалуйста!

Дженнсен показалось, что женщина несёт маленького ребёнка, завёрнутого в одеяло.

По выражению лица своего спутника Дженнсен поняла, что Себастьян собирается пройти мимо.

Он бы наверняка сказал, что нельзя останавливаться, когда на хвосте у тебя убийцы, когда по пятам следует волшебник Рал. Но девушка была уверена, что за последнее время им удалось уйти от преследователей далеко.

Заметив, что Себастьян искоса поглядывает на неё, Дженнсен не дала ему возможности высказать свои соображения.

— Как будто это Создатель направил нас на помощь несчастной женщине, — воскликнула она.

Убедили ли Себастьяна её слова или он просто не рискнул обсуждать намерения Создателя, Дженнсен не знала, однако он тотчас остановил лошадь, спрыгнул на землю и взял поводья обоих лошадей. Дженнсен соскользнула с Расти и, утопая в глубоком снегу, подошла к женщине.

Та протянула свой свёрток, как будто надеялась, что он сам всё объяснит. Казалось, в отчаянии она была готова принять помощь от самого Владетеля.

Дженнсен отогнула уголок белого одеяла и увидела мальчика лет трёх-четырёх, его спокойное личико было покрыто красными пятнами, глаза закрыты. Он явно горел в лихорадке.

Девушка взяла свёрток из рук женщины. Та была одних с Дженнсен лет, но выглядела сильно истощённой испуганной и обеспокоенной.

— Не знаю, что с ним, — чуть не плача сказала женщина. — Так внезапно заболел...

— Что вы здесь делаете с ним в такую погоду? — спросил Себастьян.

— Два дня назад муж ушел на охоту. В ближайшие несколько дней не вернется. Не могу же я просто так сидеть и ждать.

— И что вы собираетесь делать? Куда идете?

— К Рауг'Мосс.

— Куда-куда? — переспросил Себастьян.

— К целителю, — прошептала Дженнсен.

Женщина нежно коснулась рукой щеки ребёнка. Глаза неотрывно смотрели на его личико. Наконец, она подняла взгляд на путников.

— Помогите мне довезти его. Боюсь, ему становится хуже.

— Не знаю, сможем ли мы... — засомневался Себастьян.

— Это очень далеко? — резко оборвала его Дженнсен.

Женщина показала на дорогу:

— Вам по пути, недалеко.

— Насколько недалеко? — спросил Себастьян.

Женщина не выдержала и разрыдалась:

— Не знаю. Я надеялась, дойду за день, но вижу, что до темноты не успею. Боюсь, это дальше, чем я смогу дойти. Пожалуйста, помогите мне!

Улыбнувшись, Дженнсен взяла на руки спящего мальчика:

— Не волнуйтесь, мы обязательно поможем.

Незнакомка сжала руку девушки:

— Извините, что причиняю вам беспокойство.

— Перестаньте. На лошади ехать не трудно.

— Не можем же мы оставить вас здесь с больным ребёнком, — согласился и Себастьян.

— Когда я заберусь на лошадь, подайте мне мальчика, — сказала Дженнсен, возвращая ребёнка в руки матери.

Оказавшись в седле, девушка протянула руки. Мать на мгновенье задумалась, опасаясь расставаться с ребёнком, но затем передала его. Дженнсен положила спящего мальчика на колени, удостоверилась, что ему удобно и безопасно.

Тем временем Себастьян подал руку матери и помог ей устроиться у себя за спиной. Двинулись в путь. Женщина крепко держалась за Себастьяна, но глаза её неотрывно следили за Дженнсен и мальчиком.

Девушка поехала вперёд, чтобы мать смогла видеть незнакомку и ребёнка. Она гнала Расти по глубокому снегу, переживая, что ребёнок не спит, а находится без сознания. Лихорадка есть лихорадка...

Над дорогой снова закружилась позёмка, приближались сумерки, а путешественники всё скакали и скакали. Переживания за ребёнка и желание помочь делали дорогу бесконечной.

За каждым холмом, за каждым поворотом снова и снова оказывался лес. Дженнсен начала беспокоиться, что если лошади продолжат бешеную скачку по глубокому снегу, то непременно падут. Раньше или позже придется замедлить движение, чтобы дать им отдохнуть.

Приближалась развилка. Сзади послышался свист Себастьяна. Дженнсен обернулась.

— Туда, — закричала женщина, показывая направо, куда уходила узкая цепочка следов.

Дженнсен повернула Расти направо. Дорога пошла вверх по склону. Здесь, на склоне горы, стояли огромные деревья их нижние ветви росли высоко над головами путников, закрывая свинцовое небо.

Впереди лежала снежная целина и лишь узкий пунктир следов указывал путникам дорогу через лес, под скалистыми выступами каменных стен и по облегчавшим путь каменным уступам.

Дженнсен убедилась, что мальчик спит. Вокруг не ощущалось человеческого присутствия. После дворца, болота Алтеи и Азритских равнин девушке было очень спокойно в этом лесу.

Себастьяну же, наоборот, леса не нравились. И снег он тоже не любил. Дженнсен же всегда очаровывали мир и покой, священная тишина заснеженной чащи. Впереди показался дымок. Похоже, близился конец пути.

Обернувшись на мать, Дженнсен убедилась в правильности вывода. Когда путники достигли гребня горы, они увидели несколько деревянных строений, расположившихся вдоль поросшего лесом склона.

На расчищенном участке, огороженном плетнем, стоял сарай. Рядом, в загоне, топталась лошадь. Вдруг она подняла голову и приветственно заржала. Расти и Пит фыркнули в ответ.

Дженнсен свистнула в два пальца и Расти ринулась через сугробы к небольшой хижине, ближайшей к вершине и единственной из трубы которой шёл дымок.

Не успели они подъехать ближе, как дверь открылась. Из домика навстречу путникам вышел мужчина средних лет в накинутом на плечи льняном плаще. Его лица, закрытого от холода капюшоном, Дженнсен разглядеть не удалось.

Мужчина взял Расти под уздцы.

— Мы привезли больного мальчика, — сказала Дженнсен. — Вы случайно не целитель?

— Заносите его в избу, — кивнул мужчина.

Мать ребёнка уже соскользнула с лошади и стояла около Дженнсен, готовая принять ребёнка на руки.

— Спасибо Создателю, вы дома...

Целитель, успокаивающе положив руку женщине на плечо, проводил до двери.

— Можете поставить лошадей вместе с моей, а потом заходите в дом, — сказал он Себастьяну.

Тот поблагодарил и повёл лошадей в загон. Дженнсен пошла к избушке.

В свете угасающего дня она так и не разглядела лицо незнакомца.

Хоть и было глупо надеяться, она знала, что это Рауг'Мосс и он мог бы ответить на её вопрос.