СВЯЩЕННОЕ ЖИВОТНОЕ ДЯДИ ГЕРМАНА

 

Дядя Герман, Пипа и тетя Нинель сидели в большой комнате и с умилением наблюдали, как Халявий пальцем ноги выковыривает из уха грязь. Разумеется, для нормального человека это было бы трудновыполнимо, но оборотень обладал почти феноменальной гибкостью. Называть же его нормальным никто и не пытался.

- Халявочка, лапочка, ты пальчик не поломай! Бо-бо будет! - проворковала тетя Нинель.

- Тогда, то ись... сама все делай! Только не забывай нежно дуть мне в волосы, а то я не люблю, когда блохи выпрыгивают! Прыг да шмыг, прям замаялсся! - нагло ответил оборотень и развалился на диване, положив голову на колени тете Нинели.

Дурнева ругая себя, что сама напросилась наклонилась и принялась дуть Халявню в его вылезшую шевелюру, одновременно ковыряя в ухе. Дядя Герман и Пипа одобрительно наблюдали за действиями мамули.

После того как Дурневы усвоили, что полуденный бес порой вселяет в Халявия царя Мидаса, чтобы древний дух не истосковался, долго находясь без тела, их отношение к родственничку стало более чем трепетным.

Дядя Герман целыми днями сидел дома, забросив работу, свалив все на своего заместителя - маленького, робкого человечка, придавленного раз и навсегда стары м джинсами уцененными строительными касками.

Когда несколько дней назад машину Дурнева расплющил во дворе подавший задом мусоровоз, дядя Герман только захихикал. Теперь он мог купить десяток таких мусоровозов, отломив лишь сиденье от унитаза.

Особого накала дурневское чувство достигало к полу дню, когда Халявий в беспокойстве начинал метаться по комнате толком не зная, кем его осенит на этот раз. Чаще он был Нижинским, иногда Геростратом (заблаговременно готовясь к его появлению, предусмотрительные Дурневы купили оптом десять огнетушителей), иногда машинкой для наклейки этикеток. Это было самое тихое и безобидное воплощение. Этикеточная машинка мирно сидела в углу, скрежетала и полосами отрывала обои. Оторвав обои, она их облизывала и клеила на что попало, Иногда даже на Пипу.

В Мидаса Халявий перевоплощался редко, но, когда это все же происходило, брюзгливого царька с придворными церемониями водили по квартире, умоляя дотронуться до того, что еще не было золотым.

Такса Пол Километра в такие минуты привычно пряталась. Толстая собака не доверяла дяде Герману, а еще больше не доверяла Халявию, особенно после случая, когда оборот возомнивший себя Александром Македонским, принял ее за персидскую шпионку. Да и вообще человек, от которого пахнет с точки зрения бдительной собаки, никак не может быть благонадеженым.

- Сильнее дуй, мамаша! А то обижусь и вернусь в Трансильванию прямо сейчас! - зевая, приказал тете Нинели Халявий, когда та, подустав, уже с меньшим рвением ковырялась у него в ухе и дула в волосы.

- Очень ты там нужен в Трансильвании! Бум с Малютой тебя сразу под белы ручки и на распыл! - не выдержал дядя Герман.

- А ты, братик, не выступай, а то тоже дуть заставлю! - пригрозил Халявий. - Давай, мамаша, дуй, не останавливайся, а то у меня от ответственных мыслей мозги перегреваются! Ежели они совсем перегреются - Золотые прииски мигом закроются на учет.

Тетя Нинель послушно дула, хотя у нее глаза уже вылезали из орбит. Наконец разомлевший от родственной ласки Халявий задремал. Хитрая Дурнева немедленно перестала работать вентилятором и осторожно подложила ему под голову подушку.

- Мне нужно прийти в себя и набраться сил! Иногда мне хочется прибить этого Рюхиного внучка! - сказала она и, погрозив спящему оборотню кулаком, направилась в кухню), где ее ждала золотая плита и, к счастью, не золотые продукты. Не так давно она застряла в грузовом лифте, и ее личный врач благоразумно посоветовал ей отдохнуть от диеты.

На кухню, где ее ждала золотая плита и, к счастью, не золотые продукты. Дядя Герман воззрился на часы, до полудня оставалось около получаса. Размышляя, как бы потратить время, он скользнул взглядом по комнате и заметил на столе растрепанную книжицу, которая случайно оказалась с собой у Халявия, когда он прибыл из Трансильвании.

- Нуте-с, посмотрим, что у них там делается на исторической, так сказать, родине! Пипа, дай сюда журнальчик! - потирая ручки, сказал самый добрый бывший депутат.

Пипа перебросила папуле книжицу и отправилась к себе в комнату сидеть в чате фанов Пуппера. Она уже четыре дня не ходила в школу, утверждая, что растерла себе новым ботинком пятку, а от мозоли до заражения крови один шаг. К тому же горло у нее было стабильно красное, что очень тревожило мамулю. Она не знала, что Пипа просто-напросто дурачит ее, обнаружив в соседней кондитерской леденцы с красителем. Дядя Герман покрутил книжицу, отпечатанную на странной шершавой бумаге, и уставился на обложку. Не которое время обложка оставалась пустой, но, когда Дурнев нетерпеливо топнул ногой в сапоге своего пращура и звякну шпорами, все переменилось. На переплете, точно спохватившись, что сразу его не узнали, вспыхнули высокие дрожащие буквы, словно выложенные из виселиц МИФОЛОГИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ В КАРТИНКАХ ДЛЯ СЛАБОЧИТАЮЩИХ МАГОВ С ОТКЛОНЕНИЯМИ В РАЗВИТИИ, НЕЖИТИ И ВАМПИРОВ. СОСТ. Ч. БОРДЖИА.

По привычке заглянув на последнюю страницу книги, дядя Герман уяснил, что она отпечатана в типографии издательства Графа и Графини Фомановых.

Мистический адрес - Лысая Гора. проспект Утопленника, Влад. 5.

Розничная цена 1 экз. - 2 зуба мертвеца с учетом всех налогов. Оплата производится строго через кассовую плаху.

- А еще зарплата, аренда, транспорт, складирование... Шахер-махер... С такой рентабельностью каши не сваришь! - по деловой привычке прикидывать чужие доходы подумал дядя Герман. Он открыл книжку и погрузился в чтение. Составлена книжка была просто и без изысков. Похоже, Ч. Борджиа был невысокого мнения о своих работодателях либо опасался перегрузить читателя. Вверху каждой страницы была живая картинка, под которой помещалось немного пояснительного текста крупными буквами.

Сварог

Бог огня

Цвет: небесно-голубой.

Сварог - создатель мира. В свои лучшие времена зажег факел солнца. С легкостью поражал пылающим мечом демонов тьмы. Имеет двух сыновей - Дажьбога и Сварожича. Уходя на покой, первому Сварог передал божественный дар огня, второму - молнии. Однако Сварог не учел, что у Перуна, Свентовита и Триглава - других сильных богов пантеона - нет желания допускать его сыновей к власти.

В настоящее время не у дел.

Перун

Громовержец, личность харизматическая.

Священные животные и растения: коза, дуб.

Символ, любимое оружие: топор и молот.

У Перуна серебряная голова и золотые усы. Он мчится на пылающей колеснице и стреляет из лука, прокалывая облака молниями. Жрецы Перуна собираются в дубовых рощах. Они вытесывают из целого ствола истукана и разводят костер из дубовых ветвей, который не должен по гаснуть, Несмотря на любовь к дубу, дуба пока не дал.

Владение иностранными языками: старославянский, санскрит.

Семейное положение: многоженец.

Триглав

Бог чумы (не путать с Ч.-д-Т.) и войны.

Символ: змея, изогнутая в форме треугольника.

Цвет: зеленый.

Характер: мстительный.

Триглав любит воплощаться в об. трехголового либо трехликого человека. Лица его закрывает золотая вуаль. Тот, кто увидит его лицо без вуали, умрет. Триглав оклеветал Сварожича, завидует Свентовиту, сеет распри в пантеоне.

Семейное положение: многократный вдовец. В настоящее время холост.

Велес

Бог торговли, лесных зверей, хранитель стад.

Символ: сноп зерна

Священные животные: вол в пшеничном ярме.

Священные растения: пшеница, кукуруза.

Цвет: коричнево-золотой.

Характер: благосклонный.

Общие сведения: ближайший советник Перуна. Следит, чтобы обещания не нарушались, сурово карает обманщиков и клятвопреступников.

Семейное положение: все схвачено.

Симорг

Хищная птица с человеческим лицом. Страж мирового древа.

Символ: мировое древо.

Характер: был уравновешенный, пока кто-то не спилил.

Цвет: зеленый.

Семейное положение: сгорает на работе.

Дажьбог

Сын Сварога. Бог солнца, лета и счастья.

Символ: солнечный диск.

Цвет: золотой.

Утром Дажьбог - молодой красавец с золотыми усами и головой. К вечеру старится, но за ночь вновь молодеет. Летает в золотой колеснице, запряженной двенадцатью огнедышащими конями с золотыми гривами и брызжущими искрами хвостами. Живет в сияющем небесном дворце, где восседает на троне из золота и пурпура. Не страшась холода, не демонов тьмы, прогоняя их сияющим мечом своего отца Сварога. Прислуживают Дажьбогу четыре девицы исключительной красоты. Заря Утренняя открывает утром два ворота. Заря Вечерняя закрывает их вечером. Вечерняя Звезда и Звезда Утренняя (также известна как денница) стерегут коней Дажьбога.

Семейное положение: состоит в браке с девицей Месяц. Когда супруги бурно ссорятся, у лопухоидов (см. брошюрку “Кратко о лопухоидах” происходят землетрясения. Четыре упомянутые девицы в ссоры не вмешиваются. Краснеют, но не уходят.

Сварожич

Сын Сварога. Бог силы и чести. Он же военный бог незнатного ратника. Покровитель мирного очага.

Символ: черная голова зубра, и топор.

Священные животные: зубр, лебедь.

Характер: нордический.

Получил от отца в дар молнию. Некоторое время управлял пантеоном с братом Дажьбогом, пока трон не занял Перун, Громовержец, военный бог вождей и знати. Сварожича такое положение вещей не устраивает, но, дорожа покоем, он не сотрясает пока существующего мира.

Сварожич иногда воплощается в облике простого воина, носящего шлем с лебедиными крылами. На нагруднике доспехов - голова зубра. В руке у воина - двухсторонний топор.

Семейное положение: не женат.

Дядя Герман как раз собирался перевернуть страницу, когда в комнату вошла тетя Нинель с блюдом запеченной с сыром курятины. Как всегда в предвкушении еды, настроение у тети Нинели было предсвадебное.

- Что ты читал Германчик? - промурлыкала она.

- Да вот книжонку тут одну. Я, признаться, не разобрался пока что… Вроде комиксы про каких-то шишек волшебного мира. Типа, кто кого подсидел и все такое, - промямлил бывший депутат.

- В самом деле? - удивилась Дурнева. - Вот уж не думала, что наш Халявочка такой образованный. Дай-ка взглянуть любопытства ради!

Тетя Нинель взяла у мужа книжку, пролистала ее... внезапно челюсть нее отвисла, будто готовясь принять самый большой кусок курятины.

- Что это? ТЫ это видел? - охнула она.

- Где?

- Да вот! ТЫ только посмотри!

Изумленный Дурнев заглянул жене через плечо и... узрел на последней странице до которой он еще не дочитал, свой собственный портрет. Схематичный в чем-то карикатурный, но имеющий исключительное сходство с оригиналом. Дурнев нарисованный подмигнул Дурневу настоящему и панибратски сделал ручкой: мол, полюбопытствуй, что про нас пишет этот нехороший Ч. Борджиа.

Дядя Герман полюбопытствовал и узнал про себя следующее:

Герман Дурнев

Повелитель живых мертвецов (председатель В.А.М.П.И.Р.).

Символ: старый пень.

Священные животные: такса Полтора Километра.

Цвет: серый.

Характер: отсутствует.

Семейное положение: хронически отетенинелен, но скоро женится на Грызиане Припятской.

Руки у тети Нинели бессильно повисли. Тарелка вы скользнула из обмякших пальцев. Сырная курица беспомощно распласталась на ковре, разметав майонезные крылья.

- Что? С какой еще Грызианой Чернобыльской? - страдальчески воскликнула она. - Герман, признайся, ты мне изменяешь?

Что за глупости? Ты в своем уме? - отмахнулся директор фирмы “Носки секокд-хенд”.

Дурнев не учел, что тетя Нинель была ревнива, как Отелло.

- Я не верю тебе, Герман! Ты лжешь! Я вижу это по твоим бесстыжим глазам!. - воскликнула она.

- НИНЕЛЬ!

- Я тебе не Нинель, ничтожный! С этой минуты мы абсолютно чужие люди! Я уйду от тебя я не возьму с собой ничего, кроме балетных тапочек! Ты лишишься жены, а в Большом театре появится еще одна честная балерина! - трагическим голосом произнесла Дурнева.

На этом весь запас благородства тетя Нинель иссяк.

Приведенная в негодование собственным рассказом, она, схватив диванную подушку, ринулась к мужу чинить расправу.

Дядя Герман зигзагами, как загнанный заяц, крича что-то на бегу про сильные задние лапы. В минуту опасности в нем вновь пробудился кролик Сюсюкалка.

- Ты помнишь, изменщик коварный, как я доверялась тебе? - кричала разъяренная Дурнева, неосознанно припадая к народным истокам.

Она была в такой ярости, что не заметила, как слова про Грызиану в книге мигнули и исчезли, а на их месте проявилось:

Уж и пошутить нельзя! Ч. Борджия.

Но Дурневым было не до оправданий злополучного автора-составителя. Дядя Герман как раз перескакивал через спасительный стул, когда с дивана донесся любознательный голос:

- О, лесные игрища древлян, то ись? Брачные танцы народов Сибири? Африканский танец плодородия вокруг хлебного дерева? Вы продолжайте, милые, продолжайте! Можете считать, что я просто декоративное приложение к дивану!

Тетя Нинель вздрогнула, выронила подушку и замерла, точно бдительный суслик у своей норки, дядя Герман споткнулся о стул и растянулся на полу.

- А в волосы мне почему никто не дует, в ухе не ковыряет, а? Это что, то ись, за дела такие? Стоит мне, значит, заснуть, и все - никакого сервиса? Все, родные мои, забираю я свое золотишко и домой в Трансильванию! - продолжал качать права Халявий.

Пока бывший депутат и его супруга соображали, как смягчить опечаленного родственника, задребезжал дверной звонок. Все трое, даже четверо дурневых (считая за бугорного родственника и за вычетом таксы, которая, как священное животное, была лишена счастья иметь фамилию) испытали разную степень ужаса, выразившегося в принятии ими различных цветовых оттенков. дядя Герман позеленел, тетя Нинель покраснела, Халявий посерел, а Пипа побледнела. вцепившись в золотого медведя в девять с половиной килограммов.

Медведь стал золотым благодаря Пипиной предусмотрительности. Когда вся сантехника, стиральная машина и даже холодильник были уже золотыми и наступил кризис жанра, Пипа догадалась завести Мидаса к себе в комнату и показать самовлюбленному самодержцу свою коллекцию мягких игрушек. Зверушки Мидасу понравились, даже очень.

Звонок продолжал дребезжать.

- А вдруг?.. - начал дядя Герман.

- Молчи! Умоляю тебя: молчи! Не произноси ничего на Т и Г. Никаких ТГ!!! - взмолилась тетя Нинель, зажимая мужу рот.

Дурневы наученные горьким опытом, давно уяснили одну простую истину: когда кто-то звонит в дверь, новости бывают трех видов: хорошие новости, скверные новости и... Таня Гроттер собственной персоной.

Вот и теперь Дурневы настроившись на худшее, не удивились бы, окажись на пороге сама ужасная Таня - одна или в компании с толстым лопоухим подростком, карманы которого оттопыриваются от запчастей к пылесосу.

Мысли у Халявия текли в другом направлении. Тани Гроттер он не боялся - у оборотня были свои пугалки: Малюта Скуратофф и костолом Бум.

- Я пошел! Умоляю, меня не беспокоить! - заявил он и, с усилием забившись в тумбочку, осторожно закрыл за собой дверцу.

- А как же в Трансильванию? Разве ты не улетаешь с первой же метлой? Или планы поменялись? - спросила мстительная тетя Нинель.

- Не надо шуток, мамуля! Не в этот опасный для родины час! - испугалась тумбочка.

Дядя Герман широко перекрестился, чего сложно было ожидать от председателя В.А.М.П.И.Р., и, подойдя к двери, повернул замок. На пороге, пристально разглядывая его, замерла хорошо знакомая всем Дурневым фигура... Нет, это была не Таня и даже не Малюта Скуратофф, верховный судья Трансильвании и хранитель исчезнувшей реликвии... Это был всего лишь их сосед генерал Котлеткин - в новом кителе со всеми знаками отличия и в домашних тапочках. Дурневы слегка оцепенели. С того самого дня, как дядя Герман лишился депутатских корочек, Котлеткины обращали на соседей не больше внимания, чем на урны в парке. А тут вдруг такое явление... “Такие лопухоиды, да без намордника! Я прям зверею!” - говорил в таких случаях Баб-Ягун.

Генерал Котлеткин не стал рассусоливать и с ходу перешел в наступление. Одновременно он зыркал во все стороны заплывшими глазками и по военной привычке проводил разведку местности.

- Герман, дружище! - прогудел он. - Я к тебе по делу! Мне Айседорка говорит: может, Дурневы продадут нам свою квартиру?

- Нашу квартиру? С какой это радости?

Повелитель живых мертвецов, занесенный, как только что обнаружилось, в мифологическую историю наряду с древними божествами, ошарашено уставился на соседа. Шпоры на его сапогах сами собой звякнули. В тот же миг генерал-снабженец испытал сильное смущение непонятного происхождения. Однако смущение это было очень кратковременным. Число генеральских извилин исключало саму возможность длительного психологического воздействия.

- Почему нет, Герман? Дела у тебя идут неважно, того и гляди арест на имущество наложат, а так моей Айседорке хоть будет где приткнуть свои китайские вазы. Так ты как, Герман, согласен? Мы хорошо заплатим. Не заставишь старого воина краснеть перед женой?

Едва Котлеткин заговорил, как из-за соседней двери, точно чертик на пружинке, выскочила сама Айседорка - бойкая а похожая на осу. Она прошмыгнула мимо дяди Германа, ласково, точно Иуда, облобызала тетю Нинель и стала развивать перед ней свои замыслы.

- Ах, ах, ах, подружка, решайся скорее. Я уже все продумала? Эту вот стеночку мы снесем - на ее месте сделаем арочку. Обои оборвем, паркет перестелим Это безвкусие – прочь, кивок на любимую антикварную вешалку тети Нинели. - А вот тут будет бильярдная! Ненавижу звук стучащих шаров, здесь я его хотя бы не услышу.

- Мамуля, но это моя комната! - встряла Пипа, высовывая голову из планируемой бильярдной.

- Ах, ах, ах, рыбонька! Разумеется, у тебя будет своя комната, но другая... - захлопотала Айседорка, пытаясь отловить Пипу и пригвоздить ее к одному месту контрольным поцелуем. - Мы с Котлеткиным уже все за вас решили. В хорошее общество вас все равно больше не пригласят - без пропуска в думу и без денег, извиняюсь за откровенность, кому вы нужны? Вы будете жить в Новопеределкине! Прекрасное недорогое место - иногда даже до Москвы можно доехать!.. Бомбоубежище свое есть! А главное, прозаики рядом с подругами гуляют, поэты за пивом шастают - хочешь не хочешь к культуре приобщишься! Ах, ах, ах! Сама б там жила, не виси на мне весь этот генералитет!.. А вам Новопеределкино самое то!

Хрупкий лед терпеливой тети Нинели треснул. Громадная, сильная, как грузчик, Дурнева грозно шагнула к зудящей Айседорке. Дядя Герман поймал супругу за локоть. В плутоватых мозгах бывшего депутата созрел план, как раз и навсегда поставить расхамившихся соседей па место.

- А сантехнику тоже менять будете? - вкрадчиво спросил он.

Айседорка окинула его оценивающим взглядом. Ты взвешен на весах и найден очень легким - ясно говорил ее взгляд.

- О, разумеется! - сказала она.

- Да ладно тебе, Айседора! Может, оставим, а? Давай хотя бы взглянем! - великодушно пробасил генерал Котлеткин, так же, как и жена, усмотревший в вопросе Дурнева проявление слабости и почти согласие.

Маршируя в тапочках, генерал направился к ванной, включил свет и вошел. Дядя Герман, потирая руки, с нетерпением ждал. Примерно минуту все была тихо. Котлеткин не показывался. Айседорка начинала терять терпение, но проскользнуть в ванную вслед за мужем не могла. Коридор перегораживала монументальная тетя Нинель, под ногами у которой, коварно скаля желтые зубы, бегало священное животное повелителя вампиров.

Упс!

Внезапно в ванной что-то обрушилось, а спустя некоторое время оттуда с бледным лицом и следами мыла на кителе выглянул Котлеткин. Вид у генерала был подавленный и далеко не бравый. Он слишком хорошо разбирался в драгметаллах, чтобы устоять на ногах. Недаром они с дядей Германом когда-то продавали в Европу плати новые ведра и медные костыли для шпал. Котлеткин, покачиваясь, стоял на пороге. За его спиной единым слитком громоздилась стиральная машина. Чуть правее золотой кран с шипением извергал воду в совсем уже бесценную ванну джакузи, подобной которой не было даже у короля Иордании.

- Айседора, можно тебя на минутку? - расслабленно позвал генерал.

Пугливо переступив через священное животное, Котлеткина подошла к мужу, и он что-то негромко забормотал ей на ухо. Супруга слушала его недоверчиво, но, когда после этого она взглянула на дядю Германа, на ее лице уже не было никакой спеси. Похоже, она сообразила, что дядя Герман не скоро еще будет ходить по улицам Новопеределкина с протянутой рукой.

 

* * *

 

В этот миг часы в гостиной мерно пробили долгожданный полдень. Полуденный бес небрежно вступил в свои владения, дверца тумбочки для газет со скрипом отворилась. Айседорка заглянула в гостиную и завизжала. Перед Котлеткиными предстал Халявий во всей своей первозданной красе. Да, спору нет, все, кто его знал, могли подтвердить, это был он, но одновременно и не он. Что-то в Халявии неуловимо изменилось. движения стали быстрыми, вкрадчиво-завораживающими, как у карточного шулера.

Дядя Герман и тетя Нинель переглянулись. Они уже сообразили, что их вновь посетил полуденный бес. Но на этот раз он принес на своих крыльях явно не царя Мидаса. Вздорный золотоносный владыка не двигался так стремительно и не улыбался так неопределенно. Его вообще ни чего не волновало, кроме собственных меркантильных интересов, до тухлости мизерных.

Новый Халявий, судя по всему, был личностью иного склада. Не испытывая ни малейшего смущения, он обозрел всех находившихся в комнате и почему-то особенно заинтересовался Айседоркой. Именно к ней он и стал вкрадчиво подходить, шаркая ножкой.

- Кто это? - с ужасом спросила Котлеткина,

- Ах, матушка-боярыня! Сирота я казанская! Всякий меня обидеть может! - скороговоркой отозвался Халявий.

- Обидеть?

- Обидеть, матушка-боярыня... Скитаюся я по свету белому, где полушечку прихвачу, где хлебушка кусочек... Вы уж позвольте покорно ручку вам облобызать! - требовала сирота, речь которой мало вязалась с ее уверенными движениями.

- Нам вообще-то уже пора - с ужасом сказала Айседорка, пытаясь вырвать руку и делая это с величайшим трудом.

Котлет брезгливо косясь на напористую казанскую сироту, стали пятиться в коридор. Они не учли, что отделаться от сироты будет совсем непросто.

- Ты куда, Одиссей, от жены, от детей? Заскакивай еще, роднуля! Ты мне сразу понравился! - Халявий, фамильярно обнимая Котлеткина и ласкового похлопывая его по спине и плечам.

Генералу стоило немалых усилий выдраться из объятий симпатизирующего ему карлика. Огорченная сирота, от внутренних страданий едва стоявшая на ногах, повисла на шее у Айседорки. Наконец при деятельном участии Дурневых Халявия удалось отодрать от Айседорки и запереть в Пипиной комнате. Однако Котлеткины, перегруженные впечатлениями, как ослик мешками, уже спешили улизнуть.

На прощанье генерал долго тряс дяде Герману руку, делая это с той энергией, с которой голодный дикарь трясет пальму с кокосовыми орехами.

- Старые запасы? - подмигивая, шептал он. - Ты, брат, в Швейцарии храни, зачем дома-то? Тихая страна, улочки живописные... Если надо - я могу устроить. В бомбардировщик загрузим, через границу по-тихому смотаемся и прям на банк скинем прицельным бомбометанием. Пущай знают, из чего у нас на Руси сантехник льют!.. И того, Герман... приходи ко мне запросто. Да того... прайсики там какие-нибудь прихватим... Посидим, выпьем, поболтаем, как в былые времена! Может, чего сообразим.

Едва за Котлеткиными закрылась дверь, сирота казанская мигом прекратила свои страдания. Халявий поднялся с пола, по-собачьи отряхнулся и с гордостью продемонстрировал дяде Герману часы, бумажник и запонки, подозрительно напоминавшие часы, бумажник и запонки Котлеткина.

- Откуда это? - с подозрением спросил дядя Герман.

- Дорогуша, если б я сам знал! Знать, прилипло откуда-нить... - расхлябанно ответил оборотень.

Жестом, полным горделивого. презрения, он взмахнул рукавом, и оттуда золотым дождем посыпались кольца, браслеты и колье Айседорки.

- Видал-миндал? Жаль, на среднем пальчике колечко пришлось оставить туго сидело! Тут бы пальчик мыльцем подмазать - да мыльца-то я не припас! - с сожалением сказал Халявий. Дурневы дико глядели на родственничка, пытаясь сообразить, в кого он перевоплотился. Нижиниский, Герострат, этикеточная машинка? Нет, похоже, эта птица была другого полета.

- Что глядите, али не узнали? Ванька-Каин я! Не слыхали о таком? Лучше меня вора на всем белом свете не сыскать... - с гордостью сказал Халявий.